***
Я всегда размышлял: с какого момента всё пошло не так? Сегодня шёл нескончаемый ливень, а серые тучи пленили небо, не пропуская ни единого луча солнца. Я ненавижу такую погоду, и в то же время страстно люблю. Что, как не ливень, приносит с собой множество новых событий? Иногда приятных, иногда же не очень. Я заметил одну забавную закономерность: каждый раз, когда идёт сильный дождь, со мной что-то случается. Мне может повезти, и я буду выходным целый день, или познакомлюсь с симпатичной девушкой, что как раз без зонтика спешит домой. А может и нет, и я попаду в длинную пробку длинною в два часа, или отключат электричество в здании на целый день. В такие моменты я ставил кресло напротив окна и долго смотрел на реку, пересекаемую мостом. Её серый оттенок всегда успокаивал раздражение во мне. Но вряд ли сегодня произойдёт что-то плохое, может быть, мне повезёт, и я отлично проведу вечер после рабочего дня. В зале было относительно тихо. Обычный спортивный зал, ничего примечательного. Мы занимались здесь три раза в неделю с иностранным хореографом, что обучал нас танцам на сцене. Как быть гибким и эластичным, как грациозно двигаться или живо скакать по сцене. Это было лишь малой частью того, что на самом деле должен уметь делать айдол, но для меня эта часть была самой сложной и нелюбимой. - Фэээ, я устал. - Микадо снова уселся на паркет, раскинув в стороны ноги. Гибкость этого юноши действительно поражала, он был способен на многое, и среди нас он был самым лучшим танцором в Heavens. В нашей группы было собрано множество разных людей, мы были такими непохожими, а оттого и особенными. Трудно было представить, что в одной только группе будет весёлый и энергичный душа компании Ван, раздражительный и вспыльчивый Ямато, маленький капризный Наги, тихий и неуверенный в себе Шион, вежливый и безэмоциональный Кира, мой милый братик Эйджи и я. Меня назначили лидером нашей группы, и, честно говоря, сплотить таких разношёрстных людей - задача трудная. Постепенно они привыкают друг к другу, но всё ещё нередко вспыхивают огоньки конфликтов и неудачи. Ван очень энергичный и общительный, из-за этого, сам того не замечая, не уважает чужие границы комфорта. Ямато, большую часть жизни посвятивший себя спорту, плохо выражает себя в танцах, его движения грубые и резкие. Наги слишком самоуверен и заносчив, и в то же время он очень устал от сцены и внимания. Шион крайне не уверен в собственных силах, он часто сбегает с тренировок и боится, если что-то у него не получается. Кира, хоть и молчит, доставляет не меньше проблем - ему сложно выражать свои чувства, и это сильно отражается в его пении. Тексты его песен очень безжизненные и пустые, нам приходится редактировать их и работать с Кирой, чтобы хоть немного исправить ситуацию. Эйджи, мой младший брат, достаточно хорош, но он неопытен и стеснителен. Поэтому именно меня назначили как лидера группы. Я был не менее далёко от идеала, как и остальные, но кто-то должен был взвалить на плечи такую ответственность. И это пришлось сделать мне. - На сегодня всё. - произнёс хореограф на ломанном японском и покрутился на месте ещё пару раз, после чего, взяв вещи, с гордо поднятой головой удалился из зала. Иностранцы, что с них взять. Эйджи, глубоко вздохнув, наконец, смог расслабиться после тяжёлой тренировки. Он отдавал себя без конца тренировкам и учёбе, братик понимал, что на него возлагалась не меньшая ответственность, чем на остальных, и ему хотелось добиться не меньших высот в деле. К тому же с момента нашего знакомства со Starish и его кумиром Ичиносэ Токией, Эйджи стал ещё пуще прежнего посвящать себя тренировкам и репетициям. Он мечтал выступить с тем, кем восхищался, и я был рад, что он нашёл свою мечту. Когда-нибудь мы обязательно выступим с ними. - Ну и погодка. - фыркнул Ямато, выглядывая в окно спортивного зала. На улице беспощадно лил дождь, а ветер рассыпал ледяные капли повсюду, попутно срывая зонты у прохожих. - Я даже не взял с собой зонт. - он вытер порт с лица полотенцем, вернувшись обратно в зал. - Пойдём вместе до автобусной остановки, я с собой