Три акта: Что было на самом деле в трюме

* * * — Попался, Воробей! — прохрипел Салазар, схватив и прижав к доскам пирата, когда Чёрная Жемчужина и Немая Мария приблизились к острову. — Пусти! — вскрикнул Джек и сделал попытку вырваться из цепких лап мертвеца, но все тщетно. Вот испанец затащил Воробья в трюм, они снова вступили в бой. Послышался лязг стали, когда клинок рапиры испанца сцепился с клинком шпаги пирата. — Тебе конец, Воробей! — злорадно прохрипел Салазар. — Не дождешься, испанец! — вызывающе ответил Джек, уворачиваясь от очередного удара. Спустя пару минут этого своеобразного танца клинками, испанцу всё-таки удалось выбить оружие из рук пирата. Джек дернулся в сторону и, подобно спринтеру, услышавшему выстрел судьи, в его случае практически над своим ухом жуткий хрип испанца, рванул с места и кинулся бежать так быстро, как только мог. Морской Мясник догнал пирата и ударом рукояти рапиры сбил его с ног. — Ну, как ты там называл меня на острове?! — надвигаясь на пытающегося отползти от него пирата, взвыл Салазар, — Поехавший мертвяк, злобная гниющая туша, еще кто?! — Красавчик, доминант, — испуганно взвизгнул Воробей, — Грозный капитан… доволен?! Испанец опустился на колени перед пиратом и, вплотную приблизившись к нему, притянул за бедра к себе. — Что ты собираешься сделать со мной?! Это?! — завизжал пират. — Нет, птичка, буду сейчас сказки тебе рассказывать! Лежи смирно, мразь! — прорычал Салазар, — А будешь сопротивляться — я изобью тебя плетью, понял?! — Может договоримся? — робко спросил Джек. — Уже договорились! — ответил Салазар. Испанец с недовольным рычанием и хрипом кое-как справился с ремнем и поясами на штанах сопротивляющегося пирата, сбросил с себя обгоревший камзол: — Не артачься ты, это же совсем не больно, Воробей. — произнес, истекая черной жижей изо рта, испанец. Пират сжался всем телом, когда в его узкую задницу ввели сначала два пальца, а потом добавили и третий. Испанец задвигал внутри пальцами, стараясь как бы причинить больше боли и подготовить задницу пирата для большего, для своего члена. Джек молча терпел это, лишь иногда вскрикивая, когда испанец заходил за рамки разумного. «Отомстить захотел, оригинальный же способ мести он выбрал» — пронеслось в голове пирата, когда Салазар раздвинул его трясущиеся колени чуть больше и устроился между них. Салазар заметил, как судорожно тряслись губы пирата, как по его щекам двумя тонкими, мокрыми дорожками текли слёзы, мертвец зашелся смехом: — Что я вижу, Джек Воробей плачет! Ты так жалок, и, одновременно, возбуждаешь меня своими страданиями… Конечно, Морской Мясник сначала думал просто убить этого пирата, что двадцать лет тому назад загнал его в Треугольник Дьявола и обрек на долгие муки. Нет, испанец выбрал месть покруче, он лишит чести этого наглеца. Ведь смерть — слишком легкая месть для Воробья. Да и для каждого пирата. Джек исказил лицо не от боли, а от страха и стыда, что сейчас его, морского ловеласа, трахает ни кто иной, как Эль Матадор Дель Мар. — Ну что, что ты плачешь, Воробушек? — вырвал пирата из раздумий утробным хрипом и, капнувшей черной жижей ему на шею, Салазар, — Я ведь столько тренировался. На всяких симпатичных англичанах или пиратах, даже на испанцах, что нечаянно заплывали в Треугольник. Тебе должно понравиться… — Неужто им это всем нравилось? — еле сдерживаясь, чтобы не закричать, смог ответить Джек, — Тем, кто заплывал к тебе… — Ну, сначала многие умирали, — обыденным тоном ответил Салазар, — Кто-то почти сразу, кто-то и в конце процесса. Но