welcome to the port mafia

— Отъебись от меня! — Чуя рыкнул, одёргивая руку от горе-напарника и злобно смотря в глаза. — Что ты привязался? Отвали. — И откуда такие придурки, как ты, только берутся… — Осаму обречённо вздыхает, прикладывая ладонь к лицу. — Раз уж присягнул на верность, соответствуй должности. — Что тебя не устраивает? — рыжий поморщился, фыркнул. — У самого эмо-период не прошёл, так меня хочешь за компанию приодеть в пидорский прикид? Не, спасибо. — Когда все стояли в очереди за мозгами, ты отбирал у бомжа его последнюю одежду, — Осаму качает головой, хватая Чую за руку и уверенно шагая вперёд по коридору. Мори приказал показать новому сотруднику кое-какую комнатёнку в здании этажом ниже, но почему-то непосредственно Накахаре он об этом не сообщил. — Что ты как на заклание тащишься? — Пусти меня! — Накахара с непривычки первым делом хватает рукой шляпу, чтобы не упала с головы, и дёргает схваченную руку на себя, вырывая. — Хватит меня трогать! Откуда я знаю, может, твоя отсталость передаётся через прикосновения. — Не беспокойся, моя гениальность на твою отсталость никак не повлияет, плюс на минус даёт минус. Хватит упираться, баран. — Кого ты назвал бараном, покалеченный?! — Ах да, я забыл, ты же у нас король овец! — Дазай отходит спиной вперёд, наблюдая, как Чуя, следя за ним взглядом, начинает подходить к нему ближе и не с самыми хорошими намерениями, раз закатывает рукав. — Значит ли это, что ты самый большой баран? На самом деле, Осаму не был в восторге от приказа босса и даже попытался отказаться от идеи, но Мори был непреклонен: «Согласись, Чуя-кун будет более раскрепощён в компании с тобой, нежели со мной или с госпожой Озаки, — Дазай на это скорчил страдальческое лицо, но успешно остался проигнорированным. — Ты же хочешь продолжить пользоваться запасами бинтов и повязок со склада и не покупать всё это на собственные деньги?» Огай, конечно, бесконечно умный и хитрый, но в его шантаже у него просто нет равных: как просто, оказывается, заставить строптивого подростка выполнить своё желание! Даже такого подростка, как Дазай. Это обыкновенная детская психология: достаточно пригрозить или прервать спонсирование его увлечений, или лишить карманных денег. Отрок, конечно, побуянит, похлопает дверьми и поизображает из себя обиженного, но мало-помалу приказанное сделает. Так и Дазай — он хлопать дверьми и топать ногами не будет, но точно намешает что-нибудь из препаратов на складе Мори назло. И выполнит приказ. — Я сейчас выбью из тебя всё дерьмо! — Накахара резко подаётся вперёд и хватает за воротник, встряхивая и шумно выдыхая прямо в шею, когда Осаму упёрся спиной в одну из дверей и примирительно поднял руки ладонями вперёд в сдающемся жесте. — А, ну да, ты же не можешь быть самым большим, метр с кепкой, — Накахара уже замахнулся, хрустя костяшками сжатого кулака, но Дазай неожиданно опустил руку на ручку двери и щёлкнул ею, резко уходя спиной вперёд и в сторону, пока Чуя оступился и влетел в комнату первым, промахнувшись мимо наглого лица. — Добро пожаловать в мир одежды для нормальных людей! — Хаа?.. Накахара моргнул, оглядываясь в довольно большой и хорошо освещённой комнате с десятком настенных зеркал от потолка до пола, с широкими примерочными, но взгляд приковывало отнюдь не это, а десятки разных солидных костюмов и других предметов гардероба во множестве рядов: от оксфордов и тяжёлых ботинок до пальто и плащей куда-ни-плюнь-везде-разного фасона. Чуя только сглотнул нервно, продолжая глядеть на всё это и не зная, как реагировать. Это просто… вау. — Что? Удивлён, что существует что-то другое, помимо того, что ты отобрал у бездомных в переулке? — Дазай довольно хмыкнул, закрывая дверь и проходя