Недостаточно

Этого просто не могло быть. Я пристально смотрел на стеклянный флакон. Мое сердце тут же похолодело так же как и стекло флакона, которое сжимал в своих пальцах. Дрожа, я поместил флакон с жидкостью рядом с другими, которые имели глубокий синий оттенок. Мои глаза буравили изображение инструкции Утромов на экране, которое я только что расшифровал и перепроверил сто раз. К сожалению, результат этой проверки завершался точно так же, как и предыдущие девяносто девять. Этого было просто недостаточно. Я откинулся на спинку стула, надеясь, что вот-вот проснусь от этого кошмара, но это был не сон. Все было слишком реально… Я до сих пор не мог поверить в это. Кто бы мог подумать, что Бишоп был способен совершить что-то столь ужасное? Это же самоубийство! Может быть он наконец осознал, что мы помешали ему в последний раз, ведь правительство стало подозревать его и финансирование урезали… Это была его последняя попытка. Месть. Покачав головой, я обхватил лицо руками. Я жалею, что вообще пошел в это место! Но мы все пошли! Бишоп собирался использовать украденную технологию Утромов вместе с их ДНК. И он хотел создать… Армию, которая бы обладала невероятной возможностью к регенерации и воспроизводству. Организмы, которые не подведут его как предыдущие, мир бы столкнулся с высокоразвитыми и сильными врагами. И мы не подозревали о его отчаянье. Как и о газе… Тем не менее, наша атака прошла по плану, моя взрывчатка сработала точно по расчетам, как и планировалось… Почему мы не подготовились к газовой атаке??! Почему я не подготовился? Я должен был подумать о таких вещах! Это все моя вина… По крайней мере, я смог отыскать через свой компьютер название яда, который был использован на нас и вынести сумку с противоядием из здания, которое спустя пять секунд рухнуло прямо за моей спиной. Я нашел в базе данных Утромов в каких пропорциях и что нужно смешивать, а найденные в сумке материалы были как раз то что нужно. Но их было слишком мало. Я взглянул на свою семью. Они все сидели на диване и тихо разговаривали, но нервно переглядывались между собой. Каждый раз, когда они смотрели в мою сторону и я пытался заглянуть в их глаза, они отводили взгляды. Они нарочно оставили меня в покое, чтобы я имел возможность сосредоточиться на задаче и сделать все как можно скорее. Отец был рядом с ними, успокаивая их. Все они рассчитывают на меня. Моя семья рассчитывает на меня. С этой мыслью я, дрожащими руками, схватил первый шприц. Набрав немного воздуха, я толкнул иглу в первую пробирку набирая нужное количество вещества. Синяя жидкость заполнила шприц, и я аккуратно, стараясь не пролить ни капли, выпустил весь воздух. Медленно проделав тоже самое с двумя другими шприцами, пробирка опустела. Пока я напряженно смотрел на три шприца, лежащих в тарелке со льдом, что бы остыть до нужной температуры, мое сердце напугано сжималось… Это была минимальная доза для существ нашего веса и состава. Не было возможности разделить противоядие на четыре равных шприца и ждать того, что четыре черепахи выживут. Но никто не сможет. Три заполненных шприца, два пустых флакона, и четыре инфицированных черепахи. Я бросил взгляд на братьев еще раз. Должен ли я сказать им? Лео говорил с двумя другими братьями, вероятно, призывая их быть спокойными и терпеливыми, а я рассчитал дозы и смеси. Он будет настаивать на нашей защите, как он делал всегда. Он всегда был рядом, всегда надежен, всегда готовый пойти на все ради нас. У меня не было никаких сомнений, что если он узнает, то будет настаивать на нашем спасении. Я сглотнул, когда я представил, что Лео умер, а мы все живы. Уверен, что мы не сможем жить без него. Без нашего лидера и старшего брата. Нашей поддержки и защиты. Я закрыл глаза. Как только я открыл их, взгляд пал на Майки, который нервно улыбался и игриво дразнил Рафа, заметно стирая напряжение с лиц