Больше, чем врагами

Повисла неловкая пауза между нами. – А... Эм... – я сразу же опустил голову и не в силах повернуть её хоть на миллиметр. – С каких пор тебя это интересует? Тут же в тупик попал Ларри. Не ожидал он такого, грубо говоря, наголо вопроса, ведь сам по себе я никогда так не разговаривал с ним. – Слушай, нехорошо отвечать вопросом на вопрос, – на лице Джонсона появилась ехидная улыбка, аля: «Ну что теперь скажешь?». – А меня это не волнует, – я сел за парту, что-то ища у себя в рюкзаке. Только недолго это продолжалось. Ларри вырвал рюкзак из моих рук и вывалил всё в нём находящееся на парту. – Я думаю так легче искать, – с силой бросил сам рюкзак на пол, и развернувшись ушёл. Красивый урод. Ко мне тут же подбежала Эш и начала допрашивать. Я отнекивался, так как у меня не было настроения разговаривать даже с ней, хотя она была в силах меня успокоить. Я этого не хотел. Хотел страдать, чёртов мазохист. Даже представить не могу, какая была бы моя жизнь без неё. Скорее всего меня бы уже не было в этом ужасном и прогнившем уродами мире. Человечество несправедливо. Мы устанавливаем стандарты красоты, за которыми мы же гонимся, параллельно убивая себя. Устанавливаешь стандарты, хотя сам им не соответствуешь. Вот и вся суть этого мира. «Никто не идеален». Я постоянно успокаиваю себя этими словами, хотя с каждым разом они помогают всё меньше и меньше. Когда-нибудь я скажу себе их и проведу лезвием по запястью. Тогда всё будет идеально. Всем будет хорошо. Мать честная, я чувствую себя шизофреником. Каждый час думать о суициде, но так и не совершить его. Мне кажется, я сломал систему, а ещё я сломал свою жизнь.