«У тебя моя свобода»

Погоня и крики в спину – это определенно не лучший способ поговорить, но у Кайла не оставалось другого выбора после того, что он узнал от Кенни, как только они закончили писать очередной тематический тест. Он спокойно поведал другу, что давно знает о каких-то взаимоотношениях Картмана и Брофловски-младшего, мол, они вдвоем проворачивали небольшой, но опасный бизнес на заднем дворе школы в течение двух лет. МакКормик осмелился предположить, что жиртрест спас Айка от неприятностей, в которые сам, наверняка, и втянул, после чего надел капюшон своей бессменной оранжевой парки и влился в толпу смеющихся девчонок из параллельного класса, уже рассчитывая на то, что с одной из них у него сегодня будет секс. - Картман! Я его старший брат! Я обязан знать! – Кайл ворвался в раздевалку для футболистов следом за Эриком, не убегающим от вездесущего докучливого еврея, но все же надеявшимся, что рано или поздно хоть какая-то дверь его остановит. Видимо, дверь в мужскую раздевалку «Смерчей Саус Парка» оной не стала. - Если я скажу, что вчера доставил твоего брата домой прямо из собственной постели, где он сосал мои яйца своим сладким несовершеннолетним ротиком, тебе полегчает? – ухмыльнулся Картман, стянув футболку, и повернулся к своему распахнутому шкафчику, чтобы вытащить форму защитника, но железная дверца с характерным грохотом захлопнулась под рукой Кайла, не давая Эрику возможности сбежать от расспросов на поле. - Хватит нести этот гребаный бред. Откуда ты привез Айка? Почему он участвовал в том погроме на моем дне рождения? Что за дела у тебя такие с моим братом? Отвечай! - Уйди с глаз долой, жидовская морда, - сморщился жиртрест. – У меня от тебя голова разболелась, а мне еще сегодня четыре часа ломать кости товарищам по команде. - Я не уйду. Картман взъерошил свою густую каштановую шевелюру и присел на скамью, по всему приготовившись к долгому и тяжелому повествованию: - И это вся твоя еврейская благодарность за то, что я посреди ночи пошел и вырвал зад твоего тупого младшего брата из рук ребят, которые пустили бы его на бифштексы, после того, как ты обломал мне секс со своей бывшей. – Он напускно тяжело вздохнул и откинулся назад на стену. Кайл невольно скользнул взглядом по обнаженному торсу жиртреста и почти завистливо поджал губы – теперь он явственно видел, что прозвище утратило свою актуальность: в просторной одежде, которую всегда носил Картман, не было заметно того, насколько он изменился на самом деле, а между тем, в местах, где раньше аккуратно лежали складки, сейчас красовались рельефные мышцы. Он до последнего не замечал, как возмужал Эрик, а вот слабый пол отметил эти перемены сразу. Неудивительно, что даже Бебе клюнула на такого Картмана. Впрочем, несмотря ни на что, внутри жиртрест оставался противным четвероклассником, каким его и воспринимали всю сознательную жизнь друзья. – Я поклялся этому придурку, что ничего не расскажу семье о его темных делишках, если он поучаствует в небольшом погроме. А когда он узнал, что дестрой будет на твоей вечеринке, то просто загорелся этой идеей. Знаешь, Кааайл, по-моему, он не испытывает к тебе нежных братских чувств. - Что за темные делишки? – нахмурился Кайл, впитывая в себя информацию, как губка, пусть сведения и оказались несколько болезненными для принятия. Айк ненавидит его? Но за что? Он ведь старался быть идеальным старшим братом, хотя не всегда выходило все так, как было задумано. - Я скажу тебе только одно слово: мет, - заговорщическим тоном произнес Картман, но увидев недоумение на лице Кайла, пояснил для особо недоходчивых: - Метамфетамин. - Айк употребляет метамфетамин?! – Кайл пришел в ужас. - Да не юзает он его, дурья твоя башка. Он его продает. Точнее продавал до недавнего времени, пока его окончательно не зажало в клещи. Понимаешь ли, дело у него пошло хуже, в школу запустили одного паренька, барыжащего товар конкурентов, который расходится куда лучше того, что толкал Айк. И вот он пришел на отчет, а денег опять кот наплакал. Ну и решили ребята по-свойски выбить из него долги, только их бегунок оказался из приличной семейки, сразу забившей тревогу. Ты позвонил мне, и я сразу понял, что случилось. Огромное количество новых сведений застряло в голове и никак не могло там улечься, не хватало пазлов, чтобы собрать всю картину целиком. Кайл, обескураженный