***
Великому визирю Ашшуру ибн-Ридазу было отчего опасаться перемен в политической жизни Харада. Ловкий и беспринципный политикан, коварный царедворец и просто жестокосердный сластолюбец, он умудрился сохранить свой пост даже после смерти славного султана Исмаила Багрянородного, коему служил целых двадцать лет. Последние три года он отирался при дворе этого пришибленного психопата шахзаде Керима, теперь же намеревался втереться в доверие и к новой правительнице. Однако сделать это будет далеко не просто. Алия намного умнее своего братца, ей так просто мозги не затуманишь сладкими речами да всякими радужными посулами. Тут следует вести себя крайне осторожно и … желательно обзавестись влиятельными друзьями. Именно поэтому Ашшур ибн-Ридаз и пригласил сегодня к себе в гости самого таинственного человека во всем Хараде — Итиэля бен-Укала — бессменного вот уже два поколения! начальника Кхмид’аттуль аль-Нассерия, главного над прознатчиками и шептунами, недавно ставшего доверенным лицом самой Алии. Этот высокий темнокожий старик являл собой полною противоположность невысокому и тучному визирю. Спокойное и невозмутимое лицо Итиэля, словно высеченное из обсидиана, могло повергнуть в трепет любого. Кустистые седые брови и того же цвета коротко подстриженная борода делали главного шпиона Харада похожим на пророка из легенд диких племен Дальнего Харада, а странные янтарные глаза и сухой, загнутый книзу длинный нос роднили его с персонажами детских сказок, где фигурировали могучие чародеи и безжалостные джинны. Волевой тяжелый подбородок говорил о непреклонном и упрямом характере, а могучие плечи и ровная спина, так и не согнувшаяся под тяжестью прожитых лет — о недюжинной силе этого загадочного человека. Одетый с ног до головы во все черное он и вправду напоминал сказочного колдуна, тем более общее впечатление усиливал и странного вида посох, который Итиэль бен-Укал крепко сжимал в своей правой руке и с которым никогда не расставался. Вырезанный из слоновой кости, по крайней мере так считали видевшие этот посох люди, он имел тяжелый набалдашник, выполненный в виде миниатюрной кошачьей головы. Но если приглядеться повнимательнее, можно было заметить, что ранее набалдашник таинственного посоха имел совершенно другую форму и изображал совершенно иное существо. Неведомые резчики изменили первоначальный лик, придав ему схожесть с головкой домашнего любимца, но Итиэль бен-Укал прекрасно знал, КТО и ЧТО срывается под забавными чертами кота и КАКУЮ мощь таит в себе древний посох, который он выдавал за всего лишь щегольскую тросточку. — Алия –султан мудра не по годам. Она знает, как влюбить в себя толпу, — улыбнулся Итиэль бен-Укал. — Уверен, друг Ашшур, сегодня нас ждет небывалое зрелище.***
Итиэль был прав. Хитроумная харадка решила превратить свое восхождение на трон в настоящий праздник — небывалое костюмированное действо. Посему обитатели Хрисаады, заранее оповещенные о готовящихся торжествах, с нетерпением ждали этого волнующего мига. И вот … где-то, со стороны западных ворот, раздались звонкие трели боевых труб. Толпа затаила дыхание … — Началось … — на полных губах Ашшура ибн-Ридаза зазмеилась циничная усмешка. По каменной мостовой оглушительно цокают десятки копыт. Торжественной вход Алии — Губительницы империй в Хрисааду открывают конные глашатаи. Три шеренги отборных воинов на отборных длинноногих жеребцах. Одетые в сталь и шелка, в высоких шлемах-тюрбанах, воители самоотверженно дуют в позолоченные трубы, возвещая о приходе своей госпожи и повелительницы. Благородные, холеные скакуны, которых издревле разводят в степях Кханда для гвардии багрянородных султанов, тоже облачены в торжественные наряды — их яркие попоны сверкают золотом и серебром, а стальные пластины, защищающие боевых животных, переливаются настоящим огнем в алых лучах заходящего солнца. За всадниками, нещадно