после нескольких неудачных попыток, этим гадам нравилось и они даже успевали «расслабиться» перед смертью от моего кинжала. Испанец высвободил свой далеко не маленький стоящий член и, подтянув Джека за талию ещё ближе к себе, сделал попытку вставить, не получилось. Пират был слишком напряжен и сжат от нервов и страха. Еще несколько попыток, сопровождаемых отборным матом и проклятиями мертвеца, получилось. Воробей издал крик от боли, когда внутри него тут же начали двигаться. Пират зажмурил свои слезящиеся глаза от сильной боли, стиснув зубы что есть силы. Попытался отстраниться от Морского Мясника, но тот держал его бедра мертвой хваткой. Спустя какое-то время испанец с глухим утробным стоном, даже с рычанием, излился в пиратскую задницу и вышел, чуть ли не свалившись всем телом назад. — А ты хорош, пират, - произнёс, отдышавшись, с свистящим хрипом Армандо. — Теперь убьешь меня и покончим с этим, — произнёс Джек, с трудом отползая от испанца. — Отомстил же за свое заточение? — Не совсем, Воробей, — ответил Салазар. — Как это, «не совсем»? Пират ужаснулся, откровенно не понимая, что имеет в виду мертвец. — Ты слишком красив, чтобы умирать, Воробей, — ответил Салазар почти извиняющимся тоном, — Я же еще тогда, в ту нашу первую встречу, это заметил - твою красоту. Хотел перебить всех на вашем корабле и тебя взять, держать в плену. Но ты… Мужчина снова стал истекать черной жидкостью изо рта и хрипеть от злобы. — Но я оказался умнее твоих подчиненных, — гордо парировал Джек, — И сумел вывернуть свой корабль. Салазар навсегда запомнил, как молодой пират обвел его вокруг пальца и загнал в Дьявольский Треугольник, как адская боль от сильного удара падающей реи обдала его всего и еще живое тело выбросило за борт. Солдаты, конечно, пытались достать из воды своего командира, но они даже не осознавали грядущей расплаты за все свои совершенные при жизни грехи. Казалось, что когда мозг Армандо еще доли секунд соображал, умирая, испанец слышал под водой брань вперемешку с проклятьями от духов убитых им когда-то пиратов и вражеских гвардейцев. Тот день, когда великий Эль Матадор Дель Мар был позорно изгнан из мира живых и все эти двадцать лет он жил, точнее существовал, ради одной цели — ради мести. — Сейчас мы поднимемся наверх, в мою каюту, — прохрипел испанец, поднимая пирата и удерживая его на руках, — И тогда ты получишь сполна. Воробей чувствовал, как из его задницы медленно вытекала сперма мертвеца, и от этого ему стало еще гаже и противнее от этой ситуации, и даже от самого себя. Пират вспомнил, что за пазухой у него есть бутыль рома, сейчас он напьется и хоть на какое-то время забудется. Напьётся, потому что на трезвую голову он не сможет снова выдержать ЭТО. Они поднялись из трюма на палубу, прошли мимо, опешивших и впившихся сальными взглядами в пирата членов призрачной команды (Воробей, несмотря на жуткую ситуацию, успел порадоваться, что на нём до сих пор одет длинный камзол, сейчас застегнутый, надежно прикрывающий от чужих взглядов его задницу и всё остальное), и скрылись за дверью капитанской каюты. Испанец сел за письменный стол и подозвал к себе пирата: — Иди же ко мне, Воробей. Джек кое-как, с болью и еле скрывая свой страх перед мертвецом, все-таки подошел к нему. — Садись, — произнёс Салазар, указывая пирату на свои колени. — Может не надо, — заплакал снова Джек. — Ты же недавно только кончил. — Надо, птичка, надо, — ответил Салазар, и сам схватил пирата за талию, силой усадив его себе на колени. — Можно я хотя бы выпью перед этим, чтоб