Я вдыхаю тебя, забирая в свой плен

Ниган, ты, наверное, страдаешь от боли даже больше, чем я, да? Ты, наверное, наказываешь себя за то, что постоянно причиняешь мне боль, перестав есть. Ты, наверное, наказываешь себя, убегая каждый раз, когда испускаешься в меня и не можешь помочь мне кончить, потому что думаешь, что не заслужил касаться меня так, как хочешь, там, где хочешь. Ниган, когда мы стали так легкомысленно относиться к нашей любви? Все эти вопросы так и повисли в воздухе невысказанными. Вместо этого я сказал: — Если я смогу избавиться от этой боли, я не упущу такого шанса. Мой голос немного хриплый и грубый из-за слишком большого количества пролитых мною слёз, но я должен сказать ему это. — Но если это означает, что я должен забыть всё о тебе, то я не хочу отпускать эту боль. Глаза Нигана расширяются от удивления, когда я беру его лицо в свои руки и нежно целую в исхудавшую щёчку. Ниган… Почему я не замечал, насколько ты похудел? Почему только сейчас я увидел насколько острыми стали твои скулы? — Ты можешь причинять мне боль, сколько хочешь, можешь заставлять меня каждый раз впадать в депрессию, но я всегда буду любить тебя, — мои губы начинают дрожать, когда я утыкаюсь носом в изгиб его шеи. Для меня это — самое безопасное место во всей вселенной. — Я всегда буду любить тебя. Как бы плохо ты ко мне ни относился. Моё сердце будет всегда принадлежать ему. Я не помню, когда в последний раз говорил Нигану, что люблю его. Было ли это на прошлой неделе? Или это было в прошлом году, когда ты подарил мне свитер на Рождество? Я не помню точно, но я помню, что это было давно. Поэтому… Впервые за долгое время я прошу его: — Ниган… Займись со мной любовью, — может, это и звучит как мольба, но мне становится всё равно, когда я вижу его удивлённое выражение лица. Он такой милый. — Рик, но твоё состояние на данный момент… — я затыкаю его поцелуем, проталкивая свой язычок в его тёплый и такой восхитительный ротик. Обвив руками его шею, я придвигаюсь ближе. — Рик, ты уверен? — Я в жизни никогда не был так уверен, — выдыхаю прямо ему в губы. Боль пронзает сердце, когда мои руки проникают под его футболку, и я чувствую выпирающие кости под своими пальцами. Стараясь не расплакаться, провожу указательным пальчиком по позвоночнику. — Займись со мной любовью. Прямо как в наш первый раз. Я не помню, с чего всё началось. Всё, что я помню: как худые, но сильные руки подняли меня с пола, чтобы аккуратно положить на кровать. Он осторожно снимает с меня одежду; это так не похоже на того Нигана, который в наш последний раз буквально разорвал ткань на мне. Я стараюсь выкинуть мысли о злом Нигане из прошлого и сосредоточиться на том, что происходит сейчас. — Я люблю тебя, — шепчет он, целуя синяк на моей тощей лодыжке. — Прости меня… Его губы двигаются вверх, лихорадочно покрывая мои дрожащие ноги нежными поцелуями, а потом аккуратно раздвигает их. Взглянув на мой член, он мечтательно выдыхает, а потом полностью берёт его в рот. — Ниган! — чувствуя это тепло вокруг моего возбуждения, я от удовольствия выгибаю спину до хруста в позвоночнике. Чувствую, как длинные, тонкие пальцы, уже покрытые смазкой, толкаются в мою дырочку, чтобы подготовить меня. — Ниган, думаю, достаточно… — но я бессовестно лгу. Этого недостаточно. Мне нужно больше, и он знает, чего я хочу. — Рик, посмотри на меня, — говорит он и берёт моё лицо в свои руки, и впервые за долгое время я не чувствую боль. — Я люблю тебя больше всех, — говорит он, на его прекрасных губах появляется грустная улыбка. — В этой вселенной для меня существуешь только лишь ты. Даже ангелы готовы спуститься с небес, чтобы поцеловать твоё прекрасное лицо, Ниган, почему же я так редко целую тебя? — Я тоже люблю тебя, Ниган… — выдыхаю я в его приоткрытые губы. С моих губ срываются стоны наслаждения, когда мой любимый толкается в меня. — Покажи мне, насколько ты любишь меня. Дай мне всю свою любовь сегодня, Ниган. Дай мне это, Ниган… ааах! Его бёдра двигаются не так, как я привык — быстро и резко. Нет, он толкается в меня медленно, но размеренно. Для нас время будто остановилось, все, что сейчас имеет значение — наши вспотевшие тела, прижимающиеся друг к другу, и хриплые «Я люблю тебя», витающие в воздухе вокруг нас. Ниган впервые за долгое время занимается со мной любовью, и чувствовать, как он изливается в меня, настоящее блаженство. Но мне этого недостаточно, и я меняю нашу позу, столкнув Нигана с себя, седлаю его бёдра. Руки любимого крепко сжимают простыню, и у меня создаётся впечатление, что он боится прикоснуться ко мне, боится вновь причинить мне боль. Я чуть наваливаюсь на него, чтобы взять его руки в свои и положить их на мои бёдра, тогда он поймёт, что я не разобьюсь, если он прикоснётся ко мне. Я вижу, что он готов чуть ли не кричать от удовольствия, когда я начинаю набирать темп, насаживаясь всё быстрее. Я не могу сдержаться, я просто хочу навсегда запомнить это выражение блаженства на его лице, поэтому чуть вращаю бёдрами и смеюсь, когда слышу, как он громко стонет моё имя. — Рик! — молит он. — Ты… аах… такой милый, — хихикаю я, закусывая