гремя оббитыми железом колесами, появляется, пожалуй, одно из самых грозных оружий в армии Харада. Легендарные серпоносные колесницы — совершенные, вселяющие ужас в сердца врагов боевые машины. Головы умелых возниц защищают стальные шлемы с жуткими масками-личинами. Могучие тела воинов полностью закованы в ламинарные панцири, за широкими плечами, словно крылья, развеваются нарядные плащи. Лишь самые сильные и ловкие из харадцев удостаиваются чести править этой жуткой колесницей. И возницы знают это, с кичливой гордостью взирая на притихшую толпу сквозь узкие прорези своих звероподобных масок. За возницами, к одной из стенок кузова колесницы, крепится длинный флагшток с развевающимся на конце знаменем Алии — на багряном поле свернувшаяся кольцами черная змея, сжимающая в своих острых клыках золотой скипетр государей. Деревянный, обтянутый кожей, кузов колесницы тянут четыре крупных коня посредством двух дышл и двух ярем, на внешних концах которых закреплены пара ужасающе острых серпов, которые способны буквально разрезать на пополам зазевавшегося неприятеля. На концах оси крепятся еще четыре серпа, предназначенные для поражения ног противника. К концам дышл приделаны копья для поражения впереди стоящей цели. От боевой колесницы Харада практически невозможно спастись … Четверка лошадей защищена стальными нагрудниками с птеругами и позолоченными налобниками из того же металла. — Клянусь Солнцем и огнем! Малютка Алия не только умеет отлично поражать, но и здорово пугает, — великий визирь одним ловким движением закинул в свой большой рот крупную черную маслину. — Наша государыня должна показать хрисаадцам, КТО законный правитель Харада, — Итиэль бен-Укал вновь пригубил алого вина. — А власть, прежде всего, орган — насилия и …подавления. Но вот конные трубачи и серпоносные колесницы исчезают за поворотом и их место занимает пеший отряд кхандийских лучников-варьягов. В высоких волчьих шапках мехом наружу, в стеганных халатах и шелковых шароварах, заправленных в мягкие сапожки с загнутыми кверху носками, эти меткие стрелки готовят сегодня для жителей Хрисаады особый сюрприз. Подчиняясь отрывистой команде, кхандийцы резко останавливаются, буквально падают на одно колено, целясь из своих композитных луков в сиреневые небеса раннего вечера. Миг — и десятки стрел взмывают в воздух, уже в полете раскручиваясь в розовые и золотые полотнища. Толпа взволнованно гомонит, с затаенной опаской наблюдая за траекторией полета диковинных стрел. Однако это только начало представления. Стоит разноцветным полотнищам пасть на брусчатку, хрисаадцы издают единодушный вздох изумления и … восхищения. Куски ткани, словно по волшебству, отлетают в сторону, открывая миру десяток прекрасных дев, чье незамысловатое одеяние состоит лишь из драгоценных украшений, загадочно мерцающих на юных грациозных телах. Откуда-то, словно из самого воздуха, полилась чудесная, завораживающая музыка, и нагие тела задвигались в диковинном танце. Блестящая, натертая специальными маслами, кожа, соблазнительные изгибы женских прелестей, темные сладострастные глаза, слегка приоткрытые алые, чувственные губы, сверкающий жемчуг зубов. Немало мужских сердец в тот час учащенно забилось, отвечая дивной музыке и завораживающим движениям обворожительных танцовщиц. Вдруг сладостный напев резко обрывается и в дело вступает ритмичный бой тамтамов. Нагие танцовщицы заворачиваются в разноцветные полотнища и быстро сходят со сцены. На улицах Хрисаады появляются темнокожие жители Дальнего Харада. На головах диковинные уборы из перьев редких птиц, лица закрывают жуткие маски хранителей рода, поджарые, мускулистые эбеновые тела украшают шкуры свирепых хищников из диких джунглей того края. Мужчины издают дичайшие вопли, потрясая копьями и мечами, не забывая при этом вертеться в варварской пляске веселья и лихости. Их