брал зонт. - предложил Ван, открывая бутылку с водой. Ван всегда был готов ко всем в мире ситуациям, было бы удивительно, если бы он не удосужился прихватить с собой зонт. Ямато помялся. Ему не очень хотелось терпеть компанию парня дольше нужного, у них нередко вспыхивали конфликты между собой. Ван был человеком с большой душой, он прощал и забывал даже самые крупные обиды, в то время как Ямато копил их в себе, постоянно прокручивая в голове эти ситуации. Трудно было сгладить острые углы в их общении. Но пока терпение Вана позволяло выносить несносный характер Ямато, можно было не беспокоится о чём-либо. - Эй, Эйчи-кун. - обратился он ко мне, пока я сидел на лавочке. - У тебя же зонт есть? - попытался он откреститься от помощи Вана. Я высокомерно усмехнулся и ответил: - Для тебя у меня ничего нет. - это к лучшему. Мне стоило вести себя заносчиво, чтобы заставить ребят сплотиться. Даже если они сплотятся против меня. Я не помню, когда создал этот образ. Но это было ещё в школе. Однажды в школу вместо обычного Эйчи-куна пришёл Эйчи Отори - заносчивый высокомерный парень в очках, что смотрел на окружающих с презрением, смотрел на каждого сверху вниз. Даже когда Отори Эйчи избивали, он смотрел на обидчиков свысока, как будто они - грязь на его обуви, низшие букашки и недостойная форма жизни. Обидчики боялись его, и вскоре прекратили избиения. Этот взгляд был пугающим и жестоким, казалось, словно он вот-вот перевоплотится в монстра и не оставит от своих врагов даже капли крови. Отори Эйчи родился внезапно, и больше никогда не исчезал. Я не мог заставить себя подавить его, даже когда всё давно прошло. Заносчивый Отори Эйчи стал частью моей повседневной жизни. Я настолько привык вживаться в его роль, что мне не требовалось больше дополнительных усилий. Было лишь два человека на свете, кто знал о моей истинной натуре: Эйджи и... - Слушай, Амакуса-кун... - Нет. - сразу ответил ему Шион. - У меня общежитие в двух кварталах. - сознался он, продолжая смотреть в телефон. Ямато цокнул. - А ты, Наги-кун? - Меня забирает машина, мне ни к чему брать с собой зонт. - он встал с паркета, потягиваясь ввысь. - Да ладно тебе, пойдём вместе, нам же по пути. - подмигнул ему Ван. Кажется, у Ямато просто не оставалось выбора, если он хотел не промокнуть до нитки под дождём. - Хорошо. - ему пришлось согласиться на помощь Кириюна. - Но ты не будешь болтать всю дорогу. - попросил он его, даже приказывая ему. - Посмотрим. - улыбнулся Ван, наконец, добившись своего. Ко мне неуверенно подошёл младший брат. Немного мялся и был не уверен в том, что хотел сказать. Эйджи тоже привык к такому моему поведению. В отличие от меня, в жизни Эйджи было гораздо меньше невзгод, и его любили за мягкий характер, умение подстраиваться и находить общий язык со всеми. Его обаяние валило с ног всех: и девушек, и мужчин. Ему везло, что пока не нашлось человека, желающего воспользоваться мягкостью его характера. Я старался уберечь его от таких людей, но однажды он захочет быть полностью независим от меня. И тогда я не смогу уберечь его от проблем. Братский комплекс? Пожалуй. - Эйчи-кун, - обратился он ко мне нерешительно, склонившись над лавочкой, где я сидел, - я сегодня приеду на репетицию к Starish. Ты не против? - поинтересовался он, заметно стесняясь. Я улыбнулся. - Возвращайся не сильно поздно. - предупредил я его. -И зонт. Он у тебя есть? - уточнил я. Эйджи утвердительно кивнул, улыбаясь в ответ. Когда мы столкнулись со Starish на сцене, то, не смотря на видимую вражду, нашли в них своих друзей. Сотрудничество с ними нам принесло новые знакомства, которые переросли в крепкую дружбу. Ван до сих пор иногда виделся с Дзингудзи-куном, обсуждая работу, музыку и повседневную жизнь, а Ямато однажды планировал победить окончательно в схватке с Сё-куном. Эйджи же сплотился со своим бывшим коллегой Ичиносэ, готовясь к выступлению их двоих. Однажды они уже спели песню, но бедному братику оказалось мало, и он захотел полноценный концерт с новыми песнями, которые они сочиняли вместе, оставаясь после занятий. Токия очень хорошо относился к