История Каина и Авеля.

«И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И, когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» - Бытие, глава четвертая, строка восьмая. Столько времени утекло с тех пор, что не сосчитать веков. Это произошло еще тогда, когда не было таких слов, как история и летопись. В те времена земля была совсем иной. Как в понимании людей, так и в понимании самой себя. Совсем молодая, мать Земля приняла в свои объятия Адама и Еву, в место, именуемое Эдемом. Изгнанники, сосланные с небес своим создателем за обман, в котором те не осмелились покаяться. Первое, что от них произошло – это ложь. Второе их детище стало Каином - первым человеком, родившимся на просторах Эдема. После Каина появился на свет Авель. Сын, в котором родители души не чаяли. Каин рос рядом с братом. Сеял поля и взращивал пшеницу своим непосильным трудом. Авель же, в свою очередь, занимался скотом, выращивая и забивая тот для пропитания. В глазах бога Авель был любимым детищем, тратящим свои силы на свое дело. Каин же был просто тем, кто делал собственную работу просто из нужды и не по своему желанию. Возможно, именно поэтому в сердце юного Каина родилось первозданное, неведомое ему доселе чувство. «Зависть» В его сердце зародилась зависть, поглощавшая его целиком и полностью. Заставляющая первого человека погружаться в пучину, из которой не было возврата. Он изменялся с каждым днем. И с каждым днем в нем все больше и больше зарождалось желание. Желание стать единственным. Желание быть единственным в глазах отца и матери, а также создателя. И это случилось…родив новое детище… Порывы теплого ветерка мягко трепали волосы альбиноса. Его голубые, словно чистое небо глаза задумчиво смотрели в небо. В голове светловолосого крутился вопрос, который он постоянно задавал себе последнее время: «Почему родился он?» Каин не понимал, почему его отец и мать, а также создатель, одаривали порой Авеля большей любовью, чем его. Если Авель не появился бы, то были бы у Каина полное внимание и столь желанная любовь? Возможно. Но это уже невозможно было узнать наверняка. Но…Невозможно ли? Это был тот самый вопрос, на который он хотел получить ответ. Долгожданный и очень желанный. В данный момент, светловолосый сидел в отдалении на какой-то сухой коряге, что упала несколько лет назад. Впереди него открывался вид на поля золотой ржи, из-за которой тот слышал блеянье овец. Он знал, что там в дали в это время брат пас стадо умиротворенно, со своей глупой, блаженной улыбкой. Почему-то одни мысли о брате вызывали дикое жжение под ложечкой, от чего даже жвалки на лице неистово пульсировали. Почему же ему ненавистно лицо, что было до ужаса похоже на его же? Он не мог этого знать. Точнее, просто не хотел осознавать правду. Зависть давно разъела его сердце, отравив зеленым ядом саму душу. Рука резко ударяет кулаком по дереву, из-за чего то даже задрожало под ним. Поджарый парень встает с коряги, а после размашистым шагом босых ног направляется прямо в ту сторону, где находился Авель. Он не знал, что движет им. Не мог сказать, что будет дальше. Но он точно знал, что эти мысли не дадут ему покоя. Что он просто не сможет жить с ними, не сделав ничего при этом. Колосья плавно раздвигались пред ним подобно златым волнам, пропуская вспахавшего их мимо себя. Лицо того не выражало ни единой эмоции, хотя в голубых глазах виднелась сталь и какой-то мертвый холод. Его ноги ступили на колючую зеленую траву, что неприятно впилась в загрубевшие стопы. Но на подобное тот и не обратил внимания. Он смотрел лишь на пастуха с лицом как у него. Единственное отличие Авеля от него заключалось наличием длинных волос. Пожалуй, это все, что было в них отлично. Но лишь с точки зрения визуальной части. Каин был совсем другой. Он отличался от простодушного и наидобрейшего брата, который прощал всё и вся на свете. Каина злило даже, когда тот резал овец, проливая слезы по ушедшим жизням невинного стада. - Авель. Сухо выдыхает альбинос, смотря в упор на парня, мило улыбавшегося в тот момент, поглаживая маленького ягненка. Услышав голос брата, тот тут же перевел свое внимание на говорившего, расплывшись в лучезарной улыбке, тепло смотря на «свою кровь». - Что такое, Каин? От одного его голоса того передернуло, а по спине пошли неприятные мурашки. Смотря прямо в небесного цвета глаза напротив, тот выдохнул холодным тоном. - Пойдем в поле… Авель явно не совсем понял намерения брата, но все же поднялся на ноги, а после направился следом за ним. Подобно «слепому» ягненку, идущему прямо на убой. Авель всецело доверял тому, кто желал ему зла. И жаль, что сам бог лишь созерцал то