совершенно обнаженные женщины падают ниц, содрогаясь в чувственном экстазе. Бой тамтамов превращается в оглушительный рев, темные тела танцующих размываются, становятся нечеткими и, словно истончаются, превращаясь в призрачные тени. Взрыв! Улицу заволакивает сизым дымом. Жители столицы взволнованны и напуганы: мужчины громко кричат, ругаются и требуют объяснений, женщины, пытаются успокоить истерично рыдающих детей, лишь детворня, засевшая на деревьях и крышах радостно гогочет. Фокус со взрывом пришелся ей по душе. Но дым быстро рассевается. Темнокожих танцоров и след простыл, словно они и вправду растворились в воздухе. Но на это чудо никто не обращает внимание. Ведь представление только началось …. — Сморите! Смотрите! — кричит кто-то из толпы, отчаянно тыча пальцем в небо. Оглушенные недавним взрывом харадцы поднимают свои головы кверху и … Медленно, поэтично кружась в воздухе, на них падают сотни и сотни нестерпимо благоухающих цветов. Воистину фантастическое зрелище! Смуглые лица освещают радостные улыбки, руки тянутся к невиданной красоте. Громоподобные овации «разогретой» толпы оглушают … — Кажется, только что Алия-султан влюбила в себя добрых жителей славной Хрисаады, — с улыбкою заметил Ашшур ибн-Ридаз. — Постойте, это еще далеко не конец, — лениво улыбается в ответ главный шпион Харада.***
Вновь звонко заиграли позолоченные трубы. Толпа радостно кричит и машет руками, приветствуя новых героев этого пестрого действа. Рядами по четверо движется харадская гвардейская конница: в шелковых чалмах и халатах, богато отделанных островерхих шлемах и булатных кольчугах, в ламеллярных латах и в цельных панцирях, с кривыми саблями и жуткими ятаганами, длинными бамбуковыми копьями и небольшими декоративными щитами — перед толпой медленно проезжает, давая себя хорошо разглядеть, настоящая воинская элита Харада — лучшие из лучших — цвет и гордость этой пустынной страны. — Харад! Харад! Харад! — восторженно скандирует толпа. Но вот она замолкает, не зная, как вести себя дальше. И в такой резкой перемене настроения нет ничего удивительного, ибо за харадскими конными гвардейцами, движется … рыцарская конница древнего Гондора. Гондора … Солнце и огонь! Гондор — старый и непримиримый враг этой засушливой страны. Поистине, Арда полна чудес, если гондорцы едут плечом к плечу с харадцами … Могучие воины увядающего Гондора разительно отличаются от своих полуденных коллег. Начнем с того, что самый малый из этих рыцарей выше на полголовы любого из гвардейцев султана. Гондорские рыцари напоминают воителей из древних легенд, титанов, по прихоти валаров сошедших в Арду — мир смертных людей. Всадники, как и их могучие кони, закованы в сверкающие, начищенные до блеска, латы. Глядя на это нестерпимое сияние, обитателя Хрисаады непроизвольно щурятся, изумляясь фантастическому росту рыцарей и их боевых скакунов. Гондорцы, как на подбор, все молоды, все пригожи собой. Немало юных харадок заливаются краской, не в силах оторвать взора от таких красавцев. Это вам не жители спорного Квизарата, что за последние двести лет представляют из себя диковинную помесь гондорского и харадского народов. Нет! Перед вами истинные мужи «каменной земли » — потомки сказочных нуменорцев. Вот едут отважные рыцари Дол Амрота — их глухие шлемы украшают искусно выкованные лебединые крылья, а плащи за плечами цвета неба в грозу. Это сильный и опасный враг. Не раз харадлцы терпели поражения от закованных в сталь воителей Белфаласа, что врезались в их ряды, подобно серпу в спелую рожь, уничтожая все живое на своем кровавом пути. Даже проверенные временем серпоносные колесницы порою не могли остановить рыцарей Лебедя, мчащихся вперед единым железным кулаком. Подле воителей Дол Амрота нашли себе почетное место и храбрецы из Минас Тирита — эти молодцы носят черные туники поверх сверкающих лат, а шлемы их открыты, но