Excommunication is the new black

      Салага тут же прячется за дверным проёмом от охранников, а Джон скрывается за ближайшим ящиком — ситуация быстро накаляется. — Их там много, — констатирует помощник и Джон почти видит, как в его голове крутятся винтики, а рука опускается на кобуру с пистолетом на правом бедре.       Да, мысленно просит Джон. Пожалуйста. Ему нужна защита — он зашёл так далеко не для того, чтобы поймать пулю от кого-нибудь из этих накачанных в ноль наркоманов с трясущимися на курке пальцами. А лопата слабо помогает в перестрелке. Салага замирает и снова быстро заглядывает в помещение — оттуда раздаются крики и свистит несколько выстрелов. Помощник поднимает свою винтовку, перезаряжает её и смотрит на Джона. — Оставайся тут, — приказывает он и уходит, оставляя Сида сидеть за ящиком и сжимать окровавленную лопату.       Из комнаты снова слышны крики, автоматные очереди — ещё громче и чаще, чем раньше. Похоже, там творится хаос.       Джон выглядывает из-за ящика — похоже, все охранники сосредоточились на Салаге. Или они не заметили Джона, или тоже игнорируют его существование. Неизвестно, что хуже.       В комнате кто-то кричит от боли и непонятно — это помощник шерифа или кто-то из охранников. Это не то чтобы важно: Салага может быть пугающим как стихийное бедствие — в конце концов, он оказался способен на захват самых укреплённых аванпостов Иакова и его Оружейной. Он при любом раскладе выиграет эту схватку. Но он травмирован. И хоть Вера не нанесла особого ущерба своими маленькими ножичками — они не задели важных органов — но у них не было времени вытащить ножи и обработать раны. И Салага всё ещё под действием Блажи, хоть и слабее, чем раньше. Всё это имеет последствия — замедляет реакции, заставляет промахиваться. Эти мелочи могут стоить ему жизни.       Джон перебегает к косяку, за которым недавно прятался Салага. Прямо перед ним — охранник, присевший перед перилами. Джон, вероятно, мог бы нейтрализовать его и помочь Салаге, не подвергая себя опасности. Да, вот так, кивает он сам себе. Единственная опасность заключается в том, что Салага поведёт себя как неблагодарная свинья. Снова.       Охранник достаточно далеко, чтобы Джон не мог просто ударить его — и он определённо не хочет поймать шальную пулю под перекрёстным огнём, так что двигается очень тихо. Поднимает одной рукой лопату на уровень плеча, другой тщательно целится и бросает лопату, делая шаг вперёд и продлевая бросок. В старшей школе он занимался метанием копья и знает, как это делается.       Лопата летит мимо цели и сносит голову другому охраннику — на сорок градусов левее и на пять метров дальше первоначальной цели.       Справедливости ради, Джон со школы не делал этого.       Охранник, в которого он целился, подскакивает и оборачивается, поднимая оружие, но резко останавливается при виде Джона. Он мешкает и колеблется достаточно долго, чтобы помощник шерифа успел прицелиться и разнести его голову на куски одним метким выстрелом.       Джон приседает и вырывает белую винтовку из ещё тёплых рук. Целится в охранника, который пытается обойти Салагу, занятого группой из троих противников возле главных дверей. Он быстро нажимает на курок и охранник падает — у него не было ни единого шанса.       Джон бежит к ближайшему клапану: он не механик, но его знаний достаточно, чтобы понять, что эти клапаны — ключевая часть процесса производства Блажи. Если их перекрыть, то производство встанет, а все механизмы выйдут из строя, и это значит — никакой Блажи до конца Коллапса. Они заказывали детали у нескольких разных поставщиков и все они находятся за пределами округа. И хоть у них есть запасные части, они все лежат в разных местах, половину из которых помощник шерифа уже разрушил или захватил для Сопротивления.       