вперёд, совсем не нарочно задев напарника плечом. Накахара рыкнул в ответ, но продолжил осматриваться. — Хватит глазеть, я не хочу проторчать тут с тобой до самого вечера. Мне ещё новый способ самоубийства опробовать нужно. — Если не захлопнешься, я сам тебя убью, обещаю, — Чуя подходит к рядам с рубашками — они просто самые близкие — осторожно, будто это не одежда, а дикие звери, вот-вот готовые напасть. Видимо, рыжий действительно впечатлён количеством, да и качеством. — Ну, в таком случае я продолжу говорить? — Дазай улыбается, наблюдая, как Накахара осматривает каждую вещь с блестящими глазами. — Такая перспектива меня весьма прельщает. — Заткнись, — Чуя говорит уже спокойнее, просто обрезая Осаму на полуслове. — Ты намекаешь, что я здесь, чтобы… — Была бы моя воля — просто бы показал, подразнил и больше никогда сюда не пустил, — Дазай опирается плечом на одного из манекенов в пиджаке у стены. — Но, к сожалению, я хочу себе красивую породистую собаку, а не щенка с помойки, вот и приходится. Тебя бы ещё по-хорошему сводить к грумеру… — Заткнись, пока я тебя на кастрацию не отвёл, — Накахара всё быстрее и быстрее проходится мимо рядов с одеждой, с восхищением глядя на такое количество возможного прикида, и в какой-то момент замирает у зеркала, возникшего перед ним. На месте раны от ножа засохло тёмное пятно крови, куртка и впрямь немного пыльная и истрёпанная. Ну, подумаешь! Не так уж плохо он и выглядит. Но вместе с этим Накахара и видит через зеркало сотни и сотни вещей за своей спиной и снова смотрит на себя. — Ты что, себя впервые увидел? — Дазай зевнул, подав голос спустя несколько минут этого молчания. — А если огурец положить позади тебя, ты отпрыгнешь, заметив его? Осаму не дёргается, когда рядом с его головой пролетает небольшое зеркало, сорванное со стены гравитацией и разлетевшееся на тысячи осколков. Один из осколков отскочил от стены и резанул по щеке, но парень даже не дёрнулся. Накахара ничего не ответил, в последний раз взглянув на себя в другое зеркало и окончательно повернувшись к одежде. Как говорится, дают — бери! Вот и он, потерев руки, загорается красным свечением. Дазай закатил глаза. Начина-ается. Чуя с соколиной лёгкостью и меткостью скакал по этой огромной комнате, выцепляя с рядов множество вещей: рубашки, брюки, пиджаки, кофты, плащи, обувь. Одежда, объятая красным светом, поднималась в воздух и со звоном вешалок о крючки и гардины ширм резво относилась в примерочные. Видимо, Мори это имел в виду под раскрепощённостью: вряд ли бы Чуя создал такой гардеробный вихрь, если бы был с боссом или Коё-сан. Как ни странно, ни один ряд с одеждой не упал, да и никакой костюм на полу не валялся. Ого, да ты аккуратный, коротышка! Неужто в приемлемых аутфитах разбираешься? В какой-то момент вихрь одежды улёгся, а Чуя, успокоившись, что-то резко замолчал. Дазай поднялся на носки, высматривая рыжую голову среди рядов, но вдруг со стороны примерочных раздался командный голос: — Эй, шпала, сюда подошёл! — Э? — Осаму даже удивился сначала, но двинулся к одной из примерочных, нагруженной одеждой по перегородкам и сверху больше всего. — Вообще-то, это я должен учить тебя командам. Стоит подойти ближе, как ширма распахнулась, а из неё в лицо тут же что-то прилетело, повиснув на голове. Дазай стягивает брошенную себе в лицо зелёную куртку и смотрит на неё, поморщившись. Ширма снова захлопнулась. — Раз уж изображаешь из себя украшение интерьера последние полчаса, то не обломишься и подержишь, — снова слышится голос Чуи, явно занятого стягиванием с себя одежды. Дазай несколько раз раскрыл рот, бесшумно передразнивая напарника, и хотел было уже выпустить куртку из рук, чтоб лежала на полу, но Накахара опережает: — Увижу, что бросил мою одежду на пол — прибью на месте. Дазай бросает куртку на пол, как вдруг ему в руки из-за ширмы снова прилетает… красная майка. А, так вот что у тебя под курткой? Ну ты и впрямь с бомжом подрался, Чуя-чиби. Когда ему ещё и чёрные штаны эти подстрелёнышеские кидают подержать, вломив тяжёлой пряжкой ремня по рукам, он всё-таки вздыхает, цокнув языком, и отбрасывает все вещи на стул, стоящий рядом с примерочными. И куртку туда же. Ну, не на пол же? — Надеюсь, ты мне уже ничего после штанов не дашь подержать? — Дазай на всякий случай отошёл в сторону, а то мало ли, но Чуя на это только раздражённо рыкнул, продолжая возиться за ширмой. В первый раз, когда ширма отодвинулась, Осаму даже заинтересовался и подошёл первее, чем голос окликнул его с просьбой подойти и посмотреть. Метр с кепкой был в одной рубашке и обыкновенных чёрных брюках, с криво повязанным галстуком. Чуя смотрел на себя в зеркало, но, увидев показавшегося позади Осаму, фыркнул: — Не хочу быть на тебя похожим. И ширма захлопнулась прямо перед носом, не дав Дазаю и слова сказать. Во второй раз ширма раскрылась, когда Осаму уже был рядом, и Чуя стоял в чёрной рубашке с рукавами до локтей и всё тех же чёрных брюках. И — как трогательно — с красной бабочкой на шее. Видно, что он не знает, нахрена вообще её прицепил, и Дазай усмехнулся. — Ты в курсе, что джентльмены должны быть немного выше роста среднестатического ребёнка? — Как ты вообще сравнил мой рост и одежду? — Накахара огрызнулся, разворачиваясь и вставая вполоборота. — Ну, я оцениваю сразу. Просто выглядит так, будто ты огромный ошейник с шипами пытаешься напялить на шпица. Чуя рыкнул, с грохотом захлопнув ширму под смех напарника-тупицы. В третий раз Накахара был одет в белую рубашку с синим пиджаком и синими брюками из одного костюма, и Дазай бы ничего не сказал, если б не заметил, как штанины брюк буквально смялись, собравшись на полу. Не прыснуть со смеху не получилось. — Наступить-то при ходьбе на штанину не боишься? — Чуя смотрел на свои ноги, наверняка проклиная свой рост. — Может, тебе в ателье подрезать, мелочь? Пиджак успешно пролетел мимо, потому что Дазай успел увернуться, и ширма вновь сокрыла чудеса преобразования бомжа в солидного мафиози за собой. Военная борцовка с чёрным пиджаком, чёрными брюками и тяжёлыми ботинками отверглись в четвёртый раз. Ты исполнитель Мафии, а не тупой солдафон. Белый пиджак, розовая рубашка и белые брюки с чёрными туфлями — нет. Ты в Мафии состоишь или на собрание сутенёров собрался? Ещё леопардовое боа напяль. Чёрная футболка с черепом, кожаные перчатки без пальцев и чёрные штаны с вансами — нет. Ты что, латентный байкер? С серой олимпийки поверх жёлтой укороченной с капюшоном Дазай вообще прогорел, спрашивая, различает ли Чуя предназначение одежды для людей и окраску животных, где чем ярче — тем больше ты привлекаешь самок. На восьмой раз Накахара уже психовал, даже не пытаясь тихо шептать свои ругательства, и Дазай, покачав головой и разочарованно вздохнув, вдруг отдёрнул ширму вбок, игнорируя все запреты и угрозы свернуть шею. Он всего лишь хотел помочь скоротать себе время, но неожиданно застал напарника в одних чёрных боксерах и замер, так и держась за край ширмы одной рукой: бледный, худой, с россыпью веснушек на плечах, с острыми ключицами, видными теперь безо всяких воротников. И как только этот метр с кепкой так сильно бьёт?.. Чуя смотрел на него, Осаму пялился в ответ. Ой. — В… Выйди отсюда нахуй! — вскрикнул Накахара, выйдя из оцепенения и резко выталкивая Осаму ногой в живот, задёргивая ширму. — Ты что вообще?!.. Зайдёшь ещё раз — голову оторву! — Не очень-то и хотелось! — Дазай зажмурился, будто пытаясь развидеть увиденное, и встряхнул