мгновение, никак на него не влияя. Они вошли в поле ржи, что по пояс скрывала их тела в своем златом свете. Авель все это время с неким вопросом во взоре смотрел на своего брата. И, пожалуй, лишь через пару минут безмолвного «пересматривания» тот выдохнул робко. - Брат, зачем мы тут? Каин же молчал, то сжимая, то разжимая кулаки. В его голове крутились какие-то невнятные, яркие и несколько абстрактные мысли. В какое-то мгновение те накатили на него разом, заполнив его душу подобно набежавшей, огромной волне. Тот выдыхает безэмоционально через какое-то мгновенье. - Сейчас увидишь. Мгновение: и светловолосый наклоняется резко, а после- следует хлопок. Каин схватил с земли массивный камень, а после со всей силы ударил по голове. Та треснула, подобно ореху, издав немного неприятный звук. От такого удара череп его брата просто треснул. Брызнула струя крови, что оросила и лицо Каина, и часть ржи своими каплями. Тело светловолосого обмякло, а после рухнуло наземь, издав глухой хлопок. Но перед самим ударом, а точнее в момент его нанесения, альбинос лицезрел, как в глазах брата отразилось удивление, а после небесные глаза расширились от удивления и ужаса. В руках Каина был сжат окровавленный камень. Он молча, без каких-либо эмоций, смотрел на тело своего брата, из чьей головы вытекала кровь, окрашивая пыльную поверхность земли в бурый. Почему-то сейчас в нем поселилась лишь пустота. Он не чувствовал ни вины, ни сожаления. Ему не было жаль брата, и его совесть не взывала к разуму. Вовсе нет. Но и радости Каин тоже не испытал. Его усилиями, в виду его зависти, родилось убийство. Он был первым человеком, явившимся на свет, и первым убийцей, унесшим чужую жизнь. Рука разжала булыжник, и тот с грохотом рухнул на землю. Луноликий, а именно так их с братом называла мать, просто развернулся, а после зашагал прочь, решив покинуть это место. Он не стал ничего делать с телом. Лишь вытер кровь с лица рукой, идя в сторону дома. Но кто же мог знать, что туда он так и не вернется? Он точно не знал. - Где Авель, брат твой? Неожиданно раздался в его голове голос. Тот с неким раздражением огляделся по сторонам, ощущая как его заполоняло неприязнью. Какое-то странное ощущение охватило его целиком и полностью. Будто он был нашкодившим мальчишкой, которого застали за проказой. К нему обратился всеотец, и сейчас парень испытывал некий дискомфорт, что-то такое, что было ему не изведано. Однако, ответил ему довольно дерзко, возведя взор к небу. - Не знаю. Разве я сторож брату моему? Решил соврать тот, произнося это столь ровно, что даже бог был поражен его спокойствию. А также тот лишь вновь убедился, что его детища были лживы, и к тому же- алчны. Разгневавшись, тот решил придумать для Каина такое наказание, которое было несравнимо с наказанием Адама и Евы. Слова бога, подобно грому, разнеслись по всей округе. - Что ты сделал? Голос крови твоего брата вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. Но история лжет. Наказанье Каина было куда более ужасающим, нежели представлялось смертным. Проклятье объяло его душу в то же мгновение. Пронзенный будто стрелою, светловолосый рухнул на землю, издавая душераздирающий крик. Его тело билось в судорогах, а в глазах мутнело. Что-то изменялось в нем самом. И его будто ломало изнутри. Кровь же вскипала в венах, а после резко охладевала. Хотелось просто содрать когтями кожу и прекратить эти мучения. Но он не мог унять боль. Даже начав биться головой об землю, тот чувствовал, что внутренняя боль была куда сильнее причиняемой им же самостоятельно. Это продлилось не один час. Очнулся от боли Каин лишь к раннему утру, проведя почти всю ночь в агонии и страхе пред неизведанным. В предрассветной тьме его глаза засияли, подобно мерцающему топазу, а в ряду ровных зубов блеснули четыре клыка. Уши же его стали подобны «крыльям летучей мыши», а кожа бледна как мрамор. Он изменился. И, видимо, навсегда. Но, как ни странно, пережив смерть, именно сейчас он почувствовал жизнь, как, собственно, и то, что трепещет пред солнцем по неведомой причине. И, в довершении всего, встал голод, неведомый и всепоглощающий. Он хотел чего-то, и, в данный момент, шел на запах крови, доносившийся из поля… Пройдя к месту, где лежало бездыханное, уже остывшее, тело брата, Каин присел на колени, а после грубо схватил того за волосы, поднимая тушу с земли. Сморщившись от вида посиневшего лица, живой мертвец выдохнул облачко ледяного воздуха, а после - грубо и довольно резко впился в крепкую шею, делая первые и далеко не последние глотки крови в своей бессмертной жизни…. Так и родился первый вампир, чье сердце было чернее самой ночи.