Ложь во спасение

Разговор, ставший не слишком приятным завершением воскресного вечера, заставил Гарри многое переосмыслить. Раньше он был абсолютно уверен, что Снейп не желал заводить детей из чистого эгоизма, из боязни внести в свою жизнь хаос, а теперь начал понимать истинные мотивы Северуса: тот любил и действительно до смерти боялся потерять его. Впрочем, если кто-нибудь думал, что после всех разумных доводов Снейпа, подкрепленных к тому же научными фактами, Поттер прекратит мечтать о несбыточном, он плохо знал его упрямую натуру. Так как Северус по вполне объяснимым причинам наотрез отказался изготовить для своего супруга Зелье мужской беременности, Гарри решил действовать в обход него. Сопровождая Снейпа на международные конгрессы, он познакомился с несколькими прославленными европейскими зельеварами. После долгих колебаний, осознавая, что совершает по отношению к Северусу настоящее предательство, он отправил конфиденциальные послания в Италию, Голландию и Германию. Вскоре на его имя пришло три ответных письма. Прочитав их, Поттер в гневе испепелил Инсендио ни в чем не повинные пергаменты: все три Мастера зелий категорически отказали ему, один в один повторив аргументы, которые приводил Снейп. Было от чего прийти в отчаяние: ведь чем иллюзорнее становилась мечта о собственном ребенке, тем больше она превращалась в своего рода навязчивую идею. *** Тем временем Рози исполнилось полгода, и чета Уизли решила наконец обзавестись собственным жильем. Первоначально они планировали приобрести пустовавший уже несколько лет коттедж в деревушке Оттери-Сент-Кэчпоул, по соседству с родителями Рона, но затем, взвесив все за и против, купили небольшую квартиру в Косом переулке. Гермиона уже порядком устала от прелестей деревенской жизни и «ненавязчивых» наставлений свекрови, да и Рон был не против переселиться в Лондон. Правда, подобное проявление самостоятельности стоило ему весьма неприятного разговора с матерью, которая назвала сына с невесткой «неблагодарными и не желающими видеть дальше своего носа». Молли с пеной у рта доказывала, что покупка жилья в Лондоне – «глупая затея эгоистичной и эмансипированной девчонки, думающей лишь о том, как поскорее вернуться на работу». В конце концов она использовала запрещенный прием и заплакала, причитая, что «спертый городской воздух вреден для бедняжки Рози». Рон, эмоциональный диапазон которого под благотворным влиянием Гермионы давно расширился и стал гораздо глубже чайной ложки, (1) молча слушал лившийся на него и Гермиону поток упреков. Он прекрасно понимал истинную причину истерики матери: Молли панически боялась одиночества. Рон бы не удивился, если бы узнал, что после победы над Волдемортом ночным кошмаром миссис Уизли стала опустевшая, погруженная в абсолютную тишину «Нора». – Мам, ну ты же не расстаешься с нами и Рози навсегда, – помня о просьбах жены быть предельно терпеливым, тактичным и ласковым, Рон притянул мать к себе и обнял, чувствуя, как футболка немедленно намокла от ее слез. – Герми уже договорилась в Министерстве: она будет работать на полставки, так что три дня в неделю нам потребуется твоя помощь. Ты ведь не откажешь? – Только при условии, что вы подключите свой камин к сети летучего пороха, – сварливо произнесла Молли, моментально успокаиваясь от мысли, что она по-прежнему сможет заботиться о внучке. – Я не слишком хорошо переношу аппарацию. – Без проблем! – просиял Рон. – Ты просто чудо, мам! Не представляешь, как мы тебе благодарны! – он чмокнул миссис Уизли в щеку, еще раз стиснул ее в объятиях и ретировался в их с Гермионой комнату – отчитаться о том, что переговоры прошли относительно успешно. *** Следующие две недели Гарри каждый день после службы отправлялся в Косой переулок, чтобы помочь Рону как можно скорее придать их с Гермионой скромной квартирке пригодный для жилья вид. Иногда к нему присоединялся и Северус, которому надоело коротать вечера в полном