Земное лето

      Лето. Кажется, сейчас на Земле должно быть лето. Почему-то эта мысль не отпускала её вот уже несколько минут. Конечно же, они общались с Землей, но никто даже не задумывался передавать на корабль действительно важные новости, как, например, новую музыку, погоду или длину солнечного дня. Каждый раз, глядя на звезды, Дин искала ту самую – маленькую жёлтую точку, напоминающую о полуденном зное и выгоревшей траве у её дома. Она не знала, почему вдруг так полюбила лето, но часто представляла, как теплый ветер колышет кроны деревьев, а асфальт от жары становится мягким прямо под подошвами ботинок. Пожалуй, за столько лет она почти забыла это чувство... Забыла, как радует стакан прохладной воды в такие дни, забыла сладкие ароматы полевых цветов, забыла даже пение соловья шумными аквамариновыми вечерами. Но, всё же, она точно помнила, что ни на одной из всех планет во Вселенной нет и не может быть такого лета, как на Земле. Она скучала по нему в каждой увольнительной в очередном далеком "Эдеме", где всё было по-своему прекрасно, но всё равно как-то, почти неуловимо, неправильно. Пока они не получили приказ о возвращении, она даже не подозревала, насколько сильно скучала по дому. И теперь, стоя перед экраном на мостике, Дин наблюдала за – как ей очень хотелось надеяться – той самой жёлтой точкой, стремительно растворяющейся в гуще ослепительных огоньков вечной космической ночи. Ещё несколько часов назад их корабль отчаянно нёсся в бело-голубом коридоре варпа к базе в Солнечной системе, и вот они вновь покидают пределы галактики, поддаваясь неумолимому зову самой Вселенной.       Или, по крайней мере, её брата.       На плечо Дин опустилась рука, и мягкая ткань широкого рукава светлого свитера крупной вязки защекотала случайно задетую кожу на щеке.       – Простите, – Костя обернулся, обращаясь ко всему экипажу на мостике, – я знаю, вы уже должны были быть в своей системе. Но кроме вас…       – Да, конечно, – Бекки, сидевшая, закинув ногу на ногу, в капитанском кресле, не дала ему договорить. – Всегда мы, всегда никто, кроме нас.       – Федерация вообще в курсе, или ты нас угнал? – Фейри, медленно выходя из турболифта, пыталась не расплескать горячий телларитский кофе, а затем, потеряв надежду удачно донести белую кружку с логотипом Звёздного флота до места несения службы, подпёрла плечом стену прямо за капитанским креслом и смачно хлебнула крепкий тёмно-коричневый напиток.       Костя улыбнулся, и другого ответа не требовалось. Пельмеша, пробегая взглядом новые координаты, хмыкнула про себя: “Остаётся надеяться, что Антон в благодарность за чудесное спасение его задницы отмотает время на пару денёчков назад”.       – Кхм, кхм, – Эффи демонстративно прочистила горло, облокачиваясь на кресло и немного задевая голову Бекки (нисколько, правда, не беспокоясь по этому поводу). – Давайте с начала. Куда, чёрт побери, мы сейчас летим?       – Я… – Костя опустил голову, не ожидав такого прямого вопроса, и прядь тёмных волос упала ему на глаза, – не знаю?       – В смысле ты не..! Как первый помощник... – Эффи решительно сорвалась с места, но Файрлесс успела ухватить её за запястье, – я обязана следить за безопасностью капитана! – после неудачных попыток вырваться она зашипела на Бекки. – Ай, да отпусти ты! А вот всё это, – она указала пальцем на экран с изображением быстро удаляющихся звёзд снаружи, – выглядит как угодно, но не безопасно!       – Иии… глубокий вдох! – Фейри уверенным шагом подошла к Эффи и всунула ей в руки наполовину заполненную кружку. – Я правильно понимаю, – обратилась она к стоящему в недоумении Косте, – что мы ищем какой-то след, сигнал или что-то в этом роде?       Он кивнул, всё ещё не решаясь посмотреть кому-то из экипажа в глаза. Опустошённый, он был вынужден искать поддержки у тех, кому и он, и тем более Антон принесли столько бед… Стоя на мостике несущегося сквозь чёрное ничто корабля, он снова и снова прогонял в воображении момент, когда всё пошло под откос. Антон был в ярости. Кричал, закручивая над Землёй и десятком других планет атмосферные фронты, ругал себя последними словами за создание настолько никчёмных и отвратительных существ. Бил тарелки. Костя не мог ничего сделать, правда, не мог… Или ему очень хотелось так думать. Когда Антон громко хлопнул дверью под низкий гул зарождающегося в глубине планеты землетрясения, оставив после себя заряженный искрящийся воздух, Костя не представлял, во что это может вылиться. “Побушует немного и вернётся”, – повторял он день за днём – снова и снова, и снова, и снова… Вот только он не возвращался. А когда Костя попытался найти его, то понял, что не может. И тогда пришло озарение: если не он сам, то только они. Те, кто вызвал последнюю ярость Антона. Лучший экипаж Федерации. Лучшие создания Вселенной.       – Ребятки, что-то есть, – Броги развернулась на стуле, прижимая одним пальцем к уху маленький аккуратный наушник с микрофоном. Она занималась связью совсем недавно – с тех пор, как лейтенант Спайси вместе с Кью отправилась в последнюю увольнительную перед путешествием домой – но этот простой жест уже вошёл у неё в привычку. – Сигнал прерывается, так что расшифровать не выйдет. Но можно попробовать навестись.       – Ты хочешь какую-то херобору на борт поднять? – отозвался Аскольд, сидящий за навигационным пультом.       Бекки вздохнула, глядя на встревоженное лицо Кости. Она нажала несколько кнопок на подлокотнике кресла.       – Файрлесс инженерной, – по внутренней связи прошло несколько помех, пока Броги пыталась усилить пойманный сигнал, – Рысь, иди-ка в транспортаторную. Проследи, чтобы херобору подняли на борт, – она сделала паузу, оглядывая мостик и останавливаясь на взволнованных лицах экипажа. – И Патрика возьми.       Бекки дождалась утвердительного ответа и прервала связь. Да, бессмертный глава службы безопасности при нынешнем положении дел мог оказаться просто незаменим. Да и кто, как не обладающий практически божественными силами Патрик, мог справиться со слетевшей с катушек Вселенной...       Уже через несколько минут мигающий жёлтый огонёк на панели кресла оповестил о входящем сигнале. Оператор транспортатора вбивал координаты в систему, пока Рысь и Патрик, отчитываясь на мостик, настороженно косились на место, где вот-вот должен был появиться источник загадочной передачи, чем бы – или кем бы – он ни был.       – Если это Антоху принесло, вызывайте Креветку и Райтера. Пусть готовят медотсек, – прокричал Патрик в последнюю секунду, когда золотое сияние уже заполнило транспортатор под мерное гудение телепортационных систем.       – Простите, я должен... – Костя, не договорив, растворился перед лицом Бек и тут же появился за спиной Рыси. Последние золотые пылинки рассеялись, открывая взгляду стоящего посреди транспортатора человека.       – Что... – Костя не мог произнести ни слова. Он машинально вышел вперёд, как бы силясь разглядеть, дотронуться до того, кто теперь, плотно сжав губы и как бы не замечая людей вокруг, смотрел прямо ему в глаза.       Это был высокий мужчина в застёгнутой на все пуговицы чёрной рубашке, аккуратно заправленной в такие же чёрные брюки классического покроя. Несмотря на светлую, почти белую, кожу рук и лица, казалось, что весь он такой же чёрный, как его одежда – даже под голубыми глазами залегали глубокие тёмные круги, придававшие его виду особую жёсткость и обречённость. Но не одежда и выражение губ с первых секунд поразили Костю.       Это был он. Он сам.       Он смотрел в собственные глаза, помутнённые странной злобой – и эти глаза смотрели на него в ответ. Стоило последним искрам транспортатора раствориться в наэлектризованном воздухе, как человек в чёрном сорвался с места и в считанные мгновения достиг стоящего у входа в помещение Кости и, оттолкнув со своего пути Рысь, схватил его за горло.       – Это твоя вина! Ты… сделал его таким! – практически рычал он, всё сильнее сдавливая руками шею опешившего от неожиданности Кости. – Ты должен был его сдерживать!       Антон вздохнул на другом конце мироздания. Он любил лето, особенно на Земле. Шелест волн у раскалённого песка, горячий ветер, приносящий издалека запах свежей травы и клубники, крики проносящихся по высокому лазурному небу ласточек... С этим будет жаль расставаться.       Тело Другого обмякло у него в руках, как только последняя искра потухла в его тёплых карих глазах. Выпитого до дна, Антон бросил его на большой поросший лишайником камень, в котором уже зарождались вибрации начинающегося землетрясения. Над пологим склоном горы сгущались тучи. Антон выпрямился и, утерев пот со лба, сделал шаг и исчез в открытой им незримой щели – с каждой секундой всё более и более расширяющемся проходе между Вселенными.       Он убивал их. Каждого. Всех до единого. Прежде чем навсегда покончить с собственным миром, он разрушал все, что встречались ему на пути. Мосты должны были быть сожжены.       За все эти путешествия он никогда не трогал Костю. Просто не мог. И теперь, стоя на извилистой тропе очередной одинокой дикой скалы нового неизвестного ему мира, он, закрывая глаза, видел, как преображённый горем не его Костя пытается мстить за убийство Другого.       Он нагнулся и сорвал растущий прямо у его ног цветок клевера, над которым секунду назад вился большой толстый шмель.       Рысь сидела, прислонившись к стене транспортаторной и потирая ушибленную голову. Мультивселенная?! Костя не предупреждал...

Космос. Они думали, он станет последним рубежом для встающего на ноги человечества. Они надеялись.