ad-d. qatar

почему ты так не любишь людей? Вода заливается в уши, душит изнутри, ты захлебываешься сухим воздухом, что обжигает воспаленные глаза. Мокрые голубые глаза.       самовлюбленный ублюдок. Выдыхаешь собственные легкие, пламенно и жгуче впитывая стеклянные высотки. Зеркальный асфальт, руку из окна машины высовывая. Плотный горячий ветер обжигает тонкую кожу. Есть ты не научился. зато сбегать — в самый раз. Обнимаешь при встрече сонного братика, которого твой дядя вытащил из постели ровно в 4:30утра. Обнимаешь сестру, чувствуя облегчение. — я же обещал, что приеду. Ты и правда обещал ей. Обещал себе не возвращаться к этому. Не возвращаться в Украину, игнорируя любые попытки разорвать замкнутое пространство светлой комнаты. Они сделали для тебя ремонт, зная, как ты любишь гладкий фон за спиной. Фотографируешься незаметно, телефон блокируя. Любые связи с внешним миром блокируя. Тебе нравится отстраненность. о н тебе больше не нравится. ты уверен. ты никогда так не был уверен, как сейчас, сдавая ключи от старого дома хозяйке. почему ты так не любишь людей? Подавляешь резкую агрессию на придурков за рулем. Сжимаешь злость изнутри, когда замечаешь, что сам стал таким же. мемуары сколотых зубов, песок скрипит меж резцами. и когда ты успел? Пройтись в мутной темноте ночных огней и пропустить шесть часов. Пропустить через себя шесть горьких стопок. Дым обволакивает глотку. Сдираешь в кровавых глаголах, убеждая, что все в порядке. Жара обволакивает отекшие щиколотки. Кожа слезает, переводишь взгляд на стрелку спидометра. — не гони так. не гони так. говоришь, в попытке убрать его руки с руля. В попытке сбросить максимальную скорость. Сбросить лишний груз. Сжимаешь в зубах кожу плотного ремня. На ребрах бить оказалось особенно неприятно. Просвечивающиеся хлопья молочной крови. Ты выдыхаешь, крем по обожженной надписи размазывая. "а все началось с поездки в питер. а все закончилось… ну как всегда, впрочем" — когда ты приедешь? спрашивает в страхе, что не успеет добраться. никогда, — хочется тебе ответить, но только молчишь. Как всегда молчишь, теша себя мыслями, что так будет лучше. Что солнце вместо серых туч — лучше. Держать дистанцию, строить перекрытия — лучше. Сжимаешь помятый фильтр тонкими пальцами, сглатываешь вязь на языке, сбрасываешь вызов. Всё, что остаётся. Ты остаёшься в Катаре, чувствуя остатками души… Это дом. Правда дом, хоть стены и чужие. Новые. Краска не до конца просохла, ты прижимаешься влажным лбом, вдыхая кислый запах. тебе не хватает жизни в этом месте. ты покупаешь фиалки. ты поливаешь их каждый день, всхлипывая от знойного насморка. Перемена климата тебе не идёт. Одиночество тебе не идёт, вешаешь гирлянду по всей стене, усаживаясь на кожаный диван. А воспоминания всё равно тащатся за тобой, как развязанный шнурок. Как щенок, которого один раз подкормил. Как шлейф аромата духов. его духов. И что-то тобою движет. Какой-то немыслимый порыв эмоций. Минутная слабость. Что-то заставляет раз за разом обновлять молчаливый профиль в социальной сети. Всматриваться в мелкие буквы, ища в них одиночный смысл, поддержку. Издержки чувств, питающие почву твоего прошлого. только ничего не находишь. ничего не сходится. уборка, стирка, разглажка морщин под глазами. уютная нежность, размеренность жизни, пачка фиолетового бонда. прекрасный свет, непрекрасная бессонница.       И тебе плевать, ты затягиваешься глубже, не давая дыму остыть во рту. И по горлу дает так, что ты задыхаешься. Кашляешь, нервозно рот прикрывая. Тебя гложет вина. Она съедает тебя заживо, до костей, до открытых переломов. До весны, до самой вечности, глубокой смерти. забвение — твоя последняя ценность. Ты точно это знаешь, протирая окровавленный экран телефона. Без капли сожаления. Без капли раскаяния. Без капли новой крови. Две дорожки. Две полосы движения. Его ослепляет свет фар, он щелкает нервно зубами. Переборщили вчера, в голове лишь белый шум. Тебе кажется, он выдумал тебя. Тебе кажется, ты и сам никогда не существовал; только слизистую жжёт. на скоростях жжёт, ты утопаешь в огнях дохи. утопаешь в свете ночных заведений, в его прекрасных стёклах и панельных окнах. расти больше не куда, ты засыпаешь на заднем сидении. — ещё увидимся. — шипит во тьму беспросветных будней, в объятиях хрупкое тело сжимая. Конечно. Конечно, увидитесь. Конечно, улыбнётесь друг другу при встрече. Не прикасаясь. Не смотря прямо в глаза. Не питая былой искренности. Только шепча в пустоту болезненных метаний: — возвращайся домой.