не так больно и страшно было?.. — грустно спросил Джек. — Выпей, — ответил Салазар. Воробей быстро, залпом, не прерываясь ни на секунду, выпил всю бутыль. Чтоб алкоголь быстрее подействовал и мозг отключился, чтоб хоть ненадолго суметь забыть что происходит вокруг и что он в плену у призрачного свихнувшегося испанца. Пока Джек был занят ромом, Салазар неторопливо и уверенно растегнул все пуговицы на его коричневом камзоле, и вовсе снял с пирата этот предмет одежды. Через пару минут ром начал действовать и пират уже слабо реагировал на прикосновения испанца, когда тот щипал его за бедра, залезал под блузку руками, и целовал шею. Салазар прижал пленного пирата одной рукой к себе, другой же начал массировать его мочевой, довольно сильно и умело нажимая пальцами на низ живота Джека. Джек вздрогнул всем телом и невольно попытался убрать руку испанца со своего живота, пират, выгнув спину, судорожно вцепился пальцами в руки Армандо, тщетно пытаясь помешать ему. «Ох черт, что со мной происходит? Я что, возбуждаюсь от ЕГО прикосновений?!» - пронеслось в прекрасной голове Джека, когда испанец сильнее надавливал ладонью на мочевой, тем самым дразня пирата. Салазар начал прямо-таки гулять пальцами по животу пирата, растирать мочевой, от чего пташка издал тихий возбужденный всхлип. — Ну что ерзаешь, Воробей? — спросил Салазар как ни в чём не бывало, словно они сидели за чаем и обсуждали политику. — Не плачь. Скоро снова мой член примешь, только раздразню тебя чуток. — Прекрати, — жалобно всхлипнул Джек, чуть запрокинув голову назад, на плечо испанца, сам прижимаясь к нему. — Я больше не вынесу… Пожалуйста, прошу. — Да брось ты, — успокаивающе произнёс Салазар, сводя руки пирата вместе в запястьях и крепко сжимая их, как если бы они были связаны. — Тебе это понравится, я же вижу как ты краснеешь, Воробей. Пират снова поерзал на коленях испанца и попытался свести ноги вместе, Салазар не дал ему это сделать и приказным тоном произнес: — Руки упри в стол и сиди смирно. В тишине испанец услышал тихое, рваное дыхание пирата и, в тоже время, явно чувствовал как тот дрожал от страха всем телом. Армандо даже умудрился почувствовать такой приторный, такой сладкий и приятный запах страха пирата и даже его... возбуждения? Сейчас уши и щеки пирата горели от сильного стыда, мало того что его скоро опять отымеет поехавший на мести Морской Мясник, так Джеку еще это нравится… Его прикосновения, как он бьет по своеобразной ватерлинии, столь приятно массируя мочевой. Спустя около десяти минут мертвецу надоела эта своеобразная пытка и он поднялся, взяв Джека на руки и уложив пирата животом на стол. Джек в страхе попытался дернуться в сторону, когда в его многострадальную, еще не восстановившуюся после предыдущего кошмара дырочку снова входят. Салазар ладонями вжал в стол пытающегося отстраниться и просто вылезти из-под него Воробья, начал плавно двигаться внутри. Джек чувствовал, что в этот раз Мясник, как ни странно, решил быть помягче, что он попадает членом по возбудительной зоне . В какой-то момент Салазару даже стало немного жаль пирата, когда он завидел катящиеся по щекам Джека дорожки из слез, и испанец решил в этот раз быть помягче с ним. Мстить за свое долгое заточение в Треугольнике, в который он сам заплыл на всех парусах из-за своей похоти, что овладела им в тот момент. С какой-то заботой и нежностью испанец огладил своей шершавой ладонью обнаженную поясницу и двигался в такт своего сердцебиения. «И что это нашло на него» — пронеслось в голове Воробья, когда он вдруг