Valentine's

      Когда Джин спускается в купальню, его уже ожидают друзья. Небольшой водоем на воздухе частично прикрыт деревянной крышей, а от воды поднимается пар. Тэхен сидит по левую сторону от Хосока, прикрыв глаза, получая наслаждение от горячий воды вкупе с прохладным воздухом и, вероятно, рук своего парня, что склонился к его шее, оставляя цепочку небольших укусов.       — Не помешаю вашему уединению?       — Можешь даже присоединиться.       Хосок отрывается от ласкания разгоряченного тела рядом с собой и смотрит на Кима.       — Как дела с моим братом? Что ты ему планируешь рассказать, какую часть правды?       — Только касаемо меня, что касается вас, это я и хотел обсудить. Могу ли я что-то сказать об общей деятельности? Насколько твой брат пуглив в этом плане?       — Не так, как ты думаешь. Да, он наивен в чем-то, но он рос со мной и видел, так сказать, мои не самые хорошие стороны. Все же в нас одна кровь. В одном уверен точно: сдавать в полицию не побежит.        Чон хмыкает и внимательно смотрит в глаза собеседнику. Джину ничего не стоит выдержать этот взгляд, он и сам догадывался о Чонгуке и его характере, но все же то, что касается общего дела, надо обсуждать со всеми. Тэхен, весь диалог лениво водивший по воде полотенцем, поднимает его и опускает на голову Сокджина.       — Надеюсь, оно ниже твоей головы не опускалось, Вантэ.       — Возможно. Заказчик предоставит нам весь инвентарь, оставит в багажнике выданного автомобиля завтра вечером.       — Замечательно. Нам нужна информация? Или просто убиваем?       — Просто убиваем.       — Значит, на время убийства Хосок остается развлекать своего брата в отеле.        Джин с улыбкой смотрит на Чона, уже предвкушая их единение. Наверное, это будет одна из самых неловких встреч близких людей, таких разных и непохожих.       На улице уже нет снега, и наступили сумерки. Эта ночь была наполнена событиями, а день прошел за распаковкой чемоданов, обсуждениями деталей отдыха и не только. Чонгук остался в номере и, включив свой ноутбук, сразу начал поиски чего-то в интернете, сказав, что это очень срочно и будет сюрпризом для Кима. Интересно, чем он хочет его поразить? И касается ли это как-то их разговора сегодня в ванной? Хотя чем он может его оттолкнуть или удивить? Собирает обрубленные ножки младенцев на удачу? Джин ухмыляется, перебирая варианты увлечений адвоката. Погрузившись в мысли, он даже не обращает внимания на своих друзей, что, совершенно не смущаясь ситуации и места, занимались рядом с ним сексом, нагоняя на него небольшие волны. Это распаляет и его аппетит, надо уходить, иначе он примет их предложение присоединиться.       — Я уже говорил, что вы больные ублюдки?       Естественно его не слушают, погрузившись друг в друга, ну и ладно, это не имеет значения. Вытерев себя полотенцем и надев юкату насыщенного темно-синего цвета на голое тело, он отправился в номер. Небольшой светильник в спальне немного освещал пространство вокруг себя. Чонгук уснул прямо с ноутбуком на коленях, и Джин даже хотел проверить, что такого он искал в сети, но, на благо или нет, он был в разряженном состоянии. Закрыв крышку ноутбука и убрав его на тумбочку у кровати, он отогнул одеяло с другой стороны и поднял Чона на руки. Тот спал так крепко, что это его даже не разбудило — его руки все так же безвольно свисали вниз, а губы были чуть приоткрыты. Настолько невинный и беззащитный в этом своем состоянии… Джин уложил его на сторону с откинутым одеялом и начал тихонько раздевать, снимая бордовую юкату и аккуратно освобождая его от нее. Его тело совершенное, мужское, крепкое, без единого шрама… Идеальное. Оставив только плавки, он накрывает его одеялом, после и сам снимает одежду и нагой ложится рядом, выключая ночник, погружая комнату в мрак. Из приоткрытого окна доносится шум ветра, что развевает штору. Джин лежит спиной к выходу на балкон и рассматривает лицо парня рядом. Очерчивая пальцем скулы и губы, он не видит силуэт своего кровавого спутника в проеме окна, что притаился за стеклом и с интересом оглядывает происходящее в спальне. Возможно ему стоит подойти и напомнить о себе, или стоит подождать.       — Еще немного, Кукла.       Слова сливаются с шумом ветра, когда Чимин расправляет крылья и спрыгивает с балкона, напоследок обернувшись с улыбкой.

