***
Он отправил Малфою сову на следующее утро. Самое сложное оказалось начать. Первая версия «Дорогой Драко» была отметена сразу, но «Дорогой Малфой» выглядело еще более смехотворно. И он тем более не собирался писать «Дорогой мистер Малфой», как будто он один из тех вчерашних детей. В итоге он решил вообще опустить приветственное обращение и написал: «Привет. Мне нужно прийти и записать оставшуюся часть твоих показаний, плюс обсудить с тобой еще некоторые детали и еще раз осмотреть место. У тебя сегодня есть время? -ГП» Он скрутил записку и отдал ее Матильде, сипухе, которую он купил несколько лет назад. Не Хедвиг конечно, но у нее был свой характер, и Гарри со временем полюбил ее маленькие странности. Как и всегда, она прижала голову к его ладони и повернула ее почти на полный оборот и обратно, взлохмачивая все свои перья, как будто она провела бурную ночь и только что встала с кровати. Ну, если бы птицы спали на кроватях. И только после этого она вытянула лапу и дала привязать письмо. — Это для Драко Малфоя, — сказал ей Гарри, мягко приглаживая ее перья на место. — Подожди его ответа, если он начнет его писать, но ты не обязана ждать его там целый день, хорошо? Матильда согласно ухнула и вылетела в окно его офиса. Следующий час Гарри провел, перечитывая записи Малфоя. Как он и предполагал вчера, они были чрезвычайно подробны, и взгляд Гарри поплыл уже через несколько минут чтения. Но он упорно заставлял себя продолжать, пока к великому облегчению его не прервала вернувшаяся Матильда. За это время он пришел к двум выводам. Во-первых, Малфой — абсурдно дотошный мерзавец, одно существование которого каким-то образом доводит Гарри до головной боли. Во-вторых, Малфой на самом деле имеет кучу невероятных вещей в старом доме Гарри и, похоже, проделал огромную работу, чтобы достать их. Он отвязал письмо от лапы Матильды, благодарный, что он может перевести взгляд хоть на что-нибудь, что не является гроссбухами Малфоя. Письмо было написано уже до боли знакомым аккуратным почерком: «Так как мой бизнес временно закрыт вследствие катаклизма, да, Поттер, я свободен сегодня. В течение дня у меня назначены встречи с потенциальными реставраторами для восстановления некоторых экспонатов; если ты не возражаешь против возможного пятнадцати минутного перерыва, то можешь прийти в любое время, когда тебе удобно. Искренне, Драко Малфой P.S. Твоя неспособность составлять формальные письма граничит с гротеском. Никакого приветствия? Никакой подписи? Тебя как будто воспитали волки. Гарри нахмурился, глядя на послесловие, пока не перечитал его и не заметил, что Малфой тоже не удосужился написать приветствие. Он ухмыльнулся, взял свои вещи и направился к выходу.***
Кричер открыл дверь на Гриммо 12 еще раньше, чем Гарри успел постучать, что было, конечно, мило, но немного пугающе. Впрочем, Гарри успел прочитать небольшую вывеску на двери. «Закрыто на реконструкцию. Спасибо за понимание в это нелегкое время» — было написано теперь уже знакомым почерком Малфоя. Гарри не сожалел, что прекратил смотреть на него, прочем он не мог сказать, почему конкретно. — Гарри Поттер! — сказал Кричер, широко улыбаясь ему и активно приглашая его внутрь. — Мастер Драко ожидает вас. Кричер заберет ваше пальто. Гарри уверенно отдал эльфу пальто и шарф, снова заметив маленький золотой бейдж, гордо приколотый к его кристально белой тоге. — У тебя есть бейдж? Кричер гордо выпрямился и широко улыбнулся. — Кричер ведет экскурсии в Современном Музее Волшебной Истории с десяти до шести часов, Гарри Поттер! Кричер — работник месяца. После этого маленького откровения он исчез со знакомым хлопком. Гарри только удивленно моргнул ему вслед и, чуть тряхнув головой, огляделся вокруг. Дом уже выглядел лучше, чем вчера, но все еще очевидно был разрушен. Обломки убрали с пола, наиболее пострадавшие обои отрезали. Из холла Гарри мог видеть пару комнат, где была собрана большая часть поврежденной мебели, и теперь они выглядели голыми и до странности одинокими. То, что Малфой сделал с домом, было поистине удивительно, Гарри не мог с этим не согласиться. Было сложно узнать в нем то же место, которое Гарри помнил с войны. Каждая поверхность, которая раньше гасила свет, теперь отражала его, даже потолки казались выше. Логически Гарри понимал, что они на той же высоте, но тем не менее. Он помнил особняк Блэков тесным до клаустрофобии, по большей части темным. Музей, даже в худшем состоянии за всю свою короткую историю, был легким, просторным и светлым. Это было сложно уложить в голове. Рядом прозвучал еще один хлопок от появления Кричера, и когда Гарри повернул голову, он увидел, что эльф выкручивает руки, чуть подпрыгивая