головой, отворачиваясь. Щёки загорелись. В голове предательски щёлкнул счётчик: +1 балл до получения звания любителя парней. Бля-ять. — Надо же, какой стеснительный! Ты вообще… дрищ. И вкуса у тебя нет. — На себя посмотри, анорексик! — гневно выкрикнули в ответ, надевая первое, что попалось под руку. — Заматываешься в бинты и мне что-то о вкусе заявляешь! — Без бинтов я хотя бы красивый! — Захлопнись! — Накахара рыкнул ещё громче. — Лучше б повесился уже на каком-нибудь шарфе или рукаве, чем слонялся без дела и вставлял свои никому не нужные комментарии. — На радость моей собаке? Нет уж. После этого Чуя ещё минут десять молчал, не трогая ширму и не подзывая напарника посмотреть со стороны. Шипел что-то себе под нос, шумно раскидываясь одеждой из примерочной, и Дазай молчал бы, если бы Накахара не был слишком громким. Боже, да сколько ж можно! Мори будто специально подсунул Осаму это суперважное задание, чтобы не стоять тут уже полтора часа и не изнывать от скуки. Дазай ходил между рядами, чтобы хоть как-то скрасить свой досуг, и понял, что даже своего любимого пособия по самоубийствам не взял с собой. Да ну твою же… Парень подошёл к примерочным снова, слушая возню за единственной занятой, и зачем-то деликатно постучал в стену, обращая на себя внимание. — Эй, фэшн-катастрофа, ты там сдох, что ли? — Тебе какое дело? — тут же последовал из примерочной ответ. — Да так, просто убеждаюсь, что ты живой и функциональный, чтобы убрать весь бардак, который ты тут устроил. — Не переживай, я-то справлюсь с этой работой, в отличие от тебя, криворукого. — Да ну? — Осаму усмехнулся. — Криворукий я, а ты уже выбираешь себе наряд десятый и до сих пор выглядишь, как сбежавший из цирка клоун? — Я не виноват, что тут больше половины мне велико! — Попробуй выпить молока, оно может помочь. Чуя просто послал его куда подальше, оставаясь в тишине разбираться с одеждой. Нет, так больше продолжаться не может, так можно от скуки сдохнуть, а это далеко не тот способ, который Дазай хотел испробовать этим же вечером. Он тихонько подкрался к ширме снова, молча стоя возле края и выжидая, пока Накахара потеряет бдительность. Да, возится, одевается, прихорашивается. Ей-богу, с женщинами ходить в магазины легче, чем с этим недо-Арахабаки. Бог войны и разрушений, ага. Бог разрушения терпения и нормальных представлений о внешнем виде нормальных людей! Осаму осторожно касается пальцами ширмы, слегка отодвигая в сторону. Накахара стоит к нему спиной, и одет он всё в те же чёрные брюки, но новые строгие туфли, в белую рубашку, серый жилет, чёрное болеро с рукавами в три четверти и в свою же дурацкую шляпу. Дазай на минуту представил, что было бы, если бы Чуя надевал её ко всем своим прежним костюмам, и чуть не рассмеялся вслух. Но… что-то не позволяло этого сделать, даже улыбнуться не получалось: юноша смотрел, как рассматривает себя в зеркало напарник и как надевает перчатки, шевеля пальцами и глядя на свои руки. Ох… ох. Осаму хотел бы как-то пошутить, но голова пуста. Он нервно сглатывает, неосознанно сжав на краю плотной ширмы пальцы и, видимо, выдав себя этим, потому что Чуя тут же обернулся, встречаясь взглядом с его глазами. Сверху вниз. Дазай пригнулся, заглядывая, и сейчас, будучи рассекреченным, почему-то замер, ничего не говоря. Чуя держит одну руку в кармане брюк, прищурившись и слегка склонив голову к плечу, смерив презрительным взглядом, а затем ухмыляется уголком губ: — Я же говорил тебе, сука, не заглядывать, пока не позову. Дазай успел отскочить, но всё равно рухнул от второго удара по животу на спину, кашляя, вжимаемый в пол ногой в грудь. Накахара склонился над ним, положив руку на колено, и смотрит в глаза, поставив вторую руку на