"Он просто милый, сломленный мальчик" (с)

      Слишком душно.       Джастин нехотя вылезает из-под одеяла и решительно открывает окно. Ставня поднимается почти бесшумно, и комнату заполняет свежий ночной воздух.       В противоположной стороне комнаты заворочался Клэй, явно недовольный наступившим похолоданием. Джастин обеспокоенно бросает взгляд в его сторону, но вскоре возня прекращается. Клэй спит непробудным сном.       Чего не скажешь о Джастине.       Взгляд его обращён сейчас на брата. Он признательно улыбается, а на глаза неожиданно наворачиваются слёзы. Джастин лихорадочно вытирает их, не давая воли своим чувствам. Он не первый день в этом доме, он давно прижился, он не чужой, но всё ещё время от времени бывает сентиментален.       Он перестаёт смотреть на Клэя и обращает свой взор во мрак ночи.       Воспоминания приходят в гости без приглашения. Но Джастин не может ничего поделать: память о прошлом ещё слишком свежа.       А потому ему не остаётся ничего иного, кроме как отдать себя на их волю.       «Ничего, – утешает себя Джастин, – это всего-то на одну ночь...»       Он, конечно, ошибается. Он врёт самому себе. И прекрасно знает об этом.       Потому что эта ночь была не единственной. Это повторялось регулярно, с разной периодичностью: у Джастина случался приступ бессонницы, и всю ночь он занимался тем, что сидел около окна, вглядываясь в темноту, а в его голове роились мысли. И, как назло, всё об одном: жестоком обращении с ним Сета и равнодушии матери, дружбе с худшим-человеком-школы-Либерти, бездомной жизни и полугодовом тюремном сроке. В общем, все худшие события его жизни, в которой, сказать по правде, было не так много счастливых дней и приятных событий.       А было ли у него детство? Вероятнее всего, ему не пришлось быть инфантильным, а всегда приходилось заботиться о себе и с малых лет учиться самостоятельности.       Он не знал отца и никогда его не видел. О том, что наркодиллер Сет мог стать ему отцом, тем, кто учил бы его мужеству и стойкости в этой жизни, не могло быть и речи.       Он ненавидел мать. За то, что она предпочла его отца торговцу наркотиками, за то, что не захотела сохранить семью и не позаботилась о его воспитании.       Любил ли он мать? Конечно. Несмотря на Сета. Несмотря на бездействие и беспомощное созерцание его моральных и физических страданий. Несмотря ни на что.       И примкнул он к Брайсу в поисках защиты. Потому что Брайс силён не только физически, но и в материальном плане. Потому что можно спрятаться за этой его «красивой жизнью».       В которой ему вскоре пришлось разочароваться, а в её позволительности – усомниться.       Которую он, в конце концов, возненавидел.       … Отчаянный крик комом подкатывает к горлу.       Джастин в ужасе зажимает себе рот рукой и возвращается в реальность. На часах – половина второго.       «Эта чёртова ночь никогда не закончится», – мелькает у него в голове.       Клэй всё так же спит, не подозревая о том, какая мысль закрадывается в голову брата…       Его спортивная сумка. Под кроватью. В ней отрада. В ней – утешение.       «Не слишком ли рискованно?», – Джастин вновь обеспокоенно глядит на Клэя. Нет, похоже, сегодня ему везёт. Брат спит словно зачарованным сном.       На корточках, тише воды, Джастин подкрадывается к кровати брата и, максимально аккуратно приподняв покрывало, бесшумно вытаскивает сумку и передвигает её на свою половину комнаты.       О, чёрт. Она застёгнута.       Сомнение продолжалось не более двух с половиной секунд.       Джастин знал, что расстегнуть молнию без единого звука ему просто не удастся. И всё же он приложил максимум усилий, чтоб произошло это как можно тише.       «Куда собрался?», – прямо над ним раздался сонный голос Клэя. Джастин в ужасе поднял голову, но, увидев, что брат говорит во сне, с неизъяснимым облегчением выдохнул. Ничто не помешает ему сделать это.       