с одной ноги на другую. Гарри тут же наклонился, взволнованный, и потребовал: — Что случилось? Что не так? — О, ничего! Ничего, Гарри Поттер! — взвизгнул эльф. — Кричер не имел в виду, что что-то не так! Кричер только хотел сказать — спасибо вам за то, что приехали на вызов! — Оу, — произнес Гарри, облегченно выдохнув, и чуть улыбнулся ему. — Ну, это… все хорошо, Кричер. Мне было не сложно. Он уже хотел встать, когда понял, что фраза «ответили на вызов» — это на самом деле немного странно. Впервые он задумался о том, почему Кричер появился в его кабинете вчера. Не в департаменте авроров, в его кабинете. — Скажи, Кричер, — произнес Гарри, пытаясь тоном не выдать своего любопытства. — Я хотел узнать. Почему ты сразу пришел ко мне? Я имею в виду, ко мне в кабинет? Не то чтобы я не был счастлив помочь, но обычно лучше идти в приемную для срочного вызова. — Кричер не всегда экскурсовод, а Гарри Поттер — бывший Мастер Дома, — сказал Кричер, странно формальным тоном. — Кричер служит Мастеру, и Кричер служит Дому. Если Дом нуждается в помощи, то Кричер идет к Мастеру. Если Мастер нуждается в помощи, Кричер идет к Дому. Если оба нуждаются в помощи, Кричер должен найти другого Мастера или другой Дом для вызова. Он многозначительно посмотрел на Гарри и снова исчез с хлопком, который каким-то образом показался более резким, чем первые два. — Ага, — произнес Гарри, перекатываясь с носков на пятки. Он знал, что магия, связанная со старыми магическими домами, иногда немного чокнутая, но очевидно он даже не представлял — насколько. — Да ради бога, Поттер, — раздался голос Малфоя с верхних ступенек лестницы. — Что ты делаешь, ищешь разгадку между половицами? Нахмурившись от того, что его поймали по-идиотски сидящим на корточках, Гарри встал и повернулся, встречая спускающегося вниз Малфоя. Сегодня он убрал волосы назад, собрав их в небольшой хвостик на макушке, и было видно, что сверху они достаточно длинные, чтобы доставать до ушей, а по бокам коротко острижены. Это выглядело… не то чтобы хорошо</I>, подумал Гарри поспешно, ему по большому счету было все равно, но. Ему это шло, решил Гарри. Все еще холеный, но не как обычно. И еще Гарри заметил с некоторым раздражением, что вокруг его глаза все еще огромный синяк, полученный им вчера. Кто-то должен был вылечить его, и Гарри немного раздражало видеть синяк на его лице. Он уже открыл рот, чтобы высказать все это, когда заметил еще одного человека, спускающегося с лестницы. — Невилл, — шокированно произнёс Гарри. — Я, эм, не знал, что ты будешь здесь. — Я тоже, — сказал Невилл со скованной неловкой улыбкой. — В смысле, что ты будешь здесь. Я должен… идти. Или нет. В смысле, я не должен… ты понял, в общем. — Конечно, — произнес Гарри и отвел взгляд. Их общение было неловким с тех пор, как отношения Гарри и Джинни распались, и она начала встречаться с Невиллом. Гарри не хотел, чтобы все стало так. Конечно, он был поначалу зол, ему было больно, что Джинни бросила его, еще более печально, что она бросила его ради другого, ради одного из их <i>друзей, но. Он не думал, что на самом деле когда-нибудь сможет быть счастлив с ней, не в долгосрочной перспективе. Теперь он с уверенностью мог это сказать после того, как все хорошо обдумал. Он не думал, что мог сделать ее счастливой, а Невилл очевидно мог. Он рад за нее, за них обоих. Он рад. Но иногда, даже сейчас когда Гарри видел их вместе, смеющихся и льнущих друг к другу на ужинах у Уизли или перекидывающихся шутками и взглядами украдкой за столом у Рона и Гермионы, он ненавидел их обоих, чуть-чуть. Ненавидел Невилла за то, что у него получилось стать лучшим бойфрендом, и Джинни за то, что нуждалась в таком, ненавидел ее не смотря на то, что он знал, она заслуживает этого, и он сам хотел для нее счастья. Ненавидел, что они есть друг у друга, а он один. Просто все это было неловко. Он даже не знал точно, как правильно вести себя в такой ситуации. — Мда, это самая удручающая демонстрация неспособности к социальной коммуникации со времен изобретения колеса, — протянул Малфой, закатывая глаза. — Я уже однажды говорил это, но повторю в тысячный раз: они недостаточно социализируют вас, гриффиндорцев, и поэтому вы выпускаетесь безнадежными занудами. Лонгботтом, Поттер здесь, чтобы задать мне серию агрессивных вопросов во имя правосудия. Поттер, Лонгботтом ухаживает за злобной, древней каргой, которая живет у меня на чердаке. Гарри уставился на него и уже собрался потребовать ответ, как Невилл Лонгботтом, из всех людей, ввязался в дело, связанное с картиной сумасшедший старой матери Сириуса, когда Невилл мягко цыкнул и несильно хлопнул Малфоя по плечу резиновой садовой перчаткой. — Не