Эйджи, учил его и подбадривал, даже приходил на наши концерты, если была такая возможность. А Эйджи искренне восхищался своим кумиром. Я был рад, что помимо меня Эйджи нашёл кого-то ещё себе в друзья, такого же преданного, как и он сам. Токия мог ждать его после тренировок, или же наоборот, Эйджи не стеснялся приходить на тренировки Starish. Поначалу я боялся, что младший брат захочет покинуть группу, но мои опасения не сбывались ни тогда, ни сейчас. Пока в Квартете был я, Эйджи не бросит нас. Знакомство со Starish обернулось и для меня новым знакомством. Точнее, старым знакомством. Я встретил Иттоки-куна. Наверное, именно с тех пор всё пошло под откос. А может и раньше. Или позже. Я не мог вспомнить точку, с которого шло начало всей этой плеяды событий. Но одно я знал точно - когда в моей жизни появлялся рыжий Отоя, всё шло под откос. Все в зале начали расходиться, уже давно переодевшись. Микадо, как и обещал, уехал на машине, что забрала его домой. Обеспеченная семья и родители...Наверняка было здорово жить в такой семье. Не удивительно, что Наги был избалованным ребёнком. Шион одиноко поплёлся в общежитие, накинув только капюшон кофты, что не защищал от дождя, а промокал насквозь. Ямато притулился к Вану, пытаясь влезть в пространство под зонтиком, а Эйджи, раскрыв свой фиолетовый зонтик с котиками, побежал как можно скорей к метро, откуда было быстрей и легче добраться до академии Саотомэ. В зале вместе со мной остался только Кира. Переодевшись, я закинул рюкзак на плечи и собирался выходить, но Кира даже не шевельнулся. Я всегда закрывал за собой зал и сдавал ключи на входе, но в этот раз Сумэраги не собирался покидать зал. - Что-то случилось? - поинтересовался я, готовясь выключить свет в зале. Кира отрицательно помотал головой. - Тебе оставить ключи? - если он не отвечал на вопросы хотя бы однотипно, значит, что-то действительно случилось, и Киру было лучше не расспрашивать об этом. Он всё равно ничего не ответит. На мой вопрос он утвердительно кивнул и я положил ключ на столик у выхода. - Ладно, бывай. - я махнул ему рукой на прощание, но брюнет не ответил. Даже не повернулся в мою сторону. И я хлопнул дверью, погасив свет. Мне хотелось поддержать его, но я не мог. Кира был слишком замкнут, он ни за что не поделился бы своими проблемами с нами, а уж тем более со мной. Для него я был Отори Эйчи. Не Эйчи-куном. Когда я перешагнул порог входной двери, я почувствовал порывистый влажный ветер, ударивший прямо в лицо. Моя лёгкая куртка не спасала меня от нечеловеческого холода, тело невольно покрывалось гусиной кожей. Мороз пробивал до самих костей, хоть и на улице была весна в самом её разгаре. Вода стекала с крыш и небольшими ручейками плелась по улицам. Я укутался сильней в куртке, холодной рукой крепко сжимая зонтик над головой. Достав телефон из кармана джинсовых штанов, я стал набирать уже знакомый мне наизусть номер телефона. В трубке послышались гудки. - Отоя? - услышав, что трубку сняли, я мгновенно окликнул его. Но через динами телефона на меня вылилось множество звуков: ветер задувал в телефонную трубку Иттоки, слышался звук сильного оглушающего ливня и дорог. - Эйчи-кун? - я едва смог услышать его голос. Сердце бешено забилось. Неужели он снова не дома? Тогда где он может быть? - Ты где сейчас? - обеспокоенно спросил я. Ответ меня удивил. - Не знаю. - послышалось с той стороны линии. Такое спокойное и беспристрастное, но в то же время жалостливое, на грани слёз. - Зачем ты вышел в такую погоду на улицу? - поинтересовался я, ступая из козырька на саму улицу. Мне оставалось только ждать, пока Отоя узнает место и поможет мне найти его. Он снова потерялся уже который раз. - Я хотел пойти за тобой. - ответил честно он, едва сдерживая слёзы. Я тяжело вздохнул. - Есть какие-то координаты? Магазины какие-то, или здания выделяющиеся? - поинтересовался я. Отоя хмыкнул в трубку. - Я под мостом. - сознался он. Это дало мне наводку, где искать потерявшегося Отою. - Хорошо, жди там и никуда не уходи. - произнёс я напоследок и бросил трубку. Забыв обо всём, я стал бежать вперёд, минуя