старших. Младший братишка вряд ли бы смог смириться с такими новостями. Он ведь наше солнце, веселое теплое игривое солнышко. Он всегда дарил нам столько радости и света, что хватило бы на освещение целого Нью-Йорка. Взглянув на Рафа, я увидел его сидящим в напряженной позе, сложив руки на груди. Он бы наверно ходил по комнате, если бы рядом не сидели Лео с Майки, и если мастер успокоительно не держал бы его за плечо. Если бы он узнал, он бы не стал колебаться. Рафаэль всегда хотел чтобы мы выжили, и, наверное, даже сбежал бы на улицу, зная что яд вступит в силу с наступлением темноты, не оставляя нам выбора. Раф был бы счастлив знать, что даже если он умрет на улице один, то его семья будет жить дальше. Не многие видели в нем заботу и нежность к братьям. Хоть он и скрывает, мы то знаем истинного Рафа. Нашего упрямого любящего брата. Слезы навернулись на мои глаза, как комок в горле застрял вновь. Была еще вероятность, что мы бы спорили и ругались до тех пор пока не подействовал яд и отец не рыдал бы над нашими трупами. Чего я допустить не мог. Я глубоко вдохнул воздух через ноздри, желая остановить слезы, даже когда мое зрение стало расплываться. Я сердито стер слезы, думая о каждом из братьев. Больно сжав поручни стула, я в страхе принял решение, которое могло бы шокировать их. Они не умрут. Это сделаю я. Но если они увидят мои слезы, то сразу что-нибудь заподозрят и начнут выпытывать. Вряд ли я сдержусь… Руки затряслись еще сильнее, когда я схватил четвертый, пустой шприц. Одев иглу и набрав в него простой воды, стал метаться в поисках необходимого заменителя вакцины. Перерыв ящики, я мельком глянул на свою семью. Похоже они начинали волноваться. Действительно, я слишком долго вожусь…. Я не мог найти ничего, кроме баночки с синей краской. Незамедлительно, добавив краску в шприц, его содержимое окрасилось в такой же синий цвет как все остальные. Я на секунду замер, думая о побочных эффектах краски в кровеносной системе, потом рассмеялся собственным мыслям, которые пришли мне на ум. В конце концов, какое это имело значение? Держа шприц, я наполнил его физиологическим раствором и смесью краски, пока он не был такой же дозировки, как другие. Наклеив на него кусочек прозрачной ленты, отмечая шприц, я положил его вместе с остальными в лед. Стоило мне повернуться как спустя несколько секунд ко мне подошел Лео. Он явно не хотел беспокоить меня, но, очевидно, он решил поступиться своим принципам и спросить: — Эм, Донни, ты еще не закончил? — шепотом спросил меня. Его поза выдавала беспокойство, но увидев 4 заполненных шприца, он тут же оживился. Он подумал, что его семья будет жить. Я изо всех сил старался не рассмеяться. Затем он обеспокоенно посмотрел на меня — Дон? Ты в порядке? Мгновенно вина колыхнулась в моем мозгу. Знал ли он? Лео всегда знает! Но он не может! Может быть, он увидел меня… ответь ему, Дон! Отвечай! Не кажется ли твое молчание слишком подозрительным?! — Э-э, да, конечно, а что? — Мой голос дрожал. Черт! Почему я не могу справиться со своими эмоциями! Я не должен вызвать подозрения! Он посмотрел на меня несколько удивленно, его светло-карие глаза пристально изучали мои. — Но твой голос… и глаза… Почему он должен делать это сейчас?! Мне хотелось спрятаться в какой-нибудь темный угол, лишь бы подальше от его взгляда. Однако вместо этого, я сделал судорожный вдох. — Я же бегал за противоядием в здание наполненное смогом и дымом, вот от чего мои глаза красные. А что касается моего голоса… для меня… было тяжело найти нужные компоненты и пропорции для спасения нашей семьи. Ты бы не нервничал? Кроме того, чем быстрее я введу вам антидот тем лучше буду себя чувствовать! — Я знал, что мы можем рассчитывать на тебя, Донни! — усмехнулся Леонардо. Его слова подобно ведру холодной воды окатили мое сознание и сердце жалобно сжалось. Я был вынужден изобразить на своем лице