Джон поворачивает вентиль, перекрывая первый клапан, и тут же начинает мигать сигнал тревоги, а громкий роботизированный голос оповещает «ВНИМАНИЕ! ПЕРЕГРУЗКА КЛАПАНОВ!»       Вот дерьмо. Скоро прибудет подкрепление. Джон оглядывается — второй клапан прямо в паре метров от него. Он приседает и перебегает с опущенной головой. А потом всё же поднимает глаза, чтобы посмотреть, как справляется Салага — тот взбирается по лестнице на надстройку, а возле входа больше никого нет.       Джон поворачивает второй вентиль, не обращая внимания на панические крики и выстрелы вокруг, и тут замечает, как кто-то поднимается по лестнице вслед за Салагой. Джон быстро вскидывает винтовку, целится и охранник, вопя, летит вниз с перебитыми коленями.       Дальше нужно выбрать из двух ближайших клапанов — тот, что под надстройкой, или тот, что врезан в каменную стену. Джон выбирает тот, который в стене — тот, что под надстройкой, находится в конце длинного извилистого прохода, а ему не особо хочется упасть в наполненную Блажью воду. Сверху продолжают кричать, но на первом этаже, кажется, больше никого. Неплохо. Облегчает задачу.       Он бежит, даже не пригибаясь в этот раз. Вентиль поворачивается чуть тяжелее, но он в итоге справляется и перебегает к лестнице, ведущей ко входу — там четвёртый клапан. Человек, упавший с лестницы, больше не кричит и Джон останавливается на секунду, чтобы выстрелить ему в голову и прекратить мучения. И бежит дальше.       Он подбегает к клапану, задыхаясь сильнее, чем готов признать. Кладёт свою винтовку на пол и пытается повернуть вентиль, прикладывая больше усилий, чем должен. Привычные походы в спортзал и диета отошли на второй план около месяца назад — сначала началась Жатва, потом его дом захватили грешники, а потом он провёл несколько дней (или недель) в крошечной тюремной камере. Уф-ф, возвращаться в форму придётся очень долго.       Когда вентиль со скрипом поворачивается в нужное положение, затихает эхо последних выстрелов и воплей. В течение секунды — тишина, несмотря на сигнал тревоги и оповещения главного компьютера. — Всё чисто, — звенит в воздухе голос Салаги — он звучит ещё более уставшим, чем раньше. — Я в курсе, помощник, — отзывается Джон. Остался последний клапан и Джон пробирается к нему по проходам. — Не трогай вентили, я разберусь.       Когда Джон перекрывает последний клапан, слышится громкий лязг ботинок по металлической лестнице — появляется помощник шерифа, растрёпанный и явно раненый. Ножи Веры всё ещё торчат у него из плеча, бедра и предплечья. Последний, похоже, кто-то задел — из раны сочится кровь. Нужно быстро обработать хотя бы эту рану. Салага действительно стихийное бедствие, ураган, но он всё ещё человек. А Джону очень нужно, чтобы он остался жив. — Готов идти дальше? — спрашивает Салага, слишком сильно задыхаясь. — Да. У нас не останется времени, когда сработают все сигналы, — отвечает Джон, стряхивая с ладоней ржавчину. Он указывает на жёлтую коробку неподалёку. — Возьми инструменты и начнём.       Салага кивает и Джон наклоняется, чтобы поднять винтовку. — Ты что это делаешь? — резко спрашивает помощник шерифа. — Ты отлично справлялся с лопатой. — Да, я отлично справлялся, но смогу ещё лучше с нормальным оружием. Последние пять минут я занимался тем, что бегал между этими вентилями и стрелял в тех, кто пытался подобраться к тебе. И если бы я хотел тебя убить, то у тебя не было бы ни единого шанса.       Смущённое лицо Салаги ясно свидетельствует — он даже не заметил. Отлично. Все старания Джона были напрасны. Он наполовину готов поддаться соблазну начать разглагольствовать и читать мораль Салаге, чтобы выбить «спасибо» из этих потрескавшихся губ. Но он всё же этого не делает. Не время для споров. Не сейчас. Вот после возвращения в тюрьму Джон сможет жаловаться, сколько захочет. Но до этого он обязан вывести их с Салагой, а ещё шерифа и маршала из этой пропитанной Блажью адской дыры. — Просто пойдём, — бормочет Джон, оставляет винтовку на полу и снова идёт по проходу. По пути находит лопату и поднимает её — металл покрыт липкой кровью, она стекает и по деревянной ручке. Омерзительно.       