говори о ней так, — сказал Невилл и затем восторженно продолжил: — Гарри, у Малфоя здесь старейшая из ныне живущих Ядовитых Тентакул. Он нашел ее наполовину мертвой на раскопках и перевез к себе на чердак. Видимо, эти старые магические дома любят смертельные кустарники, и конечно же Тентакулы питаются магией так же, как солнцем, так что это очень подходящий ей климат. Ей около тысячи лет, она совершенная красавица, действительно невероятный образец… — Ночного кошмара, — перебил Малфой, — который я должен был оставить умирать в песке, где я ее и нашел. Обидчивая, дорогая и едва ли ее можно использовать как музейный аттракцион, потому что, как оказалось, никто не хочет приближаться к сумасшедшему старому растению, которое бросается в тебя шипованными стручками в ту же секунду, как видит тебя. Я должен просто отдать ее тебе, серьезно, — сказал он, обращая последнее предложение Невиллу, и ступил вниз с последней ступеньки. — Я бы вообще не отказался, — сказал Невилл и усмехнулся ему. Малфой вздохнул, но это очевидно была какая-то их личная шутка — что было действительно странно видеть между Невиллом и Малфоем, подумал Гарри. — Возможно, в другой раз. Я просто не в силах заполнять все эти бумаги сейчас. — Я не очень на это рассчитывал, — легко сказал Невилл и ступил на пол рядом с ним. — Значит, вы двое… работаете вместе, — сказал Гарри, переводя взгляд с одного на другого и все еще не очень веря в происходящее. Он остановил взгляд на Невилле. — Малфой. Твой. Клиент? — Я все еще живу следы недоверия на твоем лице, — сказал Малфой, раздраженно повернувшись к нему. — Да, Поттер, ты можешь сказать это вслух: у нас несомненно были некоторые разногласия в детстве, спасибо большое, что напомнил. Но потом у меня появилось умирающее магическое растение, а Лонгботтом был широко разрекламирован, как лучший в этой области, так что. — Он пожал плечом, короткое неопределенное движение. — Мы переросли это. — Он был жестоким засранцем и причиной половины моих детских ночных кошмаров, — поправил Невилл, ухмыляясь, — для него я повысил цену в четыре раза от моей обычной, когда мы начали, и это более менее компенсировало мне все. — В четыре раза, — выплюнул Малфой, крутанувшись к нему. — Но… этого не может быть… ты скинул цену с двойной в прошлом году! — Я скинул ее до двойной в прошлом году, — сказал Невилл. — Но не волнуйся. Я обещаю, что если ты реально не сможешь себе позволить это, я сделаю тебе скидку до моего стандартного тарифа. — Какое великое облегчение, — пробормотал Малфой. — Такое теплое упоминание в это неспокойное время. — Всегда к вашим услугам, — жизнерадостно сказал Невилл. Он бросил свои перчатки в тряпичный саквояж с рисунком из редисок и лопаток. Джинни бросила его ради мужчины, который носит тряпичный саквояж с редисками и лопатками, подумал Гарри и почти рассмеялся. Это не заставило его думать, что Невилл плохой парень, не заслуживающий всего, что он имеет. Просто забавно, как жизнь никогда не идет так, как ожидаешь. — Ну, я пошел, — сказал Невилл, хлопнул Малфоя по плечу и добавил: — держись, Драко, — что по какой-то причине заставило Малфой резко взглянуть на Гарри, прежде чем снова издать шипящий звук, который, как теперь Гарри решил, более походил на возмущенный вскрик. Невилл проигнорировал его и посмотрел на Гарри, неловко поправляя сумку на плече. — Я был, эм, рад тебя видеть, Гарри. — Я тоже, — ответил Гарри, потирая шею. — Передавай, эм. Передавай привет Джинни от меня. — Я… передам, — медленно произнес Невилл, немного удивленный. Затем кивнул им, взял свое пальто у ожидавшего Кричера и быстро вышел, оставляя Гарри и Малфоя наедине в холле. Гарри ждал, задержав дыхание, что Малфой скажет что-нибудь резкое о том, что он — и весь остальной магический мир, включая друзей Гарри — читал в желтой прессе несколько лет назад. Гарри уже не выписывал Пророк годами, но любовный треугольник Поттер-Уизли-Лонгботтом получил судя по всему широкую огласку, спровоцировав месяцы спекуляции в прессе на эту тему. Гарри никогда не понимал этого. Это действительно была очень простая история. Джинни любила Невилла больше, чем она любила Гарри, она подходила Невиллу больше, чем подходила Гарри, хотела Невилла больше, чем Гарри. В этом не было ничего сложного. Глаза Малфоя, уставившиеся на Гарри, преступно заблестели, и Гарри уже настолько приготовился услышать какой-нибудь комментарий о рогоносцах, или отказа от оранжевого, или что там еще можно придумать, что почти не уловил, что произнес Малфой восторженным тоном: — Поттер, что это во имя небес? Гарри моргнул и проследил за взглядом Малфоя, направленным на его грудь. К его абсолютному ужасу, там была одна из их