почувствовал, что уже не в силах сдержаться, молча терпеть разливающееся внизу живота сладостное тепло, и не издать первый тихий стон, — «Вроде как мстить собирался мне». Выжившие, лишившиеся рассудка пираты после случайного заплыва в Треугольник Дьявола и после встречи с Мясником рассказывали, сидя с Джеком в таверне за одним столом и попивая ром, жуть про то, как Салазар злобно, яростно рычал и, истекая черным гневом, утробно хрипя, рассказывал… Рассказывал о том, что как только выберется из заточения, он обязательно найдет Воробья и жестоко расправится с ним. Он отомстит за свою, как и для любого военного, позорную смерть, когда двадцать лет тому назад великого капитана, грозу пиратов — Эль Матадора Дель Мара, обманул какой-то там молодой пират, мальчишка. Тогда испанец вовсе не хотел убивать парня, намереваясь оставить в качестве красивого трофея для плотских утех. Мясник повелся на эти большие глаза с открытыми эмоциями, на этот завлекающий взгляд, что как бы без слов говорил ему: «Хочешь овладеть мной? Так сначала догони и схвати меня, Капитан…» Морской Мясник тогда погнался за этим юнцом, уже в деталях представляя, как силком затаскивает в свою каюту и развлекается с ним всю ночь напролет. Он не заметил, как сам загнался в ловушку, подстроенную Джеком Воробьем, и изгнался из мира в живых в вечную тьму, как по его вине погибли его верные подчиненные. Мертвец размашисто двигался в дырочке пирата, вколачивал в стол пташку, которая так и не научилась летать, щипал бедра и бока до отметин, затем просунул руку под Джека и погладил его живот, при этом жадно покусывая шею, плечи и спину. — А ты все так же красив, Воробей, — возбужденно прохрипел Салазар, — Слишком красив для пирата. Конечно, Джеку хотелось съязвить, что сам Салазар похож на раздувшуюся посреди просторов Карибского моря пиньяту, но он промолчал, ведь это будет, скорее всего, его последняя шутка перед такой нелепой для гордого пирата смертью. Джек знал что если умрет, то вместе с ним погибнет вся пиратская эра… К черту всех! Он готов принять свою участь, даже если его перед смертью вновь унизит и измучает, насильно отымев, свихнувшийся, омерзительный мертвец. Сейчас смерть для бедного пирата как спасение, как избавление от страданий, что причинили ему за жизнь многие люди ради своей выгоды. Джек вздрогнул от вновь всколыхнувшегося в душе смущения, когда испанец вдруг начал целовать его спину, словно своему любовнику, параллельно капая черной жижей изо рта, гневом, а может и похотью, на лопатки пирата и оглаживая ладонями его тело: «О Боже, он совсем крышей поехал в этом чертовом Треугольнике! Какая же мерзость!» — подумал Джек, и, еле справившись со сбитым дыханием произнес вслух, — Ну, сейчас ты снова кончишь, а дальше убьешь меня, ведь так? — Посмотрим, — уклончиво ответил Салазар, запрокидывая голову вверх и прикрывая глаза. — Я ещё не решил, что мне сделать с тобой после, Воробей. Я может оставлю тебя в живых, в качестве своего пленника. «Ох уж этот испанец!» — раздраженно подумал Джек и вслух добавил, — Как так не решил? Давай, как закончишь, убивай скорей, и каждый из нас получит свое! Ты отомстишь, убьешь того, кто убил тебя когда-то и обрек на вечные муки, а я обрету свободу… Салазар победно зарычал и с хрипом крепко сжал пирата руками за бока, почувствовав как его член напрягся и эякулировал прямиком в задницу пташки. «Наконец-то», — облегченно подумал пират, когда член испанца пульсировал внутри и извергался в него снова, — «Теперь он, как и хотел когда-то, избавится от пиратской заразы, что «веками отравляет морские просторы». И навсегда избавит меня от его «прекрасного» общества». Раздумья пирата прервал мертвец, благодарно поцеловал Джека в плечо, и слегка шлепнул по ягодице: — Хорошо дал, пиратишка. — Это радует, — устало произнёс Джек, вздохнув.