Breathe my lies.

Ты безудержно пьян. Каждая клетка твоего тела тлеет мерзким перегаром. Ты пропитался этим ароматом. Теперь он — твой естественный запах. Ты бы так хотел забыть, унести эти дебри случайных и колких мыслей с собой в могилу, заглушить воспоминания как тушишь сигарету о деревянную столешницу. Ты хотел быть героем, но из этого слова тебе в жизни перепало только «геро». Твоя правда — будничная ложь. Твои мысли — паутина страхов и самобичевания. Твои слова — прокуренные буквы. А твое сердце — комок табака в грязном бокале вина. Ты старался сдерживать обещания, старался меньше врать. Пока не понял, что ложь — единственное, на чем держится этот мир. Что пустые обещания — строительный материал социальных отношений. Ты понял это слишком рано, пока другие продолжают скупать мнимые ценности и повиноваться зову старших глав. Ты вне этой системы. Ты один. Был бы один, если бы не Он. И ему ты тоже врал. Потому что такова жизнь, Джон. Потому что это единственный смысл жить. Лгать. Ты не получишь ничего, если будешь всю жизнь честен. И ты врал себе. Врал, что он — лишь глупые гормоны в твоей голове, лишь юношеский максимализм. Это пройдет. И он наконец исчезнет из твоих мыслей. Но жизнь оказалась сложнее. Она издевалась, будто ты проклятый лев в цирке, заставляя тебя скатать и уворачиваться от провала. Ты не хотел терять его. Ты не хотел терять себя. Но сейчас ты прощаешь себя за все. С пьяной жадностью целуя своего лучшего друга. Ты омерзителен. В тебе не осталось и капли романтизма. Твоя романтика — серый дым, выцветшая комната, содранные обои и пустые бутылки. От тебя постоянно несет невыносимой смесью табака, спирта и одеколона. Ему неприятно. Он не показывает это. Он такой хороший. И ты тонешь в его мнимой отзывчивости. Зарываешься лицом в его иссиня-черные волосы, тонешь в этом холодном океане синих глаз. Ты берешь его за руки, наслаждаясь нежной кожей. Он почти плачет, и ты это знаешь. Но он слишком хороший друг, чтобы просто уйти. Ты почти спишь на его коленях, просишь подать тебе еще больше яда, который убьет тебя в скором времени. Он не слушает тебя. Никогда не слушает. Но часто говорит сам. Дорогой Джон. Твоя холодная рука скользит по его щеке, касается шеи. Он слишком невинен для этого мира. Бедный, несчастный Эгберт. Единственная его печаль — ты. Его единственная трагедия — твое внезапное появление в дверном проеме, когда ты сжимаешь горлышко бутылки и тянешь сигарету ко рту. Ты слишком слаб, чтобы попросить его уйти. Он слишком хороший, чтобы бросить. Податливо закрывает глаза, охраняя настоящее сокровище тонкой кожицей века с пушистыми ресницами. Робко берет за дрожающую руку, старается сделать все «правильно». Он играет в искренность. Ты играешь в идиота, желая верить ему. Он слишком добрый. Слишком инфантильный. Заслуживает лучшего. Лучшую девушку, самую яркую и интересную жизнь. В которой приключение — не найти дешевую выпивку для Дейва. В которой героизм — не остановить тебя, глупого и упрямого Страйдера. Он практически живет у тебя. И ты не против. Иначе коллекция мечей, доставшаяся тебе от брата, была бы использована на манер самурайских традиций. Ты заканчиваешь с ним день. И с ним же его начинаешь. Стекло пустых бутылок бликует в лучах восхода. Для тебя нет больше звезд. Заместо них — разбитое стекло, сверкающее на свету от твоей лампы. Такой же грязной и сломанной, как и ты сам. Твой брат бы не оценил того, что ты натворил. Но ему слишком похуй. Как и тебе. Как и каждому, кого это касалось когда-либо. Одному Джону здесь не поебать. Не поебать на твои привычки, твои болячки. Ему не плевать на тебя. Ты задаешься вопросом: «Почему он все еще со мной?» чаще, чем