***

      Чонгука будит легкий сквозняк. Он до последнего пытается поплотнее закутаться в одеяло и льнет к Джину, но скоро все же решает встать и закрыть балкон. Стоит ему открыть глаза, как яркий дневной свет, бьющий сквозь окна, его слепит. Пару раз моргнув, чтобы дать глазам привыкнуть, он осознает, что лежит в одних плавках, а это значит, что он снова спал весьма крепко, и Ким сам его раздел и уложил под одеяло. Мило… Чон переводит взгляд в сторону и смотрит на спящего рядом мужчину. Его, кажется, даже холод не тревожит — дыхание мерное и спокойное, а пухлые губы слегка приоткрыты. Жаль только, ему не удается вставить в свой мысленный монолог фразу о прекрасных густых и длинных ресницах, что обрамляют глаза, так как у Джина они совершенно обычные и ничем не примечательные, но все же его спящее лицо вызывает умиление. И вроде их знакомство началось очень странно, и отношения развились слишком быстро, но он все равно доверяет этому человеку. Не в полной мере, но все же. Возможно, когда Ким расскажет то, о чем Чон и так сам догадывается, доверие станет полным, но это надо проверить на опыте. Его в принципе удивляет то, как этот мужчина стал ему дорог и нужен. Кто бы мог подумать, что примерный мальчик Чон Чонгук будет млеть от прикосновений и речи убийцы, жизнь весьма забавна.        Оторвавшись от мыслей и созерцания, Чонгук все же встает с постели и идет закрывать окно. Морозный воздух проникает внутрь, и Чон готов поклясться, что вчера закрывали окна в купальне, что открывают обзор на зеленый лес, более плотно. Быть может, все из-за ветра? Здесь не обычный механизм с тремя движениями ручки, все можно регулировать самостоятельно. Быстро закрыв окна и плотно задернув штору, Чон возвращается к кровати, где уже потягиваясь просыпается Джин.       — Неужели Гукки замерз?       — Немного. Я тебя разбудил?       — Нет, я в принципе недолго сплю, просто вчера горячий источник плюс долгая поездка меня слишком расслабили. Ты решил свои дела вчера?       — Да… Хочу устроить все сегодня же, если ты не против.       — Это как-то касается меня?       Джин удивленно поднимает брови, смотря на парня перед собой снизу вверх. Он протягивает руки и кладет их на бедро, притягивая ближе к себе, после передвигая на ягодицы и нежно целуя в живот, вызывая мурашки у Чона.       — Мы же вчера пообещали открыться друг другу, помнишь?       Чонгук зарывается пальцами в волосы Сокджина, чуть цепляя их и заставляя его откинуть голову назад. Как ни странно, но ему нравится видеть, как ему подчиняются… Хотя, странного тут ничего нет, несмотря на то что он по большей части пассив. Как-никак, он брат Хосока.       — Помню.       — Тогда я начну первый. Это мое небольшое увлечение, но мне нужно твое полное доверие, иначе ты можешь умереть.       — Звучит весьма в моем вкусе.       Джин встает с кровати, оказываясь лицом к лицу к с Чонгуком, и внимательно смотрит в глаза напротив. Что же задумал этот ребенок? Смерть… Обычно это его стезя. Звучит слишком заманчиво, даже не стоит думать, нужно просто ему поверить.       — Я тебе верю.       — Тогда одеваемся и уходим.       Чонгук отходит на несколько шагов назад и оценивающе разглядывает мужчину перед собой, будто видит впервые, одновременно ловя на себе изучающий взгляд. Надо действовать немедленно, пока уверенность не покинула его. Интересно, что скажет брат, если что-то пойдет не так, и он убьет Джина. Наверное немного огорчится, и только. Подобрав совершенно обычную белую просторную футболку и темно синие джинсы и выдохнув разок, чтобы собраться с мыслями, он предлагает Джину не морочиться с одеждой и надеть что-то совершенно простое. Ким даже и не думал выискивать праздничный наряд, поэтому выбирает черный лонгслив и черное трико с белыми лампасами по бокам. Его сердце даже бьется менее размеренно в предвкушении сюрприза от Чонгука, потому что тот, судя по внешнему виду, изрядно нервничает. Обувшись и накинув пуховики с головными уборами, парни выходят из номера, захватив только ключи от машины и сумку с документами.       — Зачем нам машина?       — Мы едем в город Муроран.       — Я только отправлю сообщение Тэ, чтобы нас не теряли.       — Я уже сказал брату, не волнуйся об этом.       