рассказом Картмана, поспешил опуститься рядом с ним на скамейку. Ему было дурно. Как такое могло твориться у него под носом, а он ничего и не заметил? Ничего удивительного, что Айк не любит своего старшего брата, не сумевшего понять, что в жизни близкого человека творится настоящий отстой. - Постой… А откуда ты-то все это знаешь? - Я подгонял Айку новых клиентов, - пожал плечами Эрик и внимательно посмотрел на Кайла, держащегося за голову. – Не парься, с этой историей покончено. - Ты в одиночку разобрался с парнями, которые хотели убить Айка? Отсюда и ссадины, да? - Браво, жид, ты проявляешь немыслимый навык построения логической цепочки! – саркастично похвалил его Картман, но тут же заткнулся, видя, как Кайл гневно вцепился пальцами в свои колени. - Ты мог мне рассказать все это раньше! Ты ведь знал обо всем с самого начала! Тогда бы ничего этого не произошло, и ты был бы цел! Неужели для тебя норма то, что четырнадцатилетний подросток толкает наркоту всем желающим в школе?! - Если он делает это по собственному желанию, то почему бы и нет? - Да потому что это ребенок! И он не может, черт возьми, иметь собственного желания, потому что за него решают взрослые! – Кайл вскочил на ноги, не в силах сидеть на месте в таком взвинченном состоянии. Он с радостью бы ударил Эрика, если бы не следы недавних побоев на его лице, пробуждавших в Кайле чувство вины и останавливающих занесенный кулак. – А что было бы, если бы его накрыли копы, а не эта долбанная наркомафия?! Ты хоть подумал о том, как это повлияло бы на его будущее?! - Говорит мне тот, кто не смог за два года заметить, как его родной брат промышляет торговлей метом. Это был удар ниже пояса, Кайл так и захлебнулся в собственном возмущении. Ответить на это ему было нечем, и безвыходное положение больше всего раздражало его. Картман одной фразой отправил его в моральный нокаут, заставив задуматься о том, какой же Кайл на самом деле эгоист, не видящий ничего вокруг, кроме намеченной цели. И хотя Картман всегда был на первом месте пьедестала самовлюбленных свиней, в ту минуту Кайл почувствовал себя рядом с ним. - Наверно, ты прав. – Лента кинопленки прошлого промелькнула перед мысленным взором, демонстрируя Кайлу все самые неприятные моменты его существования: начиная с детского сада, когда он не мог постоять за себя, подвергаясь нападкам Эрика, и заканчивая этим неожиданным открытием об Айке и просьбой Бебе пойти с ним на бал. Картман медленно поднялся со скамьи, глядя сверху вниз на поникшего Кайла, и, поймав за подбородок, развернул того лицом к себе. Две пары глаз встретились, и Кайл ощутил, как что-то шевельнулось в животе, отчего его пробило жаром, а щеки заалели от смущения, причины которому абсолютно не было. От теплых пальцев Эрика руки покрылись гусиной кожей, а дыхание стало прерывистым. Этот жест был слишком интимным, слишком личным и неоднозначным, как тот поцелуй прохладной майской ночью возле заведенной «тойоты» с застрявшим в багажнике велосипедом. - Если ты думаешь, что самобичеванием сможешь хоть как-то облегчить свою вину, то ты глу-бо-ко заблуждаешься, Кайл. – Волшебный и невероятно стеснительный момент лопнул, как мыльный пузырь, и отрезвил Кайла, провалившегося на самое дно черных зрачков-туннелей Картмана. Слова Эрика были больнее пощечины, Картман убрал ладонь от его лица и шагнул к шкафчику, насвистывая новый хит Гаги. - Какой же ты козел, - раздраженно ответил Кайл: он ждал чего-то, что должно было последовать за этой неловкостью, но точно не хотел услышать еще одно упоминание о своем невыполненном братском долге. Внутри остался необъяснимый мутный осадок неудовлетворенности. В конце концов, чего еще можно было ждать от Картмана, кроме язвительности? Может, проявления малейшего сострадания? Да, с состраданием Кайл точно обратился не по адресу. – Ты не знаешь, кто пригласил Бебе на бал? - Эта информация несет хоть какую-нибудь ценность для меня? – насмешливо выгнул бровь Эрик, расстегивая ремень на джинсах. - Думаю, нет, если только это не ты. – Кайл угрюмо пожал плечами. - Это не я. Доволен, жид? – Картман демонстративно опустил молнию на ширинке и, усмехнувшись, оттянул резинку своих хипсов: - Ты уже уходишь или желаешь полюбоваться на меня в неглиже? - Избави, Господи, - фыркнул Кайл и поспешил убраться из раздевалки. С голым Картманом у него