с роскошными султанами из перьев северных воронов. Защитники новой столицы Гондора проверенные не в одном бою герои. Их мечи и копья уже успели затупиться об орды Мордора, но в серых глазах потомков Нуменора нет страха — они привыкли не бояться ночных мороков. А что это за воины? Хоть и похожи они на остальных гондорцев, но все же и отличаются от них порядочно, словно не родные перед нами братья, а двоюродные. Светловолосы конники болотистого Анориэна, ибо в жилах их течет кровь самих повелителей лошадей — ристанийцев. Эти рыцари предпочитают тяжелым латам легкие кольчуги, а длинным копьям и тяжелым мечам лук со стрелами. По всему Гондору славятся лучники из Анориэна за свою меткость и выдержку в бою. Даже немыслимые чудища из Мордора и иных южных земель не заставят их твердую руку дрожать. Их стрела всегда найдет себе верную цель. Такими предстают перед изумленными хрисаадцами северные союзники их новой повелительницы. Изумлены харадцы. Не знают они, как вести себя в подобной то ситуации. Здравицы ли кричать или же сохранять молчание гробовое. Переглядываются жители столицы, хмурятся, перешептываются, плечами пожимают. И даже прелестные девушки, чьи сердца уже пленены красавцами из Гондора и те не знают, как вести себя теперь, растерянно взирая на сверкающие ряды тяжелой конницы, неспешно дефилирующей перед ними. — Харад и Гондор! — вдруг звонко кричит чумазый мальчишка, удобно усевшийся на верхушке одной и пальм. — Харад и Гондор! Гондор и Харад! Харад и Гондор! Гондор и Харад! — буквально взрывается обрадованная толпа. Напряжение снято … Неуверенность исчезла …***
— Не зря, ой не зря, нашу новую госпожу подозревают в колдовстве. Заставить харадцев кричать здравицы Гондору — тут реально не обошлось без могучего волшебства … — То ли еще будет, друг Ашшур, толи еще будет. — Значит, вы не отрицаете вмешательства чародеев? — хитро прищурился великий визирь. — Вы ошибаетесь, дорогой друг. В ныне происходящем нет и крупицы волшебства. — Да ну? А что же тогда есть, по вашему мнению? — Политическая целесообразность и сухой расчет. Алие-султан нужны гондорцы так же, как утопающему глоток чистого воздуха. Да, девочка сумела разбить Керима в нескольких битвах и даже умудрилась изгнать наглеца из Хрисаады. Но война еще далеко не закончена. Без могучей конницы Гондора, без его железных легионов, Алие вряд ли удастся долго усидеть на Троне Львов … Безумный шахзаде все еще удерживает северо-восток страны. У него много сторонников в Кханде, особенно среди неистовых варьягов. Рунийская аристократия тоже с благосклонностью взирает на единственного сына Исмаила Багрянородного … — Вы хотели сказать, единственного из ВЫЖИВШИХ сыновей Исмаила Багрянородного, — на полных губах Ашшура ибн-Ридаза появилась неприятная ухмылка. — Во дворце султана шептались, что своих братьев на тот свет отправил сам Керим. — Почему-то это новость меня особо не удивляет. Матерые царедворцы сухо рассмеялись. — Так вы думаете, уважаемый бен-Укал, что для нашего шахзаде все еще не потеряно? — уже серьезно поинтересовался великий визирь. — Если подлецу удастся заручиться поддержкой мерзких ушраков с Мордора, то … — Итиэль многозначительно замолчал. — Да-а-а … Ушраки — дики и многочисленны. Они могут создать немало неприятностей юной правительнице. — Однако сейчас они не больше, чем обыкновенные невежественные дикари, лишенные опытного вождя, — заметил главный шпион Харада. — Это уже не та победоносная орда, уничтожающая все живое на своем пути. Дни Саурона давно миновали и … неизвестно удастся ли вновь возродиться из небытия этому майару … — Ходят слухи, что в горах Мордора завелась некая сила … — К счастью для нас, как и для всего цивилизованного мира, пока что это ТОЛЬКО слухи. Признаться, меня больше волнует Умбар на юге, чем полудохлый Мордор на севере. Туповатые ушраки не чета высокородным