После смерти Паши прошло четыре дня. Все это время я боялся выйти на улицу, общаться с друзьями и пускать кого-либо в свою комнату. Я перестал покидать ее, подпирая петли кроватью брата.
Родители не оставляли попыток войти, кричали, порой угрожали, не понимая моего страха. А боялся я самого себя. И тела младшего брата, что все это время находилось в моей комнате. К моменту возвращения родителей я не сумел спрятать его, а потому уже который день наблюдал за его разлагающимся телом.
Вызывал отвращение его запах, но не он сам. Временами я менял ему пробор прядей и осматривал кожу. Вся она была покрыта багряными пятнами. Но хуже всего выглядели глаза. Зрачки уходили под веки, делая его глаза совсем белыми, точно там и не было радужки. Первое время я боялся, но после стал пытаться вернуть его глаза на место.
Но, как и его конечности, они больше не держались в одном положении. Брат просто сидел в углу, ожидая, когда уйдут родители, чтобы оказаться в земле. Запах гнили, Пашины безжизненные глаза и пожелтевшая кожа – все вызывало во мне тошнотворное чувство и слезы.
Пока я мучился от смешанных чувств, родители считали, что мой брат ушел из дома. Кажется, я слышал, как они хотели заявить о нем в полицию. Параллельно с этим они по кусочкам пытались вытянуть из меня все, что я знал. А я притворялся, что он мне ничего не сказал. Но кроме родителей меня не оставляли и одноклассники: все за меня сильно беспокоились, но я знал, что это не так.
Очередной прекрасный весенний день. За окном поют птицы, слышен детский смех, звуки машин и радостные крики. И только я сижу в своей темной комнате, зарывшись в одеяло. В моей голове все время крутились мысли о том, что как только все узнают, что убийца я, от меня тут же отвернутся. Нужно было избавиться от трупа, а я не могу выйти наружу. Я боялся даже трубку взять. Боялся убить еще кого-нибудь.
Когда же квартира, наконец, оказалось пустой, я решил заняться телом брата. Мне хотелось мирно его похоронить, ведь, в конце концов, он заслуживал достойной смерти. Никогда не думал, что этот момент настанет так скоро.
Взяв его едва теплую руку, я опустился рядом на колени, прося прощения. Я делал это каждый день, но понимал, что эту выходку брат точно не простит. Держа его холодную руку, я в очередной раз наткнулся на надпись на его запястье. Я помнил, как иголкой он сам ее сделал. Кривые буквы переплетались с побледневшими венами, делая надпись еще более неразборчивой.
Мне не хотелось прощаться с братом вот так, но и с трупом в комнате я жить не смогу. Решив навсегда оставить частицу него со мной, я отправился на кухню за ножом. Я хотел срезать его неумелую татуировку, чтобы она всегда напоминала мне о том, что у меня когда-то был брат.
Сидя с ним на полу, я пытался заглянуть в его глаза: узнать, не был ли он против. Тонкие губы Паши не шевелись, сохраняя беспомощное выражение лица. Держа его руку, я все не решался запустить лезвие под верхние слои его кожи. За моими плечами столько смертей, а я до сих пор боялся сделать больно тому, кто и боли то теперь не почувствует…
Но меня прервал звонок в дверь. Я не хотел открывать, понимая, что это не родители. Они бы открыли дверь ключом. Но звон настолько врезался в мое сознание, что казалось, он звенит в моей голове, пронизывая черепную коробку. Я все же подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Никита со своим невозмутимым выражением лица.
- Ну, привет, Саша, - с неоднозначной улыбкой поздоровался Никита.
- Привет. Что-то хотел? - утомленным голосом спросил я, неосознанно начиная медленно закрывать дверь.
- Да, поговорить нужно, - выражение лица друга сделалось серьезным, когда он резким движением руки раскрыл перед собой дверь.
Он явно был настроен решительно, но, несмотря на это, остановился, чтобы разуться. Воспользовавшись его промедлением, я запер дверь в свою комнату. После я молча провел Никиту на кухню. Он отказался от чая, как и от моего предложения поговорить на улице. Он выражал всю серьезность своим присутствием, изредка скрещивая руки и поджимая губы. Мне казалось, что он точно знал, зачем был здесь.
Мои попытки его разговорить проходили безуспешно, а потому я сел за стол и завел диалог, начиная с отдаленных тем. Говорили мы о многом, но явно, не очень охотно. О школе, о жизни, о предстоящих каникулах, только все это не давало мне того, что я хотел узнать. Со временем Никита сам начал вспоминать о наших друзьях, не упуская из внимания личность убийцы и найденных улик.
Я понимал, к чему он вел, но не знал, чего он добивался. Если он знал, то зачем ждал от меня признаний, если мог давно уже заявить в полицию. Но, раз не действовал он, то я уж точно хоть что-то должен сделать. Тогда у меня появился план. В банальной драке мне его не убить, ведь он сильнее. Но, решив, что физическая сила решает не все, я принялся надавливать на его психику.
- А знаешь, - я встал из-за стола. - Мне действительно очень жаль, что все это произошло именно с нашими друзьями. Особенно с Лешей, - Никита вздрогнул. - Он наверняка не хотел вот так мучительно умирать. Но знаешь, это даже к лучшему.
Кейн на глазах превращал всю свою решимость в неуверенность и мелкую дрожь. Довольный результатом, я продолжил.
- Он никогда не узнает о том, что его лучший друг по уши в него влюблен, - я наклонился к уху Никиты и плавно вытащил из кармана его штанов пистолет, который заметил еще на пороге. – Думаешь, я ничего не понимаю? - я приставил пистолет к его виску. – Думаешь, я не знаю о том, что ты хочешь меня убить?