одиночестве. Разумеется, большую часть работы они делали, используя магию, но изредка на Гарри с Роном вдруг нападала охота взять в руки малярные кисти. В этом случае Северус благоразумно отходил подальше и с безопасного расстояния наблюдал, как два взрослых женатых мага в несколько мгновений превращались в перемазанных с ног до головы в краске оболтусов. Пару раз в разгар веселья в квартире внезапно появлялась Гермиона, и тут уже все трое чувствовали себя провинившимися школьниками. Даже Северусу порой доставалось за то, что не урезонил бывших учеников. Обычно миссис Уизли-Грейнджер предпочитала наносить свои неожиданные визиты в одиночестве, но однажды снизу послышался громкий детский плач, а через минуту незапертая дверь распахнулась, и на пороге возникла Гермиона с Рози на руках. – У малышки подскочила температура, – сообщила она удивленному супругу, – пришлось аппарировать с ней в Мунго. – И что сказали целители? – не на шутку испугался Рон. – То же самое, что и твоя мама – это зубки, – Гермиона поднялась на второй этаж, где Гарри под присмотром Снейпа как раз обклеивал обоями в нежно-розовый цветочек детскую комнату. – Давайте я вам помогу. Северус, подержите, пожалуйста, Рози! – Нет, нет, – поспешно отказался Снейп, вынимая волшебную палочку и изображая крайнюю занятость. Было видно, что ему совершенно не хочется брать девочку на руки. – Мы с Гарри прекрасно справимся сами. Возвращайтесь домой, Гермиона. Не стоит больному ребенку дышать парами краски и клея. Если бы Северус был чуть-чуть повнимательнее, он бы заметил полный горечи взгляд, которым наградил его Поттер. *** Незаметно пролетели еще полгода. У Рози наконец прорезались все зубки. Она уже довольно сносно ходила и без умолку что-то лопотала на одном лишь ей понятном наречии. Джинни и Дин с гордостью объявили о том, что ждут четвертого ребенка, а из Румынии пришло известие, что вслед за дочерью Григор благополучно выносил и родил Чарли сына. У четы Снейп-Поттеров все было по-прежнему. Гарри с девяти до шести просиживал на уже порядком надоевшей ему рутинной работе в Аврорате. Северус выполнил важный заказ Министерства магии, запатентовал очередное зелье и даже получил престижную награду из рук председателя Гильдии зельеваров в Париже, куда съездил вместе с неизменно сопровождавшим его «личным телохранителем» Поттером. По субботам они частенько принимали приглашение хлебосольных Уизли, которых с каждым годом становилось все больше и больше, а по воскресеньям все так же полдня валялись в постели, занимались сексом, а затем шли обедать в ресторан или смотреть только что вышедший на экраны фильм. Снейпа всецело удовлетворяла подобная размеренная жизнь, чего нельзя было сказать о Гарри. Запретив себе говорить с партнером на эту тему, он продолжал бредить своей явно несбыточной мечтой об их с Северусом общем ребенке. Порой ему снились страшные, тревожившие душу сны: он видел себя на распутье, с плачущим младенцем на руках. Вокруг клубился холодный густой туман, постепенно затягивавший расходящиеся в разные стороны тропинки. Гарри доподлинно знал, что одна из них обязательно приведет его к Северусу. Он делал несколько шагов, и вдруг дорога непостижимым образом исчезала, нога внезапно проваливалась в пустоту, и Гарри летел в пропасть, прижимая к груди ребенка и понимая – они оба неминуемо погибнут... Однако за мгновение до смертельного удара о землю он просыпался, задыхаясь и дрожа всем телом, а потом лгал, глядя в обеспокоенные глаза Снейпа, что к нему опять вернулись кошмары о роковом мае тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Северус верил. Он и сам изредка тянулся сквозь дрему к собственному горлу, пытаясь защитить его от разрывающих плоть зубов ядовитой гадины. Он не сомневался – то, что пережил Гарри в неполных восемнадцать лет, останется с ним навсегда, поэтому без лишних расспросов призывал из аптечки в ванной зелье Сна без сновидений, давал его Поттеру, а затем прижимал