Салага молчит, пока они не добираются до цеха перегонки: — С чего начнём?       Хороший вопрос. Откровенно говоря, Джон почти ничего не знает об этих механизмах. Все его знания об инженерии и механике заканчиваются на том, чтобы поручить кому-нибудь позаботиться об «Аффирмации». Ну ладно, он знает достаточно, чтобы находить по просьбе своих людей любые запасные детали в любых количествах. Но он не умеет собирать или чинить. Он видел чертежи машин Веры, понимает основную схему их работы, но это ещё не означает, что он знает, что нужно делать. Но. Ему нужно хотя бы сделать вид, что знает. Притворяйся, пока сам не поверишь — или что-то в таком духе.       Джон указывает на ближайший механизм. — Открой её, — говорит он, выключая подачу энергии.       Салага выполняет это впечатляюще быстро. Они ждут, пока ещё не ставшая Блажью смесь выливается на металлические пластины пола, а потом Джон подходит ближе и наобум вытаскивает какие-то железные и пластиковые детали. Несколько из них кажутся ему знакомыми — в своё время он с трудом их нашёл — и он ссыпает их в обтянутые перчатками руки Салаги. — Избавься от них, — Салага кивает. И уходит по направлению к главному цеху — видимо, собирается выкинуть их в бочки с Блажью или в водосток. Джон берёт лопату и бьёт ей по рычагу подачи питания до тех пор, пока тот не отлетает в сторону. Джон отбрасывает его в угол и на всякий случай разбивает и панель управления.       Наверное, уничтожить только одну машину недостаточно. Зависит от того, как долго Салага собирается ждать встречи с Иосифом. Нужно ещё одну, пожалуй.       Джон пропускает среднюю машину и открывает самую дальнюю — и тут раздаются выстрелы. Пожалуй, стоило сначала зайти в щитовую, чтобы закрыть шлюзы и замедлить людей Веры.       Ну что ж, об этом думать поздно. Салага справится.       Джон кашляет, когда пары Блажи вырываются из машины, вместе с выливающейся на пол смесью. Он вслепую бьёт лопатой по механизмам, надеясь повредить самые уязвимые места или вообще полностью разбить их. На периферии зрения появляется больше искр, а ноги и руки хуже слушаются. Плохой знак.       Он бешено колотит по рычагу подачи питания и по панели управления, так, что летят искры (возможно, несуществующие) и отшатывается к двери. Пронзительный крик, автоматная очередь и больше ничего. Тишина, которую нарушают только сигнал тревоги и его собственное тяжёлое дыхание.       Это плохо. — Помощник, — зовёт Джон, возвращаясь в главный цех с лопатой в руках. Салагу нигде не видно. — Лучше здесь не задерживаться. — Иду, — отвечает Салага напряжённым голосом. Чуть дальше на перилах появляется рука и помощник поднимается с пола. — Я закончил с машинами, — говорит Джон, подбегая к нему. Салага стоит, наклонив голову и тяжело опираясь на перила. — Больше никакой Блажи. Нужно идти в щитовую, чтобы выпустить твоих друзей. — Хороший план, — помощник выпрямляется и поворачивается к подошедшему Джону с гримасой на лице. — Пойдём.       Джон опускает взгляд на кровавое пятно на правой ноге Салаги. В штанине две дырки и это скверно выглядит — кровь сочится через ткань, пропитывая её. Две минуты назад, когда Салага уходил из цеха перегонки, этого точно не было. — Ты в порядке? — Сразу же хочется ударить себя. Что за глупый вопрос. Очевидно, что он не в порядке. — Идти сможешь? — Да, — на губах Салаги появляется болезненная полуулыбка. — Царапина. Но лучше поторопиться.       Возражений нет.       Джон кивает и ведёт его в щитовую.