— Радует, что тебе понравилось.Что я напоследок, перед своей смертью, кого-то порадовал. — Знаешь, Воробей, — произнёс вдруг Салазар. — Я тут подумал и решил, что не буду убивать тебя. Это было бы уже слишком… — Как так не будешь? — испуганно спросил Джек, вновь задрожав. — Ты ведь так долго ждал, этого дня, когда смерть коснется моего лица и унесет за собой пиратскую заразу. И как же твои отец и дед? Ведь пираты отняли у тебя их… Салазар лишь криво ухмыльнулся, успокаивающе, почти виновато погладив пирата по длинным каштановым волосам: — Не ты, другие пираты. А смысл мне убивать тебя? — Ты ведь дал клятву, — обиженно произнес Джек. — И почти сдержал ее, аж десятки пиратских кораблей потопил. Хотя, какие это корабли, по сравнению с Немой Марией это всего лишь посудины… — Зачем, — ответил Салазар, — я ее и сдержал. Ты будешь жить, Воробей. Как гром среди ясного, не предвещающего беды, неба прозвучали для Джека слова испанца: «Ты будешь жить, Воробей.» Джек почувствовал, что его воробьиное сердце бешено заколотилось и, казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. На пирата по новой, яркой, сильной волной нашел страх. — Салазар, — начал досадным тоном Джек. — Тебе же тяжело придется со мной, провизия там и… ром, смекаешь? Где ты это все будешь брать?.. — Это уже не твои заботы, пират, — мягко ответил Салазар, — К тому же я — Морской Мясник. Так что придется мне, подобно пирату, грабить другие корабли, чтоб ты не нуждался ни в чем и был моим, смекаешь? — Смекаю, — угрюмо ответил пират. Этот чертов испанец не сдержал свое слово, свою клятву перед невольными гостями его темной обители, что убьёт его. Он решил оставить его в живых, точнее существовать на этом свете, да мучиться с ним. Испанец увидел, как пират смотрит в одну точку потерянным взглядом: — Ну что ты, не расстраивайся так, Джек. Жить же будешь и в обмен, всего-лишь спать со мной. Мясник развернул к себе судорожно всхлипывающего пирата и прижал его к своей груди, осторожно обнимая. «Жить… Опять спать, с ним» — мысленно плакал Джек — «Жить да мучиться…» Тоскливые мысли пирата прервал Салазар: — Скажи мне, Воробей, что я должен сделать, чтобы и ты смог кончить? Пират лишь молчал и испанец решил взять всю инициативу на себя. Еле касаясь пальцами Армандо погладил пирата ладонью за ухом, тот в ответ покраснел и сам потерся щекой об его руку. Испанец плавно перешёл к его шее, после к оголенной груди, и потер в пальцах отвердевшие от возбуждения соски, немного щипая их. Салазар вплотную приблизился к Воробью и припал к его нежной шее губами, лаская каждый сантиметр смуглой кожи, дразнил кончиком языка. Конечно, Джек немного побаивался этого озабоченного мертвеца, но все же, он позволял ему обсасывать и вылизывать свою чувствительную кожу, вымазывая черной жижей. Испанец опустился ниже и уже целовал живот, после медленно развел трясущиеся колени пирата в стороны и погладил его пах. «Пусть уж лучше покрывает поцелуями и вымазывает трупной жижей, что течет с его рта, нежели побоями» — подумал про себя Джек и вздрогнул, когда мертвец стал гладить его ягодицы и между ними, — «Он же хочет, как никак, доставить мне удовольствие… Так, спокойно, расслабься парень, или так никогда не кончишь и черт знает, что