The Main Reason.

Бен медленно катил велосипед по парку в сторону дома. Был глубокий вечер. Последний автобус ушёл около получаса назад. До стоянки Гриммов оставалось ещё четыре квартала, а на велосипеде, как назло, лопнула шина. Это был худший месяц в жизни Бена. Впрочем, в его жизни любой месяц мог по праву называться «худшим», просто этот был последним перед выпускными экзаменами. Бен заканчивал старшую школу и понятия не имел, что делать дальше. Мастерская Гриммов по ремонту машин больше не приносила дохода. В их центр по утилизации старой мебели и бывших в пользовании бытовых приборов всё чаще поступал разный хлам, чем действительно хорошие (пусть и немного поломанные) вещи, которые могли бы сгодиться в быту. Здоровье матери окончательно испортилось, и, чтобы хоть как-то выплачивать задолженность по счетам за электричество, старший брат Бена, Даниэль, работал уборщиком мусора, вместе с напарником по утрам собирая выставленные у дороги мешки с отходами и содержимое уличных контейнеров в закрытый кузов грузовика и отвозя всё это на городскую свалку. Платили немного. К тому же, Дани больше пропивал, чем зарабатывал. Оставшихся денег хватало лишь на то, чтобы погасить ежемесячный штраф и оплатить все налоги. Даже лекарства для матери в аптеке приходилось покупать по талонам для малоимущих, но прежде — выстоять туда длиннющую очередь (Ойстер-Бэй славился тем, что более 10% его горожан жили за чертой бедности). Бен устроился разносчиком газет, чтобы иметь при себе хоть какую-то мелочь на карманные расходы. Ввиду учёбы и спортивных тренировок по бейсболу, которые он совмещал с подготовкой к экзаменам, разносить газеты и прочую бумажную макулатуру он мог только по вечерам — именно для этого он и обзавёлся велосипедом. Честно говоря, это чудо выкинули к ним на свалку: у него была сломана цепь, погнута рама и не работали тормоза. Но Бену, осмотревшему свою находку со всех сторон, понадобилась лишь пара гаечных ключей, несколько выброшенных ранее запчастей от других велосипедов и всего около дня. Уже на следующее утро он смог поехать на этом велике в школу и даже поставить его на тормоз. Благодаря своему новому транспортному средству Бен успевал везде. Ему больше не приходилось по полтора часа ждать автобус или тратить время на то, чтобы идти пешком. Теперь он мог прямо с тренировок уезжать на разноску газет, не возвращаясь домой. Но велосипед был старый, и, даже несмотря на золотые руки Бена, сумевшего его достойно починить, свой век он уже отжил. Поэтому неудивительно, что на обратном пути, когда Бену оставалось всего пол-квартала работы, у велика лопнула шина, отчего оставшуюся часть газет Бену пришлось разносить вручную. Однако это было лишь полбеды. В обед перед этим Бен участвовал в отборе, который проходила его спортивная команда. Бейсбольная лига Ойстер-Бэй была маленькой, а по качеству игры значительно уступала соседним регионам. Попасть на стадионы Нью-Йорка было мечтой каждого мальчишки, рождённого с битой в руке. Бен шёл к этому свыше семи лет. Он начал играть в десять — тогда его впервые взяли в школьную команду. Но как бы Бен ни старался, желающих попасть в первый состав было довольно много, поэтому большую часть тренировок он проводил, сидя на скамейке запасных. Все основные удары он отрабатывал на школьном стадионе, но по-настоящему тренировался у себя во дворе (из-за чего время от времени Гриммам приходилось выплачивать штраф ещё и за побитые лампочки в уличном освещении, за что Бену частенько перепадало как от матери, так и от брата — от брата в большей степени). Но Бен точно знал, что рано или поздно эти навыки вытянут его из нищеты. По статистике, лишь один мальчик из десяти попадал в городскую лигу — и Бен стал этим одним. В четырнадцать лет он успешно прошёл отбор из школьной команды в городскую, и с тех пор играл за Ойстер-Бэй. Его тренер часто говорил, что ни в ком из его игроков нет столько воли и рвения к победе, как в Бене Гримме. Почти три года Бен потратил на то, чтобы перебраться в первый состав. У него были все шансы получить спортивную стипендию, если он выступит на стадионе