Восемь лет и одиннадцать месяцев

Фарлан просыпается в госпитале, в который уже раз от тишины, никто не прыгает вокруг кровати, не смеётся заливисто и не поёт, особенно противно, от голода . Вокруг лишь куча коек с полу-мертвыми солдатами и Леви, что спит, почти неслышно, но явно тоскливо вздыхая. Нога в гипсе не болит, только чешется. От Леви же несёт болью и отчаяньем за километр. У Фарлана самого пустота под ребрами, но ему надо держать Леви на плаву. Изабель мертва уже два дня. Фарлан не уверен, что сможет вновь стать опорой для их негласного лидера, как прежде. Эрвин бесит Фарлана, как никто другой на этой чертовой планете. Его бесит, что этот блондинчик хочет вертеть Леви, словно оловянным солдатиком. Эрвин вообще всех видит, как солдатиков на шахматном поле. -Это жертвы ради человечества. Я готов на них- спокойно произносит глава Развед отряда. Его лицо не выражает ничего. Для него это словно отчёт. Сухое:"сегодня мы потеряли 20 солдат, это были достойные люди, которые сражались за свободу человечества". Какая ,к черту, разница, за что они сражались, если их самих уже нет?! И что вообще значит "свобода человечества"? Он не видит, что те, кому нужна это ебанная свобода идут в его, будь он трижды проклят, Развед Отряд, а всё остальное "человечество" в гробу видело его свободу и в туалете подтиралось его отчётами о потерях. -Однажды, ты доиграешься и заметишь, что всё твоё сраное человечество пошло в расход ради "Великой цели"- зло проговаривает Фарлан, выходят из кабинета начальника. Изабель нет уже два месяца, а Фарлан до сих пор не уверен, что сможет защитить Леви от интрижек этого "освободителя мира". -Фарлан?- лицо Леви ничего не выражает,но Чёрч видит по глазам, что тот волнует. Фарлан замирает у кондитерского магазина и секунду думает, стоит ли зайти. Сердце тяжелеет, и он слышит, как громко, шумно перегоняя кровь, оно бьётся в груди. И он заходит. Внутри пахнет выпечкой, корицей и ,кажется, ванилью. Парень не оборачивается, прекрасно зная, что Аккерман следует за ним по пятам. Они выходят с мешочком, сладко пахнущих, конфет. Эта сладость бьёт куда-то поддых, но Фарлан сдерживается, чуть сжимая этот мешочек. Он достаёт одну конфетку розового цвета в форме шарика, и отправляет её в рот. По языку разливается сладость, он втирает её в нёбо, но ,если честно, то так горько ему давно уже не было. Леви отводит взгляд, но тянет руку, забирая ярко-зелёный кругляшку. Пару секунд он катает её по ладони, а потом изящным жестом отправляет в рот и тут же слегка морщится. Чёрч его понимает. Изабель нет один год и два месяца, а он до сих пор не знает, смогут ли они жить дальше. Фарлан поправляет форму разведкорпуса и смотрит в зеркало, гулко сглатывая. Он застёгивает последний ремешок, чуть дёргая полоски кожи, чтобы проверить. В комнату заходит Леви и Чёрч ловит его, отражающийся в зеркале, взгляд. Леви нервничает, в последней(и первой) вылазке за стены они потеряли Изабель. Фарлан его понимает, он тоже волнуется за Леви, хотя сам понимает, что лучше бы о себе думал, чтобы не оплошать. Леви всегда обладал какой-то нечеловеческой силой. В первую же экспедицию убил титанов больше, чем бывалые вояки за всю жизнь. Фарлан не такой, он никогда не полагался на силу и скорость, он тактик, и, как бы не хотелось это признавать, Эрвин очень быстро это понял и начал пользоваться. Чёрч ходил на все собрания, даже когда не хотел. Они вместе со Смитом дорабатывали систему построения. И если Эрвин пытался собрать больше информации о мире вокруг, то Фарлан старался уменьшить риск встречи отряда с Титанами. Нет, главнокомандующий пытался сократить число погибших, но для него это было второй задачей. Первой всегда был мир за стенами. Фарлан, если быть откровенным, не понимал идеи Разведкорпуса. Он не понимал, нахер это нужно, не знал, стоит ли это всё тех смертей, что уже случились, и тех смертей, что случатся совсем скоро, но Леви остался, да и идти им некуда было, если честно. К тому же после смерти Изабель всё как-то резко обесценилось, потеряло смысл, что ли. -Тебя вызывает Эрвин.