…и сказал мне ангел: «Чуть-чуть продержись! Я завтра подарю тебе новую жизнь».
…но это «чуть-чуть» растянулось в саму вечность. Вечность одинокого монстра жаждущего крови, и рыскающего в ночи. Солнечный свет, вестник самого бога и ангелов… стали болью бессмертного тела. Некогда «жизнь» превратилось в само «существование», в надежде, что когда-нибудь кто-то подарят смерть, и тогда она отправится в желанную пустоту. Но ей этого никто не давал, слишком сильной был юный монстр в детском теле, от чего злость кипела в жилах, побуждая на убийства. А когда жгучее чувство растворялось в крови, смешиваясь с кровью невинных жертв, что могли от одного её удара отправится в небытие, в сердце начинала копошится боль, опутывая цепкой хваткой одиночества и ненавистью к отцу… Того кто… даровал ей с братом бессмертие…Чуть-чуть продержись! Я завра подарю тебе новую жизнь...
Каждый раз, оставаясь совершенно одной Крул вспоминала слова ангела, когда никто не смел её беспокоить, тогда она отдавалась воле чувств и, утыкаясь в подушку ревела проклиная саму судьбу. Каждый раз, задавая один и тот же вопрос: «Почему она всё еще верить этим глупым словам?». Цепеш доказывала самой себе, что ангел давным-давно отвернулся от нее, позабыв. Зачем ему проклятый ребенок? Зачем ему монстр, которым движет жажда? Так много боли пришлось пережить, чтобы в один прекрасный день он вновь явился к ней. Но как же долго пришлось ждать, целые тысячи лет. Тысячи лет одиночества и боли… …и сейчас она видит его. Вот он. Лежит на мраморном полу перед ней и захлебывается собственной кровью. Таким невинным и чистым он казался, когда говорил… а сейчас он был ей противен. Королева отворачивается и смотрит на придуривающегося Ферида, вот его бы она стерла с лица земли… И она шагает к вампиру. — Долго еще будешь лежать, Ферид? — и не дожидаясь, кидается на него, предвидев это, он отскакивает, и вовремя, в полу вмятина. Батори начинает щебетать о свое, но все сводится к одному — власть. Без нее, на Крул некто бы не посмотрел, и это злило. Снова пелена ярости стала заполнять, дурманя рассудок. Она уже не помнила что делала, но слышала, как Ферид умоляет отдать ему руку, и не запихивать куда не следует… Очнулась вампирша уже, когда возвышалась над нахальным седьмым основателем. Нога её была на горле выскочки, а в руке она держала его оторванную, с неё стекала кровь, капли разбиваясь о мраморный пол, на котором уже не одни десятки лет, проливали живительную жидкость… — Ладно, ладно признаю, проиграл… — Крул фыркает, отпускает «пленника», швыряет ему руку, и с ожиданием смотрит на него. Прирастив руку и встав на ноги, Ферид отвесил поклон, поспешил быстро ретироваться, мимолетно кинув лже-сочувственный взгляд на него. Цепеш сжимает кулаки, и медленно, растягивая время, шагает к нему…Чуть-чуть продержись! Я завтра подарю тебе новую жизнь...
Она судорожно вздыхает, снова, снова это! Скрипит зубами, но спрашивает его. — Нет… — выплевывает он, упорно не закрывает глаза, продолжая смотреть в её кровавые, как будто говоря: «Не смей ко мне прикасаться». Крул хмыкает, естественно, кто захочет покинуть уютное местечко под солнцем? Но…«Теперь и ты познаешь, каково иметь призрачную надежду на новую жизнь»
***
Подперев щеку кулачком, королева прикрывает алые глаза, прокручивая тот судьбоносный день, когда её кровь стала причиной падения ангела… …как он кричал, умоляя убить его. …как он, проклинал её. …и, привык, просто взял и принял свой чертов дар, вновь вкусив её крови. …и так на протяжении четырех лет. — Когда же ты потеряешь свою призрачную надежду? — её голос эхом отражается о стены, отчего Крул скривилась. Двери открылись, и вот на пороге стоит он, медля. Вздохнув, Микаэла шагнул, его движения кажутся ломаными, но переборов собственную неприязнь, он стал идти по красному ковру, стараясь показать свою хладнокровность. Но тщетно, она видит, видит все… Он останавливается у ступенек, и с ожиданием посмотрел на королеву. Крул подымается с трона, и подойдя к нему, касается щеки. — К-крул? — вздрагивает парень. — Когда ты уже подаришь мне новую жизнь? — шепчет она. Хакуя с удивлением наблюдал, как меняется Крул, она вся сжалась, и с тоской посмотрела в его глаза, показывая всю ту боль, что ей пришлось пережить. — Крул… о чем ты? Она хмыкает и отдергивает руку, прижимая к груди, смотрит в сторону, и судорожно вздыхает, вновь смотрит на него. — Ничего… Цепеш разворачивается, но Хакуя хватает её за руку и отдергивает. Она посмотрела через плечо. — О чем ты? О… какой жизни ты говоришь? — Уже не важно. Микаэла открывает рот, но, понимая, что от королевы он не добьется точного ответа на то: зачем она его позвала и о чем говорит; разворачивается и уходит. Напоследок он кидает растерянный взгляд на вампиршу, и скрывается за массивными дверями. Облокотившись о подлокотник трона, Крул закрывает глаза.«А может это «завтра» уже наступило?»
Она кладет руку на сердце, и сжимает кулак, сметая малиновую ленту.Сердце Оно бьется