морэдайн — потомкам самих черных нуменорцев, некогда приплывшим в Арду с далеких западных островов. Сейчас Умбаром, этим пиратским недогосударством, правит амбициозный род Кара-Соржи. — Браннимир II пока что не собирается идти маршем на Хрисааду. — Ему это особо и не нужно. Пользуясь не затихающей гражданской войной, они оттяпали у нас все побережье и даже начали захватывать караванные пути. Согласно моей информации, брат Браннимира, Нархол захватил Аль-Алияд — важный торговый город, лежащий у подножья Черных гор. А это значит, дорогой мой Ашшур, что вскоре мы лишимся всяческой морской торговли. Тогда чернь мгновенно восстанет против Алии-султан. Пустые животы — страшная сила! — Что-то ваши прогнозы сегодня один мрачнее другого, — скривился великий визирь, жуя очередную маслину. — После разговора с вами, отпадает всякая охота праздновать. — Не расстраивайтесь вы так, — тихо засмеялся Итиэль бен-Укал. — Наше дело еще не проиграно. Еще поборемся. Тем более … Кажется, я слышу вдалеке тоскливый рев. — И что это значит? — мрачно буркнул Ашшур ибн-Ридаз. — Это значит, что близится час триумфального выхода Алии-султан. Уверен, она что-то еще оставила и на конец этого представления …***
Вновь не ошибся Итиэль бен-Укал. Над блистательной Хрисаадой проносится утробный рев, казалось обрушившийся на испуганных людей прямо с небес. Земля дрожит от кошмарных шагов древнего монстра. Лениво передвигая своими столпообразными ножищами, по улицам столицы Харада шагает самый, что ни на есть настоящий мумак! Серокожий, огромный, словно скала, этот опасный зверь из саван Дальнего Харада поражает своим чудовищным видом, каждого, кто хоть раз взглянул на него. Гигантская голова с маленькими злыми глазками и большими вислыми ушами, длинный хобот, которым мумак обмахивается, словно веером, в этот миг напоминая знатную госпожу из Дол Амрота, по бокам невообразимой пасти торчат устрашающие бивни, ныне обвитые золотой проволокой. Как и боевые кони с серпоносными колесницами, мумак покрыт богато отделанной попоной и листами брони, защищающими его голову, торс и массивные столпообразные ножищи. На шее чудовища, обхватив ее ногами, восседает погонщик мумаков — плечистый темнокожий здоровяк, украшенный с ног до головы причудливыми татуировками. За погонщиком, на широкой, необъятной спине монстра расположилась настоящая беседка, увитая гирляндами из роз. Обычно тут располагается боевая башенка, полная лучников и воинов, вооруженных длинными копьями и глефами. Но в это вечер все по-другому. Ведь перед нами не обычный мумак, а праздничный, несущий на своей спине виновницу сего торжества. Толпа притихла, с каким-то суеверным страхом взирая на грозного мумака. Этих свирепых убийц боялись не только в закатных странах. Даже харадцы, славящиеся по всему свету, как укротители этих серокожих гигантов, выводя на бранное поле бронированных зверей не знали, куда повернут они свои стопы, ибо всей Арде известно, что, не смотря на грозный вид и злой нрав, мумак — существо по сути пугливое и легко поддающееся панике, чем нередко и, следует заметить, вполне успешно пользовались гондорцы и мордорские орки. Однако страстное любопытство увидеть саму Алию — Губительницу империй пересиливает даже исконный страх перед диким зверем. Толпа, нещадно толкая друг друга, практически окружает заметно нервничающего мумака, люди из личностей превратившиеся в безликую импульсивную толпу, до хруста в позвоночнике вытягивают шеи, щурятся, с какой-то порочной жадностью стараясь рассмотреть женщину, в этот миг равную самим богам. Сотни, нет, тысячи рук вздымаются кверху, словно еще миг и вспотевшие ладони смогут прикоснуться к вожделенной Алие … Дочь Исмаила Багрянородного сидит, скрестив по-харадски ноги, внутри беседки на спине грозного зверя. Перед нами среднего роста худощавая молодая женщина. У Алии очень бледное лицо