спрашиваешь где сигареты. Это говорит о многом. Джон тебе важнее сигарет. Он тебе ни за что не поверит, если ты скажешь, что любишь его. Но ты поверишь, если он возьмет твою руку из искренних побуждений. Из желания, а не вежливости. Ты знаешь, что для него ты лишь обуза. Просто ошибка. Проклятый своими же мыслями человек. Ты — затонувший корабль, который даже на металл не годен. Ты — тень самого себя. Иногда ты плачешь. Иногда плачет он. Вы никогда не делаете это вместе. Но всегда рядом, когда такое случается. Из твоих глаз практически течет спирт, обжигая глазные яблоки и свежие царапины на щеках. Когда плачешь ты — это жалко и омерзительно. Когда плачет он, ты будто наблюдаешь кадр из очень грустного фильма, где герои, все как на подбор, шикарны, с этими тонкими влажными паутинками слез на щеках. Где их глаза — словно хрусталь, сверкающий в самом ярком свете. Ты любишь его смех. Его улыбку. Его слезы и его ярость. Для тебя нет «некрасивого Джона». Он всегда теплый. Ты всегда холодный. Он старается улыбаться как можно больше. Он знает, что для тебя нет лучше лекарства. И он улыбается даже когда тебя вот-вот вырвет собственными органами. Обнадеживающе улыбается, кладет руку тебе на плечо, слегка поглаживая. Потому что тебе это надо. Не ему. Он улыбается, даже когда ты заглядываешь ему в глаза своими мутными зрачками, практически полностью слившиеся с белком. Он говорит, что все будет хорошо и вы все переживете. Но твое «хорошо» — его искренние объятия и день без тремора рук. Твое «хорошо» не настанет. Этот алкогольный бред будет длиться вечно. Печаль не заглушит ни один смех. Ни одна улыбка не вытянет тебя из этого порочного круга. Ты заблудился на одном из кругов Ада. Ты практически смеешься ему в рот, не веря в происходящее. Для тебя это — акт исцеления, акт удовольствия. Для него — вынужденная мера. Вы уже даже не целуетесь, а лишь бьетесь зубами друг друга, наивно играете в любовь, веря, что она — неуверенные касания. Твой смех звучит как плач. Твоя любимая музыка отныне саундтрек твоей горечи. И сам ты звучишь как мертвец. От него всегда приятно пахнет. Даже когда ты обнимаешь его часами, пропитывая собственным запахом. Джон всегда уютный. И добрый, живущий в своем мире, смотря на все через квадратно-розовые линзы. Для него не существует плохого. Не существовало, до тебя. Почему ты просто не мог быть его другом? Почему просто не мог сказать о чувствах? Без этого. Но ты хотел быть его блядским кумиром. Ты хотел быть примером. Но стал ошибкой. Тебе всегда нравилась ирония. В твоей судьбе она играет далеко не последнюю роль. Он не заслужил этого. Этого пьяного Дейва каждый день. Этот живой труп, что когда-то был его другом. Вся твоя жизнь — ложь в красивой коробочке с синей атласной ленточкой, со смазливой записочкой внутри. Твой предел — коматоз. Твой конец — алкогольная кома. Тебе бы так хотелось просто спиздить волшебную палочку у чертового колдуна, просто создать новый, абсолютно другой мир. Нереальный. Фантастический. С приключениями, драками на мечах, шутками и невероятными пейзажами. Ты бы просто хотел видеть улыбающееся лицо Джона в нежных лучах заката. Ты бы просто хотел слышать его не фальшивый смех. Тебе бы так хотелось просто летать с ним вдвоем. Под ручку, как глупые влюбленные. Но ты не можешь. Ты сгнил. Ты отравляешь Джона.Ты так хотел уберечь его от зла, а теперь сам стал его врагом номер один. Хотел вдыхать запах его волос, касаться полупрозрачной кожи, безгранично долго смотреть в синие глаза. Он снится тебе. Даже когда ты не спишь. Даже когда ты не пьешь. Ты выцарапал его имя на полу собственными ногтями. Джона давно нет, но тебе так бы хотелось вновь слышать его голос.