внутриофисных записок, чья неоново зеленая бумага бледно светилась в утреннем свете. Она должно быть прилепилась к нему, пока он читал гроссбухи Малфоя. Гарри понятия не имел, как он не заметил. Малфой протянул руку и отлепил ее от рубашки Гарри прежде, чем тот успел среагировать. — «Дорогой Гарри», — прочитал он, — «НЕ ЗАБУДЬ СНОВА спросить Малфоя о том, как проходило ограбление. Это» — снова заглавные буквы — «ВАЖНЕЙШАЯ ЧАСТЬ ТВОЕЙ РАБОТЫ, и я знаю, то, что это Малфой, отвлекает, но все же. Не забудь! Гермиона говорит, что бумажная работа — это 9/10-х судебной системы. С любовью, Рон.» Малфой закрыл глаза и издал негромкий удовлетворенный звук прежде, чем снова открыть их. Он как будто только что выпил стакан прохладного лимонада в жаркий день. — Поттер, я должен быть с тобой откровенным: я обязан повесить это в рамку. Это прекрасно и заслуживает своего места на стене Волшебной Истории. Кто знал, что Уизли такой поэт в душе. — Ох, отдай мне это, — отрезал Гарри, пытаясь выхватить записку, но она исчезла в рукаве Малфой прежде, чем он успел достать ее. Он скрестил руки на груди и подарил Малфою свой самый суровый взгляд. — Ты не посмеешь выставить это в музее. Малфой просто рассмеялся, его глаза блестели. Гарри не был уверен, что он раньше когда-либо видел его смеющимся — или, ну. Конечно, Гарри был уверен, что он смеялся, должен был много смеяться в школе, насмехаться, ставя себя выше всех остальных и будучи обыкновенно маленьким блондинистым вихрем, несущим мерзкий злобный хаос, но. Он никогда не видел это, широкую улыбку Малфоя и гибкую линию его шеи, когда он чуть запрокинул голову назад. Он все еще смеялся над Гарри, но его веселье было менее… холодным что ли, чем когда-либо Гарри мог припомнить. Это был приятный смех, низкий и глубокий, приподнимающий уголки глаз. И это удивляло. — Хотя эта небольшая демонстрация авторитета была пугающей, — произнес Малфой, наконец успокоившись, — почему бы нам не перейти к ВАЖНЕЙШЕЙ ЧАСТИ ТВОЕЙ РАБОТЫ? — он намеренно повысил голос, очевидно делая отсылку к записке Рона, и только усмехнулся, когда Гарри нахмурился. — Пошли начнем. Комнаты внизу стоят захламленными уже годы, нахождение в них почти вгоняет меня в депрессию. Он сказал это так, как будто это шутка, но улыбка в уголках его рта сделалась горькой, и Гарри был совершенно уверен, что за его словами стоит тяжелая правда. Он молча проследовал за Малфоем наверх, перешагнув одну ступеньку с табличкой «Я кусаюсь», и дошел до комнаты в дальнем конце коридора. Когда Гарри жил здесь, он думал, что это просто какая-то лишняя комната, пустое пространство, оставленное без какой-либо определенной цели, в ней не было ничего кроме нескольких древних зловещих доспехов. Малфой же превратил комнату в красиво обставленную небольшую гостиную, декорированную деревом и мягкой кожей, дополненную богато наполненным баром в дальнем углу. Гарри прошелся по комнате, провел рукой по полированной деревянной поверхности барной стойки и чуть вздрогнул, когда прямо перед ним появился стакан, бутылка огневиски и идеально круглый шар льда, вопросительно парящий над краем стакана. — Эм, нет, спасибо, сейчас половина одиннадцатого, — сказал Гарри бару, который, умудрившись даже каким-то образом выглядеть немного раздраженно по этому поводу, мгновенно исправил предложенное. Гарри повернулся к Малфою: — Это уже было в доме, когда ты купил его? Не думаю, что видел этот бар раньше, но выглядит, как будто он определенно завязан на магии. Малфой издал удовлетворенный звук. — После реставрации, да. Я видел его на картине этой комнаты времен моего пра-прадедушки Поллукса, я отследил его местонахождение и выкупил его обратно. Женщина, которая им владела, была ужасно привязана к нему, но, в общем, — Малфой пожал плечами и махнул рукой. — Сложно спорить с тем, что он должен находиться в том месте, которому принадлежит. Гарри согласился и подумал немного грустно, что будь здесь магический бар, наливающий ему алкоголь, он бы возможно ни за что не продал эту старую развалину. Это была не самая мудрая мысль с его стороны, но все же. Малфой прошел на середину комнаты и сел в одно из кожаных кресел, Гарри занял второе напротив него, повторяя их позы со вчерашнего дня. С этого ракурса Гарри физически не мог игнорировать больше темнеющий синяк почти наполовину лица Малфоя, и он раздраженно нахмурился. — Хочешь, я попрошу кого-нибудь посмотреть твой глаз? Или я возможно мог бы сам вылечить его. Кто-нибудь из нашей группы должен был сделать это, прежде чем мы ушли. — Ты не посмеешь сделать ничего подобного, — возмущенно произнес Малфой. Он тронул потемневшую кожу, чуть зашипев от боли, но затем ухмыльнулся, словно получал удовольствие от этой секундной агонии. — Он вполне хорош, не так ли? Нет, никто не тронет его, пока я не встречусь с Пророком. Я хочу выглядеть настолько покалечено и трагично, насколько возможно, когда выйдет статья. — Ты… хочешь… что? — спросил Гарри, чувствуя, как его губы изгибаются в отвращении. Не то чтобы Пророк не заслуживает, чтобы им манипулировали, как он сам так часто делает, но сама эта идея Малфоя вызывала неприязнь. Губы Малфоя отзеркалили его выражение. — Скажем так, Поттер, не всех накрывает шквал внимания от каждого чиха. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть уверенным, что историю опубликуют, и что люди будут всячески содействовать поимке преступников. Кстати, о них, — он наклонился в своем кресле, устремляя в Гарри пронзительный взгляд, — у вас получилось узнать что-нибудь важное у тех двоих, которых вы повязали вчера? Не то чтобы я ожидаю многого, в следствие того, что ты сосредоточил все свои усилия на поимке не тех преступников. Разглашение деталей открытого дела с жертвой преступления, являющейся гражданским лицом, без допуска старшего офицера категорически запрещено, — подумал Гарри. Он посмотрел на подлую ухмылку Малфоя, настолько самодовольную, что Гарри хотелось закричать, и решил, что «категорически запрещено» — это спорный вопрос в любом случае. — Вообще-то, — огрызнулся Гарри, — мы получили некоторую полезную информацию у Пенсли и Джоклера. Оказалось, что их наняли в качестве грубой силы… — Очевидно. — …но, — продолжил Гарри триумфально, игнорируя его, — их нанимали для такой работы еще несколько раз в прошлом, и они были готовы поделиться с нами некоторыми деталями. Помимо всего прочего, мы теперь знаем, что мы имеем дело с сетью, и по крайней мере как выглядят несколько ее членов без чар гламура, — Гарри не стал упоминать, что ни один из них понятия не имеет, как выглядят их вчерашние сообщники или что они хотели украсть у Малфоя. Он не думал, что способен выдержать ответ Малфоя на это без стакана виски, от которого он уже отказался ранее. Усмешка Малфоя смягчилась на более приемлемое выражение. — Ну, хоть что-то, — сказал он недовольно. — Мы тоже так думаем, — ответил Гарри и подавил желание закатить глаза. — Так, смотри, Малфой: теперь мне нужно, чтобы ты рассказал мне о ходе преступления. У меня есть еще другие вопросы, но этот первостепенный. — И под «рассказать о ходе преступления» что ты конкретно имеешь в виду? — спросил Малфой. Резкий ответ уже почти сорвался с языка, когда Гарри заметил, что Малфой теребит пальцами рукав своего свитера, едва заметное нервное движение, которая выдавало больше, чем он вероятно думал. Гарри снова осознал, что кем бы ни был Малфой, сейчас он просто гражданский, жертва ограбления и насилия, и это работа Гарри — его реальная, настоящая работа — относиться к нему подобающе. — Просто расскажи мне, что ты помнишь, как ты помнишь это, — предложил Гарри. Эти слова и низкий, успокаивающий тон, которые он использовал в таких случаях, были настолько отработаны и знакомы, что Гарри почти считал их родными, старый друг в трудные времена. Он вытащил из сумки перо и файл с отчетом и открыл его на странице Детали Преступления. — Не переживай на счет порядка событий или о том, чтобы вспомнить абсолютно все детали. Просто расскажи мне, что случилось. Малфой кивнул, медленно, осторожно. И вдруг сощурился, глядя на перо в руке Гарри. — Нет, спасибо. Если я должен это сделать, то я точно не собираюсь слушать, как ты корябаешь «ТЫ ПОЛНЫЙ МУДАК» в официальном документе твоим варварским почерком. Он встал, прошел к бару и дважды стукнул по нему пальцами. В его руке появился небольшой флакон, который он бросил Гарри. Он, конечно, поймал его, но едва ли Малфою действительно было необходимо кидать его с такой силой. — И для чего это? — Для твоих воспоминаний об этой беседе, — произнес Малфой, смерив его скептическим взглядом. — Ты аврор или кто, Поттер? Буквально для этого и существует технология Омута Памяти. Это обычная практика для правоохранительных органов. Даже я знаю это. — Эм, — все, что смог произнести Гарри. Он смутно припоминал что-то об этом с семинаров, однако все, что осталось в его памяти — это реально ужасное название (Зах-ОМУТ-ай свою память!) — Я должен попросить департамент прислать мне кого-нибудь другого, ты очевидно не самый лучший и способный их сотрудник, — вздохнул Малфой, но в любом случае вернулся обратно в свое кресло, обеспокоенно встретив взгляд Гарри. — Ладно. С чего мне начать? Гарри даже не сказал — «Я не знаю, сначала?». Потому что он выше этого. Потому что он профессионал. — Хорошо. Когда ты впервые понял, что что-то не так? Взгляд Малфой почти мгновенно расфокусировался, и вся его поза изменилась — он чуть опустил плечи, сцепил руки так, что один большой палец начал потирать центр другой ладони. — Полагаю… скоро после того, как прибыла группа М.