истинной аристократки, кажущееся совсем белым в обрамлении темных, цвета воронового крыла, кучерявых волос. Зато глаза у нее необыкновенные — сверкающие волшебным сиянием изумруды. Возможно, из-за этих дивных очей младшую дочь почившего султана и называли колдуньей … Одета Алия-султан, как подобает истинной царице. Самые лучшие шелка и драгоценные украшения заставляют ее точенную фигурку буквально светится в полумраке. Но все это великолепие меркнет перед короной на ее челе. Подобное чуда ювелирного искусства мало кому доводилось лицезреть в подлунном мире. Даже гномы из недр земных затаили бы дыхание, с завистью взирая на чудные переливы десятков драгоценных камней и чистейшего золота. Подле правительницы священного Харада, тоже скрестив ноги, восседает высокий статный мужчины. Он уже не молод и прожитые годы щедро посеребрили его волосы, но спина его не согнулась под тяжестью прожитых лет, плечи широки, а в могучих руках еще достаточно силы, дабы сжимать острый клинок. Адрахиль — славный князь Дол Амрота- первый и достойнейший из рыцарей Гондора — союзник и, по слухам, любовник Алии-султан. Знатный гондорец не стал одевать свои сверкающие латы, ограничившись верным мечом на поясе и надежным кинжалом за голенищем высокого сапога. Адрахиль одет по гондорской моде, в его дорогом платье преобладают темно-синие тона, а вышивка на рукавах и высоком, стоячем воротнике сверкает чистым серебром. Таким же лунным светом сияет и тонкий обруч на его голове, словно намекая, что гордые правители Белфаласа достойная ровня королям. Однако Алия и Адрахиль все же предприняли определенные меры предосторожности. Под их нарядными одеяниями скрывается незамутненное серебро мифриловых кольчуг — бесценный подарок князьям Дол Амрота от благодарных гномов с Синих гор, что лежат далеко на севере. Облачиться в легендарную броню было идеей Алии. Знатная харадка прекрасно помнила нездоровую тягу своего братца, шахзаде Керима, к убийствам исподтишка. А получить отравленный арбалетный болт в такой час ей особо не хотелось … Алия-султан с легкой улыбкой взирает на беснующуюся толпу у ног боевого мумака. У молодой харадки алые чувственные губы, но едва заметная сладка, делает ее улыбку циничной, словно Алия-султан знает цену восторга переменчивой толпы. Будут ли они столь же радостно встречать ее, если удача вдруг изменит молодой королеве? Что-то не верится … Но, как бы там ни было, а тонкая рука Алии вздымается вверх, царственным жестом приветствуя своих верных подданных. В тот же миг ночное небо над Хрисаадой расцвечивают ослепительные росчерки разноцветных фейерверков. Столица Харада превращается в волшебное место, где чудеса становятся явью. — А-ли-я! А-ли-я! А-ли-я!!! — неистово скандирует толпа. Законная правительница Харада только что вступила на царство.***
— Итак, наша горячо любимая родина, священный Харад, только что обрела нового правителя, — отвернувшись от окна, полушутя полусерьезно продекламировал Ашшур ибн-Ридаз. — Впервые за последние тысячу лет Харадом будет править женщина, — заметил Итиэль бен-Укал. — Ха! Не смешите меня! Женщина … Девушка, почти ребенок, — хохотнул великий визирь. — Уверен, что такие мудрые люди, как мы с вами, — глаза Ашшура хитро сверкнули, — сможем наставлять это дитя, став ему верными друзьями и … помощниками. — Мы с вами? — иронично приподнял седые кустистые брови главный шпион Харада. –Кажется, я пропустил нечто важное в нашей беседе. С каких это пор вы стали доверенным лицом новой королевы? — Бросьте, уважаемый, бросьте, все вы прекрасно понимаете, — многозначительно улыбнулся Итиэлю Ашшур ибн-Ридаз. — Скажите еще, что вы до сих пор не поняли, почему сегодня я пригласил вас к себе в гости. Мне нужна власть! — в голосе визиря зазвучала сталь. — Власть … и ничего больше! Ради нее я готов … на все! В роскошных покоях ибн-Ридаза повисла тишина. — Дорогой