ассоциировались только одни неприятные эпизоды из прошлого. Например, тот раз в десятом классе, когда после физры жиртрест вышел из душа в одном полотенце, а Кенни, решивший отомстить другу, сорвал его с Картмана и со смехом унесся прочь. Впрочем, Эрик не растерялся и прикрыл свое достоинство любимой зеленой шапкой Кайла, незаслуженно оказавшейся под рукой этого конченного человека. После этого Кайл был вынужден распрощаться с дорогим сердцу головным убором посредством ритуального сжигания в мусорном баке на заднем дворе. - Да отпусти меня! – вскрикнул Айк, морщась от боли, когда брат втащил его за предплечье в мужской туалет. Кайл предостерегающе глянул на младшеклассника, моющего руки, и тот чуть ли не бегом рванул в коридор, испуганно хлопая глазами. – Что тебе нужно вообще? - Сейчас ты поймешь, почему я тебя сюда привел. – Убедившись, что лишних свидетелей ссоры в помещении нет, Кайл схватил Айка за шиворот и подтянул к себе, внимательно всматриваясь в его зубы, обнаженные в недовольном оскале. – Ладно, вроде, Картман не соврал, сам ты мет не куришь. - Жиртрест сдал меня?! – опешил Айк, отступая на несколько шагов назад, но тут же спохватился: - О чем это ты говоришь? - Айк, я все знаю, и не стоит пытаться меня обмануть, - посоветовал Кайл. Его терпение тоже не было безграничным, он хотел поскорее разобраться во всем и услышать версию брата. Все не могло быть так, как рассказывал Эрик. Одной из привычек Картмана являлось всем известное преувеличение в своих историях. Возможно, и на этот раз он наврал с три короба. – Ты продавал наркотики? Айк и один из самых сильных наркотиков в штате. Разве такое вообще могло произойти в благополучной семье Брофловски, где и вино пили лишь по праздникам? Айк насупился - шок его мгновенно сменился пламенной злостью, он размахнулся и ударил кулаком в зеркало, висящее на стене, и тут же пожалел об этом, прижимая к груди окровавленные костяшки и стараясь не разреветься от боли. – Дерьмо! Так и знал, что этому говнюку нельзя верить, он готов и мать родную продать при удобном случае! А ведь клялся, что никому ни слова не скажет! - Какого хрена ты творишь? – выругался Кайл, кидаясь к брату и засовывая его разбитую руку под струю включенной холодной воды, хлещущей в разные стороны, ударяясь об осколки зеркала. – Он бы ничего мне не рассказал, если бы я сам на него не надавил. То, что ты наговорил маме и отцу про музыкальный фестиваль в соседнем городе, выглядело неправдоподобно, и я решил проверить твою сказу в сети. Никаких концертов в ближайшие полгода. - Не защищай этого обмудка. – Айк вырвал свое запястье и прижался спиной к стене, сурово таращась на дверцу кабинки. Кайл впервые слышал столько грязной брани от брата, похоже, злословие включалось у него, как и у старшего, только в моменты наисильнейших эмоциональных переживаний. – Что именно он тебе выложил? - Говорил, что ты уже пару лет как продаешь метамфетамин на заднем дворе школы, что у тебя появился конкурент, и тебя прижали из-за недостатка денег. Это так? - Возможно. - Айк, тебе не следует снова пытаться вывести меня из себя. Говори. Говори все, о чем молчал столько времени. - … - Айк? - Ладно-ладно. Пару лет назад мне очень нужны были деньги на новую PSP. Мать не давала, отца дома не было. Ну, мне и посоветовали пацаны сходить к Страшному Сэму – мол, у него можно быстро заработать. Знаешь, почему его зовут Страшным? Потому что у него шрам в пол-лица. – Как и все дети, Айк моментально отвлекался на какие-то малозначительные детали в своей речи. Взгляд его виновато бегал по полу, выложенному кафельными плитами. - Он мне объяснил, что да как. Я поначалу хотел отказаться, боялся, что кто-нибудь из учителей спалит – и пизда, но Сэм рассказал, что некоторые из них сами закупаются у него. И я взялся. Ну и покатилось… А что случилось потом, жиртрест тебе уже обрисовал, - вздохнул он, все же сознаваясь. У него попросту не было иного выбора. - Ты мог попасть в беду! Что было бы, поймай тебя полиция?.. И ты скрывал все от меня? – Зажмурившись, Кайл потер виски. Мысль о том, что Айк все это время прятал от родного брата такую, по масштабам просто гигантскую тайну, принесла с собой не только обиду, но и укол ревности: - А Картману ты открылся? Стало совсем уж не по себе. Картман словно пытается разрушить все, что имеет для Кайла хоть какую-то