губу, чтобы сдержать стоны, которые невольно срываются с моих губ, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его плечо. — Простони моё имя ещё раз… ааах… Ниган… — шепчу я ему куда-то в шею, и он исполняет моё желание. Ниган начинает выстанывать моё имя с каждым новым толчком, задевая ту самую сладкую точку, которая была забыта долгое время. — Да, здесь! Аах! Ниган! — вскрикиваю я. Ниган следует моему приказу и толкается под тем же углом, из-за чего, прикрыв глаза, я вижу звёзды. Мои ноги дрожат, и я не могу продолжать двигаться. Позволяю ему поменять позу, так что сейчас уже я лежу на кровати, моя нога закинута на плечо Нигана. Он начинает вбиваться по-другому, сейчас его толчки более резкие и быстрые, но мне не больно, я испытываю чистое удовольствие. Я кончаю первым. Ниган уже на пределе, он останавливается и выходит из меня. Тёплая, липкая сперма покрывает мои бёдра. Я уже хочу спросить его, почему он не кончил в меня, когда любимый присоединяется ко мне, ложась рядом на кровать и зарываясь лицом в подушку. Ниган смеётся, из-за чего я хмурюсь; что такого смешного, почему он так смеётся? — Я так счастлив… — говорит он, будто прочитав мои мысли. Ниган поворачивает голову и смотрит на моё смущённое лицо, его губы растягиваются в широкой улыбке. — Сейчас я так счастлив, что это почти что причиняет боль. Из его прекрасных глаз текут слёзы, и я придвигаюсь ближе к любимому, чтобы большим пальцем нежно вытереть солёную жидкость с его щёк. Ниган грубо хватает мою руку, заставляя меня вздрогнуть из-за внезапной перемены его настроения. Зажмуриваюсь, ожидая, что сейчас он, может, встанет и перевернёт стол или ударит меня, но то, что я чувствую, заставляет меня задыхаться. Чуть влажные губы нежно целуют мою ладонь. — Ниган? — я открываю глаза и удивлённо моргаю. Ниган берёт другую мою руку и делает то же самое. — Ниган, что ты делаешь? — хихикаю я, чувствуя щекотку из-за губ, исследующих каждый дюйм моей ладошки. — Я пишу «Я люблю тебя» на каждом сантиметре твоей прекрасной ручки, — говорит он между поцелуями. Чувствую, как мои глаза наполняются слезами, — потому что я не могу написать «Прости меня» на каждом твоём синяке. Моих извинений будет просто недостаточно, — в его глазах отражаются печаль и сожаление, и я понимаю, что причина этому — я. И ненавижу это. Я знаю, мне нет прощения за всё то дерьмо, что я причинил тебе, но ты останешься со мной, пока я не выясню, как справиться с этим, Рик? — спрашивает он. И я буду не я, если не скажу своему любимому «Да». Ведь он — каждое «да» в моей жизни. В конце концов, я никогда не смогу отказать ему. Может, это одна из причин, почему я был не в состоянии оставить его раньше, когда говорил «прощай». — Да, я останусь. Даже если будет сложно, давай приложим все наши усилия, чтобы справиться с этим вместе, — улыбаюсь ему. — Хорошо, — улыбается он мне в ответ той улыбкой, которая заставляет моё сердце биться быстрее. — Хорошо… — говорит он куда-то в шею, заключая меня в крепкие, но не причиняющие боль объятия. — Спасибо, — слышу я, как он шепчет в моё обнажённое плечо. — Эй, щекотно! Прекрати! — услышав мой смех, он немного прикусывает нежную кожу на шее, и это совсем не больно. — Тогда я не прекращу, пока тебе не будет щекотно, — дразнит он меня, в то время как его губы путешествуют по моему телу, целуя и прикусывая обнажённую кожу груди, талии, бёдер. Он целует меня везде. И я больше не страдаю из-за его близости. — Ниган! Прекратиии! Ахахах! Ниган! Я знаю, что наша любовь далеко не идеальна. Наверное, со стороны мы выглядим странными и ненормальными, но, пока мы вместе, мне на это наплевать. Наверное, Ниган не перестанет причинять мне боль, когда пьян, но, думаю, я найду способ выдерживать это, вместо того, чтобы отдаляться от него и убегать в страхе. — Ниган! Сейчас же остановись, или я оставлю тебя одного гнить в этом доме — ах! Хахаха! Прекрати! Ниган! Я серьёзно! Остановись! — хныкаю я, когда он начинает щекотать мою талию. — О, нет, ты же на самом деле не уйдёшь от меня, да, Рик? — он перестаёт возиться с моей талией и пристально смотрит на моё красное от смеха лицо. А я в ответ смотрю в его глаза, которые умоляют меня: «Не уходи». — Да, Ниган. Я не оставлю тебя, — я протягиваю руки, обвивая ими его шею, только чтобы притянуть парня ближе к себе и оставить целомудренный поцелуй на его губах, — никогда. Да, я так и останусь тем же неизменным странником, который говорит «прощай», но не знает, как уйти. Мои звёзды нашли приют на ладонях зелёных волн, Их уносит в туманный край южный ветер, колыбель качая. И печально глядит вослед кто-то с неба, протяжный стон Не сумев удержать в груди, растворив его в плаче чаек. Но края моих звёзд остры, раскалённые — жгут огнём, Рассекают морскую плоть, как стекло разрезает кожу. Мои звёзды стремятся вниз, упоённые дивным сном, И не ведают: там лежат сотни тысяч, на них похожих — Сотни тысяч погибших душ, не сумевших принять свой мир И покинувших отчий дом, чтобы в землях чужих родиться… Так — поверженные мечтой — из зенита нырнув в надир, Мои звёзды идут ко дну — как бескрылые птицы.