бок. — Ты мне скажи, если с первого раза не понимаешь, я буду объяснять медленнее, — говорит он, наклоняясь ещё ниже и второй рукой хватая за подбородок: — Или ты у нас резко стал глухим, а, придурок Дазай? Дазай взялся своей рукой за руку напарника, сглотнув ещё раз и прекрасно понимая, каким насыщенным красным горят его щёки. Счётчик в голове сходит с ума: +2, +5, +10, +30… «Ты… боже мой, ты прекрасен». — Ты… отвратительно выглядишь, — Осаму усмехнулся, и Накахара в ответ снова цокнул языком, выпрямившись и отойдя к примерочной, глядя на себя в зеркало. — Сочту за комплимент. Дазай поднимается на локтях, смотря напарнику в спину. Чуя, конечно, мелкий, но резкое преображение из бунтующего носителя Арахабаки в солидного (правда, всё ещё мелковатого) сотрудника Мафии, и не просто сотрудника, а нового исполнителя, контрастирует с его характером, но как же чёртовски, сука, ему идёт! «Мне кажется, я резко уверовал…» — Не знал, что вешалки для шляп умеют ходить и разговаривать, — Осаму хмыкнул, вставая окончательно и потирая рубашку в том месте, по которому Чуя врезал ногой, а потом ещё и наступил. Он что-то ищет в кармане, пока Накахара занят самолюбованием. Парень пока не так долго знаком с этим идиотом, но уже может отличить правдивое «Ты мне в этом напоминаешь петуха» от лживого «Ты отвратительно выглядишь». Дазай всегда врёт не краснея, а тут его лицо внезапно окрасилось красным, будто у него жар. Тц, даже не стесняется того, что при том, что ему нравится, он всё равно оскорбляет, ублюдок. Чуя прекрасно видит через зеркало, как Осаму подходит со спины к нему ближе, но ничего не делает — всё равно, если попытается ударить, Накахара парирует и вломит быстрее. Но… Дазай внезапно касается пальцами шеи напарника, и кожей Чуя чувствует удавку, успев увидеть в зеркале что-то маленькое и чёрное в руках Осаму. Нет, не удавку. Ошейник. — Что это за хрень? — Накахара не дёргается, не чувствуя опасности, но и не доверяя Дазаю полностью. Терпит, пока тот, охватив его шею чёрной лентой, закрепляет её позади, убрав волосы. — Ты же мой пёс, — Осаму говорит совершенно спокойно, поворачивая теперь ошейник на шее напарника лицевой серебряной пряжкой вперёд и поправляя. — У собаки, имеющей хозяина, должен быть ошейник. — Я тебя на поводке повешу, урод, — Накахара шипит сквозь зубы, готовый сорвать блядскую кожаную ленту с шеи, а затем развернуться и вломить Осаму по его роже, но вдруг чувствует… поцелуй в затылок. Дазай огладил пальцами шею, задевая ленту, и тепло выдохнул прямо в волосы под шляпой, отходя. Чуя широко распахнул глаза, глядя впереди себя и ощущая, как шея покрылась мурашками от неожиданного прикосновения. Осаму, ты… — Моя тупая и уродливая собака с ужасным вкусом в одежде, — констатирует он, лыбясь. — Я скажу, чтобы этот мусор, — он указывает рукой на старую одежду Короля Агнцев на стуле в углу ряда примерочных, — сожгли к чёртовой матери. А ты приберись, пока Коё-сан не пришла и не запихнула тебе весь этот бардак в… ну ты понял. Накахара ничего не ответил, сжав руки в кулаки до побеления костяшек и опустив голову. Мерзкий, дебильный, придурошный урод! Одежда вокруг гравитационного манипулятора загорается красным, поднимаясь с пола и плавно разлетаясь по своим местам, пока Чуя стоит на месте. «Грёбаный ты мудак!» — крутится в голове, и руки как-то сами не тянутся срывать ошейник, будто не поднимаются. Ага, блять, прям ценная вещица! В красном свечении, коим объято тело Короля Агнцев, ныне исполнителя Мафии, не видно покрасневшего лица. Озаки, пришедшая за Чуей в абсолютно прибранную гардеробную комнату, намекнула, что Накахаре лучше ещё подобрать и плащ к своему новому костюму, и сказала с улыбкой, что Чуя-кун выглядит хорошо.