ценность – его отношения с Бебе, с Айком. Но с какой целью? Чтобы дать о себе знать? Да Кайл и без того не забывал о нем ни на секунду! Картман, как большой ребенок, ломает чужие игрушки, не задумываясь о том, что кого-то это может сделать несчастным. - Он сам узнал, ему для этого не нужно что-то говорить, - фыркнул Айк. Он поднял глаза на Кайла, в них отражалось все отчаяние, беспомощность и ненависть, накопившиеся в младшем из семейства Брофловски. – А ты? Да ты уже включил режим наседки! «А что было бы, поймай тебя полиция», «Ты мог попасть в беду»! – передразнил он взволнованность старшего брата и скривился от отвращения. – Ты же весь такой правильный. Любимец мамочки и папочки! Айк так на тебя не похож, он такой дерьмовый сын! Что бы ты сделал, узнав обо всем? Не знаешь?! А я знаю! Ты бы побежал к родителями и донес на меня! - И правильно сделал бы! – неожиданно для себя самого рявкнул Кайл. – Из-за твоей глупости пострадали и ты, и Картман! Представляешь, что случилось бы с мамой, если бы те ублюдки довели дело до конца? Она бы с ума сошла, потеряв тебя! - И ты еще удивляешься, почему я ничего тебе не рассказал? – бесцветным голосом уточнил Айк и, обойдя брата, пошел к выходу. Тело Кайла среагировало быстрее разума, оно не отпустило Айка, прижав его, сопротивляющегося и похожего на взъерошенного воробья, к себе. – Отвали! Мелкий бился, но Кайл не ослаблял хватку. - Пидорство какое… - недовольно пробухтел Айк, задыхаясь – он не особо любил спорт, в отличие от брата, и был худым и слабым, поэтому его силы мгновенно улетучились после пятиминутной борьбы. Он сдался и послушно замер, поняв, что именно этого и добивается Кайл. - А теперь послушай меня. Не будем говорить о том, что было бы, «если бы…». Мне жаль, что ты считаешь меня плохим братом. Хотя, признаю, я этого заслуживаю. За два года не смог заметить, что ты торгуешь наркотиками… - горько усмехнулся Кайл и продолжил, заметив, что Айк больше не делает попыток сбежать или ударить его: - Но, поверь мне, я всегда стремился защитить тебя от внешнего мира. О том, что Зубной Феи не существует, ты узнал всего год назад, потому что все соблюдали мой наказ молчать. Когда ты не написал сочинение по английской литературе, всю ночь проиграв в игры, я принес после занятий якобы твою работу мистеру Коби и сдал ее. В детском саду тебя обижали старшие мальчишки, но однажды перестали. Ты был так счастлив в тот день, говоря об этом за ужином, и я чувствовал, что поступил правильно, поговорив с ними. Ну, на самом деле это Стэн с Кенни побили их, но все же… - смущенно прокашлялся Кайл. - Кажется, пришла пора признать, что ты вырос и сам можешь о себе позаботиться. Ты волен принимать какие угодно решения, и я не имею права делать это за тебя, но, прошу, хотя бы обращайся за советом, прежде чем ввязаться в какую-нибудь историю. Просто скажи мне: «Кайл, ты не будешь против, если я расчленю и сожгу почтальона, который постоянно ворует наши журналы?» Айк рассмеялся, и Кайлу показалось, что он не слышал ничего чудеснее этого легкого прощающего хохота. На душе все еще скребли кошки, но тяжелый груз медленно спадал с плеч. Дышать стало проще. До слуха Кайла донеслось тихое шмыганье носом, он удивленно взглянул на Айка, со всей силы трущего покрасневшие глаза, на которых выступили слезы. - Прости меня, - всхлипнул Айк, с поистине детским ревом цепляясь за брата, как за спасительную соломинку. Бурные соленые потоки воды продолжали течь, пропитывая футболку Кайла, обнимающего Айка, все еще такого ребенка. Стены, возведенные ими друг от друга, рушились на глазах, мир постепенно приобретал краски, теряя свою прежнюю блеклость, в которой Кайл существовал с самого разрыва с Бебе. Теперь у него был кто-то, ответно любящий его, он не был одинок. Картману удалось затолкать его в мутный океан самобичевания и тошноты от самого себя, но сейчас на поверхности проглянул первый лучик света, значит, Кайл был близок к тому, чтобы выбраться. – Я со всем завязал! Я больше никогда-никогда не полезу в это дело! Клянусь! - Я знаю, Айк. – Облегченное «спасибо» так и застыло на губах Кайла, он не смог произнести его вслух, но зато выразил в терпеливом поглаживании плачущего младшего брата по плечу. Он зажмурился, глубоко вдохнув запах общественного туалета и волос Айка – вот он, аромат одной из ступеней избавления от вины.