О.З.Г.И. Обычно гостевая книга автоматически записывает имена всех, кто переступает порог, но когда я проверил ее, там не было ни имен детей, ни имени учительницы. Мне пришлось вписывать их вручную. Я подумал, что это странно. — Не настолько странно, как можно предположить, — сказал Гарри, делая мысленную пометку проверить какое из заклятий замешательства может сработать на гостевой книге. — Это значит, что они сначала посетили дом, выбрали и заблокировали всю магию, которая могла бы привести к ним. Это умно. — Не хвали преступников, Поттер. — Я не хвалю их, — горячо начал Гарри прежде, чем заметил довольную улыбку Малфоя, и понял, что он намеренно задел его. — Да чтоб тебя… Окей, Малфой. Хорошо. Что произошло дальше? Удовлетворение от удавшейся проделки стерлось с лица Малфоя, он нахмурился, обдумывая вопрос. — Ну, дети как обычно наслаждались встречей с Тишей. Не понимаю почему, никому другому не приходит в голову радоваться этому знакомству. Возможно это из-за их недоразвитого чувства самосохранения. Кто знает? В любом случае, я повел их наверх показать ее. — Тиша, — непонимающе произнес Гарри, и внезапное осознание накрыло его с диким ужасом, — это Ядовитая Тентакула на чердаке. — Он пораженно уставился на Малфоя. — На твоем чердаке живет самое древнее жестокое растение в мире, и ты назвал его Тиша? — Ну, — произнес Малфой, ощетинившись, — как бы ты назвал ее? — Не Тиша, — мгновенно сказал Гарри. — Я не знаю… Шип, может быть? Клык? — Шип? — повторил Малфой с очевидным ужасом. — Клык? Господи, что это за… Ядовитая Тентакула не имеет клыков, Поттер, почему во имя Мерлина ты бы назвал ее так? — Почему во имя Мерлина ты назвал ее Тиша? Малфой скрестил руки на груди, откинувшись в кресле, и уставился на него таким взглядом, что Гарри вдруг начал сомневаться, действительно ли Малфой считает растение монстром из ночных кошмаров, от которого он мечтает избавиться, как он говорил Невиллу. Он очевидно привязан к нему, едва ли не до безумия. — Она выглядит как Тиша. — Естественно, — пробормотал Гарри. Малфой был до отвращения прав ранее, но сейчас Гарри реально жалел, что убрал перо — кончики пальцев аж покалывало от желания написать пару очень грубых вещей, которые он не мог сказать вслух. — Ладно. Сосредоточься. Ты повел детей наверх увидеть… Тишу… а потом? Малфой помолчал, задумавшись, а потом резко выпрямился, как будто осознав что-то, даже раскрестил руки, ухватившись за подлокотники. — Один из них должно быть проник через люк на крыше, — произнес он, словно разрешил для себя одну из загадок. — Самый маленький из них, я полагаю — я помню, как по моему плечу постучали, и когда я обернулся, ублюдок ударил меня. — Малфой махнул рукой на свой синяк, чуть поморщившись. — Удар был не настолько сильный, чтобы вырубить меня, но он вероятно кинул какое-то заклятие в меня прежде, чем я успел встать. Следующее, что я помню — это я сижу связанный на полу в кабинете вместе с детьми. — В кабинете? — спросил Гарри. — Не в гостиной, где я нашел тебя? — Нет, в кабинете, — на лице Малфоя снова появилось это выражение, еще свежей уязвимости, и Гарри невольно отвел взгляд. Малфой фыркнул и продолжил: — Они таскали нас из комнаты в комнату и заставляли меня смотреть, как они разрушают все подряд. Полагаю, они думали, что это самый действенный способ заставить меня говорить, и, справедливости ради, они были правы. Я бы отдал им то, что они искали, в ту же секунду, чтобы спасти хотя бы половину из уничтоженных ими экспонатов. Если бы я только знал, чего они хотели. Гарри был профессионалом, и поэтому он проигнорировал тон, которым говорил Малфой. Он видел это уже много раз, и не было причин акцентировать на этом внимание. — Значит, они ни разу не спросили прямо? — Спросили, — ответил Малфой и опустил голову на руки. — В каком-то смысле. Они все время говорили источник — что им нужно найти какой-то источник, что они знают, источник должен быть где-то здесь, что источника нет ни в одной из комнат, куда мы заходили. Я раз десять просил их просто сказать мне, что это такое, но каждый раз женщина смеялась и говорила не изображать идиота. И я не мог заставить ее понять, что не изображаю, — воскликнул Малфой, с каждым словом его голос становился громче и истеричнее, — что я искренне не знаю, о чем, черт бы ее побрал, она говорит, но было такое ощущение, что чем больше я говорил, что я не понимаю ее, тем больше она убеждалась в обратном! На короткий миг Гарри испугался, что ему реально