друг, — наконец прервал затянувшееся молчание Итиэль бен-Укал, ставя пустой бокал на маленький столик, — теперь я вижу, что не ошибся в вас. Вы … — главный шпион лениво улыбнулся, хотя его янтарные глаза стали холоднее северных морей, — стопроцентный, конченный негодяй! — Простите? — То, что слышали. Вы — подлый и корыстный негодяй, всегда пекущийся только о своей шкуре! Но даже такие прощалыги, как вы, почтенный Ашшур, порою допускают фатальные ошибки. За последний же час вы совершили их превеликое множество. Что в вашем положении, согласитесь, не вполне разумно. — И какие же ошибки я совершил? — запальчиво поинтересовался великий визирь. — Вы недооцениваете людей. А это в нашей игре смерти подобно. — Кого же, позвольте узнать, я недооценил? — Хотя бы меня. Думаете я не знаю, зачем вы пригласили меня сегодня к себе в гости. Вы ублажали мой взор и слух прекрасными девами и чудесной музыкой не по доброте душевной. Не-е-ет, — бен-Укал медленно поднялся, тяжело опираясь на свой диковинный посох. — Такой беспринципный и подлый человек, как вы, почтенный Ашшур, никогда и ничего не делает просто так. Я знаю, что вы хотели перекупить меня, сделать своим человеком в новом диване, своими ушами и глазами при Алие-султан. Думали, что со временем, подобно ядовитой гадине, сможете подкрасться и к ней, как вы это сделали с глупцом Керимом. Подкрасться с единственной целью — предать при любом удобном случае и хорошенько нажиться на этом. Нет! Нет! Не возражайте. Ложная скромность тут ни к чему. Но, — Итиэль многозначительно поднял указательный палец вверх, — вы не учли одного, юную королеву охраняю я … А меня вам не одурачить! — Ты так самоуверен, друг мой, так самоуверен … Это не хорошо, это не вежливо, в конце-то концов, — в темных глазах визиря засверкали странные огоньки и он, как бы между прочим, сделал шаг в сторону свисающего с потолка шелкового шнура, умело скрытого среди роскошных штор. — Однако я бы не советовал оскорблять меня, причем в моем же доме. Здесь моя крепость, моя территория … — Я не оскорбляю вас. Я говорю правду. А правда, как известно, никогда не бывает приятной. — Итиэль! Шайтан вас подери! Что ты задумал? — ибн-Ридаз нервно облизал свои полные губы. — Зачем сразу лезть в бутылку? А? — голос Ашшура стал слаще свежесобранного меда. — К чему все эти совершенно нелепые обвинения и пустые угрозы? Уверен, — визирь сделал еще один шаг по направлению к вожделенному шнуру, — да-да, я просто уверен, мы же цивилизованные люди, мы сумеем договориться. — Не советую. — Что? — встрепенулся толстяк. — Не надо дергать за этот шнурок, — бен-Укал указал посохом на шторы. — Это не поможет. — Почему же не поможет? Еще как поможет, будь уверен, черномазый ты ублюдок, — прошипел сквозь зубы ибн-Ридаз. — Нет, — не смог сдержать улыбки Итиэль. — Не поможет. Твои верные телохранители, которых ты собирался призвать сюда, дернув за эту цветастую тряпку, уже мертвы. Причем уже несколько часов. В соседних комнатах, находятся мои верные люди из Кхмид’аттуль аль-Нассерия, готовые по первому моему зову ворваться сюда. Прежде чем залезать в змеиное логово, сперва нужно передавить всех змей. — Ты … ты… коварнее самого иблиса, — Ашшур ибн-Ридаз стал белее снега с холодных тундр далекого Ангмара. — Да что ты. Брось. Я всего лишь человек, такой же, как и ты. — Послушай … У меня еще остались влиятельные друзья в столице. Уверен, им не понравится твое самоуправство … — Поверь, сейчас, в последние смутные часы междуцарствия, никому нет до тебя дела, — бен-Укал стал медленно наступать на испуганно попятившегося визиря. — Захоти, я мог бы убить тебя прямо здесь и прямо сейчас. — Значит ты не убьешь меня? — визирь громко сглотнул. — Это будет зависеть от твоих ответов. — Каких еще ответов? — Что ты знаешь о Парсе и Арзу? Глаза Итиэль бен-Укала полыхнули таинственным золотым светом.