в Нью-Йорке. И Бен шёл на отборочный тур, что называется, во всеоружии. Он готовился две недели — именно столько времени спортсменам даётся на то, чтобы как следует привести себя в форму перед началом игрового сезона. В комиссии было пять человек, включая тренера и представителя Нью-Йоркской бейсбольной лиги. Бен выдал им всё, что мог. Всё, на что он был способен. Почти ни одного страйка, два автоматических хоум-рана (ему ничего не стоило вывести мяч за пределы поля всего за одно касание битой) Он лидировал по очкам, и во всём Ойстер-Бэй было не сыскать бэттера лучше него. Тренер сказал, что место у него в кармане. ...Но тренер ошибся. В Нью-Йорк поехал Бадди Коуэлл, а не Бен. Потому что, как выяснилось, талант — это ещё не всё. Чтобы попасть в Национальную Лигу (NABBP), нужно было внести плату за половину своего обучения заочно. Само собой, эти деньги к концу семестра возвращались за счёт участия в матчах, сыгранных на поле Нью-Йорка. Но у Бена не было такой суммы. Он был всего лишь парнем из бедного квартала, который покупал себе одежду в секонд-хэнде и раз в неделю относил стирать бельё в прачечную, так как его семья не могла позволить себе лишних расходов. Отец Бадди был местным клерком. Это совсем другое. Бен возвращался совершенно разбитым. У него был шанс — один из тысячи, — что он всё же сможет прыгнуть выше головы, сможет хотя бы раз в своей жизни попасть в свой самый важный «четырёхочковый». Но этого не случилось. И теперь впереди его ждали не усердные тренировки среди лучших из лучших и не огни огромного стадиона, вмещающего в себя до двухсот тысяч зрителей, а больная мать, спящая дома на кушетке с обезболивающим в руке и в хламину пьяный брат. Бен знал это. Дани напивался стабильно каждый вечер, всю ночь за этим жалуясь на свою жизнь и периодически припадая головой к сифону Бледного Лу. Бену расхотелось возвращаться. Дома его ждали очередные разочарования. В сущности вся его жизнь была одним сплошным разочарованием. Оставив сломанный велосипед у входа, он взял биту и направился во двор. Неважно, сколько фонарей и светодиодных ламп он перебьёт в этот раз — важно лишь то, что ему больше не во что верить и не на что надеяться. Бен всегда был сильным человеком, но давно стоило признать, что в этой жизни он не был способен ни на что другое кроме как махать битой. И даже в этом он не преуспел. Обидно. Впервые в жизни Бен почувствовал себя ничтожно маленьким и никому не нужным. В этот самый момент, словно в ответ на его мысли, что-то глухо прожужжало у него в кармане. Бен отставил биту в сторону и достал из задника потёртых джинс смартфон — единственную стоящую вещь, которую он смог приобрести на заработанные деньги, откладывая с них полгода. “Жужжание” издавали два сообщения, пришедшие друг за другом, и, увидев, от кого они, Бен моментально просветлел. [Рид Ричардс] «Сегодня мы закончили работу над макетом. С завтрашнего дня приступаем к реконструкции. Уже почти!! И я бы никогда не смог сделать это без тебя, приятель :')» Бен смотрел на сообщение с такой нежностью, с какой люди обычно смотрят на ворох копошащихся в коробке котят, абсолютно не замечая, как по его хмурому и расстроенному ещё минуту назад лицу расплывается тёплая неконтролируемая улыбка... Это был Рид. Тот самый мальчик. Один из тысячи на весь Ойстер-Бэй, рождённый для того, чтобы добиться успеха. И если это так, то Бен нисколько не жалеет. Он готов прожить сотню таких же дерьмовых жизней, как его собственная, если только Рид продолжит заниматься наукой и делать потрясающие открытия. Потому что успехи Рида — это успехи Бена. В них есть, пусть и крошечная, но его заслуга. Он и Рид — одно целое, они неделимы. Как сиамские близнецы. Как соулмейты. Как очень близкие друзья, почти братья. Так было и так будет всегда, сколько бы между ними ни пролегало миль. Бен и сам не заметил, как перестал отчаиваться. Рид упорно шёл вверх, невзирая на препятствия на его пути, а значит и ему, Бену, было, ради чего (кого) жить. Поразительно, как всего одна нужная фраза от нужного человека, сказанная в нужную минуту, способна излечить раненое сердце.