сейчас придется успокаивать Малфоя, и в его голове это выглядело как пытаться укрыть одеялом дикобраза. Но к счастью его спас от этой участи звонок в дверь. — Мастер Драко, пришел мистер Забини, — сказал аппарировавший слева от Малфоя Кричер. — Оу, — произнес Малфой. Он поднял голову и посмотрел на Гарри. Их взгляды встретились, и все, что Гарри мог видеть в его глазах были страдание, отчаяние, беспомощность и страх. Это было настолько явно и интенсивно, что Гарри выдохнул и на секунду забыл вдохнуть. Они просто смотрели друг на друга, Малфой — полубезумно, и Гарри, который чувствовал это, пока Малфой вдруг не вспомнил, кто именно сидит перед ним. Эмоции на его лице настолько быстро скрылись за маской холодного равнодушия, что Гарри подумал, как это на самом деле больно, наверное, но теперь границы этой маски были видимы, уже не так хорошо скрывая свежие эмоции. — Так, я не могу оставить Блейза наедине с ценными вещами, — с очевидно деланной легкомысленностью произнес Малфой, вставая и потягиваясь. — Он утащит половину моей коллекции и разорит меня. Кричер, скажи ему, что я спускаюсь. Поттер, полагаю, ты сумеешь занять себя на пару минут? Он выгнул бровь, как будто не особо верил в это, но Гарри позволил себе простить ему этот выпад. Он просто кивнул, и вторая бровь Малфоя поднялась вслед за первой, прежде чем он фыркнул и развернулся, выходя из комнаты и хлопая за собой дверью. Он невидяще смотрел на стену несколько минут, пытаясь уложить все в голове, но быстро заскучал и пошел пошпионить за Малфоем. У него не заняло много времени найти место, где были слышны голоса Малфоя и Забини, доносящиеся из длинного коридора перед холлом внизу. Он смутно помнил, где в доме находились такие точки. Гарри приподнялся на носочках и перегнулся через перила лестницы. — …прекрати сейчас же, я сказал, это для прессы, — очевидно голос Малфоя, но даже раздражение в его тоне звучало сейчас в разы мягче, чем Гарри когда-либо слышал. — Мне плевать для чего это, — отрезал глубокий голос — должно быть Забини. — Он огромный, отвратительный и выглядит так, как будто болит. Поверить не могу, что ни один из авроров не вылечил тебя! Не смотря на то, что Гарри едва ли мог вспомнить, как выглядит Блейз Забини, но он всем сердцем был согласен с ним. Они видимо говорили о синяке Малфоя, и это абсолютно могло бы подорвать доверие к департаменту. — Я им не позволил, — довольно сказал Малфой, — и если ты еще раз попытаешься вылечить его, у тебя может появиться такой же. Разве это не будет мило? Забини негромко рассмеялся и дружелюбно произнес: — Я рад, что ты пережил это испытание, чтобы стать буйно помешанным, Драко. — Ты пришел с какой-то конкретной целью, — сказал Малфой все таким же теплым тоном, — или ты заскочил просто, чтобы обзывать меня и убедиться, что я пока еще не загнулся? — Последнее, — сказал Забини так тихо, что Гарри едва услышал. Затем, громче: — Но, конечно же, я никогда не признаюсь в этом, так что если ты хоть раз попытаешься оклеветать меня в этом перед кем-нибудь, я буду яростно все отрицать. — Как трогательно, — сказал Малфой. Его слова сочились сарказмом, но Гарри подумал, что Малфой вероятно все-таки тронут. — Ммм, — начал Забини, но замялся на пару мгновений, — как ты себя чувствуешь… после всего этого? И если быть честным, раз уж мы завели разговор, который в ближайшем времени больше не состоится. У меня есть несколько свободных часов, если хочешь, я могу побыть с тобой, и я уже говорил с Панс, она может прийти, в случае если… — О, ради Мерлина, избавь меня от слизеринских наседок, — сказал Малфой. — Я в порядке, правда. — Из тебя плохой лжец, Драко. — Ты хороший друг, Блейз, — еще одна пауза, достаточно долгая в этот раз, чтобы Гарри успел испугаться, не стоит ли ему быстро возвращаться в комнату, но Малфой издал вдох и, наконец, продолжил: — Тебе правда стоит уйти. У меня Поттер наверху. — Что, как твой заложник? — воскликнул Забини с тревогой. Голос Малфоя прозвучал сердито: — Что? Нет, конечно же он не мой заложник. Ты в своем уме? — Ну, ты едва ли можешь винить меня, — сказал Забини. Его совершенно не впечатлил тон Малофя. — Ты помнишь, как ты реагировал на него в школе, одержимо и сумасшедше, это было почти пугающе. Профессор Снейп однажды вызвал меня и Панси к себе в кабинет и сказал нам, и это почти цитата: «Приглядывайте за мистером Малфоем, чтобы он не угробил свое многообещающее будущее убийством Гарри Поттера в один из его безумных приступов страсти». После чего он дал каждому из нам тараканьи гроздья и сказал убираться вон. Это было ужасно. — Он не мог так поступить, — голос Малфоя звучал потрясенно. — Да, — сказал Забини, — он абсолютно точно