a field of lavender beneath my head

— Поле лаванды над моей головой. Итан поднимает взгляд и улыбается. — Над твоей головой, — проводит рукой, — воздух. И там потолок еще. — Ты совсем не романтик. — Конечно, нет. Бенджи красив в лучах солнца и жмурится, словно кот, ворча и ища свои очки. Итан любуется, разумеется, любуется, что ему еще остается делать? Они вернулись с очередной миссии: спасли там мир, чуть не погибли больше раз, чем вообще видели друг друга, находясь на разных концах планеты, и даже не подумали бросить. Не то чтобы «если не мы, то кто» и, наверное, даже не такое желание справедливости, не желание довести дело с этими отвратительными людьми до конца, нет. Просто так было проще. Дело привычки — побеги, вертолеты, стены, маски, пушки, выстрелы, драки, слежки, агенты… Во всем этом не приходилось разбираться, кем они приходятся друг другу. Итан встает и протягивает Бенджи очки. Тот благодарно кивает, надевая их, и моргает несколько раз. — Я прозрел. Наконец-то. — Знаешь, в полевых условиях очки — это довольно уязвимо, — задумчиво сообщает Хант. — Я тебя сейчас ударю. Итан смеется. Потом в него прилетает подушка. Итан не смеется, возмущенно кидает ее назад и сражает наповал, а именно — Бенджи падает на диван и издает отчаянный стон умирающего. По крайней мере, ему так кажется. — Нет, правда, странно на самом деле, а как ты… ходишь без них? Бенджи издает еще один обреченный стон, уже искренний. — Это называется линзы, агент Хант. Он чувствует себя идиотом. — Справедливо. — Ты придурок. — Так! Кто-то, кажется, стал забываться, — Итан садится на диван и нависает сверху. — Что можете сказать в свое оправдание? Бенджи драматично вздыхает. — Был сражен вашей красотой, сэр. Виноват, больше не повторится. Его целуют в лоб и великодушно прощают. В какой-то день Данн сваливается как снег на голову и предлагает пожениться. Прямо сегодня. Прямо сейчас, да, вставай, одевайся и иди. И они правда женятся. Их называют идиотами много-много раз. Сейчас Итан думает, что, наверное, он зря то же самое сказал Бенджи, когда тот разбудил его рано утром в заслуженный отпуск, или когда тот потащил его в венскую оперу «по-нормальному», или когда он снова робко предлагает бросить это и пожить в тишине и покое. В безопасности. С вафлями на завтрак, прогулками в парке и «чем там еще занимаются люди». Они обычными людьми точно не были. Все проносится перед глазами быстро, как ураган, как лавандовое поле над головой. Итан чувствует чертов запах лаванды каждый божий день, когда просыпается один, когда Бенджи не рядом, когда Бенджи… Поле лаванды над его головой тоже. — После смерти есть жизнь? — Бенджи лежит на его коленях и читает какую-то книгу. Итан отрывает взгляд от экрана и пожимает плечами. — Полагаю, мы узнаем, только когда умрем, — треплет его по волосам, — у тебя ведь нет на это планов? — Есть, вообще-то, — смотрит на Итана и фыркает, — дожить до старости. — И умереть со мной в один день? — Да, это практично. Нам не придется друг друга хоронить. — Веселый ты. — А ты не очень, — Бенджи вздыхает и смотрит на телевизор, — и что здесь показывают? — Боевик какой-то. Бенджи берет пульт из его рук и выключает телевизор, ласково целуя чужую ладонь. — Будто тебе своего не хватает. Итан не удивлен, что это происходит так быстро, что это происходит не в один день, что это происходит не на миссии, что это случайность. — Поле лаванды над моей головой. Итан поднимает взгляд и улыбается. — Над твоей головой, — проводит рукой, — воздух. И там потолок еще. — Ты совсем не романтик. — Конечно, нет. Следующим утром он снова просыпается один, и Он не может быть больше благодарен за все пережитое, Даже если сейчас хочет вырвать себе сердце. — Идиот, я буду любить тебя до конца моих дней, потом до конца веков, до конца всякой жизни на Земле и до конца Вселенной, до конца всего, и, может, даже после этого останусь, — Бенджи обнимает его всеми конечностями и целует в висок, — ты придурок, если думаешь иначе. — Я не думаю. — Хорошо, — Данн кивает и прикрывает глаза. Его волосы пахнут лавандой. Итан уйдет из Отряда, спрячется в тихом месте и сделает вид, что их обоих никогда не существовало, потому что жить так невыносимо одиноко. Сердце ноет. Его понимают, не прощают и не провожают добрыми словами, но понимают, хоть это и остается невысказанным. Тут и без него хватает людей, да ведь? Их наконец-то признали в этом чертовом гнилом обществе, а он неожиданно погиб следом за Бенджи. В тишине и покое, который хотел Бенджи, читая книгу, которую обожал Бенджи, на другом конце света от места, где похоронен Бенджи, Итан Хант чувствует запах лаванды и вспоминает лучшие моменты жизни.