Впервые мои руки не дрожали. Я абсолютно точно понимал, что собираюсь сделать. Среди двух жизней не приходилось выбирать: я предпочел сохранить свою. Мне нельзя умирать теперь, когда ради Славы сделано так много.
- Так это ты убийца... - шепотом сказал Никита, стараясь опустить голову, но пистолет у виска ему не позволил.
Его слова на мгновение заставили меня задуматься. Я был уверен, что он знал об этом и раньше. Но, похоже, просто догадывался.
- Да, и тебя это не спасет, - я хладнокровно спустил курок.
Звук выстрела эхом раздался по всей квартире, а кровь тут же заляпала пол и одежду. Взглянув на себя, я ничего не почувствовал. Привычное рубиновое пятно на мне точно след от кофе. Я понимал, что теперь в квартиры целых два трупа, но тело Кейна все же важнее. Паша хотя бы находится не на видном месте.
Оставив пистолет на столе, я отправился смывать брызнувшую на руки кровь. Осознавая свою обреченность, я довольно быстро отыскал телефон. Набрав короткий номер, я стал внимательно вслушиваться в длительные гудки. Линия оказалась занята, что заставило меня швырнуть телефон на стол.
Встретившись взглядом с пустыми глазами Кейна, я вспомнил, что мне нужно его вынести из квартиры. Взяв тело за руки, я понес его к входной двери. К счастью, вся кровь с виска впитывалась в одежду, и на полу практически не оставалось алых пятен. Отперев дверь, я стал волочить тело вниз по ступеням, пока мой собственный этаж не оказался достаточно далеко.
Ради Славы я был готов бежать из тюрьмы, но для этого туда сначала следовало попасть, что я понимал, произойдет скоро. А потому я почти не переживал за труп. На одном из этажей я открыл мусоропровод и принялся закладывать внутрь тело. С трудом, но Никита туда помещался и даже чуть съезжал вдоль по трубе. Когда его найдут, я, скорее всего, не жилец. Успеть бы к тому моменту хотя бы раз увидеться с Аидом.
Эмоционально опустошенный, я поднялся обратно наверх. Квартиру я не запирал, а потому просто открыл дверь и вошел. Но стоило мне повернуть ключи в замке, как вдруг на кухне я увидел Славу, стоявшего вблизи лужицы крови. При виде его у меня замерло сердце.
Поначалу я терялся в догадках, как он здесь оказался, но после понял, что он мог подняться на лифте. Я стоял в ступоре около трех минут, пока Слава не начал говорить.
- Так это ты их убил, - со злостью сказал он, удерживая себя от удара кулаком по столу.
Я не мог ничего сказать. По моим щекам предательски лились слезы, а руки дрожали. Я хотел его крепко обнять, но понимал, что он не позволит мне этого теперь. Слава старался взять себя в руки, поглядывая на мое покрасневшее лицо. Подойдя ближе ко мне и взяв за плечи, он попросил спокойно обо всем рассказать. Но я не мог вымолвить и слова.
В его светлых глазах читалось разочарование. То самое, какое я надеялся никогда не увидеть. Слава был единственным смыслом моей жизни, а теперь я видел, как рушил его своими руками. Для него я убийца, недостойный любви. Я сам убил свой шанс на счастье.
Слезы душили, не позволяя сказать мне все то, что я так давно хотел. Аид иногда отводил от меня взгляд, казалось, неспособный спокойно смотреть на меня такого. Собравшись, я все-таки смог заставить себя сказать хоть что-то.
- Я убил их ради тебя... – единственное, что я сумел пролепетать, прижимая к телу руки.
Слава ничего не говорил в ответ. Он стоял и смотрел на меня, а потом улыбнулся и осторожно обнял. Я подавлял весь тот крик в себе, что вырывался наружу. Я подвел самого дорогого человека в своей жизни, а он, несмотря на все, продолжал быть здесь, со мной.
Мне хотелось крепко стиснуть его руки, чтобы он никуда не уходил, но его спокойствие передавалось и мне. Он без слов заставлял меня верить, что я не безнадежен. Так и не обняв его в ответ, я уткнулся в его плечо, надеясь, что последствия меня не настанут.
- Глупый Сашок, - его спокойный голос довольно быстро стал грубым, - Как я теперь тебя оставлю, а?
На мгновение отпрянув от него, я постарался понять, что он хотел этим сказать. Я ожидал от него любых слов, но не этих.
Прежде, чем я успел что-либо спросить, острая боль пронзила меня насквозь. Я чувствовал, как жидкость стала стекать вдоль спины, навевая холод. Ноги мгновенно слабели, отчего меня все сильнее тянуло к полу. Но руки Славы не давали мне упасть. Перед тем, как меня накрыла тьма, я успел запомнить его холодный безразличный взгляд. В мои последние мгновения его руки меня не отпускали, прижимая к себе.
POV Автор
Вскоре хрупкое тело Хелда оказалось на полу. Слава аккуратно придвинул его к стене, не сводя глаз с его безжизненного лица. Веки были почти полностью закрыты, но это не мешало видеть Сашины глаза, застывшие в молчаливой боли. Аид без интереса наблюдал за последними мгновениями жизни своего друга, думая над всем тем, что он сделал.
Многому Слава мог найти объяснения, но одно не давало ему покоя. Слова Хелда. Он убил всех их друзей ради него одного. Но для чего? Смерти одна за другой проносились перед его глазами, напоминая о невинных жертвах. Аид стал вспоминать, с чего все началось, и когда он вспомнил, что первым был Костя, он задумался лишь больше. Зачем Саша убил его? Из раздумий вывела приехавшая полиция.
***
- Ронжин Вячеслав, за убийство восьми человек вы приговариваетесь к пятнадцати годам лишения свободы, - судья ударила молотком по столу. - Суд окончен.