взбредет этому маньяку в его проломленную голову, если не получит желаемое, смекаешь?» Испанец ввёл в задницу пирата три пальца, предварительно смазав их чёрной слюной и медленно начал водить ими туда-сюда, нажимая на бугорок простаты. Спустя доли минут, Армандо наблюдал прекрасную картину — заалевший пират рвано дышал, его губы дрожали и лицо корчило гримасы от наслаждения, затуманенные глаза были полуприкрыты, так же испанец, глядя на промежность пирата, видел, что тот на грани и сдерживается, чтобы не начать стонать. Джек заметил этот сальный взгляд на своей промежности, и уловив тяжелые, похабные хрипы, почувствовал себя гадко от этого. Но, в тоже время, он даже сам хотел, чтобы испанец задвигал пальцами жестче и быстрее внутри, перестал дразнить его. Джек не выдержал, когда испанец начал тщательно вылизывать розовые бусины сосков, и положил свою подрагивающую ладонь на плечо испанца, погладил его прямо по зияющей ране, обхватил судорожно пальцами его запястье и начал ускорять руку испанца внутри, трахая ей себя. Салазар накрыл губы пирата своими и принялся целовать, еще больше возбудился, и с нехотью оторвался от поцелуя. Снова посмотрел на пленного пирата, как он извивался под ним, лежа на спине на столе. — Ты хочешь чтобы я вошел в тебя, Воробей? — «вежливо» поинтересовался Салазар. Воробей в знак согласия лишь издал тихий стон, но вскоре стоны стали громкими до неприличия. — Тогда приступим, пират, — с улыбкой произнес Армандо, поднимая за лодыжки ноги пирата, и положив их на свои плечи и, смазав член, потихоньку вошёл. Воробей выгнул спину и всхлипнул от удовольствия, сам подаваясь навстречу своему врагу: — О, Посейдон.. — Что, Воробей? — Да, сильнее… Салазар ускорился, плавно задвигавшись внутри, и гладил, сжимал эти упругие бедра. Джек двигался навстречу и отвернулся от стыда, но вскоре зажмурил глаза, и снова с его тонких уст сорвался неприличный стон, что заставил испанца опять ускориться. Джек вцепился в стол, царапая ногтями деревянную поверхность, попытался отстраниться от испанца и вздрогнул от очередного размашистого толчка. Салазар вышел из пирата, и, с легкостью приподняв его и развернув спиной к себе, осторожно положил животом на стол и снова вошел, подобно коту при случке со своей течной кошкой прикусил кожу на шее, вдохнул запах волос, и запах секса. Джек снова уперся до боли в ладонях руками в стол, и прогнулся под мертвецом, покорно оттопыривая задницу как течная сучка. — Знаешь, Джек, — прохрипел Салазар, — Сейчас ты напоминаешь мне кошку в период течки... Мужчина сначала принялся гладить ягодицы пирата, потом шлепнул по ним, и, намотав эти мягкие волосы на ладонь, чуть потянул на себя: — Ты готов, пират? — К чему? — еле справившись со сбитым дыханием, спросил Джек. — К тому, что я тебя жестко сейчас оттрахаю, — ответил, похабно хрипя, Салазар, — До сучьего визга. — Сделай это… Мужчина снова шлепнул пирата по ягодице и, сунув руку под живот Воробья, сначала помассировал его яички и после обхватил ладонью ствол члена, и начал жестко стимулировать, параллельно двигаясь тазом до предела. Джека всего затрясло от наслаждения, когда испанец стал покусывать спину и ставить засосы на ней. Спустя минут двадцать, их обоих настиг оргазм, испанец победно завыл и извергся в пирата, прижал его к себе, крепко обхватив обеими руками за талию, и укусил за мочку уха, когда тот закричал от подступившей сильной разрядки, дрожа всем телом. Сейчас пират был согласен на совместную жизнь с мертвецом, и даже готов был побороть свой страх перед ним.