к себе, успокаивающе гладил по спине и ждал, пока его тяжелое дыхание выровняется, а сердце перестанет заполошно биться о грудную клетку. От этой безоговорочной веры и всепоглощающей нежности Гарри готов был наутро провалиться сквозь землю от стыда. Он ненавидел ложь и утайки с тех самых пор, когда наконец разобрался, как умело использовал их Альбус Дамблдор. Сейчас же он сам оказался на месте старого манипулятора. Только Дамблдор ставил перед собой гораздо более серьезные цели: он мечтал избавить магическую Британию от наводнившего ее зла. Гарри же просто хотел быть счастливым. И для этого ему непременно нужен был ребенок. Несмотря на все предупреждения Северуса. *** Гарри долго не мог решиться на последний шаг, после которого путь к отступлению будет отрезан. Он уже давно придумал, кто почти наверняка поможет ему раздобыть Зелье мужской беременности. Из всех его близких знакомых с подобным вопросом можно было обратиться лишь к Джорджу Уизли. Несколько раз Гарри под чарами Гламура аппарировал к магазинчику «Всевозможные волшебные вредилки», но под различными надуманными предлогами так и не заходил внутрь. Приближалось Рождество. В тот хмурый морозный вечер Гарри договорился встретиться с Северусом в шесть часов, чтобы вместе приобрести подарки для многочисленного семейства Уизли – Новый год они со Снейпом всегда отмечали дома в общесте вечно ворчавшего Кричера, а вот на Рождество по уже давно сложившейся традиции были приглашены в «Нору». После обеденного перерыва к Поттеру зашла симпатичная секретарша Главного аврора Джексона и, мило улыбнувшись, сказала: – Шеф разрешил по случаю праздника всем разойтись по домам. Счастливого Рождества, Гарри! Поттер убрал со стола бумаги, запер ящик заклинанием, а затем вызвал Темпус: до встречи с Северусом оставалось целых три часа. Можно было, конечно, послать ему Патронуса, но Снейп еще утром предупредил Гарри, что до последней минуты будет работать над основой для экспериментального зелья. «Трудоголик! Нет чтобы приступить к проекту сразу после праздников! – ворчливо подумал Поттер. – Впрочем, возможно, это знак Судьбы...» Он покинул здание Аврората, отошел от него на приличное расстояние и только тогда навел на себя мощные чары Гламура. Поттер и сам не понимал, к чему этот маскарад: он не собирался делать заказ инкогнито, но и заходить в магазин в собственном обличье почему-то полагал неправильным. В лавке было полным-полно покупателей. Джордж (непривычно трезвый и сияющий, как начищенный галлеон – вероятно, вследствие примирения с Анжелиной) и три его помощника сновали вдоль полок, предлагая клиентам всевозможные товары. Гарри с трудом протиснулся к прилавку и положил перед Уизли записку: «Нужно срочно поговорить. Гарри». – Одну минуточку, мистер Смит, – кивнул Джордж, что-то шепнул молодому продавцу и кивком указал Поттеру на дверь, ведущую на второй этаж. Туда, где располагался личный кабинет хозяина магазина. Гарри поднимался по лестнице, ощущая, что ноги буквально отказываются служить ему. Скорее всего, так чувствует себя осужденный, преодолевая ступени эшафота. «Даже после того, как я закажу это мордредово зелье, можно всегда будет пойти на попятный», – убеждал он себя, отлично понимая, что снова лжет, только на сей раз самому себе. – Ну и к чему такая таинственность? – спросил Джордж, расположившись за массивным, заваленным бланками заказов столом и делая приглашающий жест в сторону кресла для посетителей. – Собираюсь кое-что у тебя приобрести, строго конфиденциально, – через силу улыбнулся Гарри. – Как думаешь, ты мог бы наладить контакт с тем румынским умельцем, который снабжает Чарли и Григора Зельем мужской беременности? – В принципе да, а для кого? – поинтересовался Уизли. – Для меня, – коротко выдохнул Гарри и тут же, не позволяя Джорджу начать задавать вполне уместные вопросы, добавил: – Хочу преподнести Северусу сюрприз, поэтому и не обращаюсь к нему за помощью. А кроме того, судя