Джастин нащупывает в сумке шприц и благоговейно поднимает его перед собой.       … Пять минут спустя он уже сидит на полу, прислонившись к стене, и самозабвенно глядит перед собой… Но вот он понемногу приходит в себя и, развернув голову, смотрит в ночное небо.       Слишком много испытаний выпало на долю этого семнадцатилетнего человека.       Слишком много горя.       Судьба не обделила Джастина в одном: он встретил ту самую, единственную, настоящую любовь.       Любовь даётся немногим. Это – тяжёлый крест, вынесет который далеко не каждый.       А какой ценой покупается истинная любовь?       Слишком высокой. Едва посильной. И Джастин знает об этом.       Он начинает трясти головой, пытаясь избавиться от воспоминаний, связанных с Джессикой, и заранее зная, что из этого ничего не выйдет. Джессика – это кульминация его бессонных ночей, высшая точка, пик.       Нет, он не будет плакать. На его глазах не покажутся слёзы.       Потому что они уже высохли. И больно оттого, что их нет и невозможно излить горечь...       Но какая боль гуляет сейчас по закоулкам его души…       Какая боль срывается с цепи!       Предчувствуя свою несдержанность, свой новый крик, несравнимо более громкий, чем первый, Джастин протягивает руку и берёт подушку, плотно прижимая её к лицу и обхватывая руками.       И снова в память на полном ходу врезается та сентябрьская вечеринка.       Это была суббота.       Это был день, когда её родители уехали в Вашингтон на какую-то военную церемонию.       Это был день первой вечеринки нового учебного года.       Это был день, когда Джастин и Джессика уже официально два месяца, как встречались.       В тот вечер Джастин подарил цветы Джессике и сделал с ней фото на память. Она много пила. Он же старался сохранить трезвость для того, чтобы иметь возможность удерживать и ни за что не отпускать её прекрасный стан… В тот вечер они много целовались, ничего не видя и никого не замечая, в том числе нарушив личное пространство Клэя и Ханны.       Как они были счастливы!       А потом он отнёс её в спальню.       Увы, она слишком много выпила, так что «заняться любовью» у них не получилось.       Тогда-то появился Брайс.       Вытолкал Джастина из комнаты и запер дверь…       … Больше не в силах сдерживать себя, Джастин роняет голову на подушку и до боли и скрежета стискивает зубы, только чтобы никто не слышал, как его разрывает на части. Он ненавидел эти моменты, когда, вспоминая о Джессике, даже не чувствовал своего тела – настолько ему было больно. «Удивительно, как человеку может быть больно без всяких физических причин…»…       Он вспомнил о судебном процессе, состоявшемся пять месяцев спустя. Невероятную силу воли и непоколебимую твёрдость характера должна была проявить Джессика, чтобы прийти в суд и рассказать свою историю. Свою правду. Правду о том, кто есть этот Брайс, сынок высокопоставленного человека, игрок сборной штата.       Джастина посадили на полгода. Насильник же вышел сухим из воды – условный срок в три месяца. Могло ли быть иначе! Ведь «куча адвокатов работает на него сутками».       Это невыносимо.       Лишившись сил, Джастин сползает на пол, всё так же держа у лица подушку на случай необходимости.       Он не считал, что понёс наказание незаслуженно.       Он этого заслужил.       Но помогло ли это восторжествовать справедливости? Неужели правда Джессики канула в лету?..       … Джастину едва хватает сил, чтобы подняться на ноги. Он опускает ставню окна вниз: стало слишком холодно.       … Джастин отключился.       Теперь – до утра.       Утром он очнётся на полу с подушкой в руках, смутно припоминая о том, что происходило в его душе прошлой ночью.       Хотелось бы раньше Клэя.       Обычно он просыпается раньше Клэя.