Loverman

Коля ластится к Филиппу словно мартовский кот. Трепетно щебечет что-то, нежно глядя в лучезарные глаза, зовёт посмотреть на звёзды. Звёзды. Какая глупость. Коля пишет длинные смс, желает доброго утра и сладких снов, отправляет цветные картинки с букетами роз в WhatsApp. Он старается. Коля бегает со съёмок в ларёк по первой же королевской просьбе. Покупает лучшее, аккуратно перебирая каждую упаковку. Расписывается на мятой купюре улыбающейся продавщицы, чтобы та не злилась. Напрасно. Она и так польщена его присутствием. Коля хороший мальчик. Но Филипп этого словно не замечает. Его разум вечно витает где-то вдали. Филя отмахивается от приглашений на свидания (он знает), смотрит куда-то сквозь. Туманно. Филя равнодушно читает смс и оставляет половину без ответа. Едва ли глядит на пёстрые изображения. Он занятой. Филя молча забирает принесённые дары, словно так и задумано. После съёмок куда-то спешно бежит. Сверкая пятками. Коля не успевает. Скоростной поезд набирает обороты, а ветер воет, дует в лицо, забирается под плащ, рубашку, кожу. Куда же ты, мой милый король? И Коля снова едет домой в одиночестве. Строчит пост в инстаграм, фальшиво отрадный, сидя в такси. Хочет написать ему, но не смеет. Боится показаться навязчивым. А Филя тем временем скидывает с себя пальто и мчится, мчится вглубь квартиры, спотыкаясь и роняя вещи. Ему не терпится. Перед глазами только одно, в ушах звенит только один единственный голос. Томный, пленительный, обволакивающий. Тень всю дорогу преследует его, повторяет каждый шаг, наступает на пятки. Бесследно исчезает и появляется вновь, уже стоя напротив, смотрит прямо в глаза. Филипп знает Его. Помнит каждую деталь этого взгляда, тонет в каждом миллиметре и миллилитре цвета бордо. Его голос исходит будто бы со всех сторон, проникает в каждую щель, манит, зовёт, зачаровывает. «Раздевайся». Слово на секунду прерывает какофонию звуков, проносясь по комнате стеклянным звоном. Филипп замирает на мгновение, смущается как в первый раз, но снова повинуется коварному гипнозу. Дрожащими руками расстёгивает шитый пиджак, а за ним и рубашку. Стягивает их с плеч тягуче медленно, по-детски путается пальцами в роскошной ткани. Хочет спросить в который раз, не ожидая услышать ответа. Хочет хотя бы раз понять, как и зачем. Хочет и прекрасно знает, что отголоском будет лишь тишина. А Тень приближается кроткими шагами, чересчур нежно скользит ладонью по оголённому предплечью, спускается к запястью. Филипп почти расслабляется, наивно, но когти вновь предательски впиваются в кожу, вызывая на лбу испарину. Всё как всегда. И Филипп не сдерживается, стонет с придыханием, прогибаясь в спине. Ему всё ещё не терпится. Тень тихо смеётся, он знает, он чует. Он касается ледяными губами королевской шеи, на долю секунды выпуская змеиный язык, поднимается к челюсти и замирает. Филипп шумно выдыхает с видимой досадой, в недовольстве хватает его за костистую ладонь, шепчет отчаянно: «Не смей». Останавливаться. Он понимает. Всегда и без слов. Он видит насквозь — ничему не ускользнуть, никому не скрыться. И Филипп надеется на это, он не желает признавать своё падение, не хочет принимать свою зависимость. В тот же момент глаза создания загораются алым пламенем, его когтистые ладони окутывает жар. Он вдруг становится ощутимее самой яви, заполоняет собой всё пространство и время. Филипп словно проваливается на дно ада и в тот же миг взмывает в небеса. Реальность растворяется в пожаре всё сильнее, оставляя за собой лишь отблески касаний, яркие, жгучие. Он хочет их чувствовать. Хочет ухватиться за них пальцами, цепко, и не отпускать никогда. Хочет, но падает в бездну всё глубже и глубже. Колин голос предупредительно шипит где-то в чертогах разума: «Он же демон, одумайся!» Филипп понимает, что он прав, что всё это ловушка. Понимает, но не может оторваться. Филипп кончает, надрывно стонет. Перед глазами снова он, в ушах его голос, на оголённом теле его руки. Филипп уже знает, что вернётся вновь. Коля хороший мальчик. Но Филе нужно нечто иное.