по результатам твоего брата и его партнера, на румына можно всецело положиться. – Значит, уговорил все-таки своего старого брюзгу обзавестись потомством, – тепло усмехнулся Джордж. – Поздравляю. Наверное, это было непросто, учитывая, как он «обожал» детишек, еще служа в Хогвартсе. – Уговорил, – стараясь, чтобы в голосе вместо паники звучала одна показная радость, кивнул Поттер. – Не представляешь, чего мне это стоило. Так ты сможешь? – Для тебя – все что угодно. Однако не настраивайся на скорый ответ. Сам понимаешь – Рождество и все такое. – Без проблем! – с напускной беспечностью махнул рукой Поттер. – Мы с Северусом уже все решили, так что – месяцем раньше, месяцем позже... Только, пожалуйста, не шли сов на Гриммо. И в заказе обязательно укажи, чтобы зелье не имело вкуса и запаха. Пусть для Северуса моя беременность действительно станет приятным сюрпризом. *** Ответ от Мастера Петреску пришел даже быстрее, чем предполагал Гарри. Уже через неделю после Нового года Джордж вызвал его в магазин и обескуражил просьбой зельевара предоставить ему, помимо задатка, образцы крови и волос того из супругов, кто планировал выносить и родить ребенка, а также сперму обоих. С первыми тремя пунктами сложностей, разумеется, не возникло. Гарри тут же отдал деньги, затем вручил Джорджу ножницы и лишился пряди волос, а потом, аккуратно надрезав запястье с помощью палочки, нацедил маленький, защищенный чарами стазиса и неразбиваемости флакончик крови. Разжиться последним необходимым для зелья компонентом удалось в ту же ночь. Гарри так распалил Северуса минетом и предварительными ласками, что одним заходом тот не ограничился. С трудом дождавшись, пока Снейп забудется крепким сном, Поттер осторожно поднялся и, сдерживаясь изо всех сил, поспешил в ванную комнату. Вооружившись небольшим флакончиком, он расслабился и с громадным облегчением ощутил, как по ногам потекла теплая жидкость. Наполнив сосуд, закупорив его пробкой и снабдив пометкой с инициалами Северуса, он вновь воскресил в памяти события последнего часа. Член тут же начал наливаться кровью. Поттер размазал по нему остатки чужой спермы и принялся мерно двигать рукой, как совсем недавно делал Снейп. Гарри закрыл глаза, откинул голову назад и представил, как член Северуса входит в него, заполняет до предела, задевает простату. Он едва не пропустил момент, когда горячая струя залила ему пальцы, но вовремя вспомнил, что занимается одинокой дрочкой в ванной вовсе не для удовольствия. Наконец бесценные пузырьки заняли свое место в кармане аврорской мантии, и Гарри, быстро ополоснувшись под душем, вернулся в нагретую Снейпом постель. Он чувствовал себя вымотанным и опустошенным, а еще грязным. Подлым, грязным обманщиком. Гарри никогда не был трусом, но сейчас ему стало страшно. Прожив довольно долго бок о бок с талатливым зельеваром, к тому же сведущим в Темных искусствах, он знал, как опасно отдавать в незнакомые руки такие важные субстанции, как кровь и сперма. По сути дела, он наделял этого неизвестного ему Петреску неограниченной властью над ним и Северусом. И все же он готов был пойти на риск. «Прекрати паниковать! Вот с Чарли и Григором не случилось ничего плохого, наоборот, благодаря Мастеру Петреску у них родились прекрасные дети! – успокаивал он себя, ощущая, как его сотрясает нервная дрожь. – А когда появится ребенок, Северус непременно простит меня за мою ложь. Он не вправе считаться только со своими интересами и абсолютно не учитывать моих желаний. А я хочу полноценную семью. Ту самую, которая могла бы у меня быть, если бы Волдеморт не убил моих родителей. Неужели Северус не поймет этого?! Нет, за эти годы я убедился, что Северус любит меня. Он поймет и обязательно простит». _______________________________________ 1. – Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, — сварливо произнесла Гермиона и взялась за перо. Цитата из «Гарри Поттер и Орден Феникса». Глава 21. «Глазами змеи».