Чон улыбается и берет Джина за руку, уводя в сторону выхода. На ресэпшене уже стоят новые постояльцы с пятью чемоданами, обычная семья, очень похожа по акценту на корейцев. Чонгук даже не заостряет на этом внимание, окинув мельком тучного мужчину преклонного возраста, его жену и худощавого подростка. Ким же улыбнулся своей самой милой улыбкой и, поймав на себе ответный взгляд мужчины возле стойки, не удержался и подмигнул, вызвав недоумение у последнего, благо, кроме него этот жест остался никем не замеченным. Скоро можно будет приступить к делу, и это очень радует. У него будут замечательные каникулы.       Добравшись до парковки, Сокджин заводит автомобиль и включает навигатор, вбивая адрес, который назвал Чонгук. Ехать где-то полчаса. Интересно, куда они едут, и как это может быть связанно с доверием и смертью? Эти вопросы непрерывно крутятся в его голове, но он решает их не озвучивать, поэтому дорога проходит в тишине, нарушаемой лишь музыкой из радиоприемника.       Когда они, наконец, подъезжают к пункту назначения, Джин видит улицу, сплошь усеянную барами и питейными заведениями. Его даже посещает мысль о закрытых бойцовских клубах — неужели Чон ими увлекается…       — Останови у бара в конце улицы.       — Хорошо.       Сокджин тормозит у неприметной вывески с алкоголем и выключает машину.       — Ты готов доверится мне полностью, на все сто процентов?       По Чонгуку видно, как сильно он нервничает, уже который раз задавая этот простой вопрос с глубоким смыслом. Джин и сам себя много раз об этом спрашивал, ведь доверие не приходит мгновенно, оно вырабатывается годами поступков и действий, но почему-то причины не доверять этому парню у него не находилось. Более того он абсолютно ничего не хотел скрывать и от него, поэтому принял решение поверить ему и доверить свою жизнь, пусть даже только на этот момент.       — Готов.       Чонгук чуть заметно расслабляется и выдает улыбку, после открывает дверь машины и выходит, зовя за собой Кима. Они сразу спускаются в подвальное помещение, где находится пивной бар, который в общем-то в такое время работать не должен. Чон стучит по двери, откуда спустя десять секунд показывается мужчина лет пятидесяти, внимательно оглядывая гостей.       — Здраствуйте! Меня зовут Джей, я вам писал ночью по поводу брони.       Чонгук достает телефон и показывает сообщение, в котором видимо содержится код доступа к брони, и мужчина пропускает их внутрь. Да, действительно, бар сейчас закрыт, стулья подняты, и освещение слишком яркое, но мужчина ведет их не за стол, а вглубь по коридору мимо туалетов, пройдя которые натыкаешься на зеркало. Но это лишь первое впечатление, ведь зеркало оказывается дверью в следующий коридор, который жутко напоминает клинику, где еще недавно содержался Джин. Не говоря ни слова, он идет позади всех, пока администратор (или кто еще этот мужчина) не тормозит у двери и не передает Чонгуку ключ-карту от номера.       — Нажмете кнопку на двери, когда закончите, и я приду за вами. Аптечка и инструменты на столе возле подиума.       Сокджин, выслушав довольно-таки странный диалог, провожает его взглядом и поворачивается к Чону, ожидая хоть какое-то объяснение.       — Джей?       — Не могу же я называть реальное имя, для данных заведений это норма.       — Меня прям заинтриговала фраза о содержимом комнаты.       Чонгук усмехается и подходит ближе к мужчине, смотрит прямо в глаза, после тянется к губам и целует мягко, напористо, проникая, не удержавшись от соблазна, языком внутрь. Он дошел до этой комнаты, путь назад отрезан, его лихорадит в предвкушении того, что им предстоит. Джин же с удовольствием откликается на ласку, запуская руки под футболку, оглаживая тело, пока Чон резко не прерывает поцелуй и не открывает дверь, заходя первым. Киму ничего не остается кроме как последовать за ним. Перешагнув порог, он застывает на мгновение, бегло осматривает комнату и, наконец осознав, что это все значит, смеется в голос, на что Чонгук удивленно поднимает брови и замирает с курткой в руках.       — Ты считаешь это смешным?       