некое подобие улыбки, положить шприцы, жгут и ватные тампоны на поднос и выйти к своим братьям в зал. Они искренне улыбались мне, на их лица читалось заметное облегчение. Я уверен, что буду скучать по ним. Мы перекинулись парочкой шуток, по поводу нашего эмоционального напряжения всего случившегося, и парни улыбались мне. По просьбе Лео, Майки был первым на «прививку». Я плотно застегнул жгут на предплечье, осторожно протер кожу, пока наконец не обнаружил вену. Майки не прекращал улыбаться, но когда я ввел иглу под кожу, он испугано пискнул. Медленно вводя лекарство, я не переставал смотреть на синюю жидкость, которая постепенно оказывалась внутри моего брата. После, вынув иглу, я оставил ватку в месте укола, которую Майк тут же зажал пальцами. Следующим был Рафаэль. Он очевидно нервничал по поводу иглы, но пытался не показывать этого. Я сделал укол быстро. Он хмыкнул в знак благодарности, как только я отпустил его, улыбнувшись в ответ. С Лео было немного сложнее, просто потому, что он настаивал на том, чтобы я был следующим. В конце концов я убедил его, и он сидел передо мной, протягивая руку, больше не споря со мной. Его вены было легко найти благодаря его многочисленным тренировкам. Все закончилось быстро. Однако мне нужно было уверить их в полном успехе. Взяв последний шприц, мой большой палец закрыл прозрачную ленту, я ввел содержимое шприца в ней. Я не мог не смотреть, как игла проколола мою кожу, и в мой организм медленно опорожняется бесполезная соленая вода и краска. Мои братья стояли вокруг меня, победно улыбаясь, смотря как последний из них был спасен. Я не мог удержаться от улыбки, когда они обняли и похлопали меня по спине, говоря, что они могут похвастаться своим умным братом, который спас их своим быстрым мышлением. Я тут же покраснел от такой похвалы, конечно же, я ее не заслуживал! Если бы они только знали… Тем не менее, я сидел с ними на диване, проводя последние часы с ними, в качестве наказания за непредусмотрительность и недостаток противоядия. Потом было групповое объятье вместе с отцом. Все были безумно счастливы, что все остались живы, что мы по прежнему вместе. Сплинтер признался, что он очень сильно опасался за наши жизни, сказал нам, как он любит каждого, и благословил жить дальше вместе. Я не смог удержаться и зарыдал. Ребята понимающе обняли меня, однако они не знали истинной причины моих слез. Я считал, что если скажу им, это будет бессмысленным фарсом. И мне так хотелось сказать правду… Но взглянув на их лица, мое сердце сломалось. Я просто не мог. Как я мог даже подумать, чтобы забрать у них эту радость, эту близость! Нет, так нельзя! Я уже знаю как проведу последние часы. И я не хочу, чтобы они оплакивали мое решение, корили себя или друг друга, ругали меня за мой обман. Я не хочу этого, я сделал свой выбор. Конечно, я просто был эгоистом. Интересно, после всего… Они когда-нибудь смогут простить меня? Майки радостно закричал, что это ничто не сможет отвлечь нас от вечера кино. Хоть Кейси и Эйприл теперь не часто приходят к нам, но мы по прежнему сохраняем эту маленькую традицию. Запустив уже давно заготовленный фильм, мы приготовили огромное количество попкорна и напитков. Я не мог наблюдать за сценами происходившими на экране, а смотрел на ребят и отца. Слезы вновь размыли мой взгляд, когда я впивался глазами в лица братьев, в свою очередь представляя как буду скучать по ним. Скучать по мастеру Сплинтеру, который подарил нам столько любви, мира, спокойствия, отцовской мудрости. Скучать по покровительству Лео, по его стремлению к совершенству и самодисциплине, по его заботе. Скучать по смеху Майки, по его шуткам, проказам и улыбке. Скучать по Рафу, по его горячему и сильному характеру, по моему защитнику. Я смотрел на них в течение двух часов фильма, запоминая их лица, навсегда сохраняя их в своем сердце. В конце фильма мои братья