- говорит Аккерман, поджимая и без того тонкие губы. Ну да, потеряло смысл. Но Леви жив, а это главное. Изабель покинула их два года и один месяц назад, а Фарлан даже не представляет, как ему выжить в этом дерьмище и не оставить Леви одного. Петра- хорошая. Она добрая, и восхищается Аккерманом. Заботится о нем и, возможно, даже пытается понравиться. Но Петра не Изабель. Эта странная мысль бьётся в висках. Петра Рал хочет помочь. Суётся во все дела, и Фарлан пытается быть с ней мягким и открытым. Но его немного раздражает, что она так часто лезет к Леви. Леви её принимает. А Фарлан пытается оттеснить назойливую мысль, что эта солдафонка не должна к ним притираться. Просто... Их всегда было трое, а потом осталось двое и им не нужны были другие люди. Но оттесняя свой эгоизм, Фарлан начинает понимать, что это неправильно. Леви нужны новые люди и знакомства, как и самому Фарлану, их жизнь продолжается. Когда эта простая мысль до него доходит дышать становиться легче, и Петра уже оказывается не такой противной и навязчивой. Леви же, видя, что Фарлан начинает оттаивать, усмехается, его друг слишком много пытается на себя взять. Изабель умерла пять лет и девять месяцев назад. Фарлан всё ещё не уверен, что сможет нормально общаться с людьми вокруг Леви. Очередной поход, очередное возвращение с горой трупов и без новой информации. Фарлан с тоской смотрит на спину Леви, что едет перед ним на лошади. Разведкорпус обрастает всё новыми слухами, а новичков с каждым годом становиться всё меньше. Это плохо, но Фарлан с неким злорадством наблюдает за действиями Эрвина. Человечество теряет надежду на жизнь за стенами. Возможно, Леви за своей местью всем титанам и не видит, что Смит уже на грани с этими походами за стену. Может, скоро его удалят с игральной доски. Он вряд ли оставит всё как есть. У Эрвина руки по локоть в крови, и ему точно не страшно замарать их ещё. Удивительно, но Фарлан думает, что нет ничего, что может остановить главу Разведкорпуса. Этого человека никогда не сдерживала ни мораль, ни человечность. Эрвин пойдет по головам, если это будет нужно. Фарлану же остаётся лишь сделать всё, чтобы они с Леви не стали расходным материалом в войне, которую ведёт этот блондинчик. Прошло семь лет и четыре месяца со смерти Изабель, а Фарлан до сих пор не уверен, что они сделали правильный выбор, оставшись в Разведкорпусе. Эрен удивительно похож на Изабель. И Фарлан не знает куда деться от этого понимания. У него те же большие зелёные глаза, горящие интересом ко всему живому, желанием познать мир и показать себя в ответ. Даже волосы, пусть и не такого же вишнёво-рыжего цвета, растрепаны слишком узнаваемо. Он такой же шумный, также стремиться к свободе. Он слегка идеалист, хотя, скорее даже не слегка. В общем, мужская копия Изабель. Леви тоже это видит. И так же реагирует. Но Эрен-титан. И это тупик. Фарлан едва ли не хватается за голову, понимая это. И столько вопросов. Как, почему, а может и т.д. С лёгкой руки Эрвина Фарлан и Леви, вместе с такими же "известными" убийцами Титанов, становятся Элитным отрядом Леви, чтобы следить за Эреном. Но при всём при этом, Ханджи становиться первой, кто обличает их мысли в слова: -Он так похож на Изабель.- шепчет она, наблюдая за тренировкой Йегера. Фарлан тогда едва не роняет клинки. Зое не обращает внимание на это. Она пожирает глазами Эрена, и Чёрчу становиться страшно за парня. А за спиной он слышит чеканные шаги. Леви явно сбегает, видимо тоже обжёгшись о слова Ханджи. Одно дело думать, а другое слышать, да? Фарлан смотрит на паренька, переставая наконец мучить гребанные мечи, и обещает, что тот не умрет. Не в этот раз. История начинает приобретать слишком быстрое развитие, но кое-что всегда остаётся неизменным, да? Изабель мертва уже восемь лет и одиннадцать месяцев, а Фарлан всё ещё удивлен тому, какие же они с Леви придурки.