***
Ты сидела у окна. Тебе же грустно. Но ты даже сейчас прекрасна. Очень. До безумия. Но мне нельзя думать про это. Я опять отвёл взгляд. И тут ты встала. — Поплачь со... мной...— я неуверенно взглянул на тебя. — О, нет, я только воды попить,— ты пытаешься избежать меня. — Сейчас я прика... — Леонард,— с такой строгой мольбой в голосе. — Да, конечно, извини,— я же обещал тебе, пусть и только во сне, что буду удобным. Ты быстро вышла. Тогда я подожду. Я буду ждать тебя, сколько потребуется. Можешь не спешить.***
Эти цветы. Они такие же как ты, болезненно мягкие. Они так мягко пахнут. Прямо как ты. И они убьют меня по твоей прихоти. Нет, это не твой грех, ты чиста. Это лишь кара за моё похотливое возжелание ангела. Мой ангел, прошу, прости меня и не вини себя. — Мы же умрём!— слышу крик Лео.— Прошу, признайся ей! — Ни за что!— строго отвечаю я. — Опомнись, здесь не только ты!— Лео так волнуется. — Может и так, но ты же ведь лишь плод моего воображения, так что не бойся. Мы делаем это ради неё. Ради нашей единственной подруги. — Идиот!— Лео завопила, хотя мне как-то всё равно.— Идиот! Идиот! Идиот! Хотя бы попытайся прежде чем..! — Я пытался,— отвечаю.— Много-много раз, но это невозможно. Она просто не хочет видеть это. — Давай пригласим её... — Нет, она увидит это!— я смотрю на лепестки. Пусть и не все, но некоторые из них уже запачканы в крови. Сколько у меня времени? День-два? — Так пусть увидит!— Лео так оптимистична.— Может... — Ни за что!— ну не могу я так ранить тебя. — Да почему же!— Лео плачет? Наверное, я и сам ещё не до конца готов принять это...***
Ночь. Так темно. Может, я уже умер. Завтра я уже могу и не проснуться. Потому я, опираясь на стену, встаю с постели и иду к столу. Надо написать письмо. Я сделаю всё так, чтобы ты не переживала. Всё будет хорошо. Ты не виновата. Никогда и не в чём. Пожалуйста, запомни.***
Стоять тяжело. Я падаю на паркет. Это конец!? Я больше не слышу Лео. Ну почему всё так!? Если бы ты ответила мне... Черт, нет! Ты здесь не при чём! Лишь моя вина! Но почему так больно? С каждым кашлем лепестков всё больше и они все в крови. Ангел, прости. И не вини, не вини себя. Хотя бы ради меня. — Лео, ты здесь?— неужели я совсем один? Да... Так тихо. Хотя ничьё присутствие ничего не изменит. Я всё равно умру. Но я бы хотел загадать предсмертное желание. Я хотел бы почувствовать твои губы. Но это опасно. Вдруг ты однажды полюбишь? Эта мысль мне претит, но всё хорошо. Меня уже нет. Прости только, что забрал своим грязным желанием Лео. Прости... Лепестки снова взлетели. Так красиво. Я люблю гвоздики. Чёрт, нет. Сейчас я могу сказать. Хотя нет, я онемел. Тогда хотя бы в мыслях. Люблю тебя. Очень люблю тебя. Купальница...***
Девушка аккуратно взяла конверт от барона фон Сименса. На конверте дрожащими буквами было выведено "для Купальницы". Девушка, дрожа, разорвала конверт и прочитала, еле сдерживая слёзы: "Прости, что не сказал. Но это было невозможно вылечить, потому я не хотел тревожить. В конце концов, ты мой единственный друг. К сожалению, я влюбился в очень жестокую женщину. Но не переживай, ты не в чём не виновата." Последняя фраза прошлась как нож по сердцу. Леонард постоянно повторял её. Постоянно шептал, говорил и кричал. А ещё постоянно, запинаясь, говорил о том, что любил.