Ким перестает смеяться, тоже снимает куртку, бросает ее в сторону и идет к Чонгуку. Забирает его одежду и проделывает то же самое и с ней. Тусклое освещение, небольшой подиум в центре комнаты, отсутствие кровати, а наличие только стола, где разложены аптечка, ножницы, небольшая баночка с маслом, карабины и джутовые веревки… Он сразу понимает, что это все нужно для шибари, просто это было неожиданно. Неужели такой мальчик как Чон Чонгук любит БДСМ?       — Нет. Это просто не совсем то, что я ожидал увидеть, я думал ты как минимум ведешь меня парное тату делать.       — Я никогда не повел бы тебя делать тату, не хочу потом сводить после нескольких месяцев отношений.       — Так ты уже спланировал и наше расставание? Оно эпичное?       — Никто никогда не живет вместе от начала до конца. Я хоть и верю в единственную любовь на всю жизнь, и мне бы хотелось прожить всю жизнь лишь с одним любимым человеком, но я не настолько глуп и наивен. Тем более ты уже не первый мой парень.       — Хорошо, хорошо. Но я не думал, что ты любитель БДСМ.       — А я и не любитель. Мне нравится искусство шибари. Знаю, что часто связывание используют в сексе. Но можно получить удовольствие и без него, нужно только безоговорочное доверие обеих сторон.       Джин внимательно смотрит в глаза напротив и понимает, что тот серьезен. Он никогда не пробовал шибари как искусство, но в сексе употреблял некоторые элементы. Раз привел его Чонгук, следовательно, тот и будет главным в этом процессе, это интересно…       Сокджин не говоря ни слова снимает с себя всю одежду, оставаясь лишь в боксерах, и проходит на подиум. Он покорно склоняет голову и опускается на колени, протягивает руки Чонгуку навстречу, перекрестив их в запястье. Тому большего и не нужно, никаких слов, пусть все идет своим ходом. Он скидывает с себя так же всю одежду, кроме плавок, и берет со стола веревку. Немного взмахнув ею, он опускается на колени и, нежно отведя его руки назад, принимается связывать их у него за спиной, при этом смотрит прямо в глаза Джину, и это связывание на ощупь волнует последнего все сильнее и сильнее. Он облизывает губы и решается спросить.       — Мы должны как-то по-другому называть друг друга?       — Ты Модель, а я Мастер. Но это необязательно. Ведь суть шибари заключена в создании композиции из человеческого тела и веревок. Это красиво. И ты красивый. Иногда я думаю, что ты похож на куклу.       Сокджин усмехается, но не подает вида, что сейчас внутри него что-то щелкнуло, открывая осознание, что парень рядом с ним возможно видит его насквозь, притом сам того не осознавая.       — Я хочу узнать, как быть Моделью своего Мастера…       Джин снова смотрит ему в глаза и поднимается с колен, разрешая опутывать себя веревками все больше, замечая, как ловко пальцы Чона завязывают нужные узлы, чувствуя, как эти веревки проходятся по таким точкам, о существовании которых он ранее и не знал вовсе. Это были совершенно новые ощущения…       Джин возбуждался от мысли, что он его кукла. Чувствовал себя беззащитным и одновременно испытывал острое желание. Ему хотелось запомнить каждый момент в его руках, все его существование было сосредоточенно только на Чонгуке. Сейчас он полностью принадлежал этому человеку, он поверил ему, тот же принял его доверие полностью. В этот момент его посетила мысль, что этот парень единственный, есть только он. В это время Чонгук завязал ему глаза, лишив возможности видеть, но обострив возможность чувствовать. Это непередаваемые ощущения.       Все ласки и прикосновения чувствовались теперь совершенно по-другому. И вроде ощущения все такие же, но кажутся абсолютно новыми. Джину нравилось чувствовать себя собственностью, он совершенно не видел, что собирается делать Чонгук, и не мог быть готовым к его действиям. Каждое прикосновение было неожиданностью. Он абсолютно не сопротивлялся, когда его подвесили к потолку, ведь он уже доверился этому человеку, его грубые, страстные, а иногда и нежные действия сводили с ума. Пот собирался каплями по его спине и вискам, дыхание было сбивчивым, а белье казалось тесным, и он жалел, что не снял его вовсе. Ему нужно было дать выход своему возбуждению, и в тот момент, когда он уже думал, что не может больше сдерживаться, Чонгук мягко опустил его на пол и разрезал веревку. Джин снял повязку с глаз и посмотрел на парня совершенно иным взглядом, встретив в отражении полное доверие и благодарность. Чон тоже был возбужден не менее его самого.       — Хочешь закончить это сам?       Джину казалось, что его голос звучит как после года молчания, хрипло и надломленно.       — Нет, хочу оставить остальное тебе.       Большего и не нужно слышать. Киму хотелось взять его грубо и резко, но и вместе с тем безумно хотелось нежничать и томить, но сил на это уже не было, так как оба были на пределе своего терпения. Поэтому Джин просто подтолкнул Чонгука к стене и начал целовать, нежно, мягко, смакуя вкус этих губ и совершенно не желая прекращать. Ему казалось, если он прекратит, то тут же умрет, лишившись кислорода. Доверие иногда оказывает довольно пагубное действие на мозг. Чонгук же тем временем снял свое белье и начал снимать плавки Джина, уже прикасаясь к нему своей раскаленной кожей.       — Я думаю, это масло нам пригодится еще раз.       Джин отпускает парня и отходит к столику, забирая бутылек с маслом. Но не успевает он принять исходное положение, как Чонгук подходит к нему и толкает к подиуму, заставляя присесть на край. Сам же забирается сверху на колени и начинает снова целовать, запуская руку в волосы, чуть оттягивая назад, второй же рукой спускается к паху. Джин, угадывая желания парня, открывает бутылек с маслом и выливает на руку парня, что уже обхватила оба члена и начала медленно надрачивать. Остальное масло он выливает себе на руку и сразу вставляет один палец в анус, заставляя Чонгука вскрикнуть и прикусить губу до крови во время поцелуя. Чон открывается от поцелуя и утыкается в шею мужчины.       — Прости, я просто не могу долго ждать.       — Все в порядке.       Чонгук несколько раз глубоко вбирает в себя воздух, начинает снова расслабляться и восстанавливает медленно движение своей руки на членах. Джин слизывает выступающую кровь на губе и тоже начинает немного двигаться внутри в такт движениям парня. Когда движения становятся более уверенными, он добавляет еще один палец, уже потихоньку и расширяет стенки ануса, чтобы спустя некоторое время вставить и третий. Их бедра уже двигаются в такт их рук, и терпение все же не безгранично, поэтому Джин убирает пальцы и руки Чона, подвигая ближе к себе и приподнимая, чтобы была возможность уже насадить его на свой член. Слишком медленно, но срываться не стоит. Когда внутрь проходит половина, Чонгук сам начинает понемногу двигаться, стимулируя головку, чем еще больше распаляет Джина. Тот не выдерживает и насаживает его резко на всю длину, заставляя Чонгука кричать от боли, а после и от удовольствия. Он практически обвисает на нем как тряпичная кукла, впивается ногтями в плечи, пока Джин сам приподнимает его бедра и даже ставит одну ногу немного в сторону, меняя угол и задевая простату. Всего десять минут, и оба парня кончают друг за другом, падая без сил на подиум. Эта прелюдия в виде шибари распалила их слишком сильно. Дыхание все никак не может придти в норму, в горле пересохло, а тело ноет приятной болью. Джину кажется, он не в состоянии даже встать, не то что бы одеться. Чонгук поднимается первым и смотрит мужчине в глаза.       — Спасибо, что поверил.       — Спасибо, что дал возможность узнать тебя получше.       — Сейчас очередь за тобой.       — Я думаю, нам хватит одного признания за день.        Джин поднимается и с улыбкой смотрит на Чонгука. Тот тоже улыбается в ответ.       — Пожалуй, ты прав.       Тишина нисколько не угнетает парней, пока они одеваются, а после едут обратно домой. В Ноборибэцу они возвращаются уже к вечеру. Оба без сил и удовлетворенные, поэтому на предложение Хосока пойти вместе поужинать они выбирают ужин в номере и сон.       — Чонгук, поднимайся первый и приготовь нам ванную, а я пока закажу еды.       Джин целует парня в кончик носа и провожает взглядом до лифта, пока тот не закрывает двери, после оборачивается к Хосоку.       — Твой брат — редкая находка.       — Уже влюбился?       — Возможно.       — Это печально.       — Наверное… Кстати, гости уже прибыли.       — Да, я видел. Так что завтра днем ты, я и Вантэ отправляемся в Адскую долину.       Хосок хлопает Джина по плечу и удаляется в сторону общих купален. Завтра предстоит весьма насыщенный день, надо хорошенько отдохнуть.