Воспоминания

Данте помнил отца. Как он их учил драться, как защищать себя и как защищать тех, кто им дорог. Данте помнил его. Он был высоким, сильным и с волосами цвета платины, которые достались его сыновьям. Близнецам. Больше свое внимание в бою Спарда уделял Вергилию, а не Данте. Все же в моменты обучения мальчик был более активным и способным, чем младший брат, который мог упасть на землю, отвернуться от всех и уснуть. Спарда вздыхал. Данте был способным мальчиком, даже в чем-то Вергилий ему уступал. Но вот лень родилась раньше него. Вергилий был старше и поэтому обучался лучше Данте. В нем не было того мальчишеского порыва крушить все вокруг или же ничего не делать. Вергилий был спокойным мальчиком и, если быть откровенным, в какой-то степени любимцем отца, хотя родители их не делили. Особенно их мать. Ева. Она любила своих сыновей, своих белых воробушков. Данте же доставалось внимание матери. Он помнил ее руки, нежный голос. Как она сидела под деревом и гладила их с Вергилием по голове. Одному заглаживала волосы назад, второму по всей голове и дарила каждому поцелуй в лоб, оставляя красный след от губ. С дерева спадала листва и все, умиротворенные голосом матери — и сама Ева, — засыпали под деревом. Вскоре они были укрыты теплым пледом. Данте хотелось бы вернуть то время. Может быть… он смог бы найти Вергилия. Не убежать тогда. Найти брата и не дать ему стать… таким. Они бы работали вместе, боролись с демонами, которые отняли у них их мечты, их дом, их семью… их отца и мать. Данте в детстве был даже трусливым. В драки он попадал с энтузиазмом, а вот что бы пройти по темному коридору ночью… Ева оставляла одну свечу в его комнате, чтоб ее мальчик не боялся. Данте был один. Раньше близнецы спали в одной комнате, но из-за их споров и драк, которые не давали им спать, было решено сделать две отдельные спальни. Комната Данте была с красной дверью. Комната Вергилия с синей. Первую ночь Данте вытерпел. Вторую он спал беспокойно. Третью и на протяжении месяца он просыпался среди ночи и пускал слезы в подушку после кошмаров. Свеча уже давно потухла, и в комнате было темно. Он хотел бежать к маме, но не хотел, чтоб отец посчитал его слабым и тогда опять Вергилий будет лучше него. Он не ощущал себя в безопасности… хотелось, что бы ночью рядом был тот, кто сильнее, кто сможет защитить… и Данте знал, к кому он может пойти. Спать хотелось очень сильно и минутный позор он вытерпит. Поэтому, взяв подушку с рисунком кусочков пиццы, он пошел в комнату с синей дверью и золотыми руками роз… Вергилий спал лицом к стене на своей кровати. Хоть это и было ложе на одного человека, но мальчик любил больше места. Родители приняли решение взять две большие односпальные кровати для обоих сыновей. Все-таки Данте крутился во сне, а Вергилий спал в форме звезды, причем всегда. Но сегодня он спал лицом к стене, что очень удивило маленького Данте. Он положил на кровать свою подушку… и забыл про одеяло. Вся синяя теплая ткань была у Вергилия. Старший сын Спрады любил подкладывать одеяло под голову и просто обнимать ногами. Данте надул губы, но все же лег на кровать, прижимая к себе коленки и обнимая, чтоб согреться. В комнате Вергилия было холодно, видимо, поэтому старший сын Спарды укутался в одеяло рулетиком. Мальчик дрожал от холода, но теперь было спокойнее от того, что с ним был хоть кто-то рядом. Его старший брат. Хоть у них и были с Вергилием так себе отношения, но старший брат его защищал в школе от других. Или вместе с Данте попадал в драки, откуда два беловолосых мальчика выходили победителями. И сейчас Данте был не один. И они с Вергилием смогут одолеть демонов вместе, если те нападут. Мальчик уже засыпал, как ощутил теплое одеяло на себе. И как его обняли. Он даже повернуться боялся. Увидеть этот насмехающийся взгляд и что его назовут трусишкой. Но никто ничего не говорил. Его просто укрыли и обняли, чтоб согреть. Чтоб Данте не заболел. Данте хоть и был демоном, но все же мог болеть как человек и болел очень тяжело. Мальчик расслабился, прижался к груди старшего брата и крепко уснул. Данте не знал, что у Вергилия очень чуткий сон, и тот проснулся почти сразу от скрежета своей двери. Он не стал ничего говорить Данте. В какой-то степени, он понимал Данте. Но не стал показывать свое беспокойство. Все же, Вергилий хотел быть старшим братом и делать из Данте сильную личность, может, поэтому они так себя вели друг с другом. Даже он в свои семь лет понимал, что они с Данте части одного целого. Силы, которая досталась им от отца. И что стоит быть рядом, а не разделяться. Но характер мальчиков говорил совсем другое. Когда Данте затих, Вергилий повернулся на бок и обнял его, укрывая своим одеялом. Данте замерз. Стоило его согреть. Мама говорила, что объятия всегда согревают, и поэтому Вергилий крепко обнимал брата. Он погладил младшего по голове, Данте этого не ощутил, и Вергилий вздохнул. Утром не было ни младшего брата, ни подушки с рисунком пиццы. О том, что еще кто-то был в одной кровати с Вергилием, говорила приоткрытая дверь и край матраса, который был ещё теплым. Данте смотрел на бесконечное небо преисподней. Они устали драться и решили передохнуть на то время, пока на них снова не нападут демоны. Вергилий лежал к Данте спиной, пока сам мужчина лежал на спине. Вергилий мелко задрожал. Неужели ему холодно? Возможно, это было и так. Данте хмыкнул и отвернулся от него. Теперь оба лежали спиной друг к другу. Один спал, другой думал. Но каждый из них сжимал свое оружие в руках и был готов к бою. Данте краем глаза посмотрел на трясущиеся плечи и шикнул. — Тогда ты укрывал меня. Теперь моя очередь. На Вергилия лег красный кожаный плащ, пока Данте сам решил немного подремать. У них много времени. Когда Данте проснулся, Вергилий уже сражался с демоном, исчезая и перемещаясь в пространстве. Данте фыркнул, но ощутил… что был укрыт. И Вергилий был без своего плаща. Данте посмотрел на себя и увидел это инее одеяние с японским рисунком и фыркнул. Вот значит как… Данте ринулся в бой к Вергилию, чтоб не отдавать старшему брату весь азарт от битвы. На поле с красными цветами так и остались лежать два плаща. Синий и красный. Связаны они между собой никак не были, но их обладателей связывали уже крепкие семейные узы.