с радостью разошлись, чтобы заняться своими делами. Однако я уже не мог игнорировать одну вещь. Это плотный ком, который засел в груди, сдавливая легкие. Сказав им, что дым и стресс доконали меня окончательно и я ухожу спать, они весело пожелали мне спокойной ночи, а я твердой походкой из последних сил зашел к себе. Я не хочу, чтобы они видели меня в таком состоянии, я не хочу, чтобы они волновались, они ничего не могли сделать. Ничего. Как только я вошел в комнату, я пошатнулся, сжимая грудь. Я знал, что это было. Это было только начало. Так или иначе, пошатываясь, я дошагал до кровати и с хриплым стоном повалился на нее. Каждая моя мышца болезненно сокращалась, словно иглы в мои органы впивался яд. Он уже просочился через мои бронхи в кровь. Я вцепился зубами в одеяло, стиснув их через боль. Я ненадолго отвлек себя, думая о процессе. Химическая структура яда была уникальной, она в основном атаковала мышцы, с быстрым болезненным эффектом, что отличает ее от всех остальных ядов на Земле. Все закончится, когда яд доберется до стенок моего сердца, а там уже… Мое тело дернулось снова, мышцы истерично дергались, сокращались отзываясь болью, когда яд просочился через артерии и вены, даже если он съел еще далеко не все. Слезы навернулись на глазах. Мне так хотелось, чтобы все закончилось быстро, но боль была слишком невыносимой. Я распахнул глаза и дико огляделся. Мысль о том, что следовало оставить записку, объяснить им все напоследок, но уже было слишком поздно. Я едва мог пошевелить конечностями. Я не смогу этого сделать сейчас. И опять я понял, каким эгоистом был. Я не хочу быть один! Пожалуйста! И когда волна адской боли накрыла меня, я наконец смог разжать челюсть и из моих легких вырвался хриплый громкий надрывистый, наполненный болью и грусти, крик. Моя дверь резко распахнулась, ребята и отец влетели в комнату, ошарашено уставившись на меня. Затем они все вместе пытались облегчить мою боль, но я не мог вымолвить ни слова, только хрипло кричать. Все мое тело бесконтрольно тряслось и билось в конвульсиях. Грудь невыносимо сдавило, и в глазах стало плыть. Я не могу потерять сознание! Не сейчас! — Донателло! — Сплинтер шокировано вцепился в мое лицо, пытаясь сконцентрировать мое внимание на нем. — Сын мой! — Мне жаль… — успел шепнуть я, сквозь стиснутые от боли зубы. В уголках глаз каждого из членов моей семьи появились слезы. А меня продолжало бить судорогой. Я не мог ничего сделать. — Донни… что случилось…? — прошептал Лео, схватив меня за руку, его челюсть дрожала. Я улыбнулся. В любой ситуации Лео все еще пытался оставаться сильным в глазах других. — Было не… достаточно, — прерывисто и хрипло отозвался я. Они продолжали пристально смотреть на меня, и я улыбнулся. Во всем организме сосуды от перенапряжения и боли стали лопаться и кровь текла из уголков моего рта, даже когда я говорил. — Моя вакцина была подделкой… — Я тяжело сглотнул, в груди подозрительно булькало. Мои легкие скоро, если не уже, наполняться моей же кровью. Это был только вопрос нескольких минут… — Я люблю вас, ребята… -хрипло прошептал я, не обращая внимания на капающую с подбородка кровь. Майк начал неудержимо плакать, уткнувшись в мою грудь и больно сдавив мое плечо. Раф ударил кулаком в стену, и кажется на пол капнули капли крови. И слезы… слезы беспрерывно текли по его щекам. Лео, тихо плача, все крепче сжимал мою холодеющую ладонь. А мастер Сплинтер медленно гладил меня по голове, сжимая другую мою ладонь. Он понял меня. — Мой сын, мой храбрый, отважный сын… — печальным шепотом произнес отец, не переставая смотреть мне в глаза. Внезапно напряжение стало спадать и мои мышцы расслабились. Я чувствовал последние жалкие попытки моего сердца сокращаться, прежде чем оно полностью сдалось. Я медленно закрыл глаза, и последнее, что я видел в этой жизни, была моя любимая семья… Это был мой выбор. конец