мог. И я говорю это, потому что этот кошмарный разговор навечно выжжен на подкорке моего мозга. — О господи, — едва слышно произнес Малфой. Гарри подумал о Роне и Гермионе прошлым вечером, их отвратительно жалостливом тоне и той истории о постоянных разговорах мистера и миссис Уизли об уместности или отсутствии заклятых врагов у детей, и он испытал очень противоречивые эмоции. Удовлетворение — он не один такой, Малфою тоже пришлось пережить такую же жуткую беседу с друзьями. И сочувствие, то странное глубокое понимание того, что именно должно быть чувствует сейчас Малфой. Но затем Малфой скучающе протянул: — Поттер здесь по своему собственному желанию, Блейз, Мерлин. Он аврор, его назначили вести мое дело, и я должен добавить, он как всегда невыносим. Можно было бы подумать, что не так уж страшно попросить немного покоя, обычная вежливость — дать время привести дом в порядок, но нет. Вопросы великого Поттера настолько безотлагательны, что не могут ждать. Будет все так, как он хочет, или не будет ничего, как всегда. На Гарри словно вылили ушат воды. Он пробрался обратно в гостиную, не дожидаясь ответа Забини. Грудь необъяснимо сдавило, как будто тисками. О чем он вообще… Почему его вообще это заботит… Ему плевать, нравится он Малфою или нет. И, он напомнил себе, очевидно не нравится, никогда не нравился, и Гарри никогда не хотел нравиться ему и определенно не хочет сейчас. Так что это просто… работа, значит. Человек в стрессовой ситуации, которому необходимо немного времени прийти в себя. Так что Гарри сейчас уйдет и вернется через несколько дней. Окажет Малфою любезность, позволив привести дом в порядок или что ему там надо. Гарри полагал, что оказывает ему любезность, пытаясь поймать преступников, но очевидно это не самое важное. Он собрал свои вещи, вытащил длинную серебряную нить воспоминаний об их разговоре и поместил ее в фиал, который Малфой дал ему, закрыл его и убрал с карман. Он уже подошел к выходу и потянулся к ручке, когда дверь открылась, и он уставился на Малфоя, встретив его очевидно удивленный взгляд. — Оу, — произнес он, одновременно с гарриным "Я ухожу". — Ты… уже? — медленно спросил Малфой, нахмурившись. Если бы Гарри не знал наверняка, он бы сказал, что Малфой выглядит почти разочарованным — но он знал наверняка, напомнил Гарри себе строго и не позволил сломаться под этим взглядом. — Я думал, у тебя есть… еще вопросы. И ты хотел осмотреть что-то. — Вызвали в офис, — соврал Гарри, — срочное дело, ты знаешь, как это бывает. Я вернусь через несколько дней, возможно после выходных. После того, как… разберемся с… новым делом. Приоткрытые губы Малфоя сжались в тонкую линию. — Оу. Ну. Ладно. — Ладно, — повторил Гарри и проскользнул мимо него из комнаты, спустился по лестнице и двинулся к входной двери, остановившись только, чтобы взять пальто и шарф из рук уныло смотрящего на него Кричера. Он остановился на газоне одеться и столкнулся с женщиной, с которой вероятно Малфой назначил встречу. Она выглядела смутно знакомой, но Гарри никак не мог вспомнить, где он мог ее встречать раньше, да и не сильно старался сейчас. Он кивнул, надеясь, что на этом они и разойдутся, но женщина воскликнула «Мерлинова борода, Гарри Поттер!», так что нет, очевидно это не все. Гарри вздохнул и кивнул. — Ага, да. Я на службе и работаю над этим делом, так что сейчас я аврор Поттер, — произнес он, просто потому что был зол, раздражен и действительно не хотел раздавать никакие гребаные автографы прямо сейчас. — Довольно безумно, не так ли? — сказала женщина, кивая в сторону дома. — Ужасно, — согласился Гарри. — Зачем кому-то понадобилось громить исторический музей, это выше моего понимания, да еще угрожать группе школьников… ну. Я могу подобрать сравнения, но вероятно не стоит. Сомневаюсь, что я должен, в любом случае. Он направился мимо женщины и уже почти был у ворот, когда снова раздался ее голос: — Вы не думаете, впрочем, с чем это может быть связано, аврор Поттер? Так сказать… темное прошлое мистера Малфоя… это сравнение вы не хотели озвучивать? Гарри остановился, моментально чувствуя волну гнева, и резко развернулся. Малфой мог его раздражать — когда его не раздражал Малфой? — но он не хотел иметь ничего общего с этим вот, с людьми, которые не могут просто отпустить чертову войну. — Я едва ли вижу, как это может быть связано, — холодно произнес он. — Те, кто сделали это, имеют больше общего с Волдемортом, чем Драко Малфой когда-либо. Который, кстати, был оправдан за все военные преступления почти десять лет назад. Хорошего дня. Он вышел за ворота, захлопнув их, и уловил отдаленный голос женщины, крикнувшей «Эй, спасибо, аврор Поттер!», за секунду до аппарации.