улицы и кварталы, многочисленные дороги и переходы. Мне было известно только одно место, куда можно было спрятаться от дождя под мостом, и именно туда направлялся я сейчас. Дождь ледяными колкими каплями бил мне в лицо и очки, у меня не было времени даже вытереть их от влаги, руки промёрзли до костей а пальцы больше не чувствовались. Я кое-как держал в руках зонт, что под давлением ветра непослушно вырывался из рук и выворачивался в обратную сторону, чудом ещё оставаясь жить. Этот мост был неподалёку, но сейчас он казался особенно далёким, когда под ним одиноко сидел испуганный Отоя, укрывавшийся от дождя. Оставался только один квартал. Серые улицы спящего города мелькали у меня в глазах мимолётными тенями, и я остановился у светофора, переводя дыхание. На нём горел красный свет. Холодный воздух проникал в лёгкие, обжигая морозом изнутри, было больно дышать, но сейчас не время для остановок. Как только светофор загорелся зелёным, я без промедлений рванул вперёд, обгоняя всех пешеходов, не замечая машин, что резко останавливались, боясь сбить меня. Мост был теперь прямо перед моими глазами и теперь, обессиленный и уставший, я опустил руки и зонт вместе с ним. Локоны волос изрядно промокли, неприятно прилипая к лицу, а одежда успела промокнуть едва ли не насквозь. Под невысоким мостом вдали, среди бетонных серых дорог и зданий виднелась яркая рыжеволосая фигура Отои, что безнадёжно сидел на мокром асфальте и прижимал колени к груди, глядя лишь в одну точку. Он был одет совсем легко, даже легче чем я, кроме футболки и лёгкой спортивной кофты с белыми полосами вдоль рукавов, а так же рваных джинс и потрёпанных кроссовок, на нём не было ничего. Даже капюшона. Иногда он подносил промёрзшие красные руки ко рту и пытался их отогреть, сильней сжимаясь в комок. - Отоя! - я окликнул его что есть силы, ведь дождь беспощадно продолжал лить, заглушая собственным шумом любой звук. Сначала он недоверчиво поднял голову, думая, что ему показалось, но после он обернулся. Парень был совсем замёрзшим, я думал лишь о том, чтобы он не заболел в очередной раз. И я бросился к нему с промокшим зонтом. - Отоя, ты как? - забежав под мост, где каждая капля дождя, что падала на поверхность, эхом отражалась от стен, я сразу бросился к нему. Юноша слегка испуганно приподнял голову, услышав мой голос. - Ты снова бросил меня. - заявил он дрожащим голосом. Я осторожно сел напротив него, ногами разгребая уличную пыль и грязь, что неприятно шуршала у меня под ногами. Отоя часто так говорил, когда я надолго оставлял его дома. Его снова бросили. Снова оставили одного. Снова забыли про него. Он боялся надолго оставаться один, наедине с самим собой и своими демонами, своим монстром, что жил внутри него. Прежде чем покинуть нашу уютную квартиру, я должен был сообщить Иттоки, в который час вернусь. И если я опаздывал, меня всегда встречали такие неприятности. Отоя мог сбежать искать меня судорожно по улицам, вызванивать у друзей и знакомых, сидеть часами у входной двери. Он боялся, что я не вернусь, брошу его одного. Теперь, когда мы нашли друг друга снова, мы как никогда сплотились, не желая больше вновь расставаться. Наши отношения переходили все грани и черты, мы вцепились друг в друга, словно бы пытаясь срастись в одно целое. Мой израненный и измученный Отоя... - Но я же вернулся. Значит, не бросал тебя. - спокойно ответил я. Не всегда такие случаи заканчивались мирно, как сейчас. Иногда я злился и срывался на него за его проступки, когда мне приходилось искать его в другой конце города в поздний час. Иногда злился сам Иттоки на меня, считая предателем и беглецом. Отоя тоже имел два лица. Два двуличных человека нашли друг друга. Эйчи-кун и Отори Эйчи. Отоя и Иттоки-кун. Иттоки-кун был светлым милым мальчиком, которого знали все: фанаты, друзья, знакомые. Он был радостным и счастливым, лучиком солнышка, что пробивался через непроглядную пучину. Иттоки-кун любил всех, любил каждого, мирно общался с друзьями, любил Эйчи-куна и Отори Эйчи, радостно и счастливо проводил свои деньки. А Отоя... Монстр. - Хорошо. - немного грустно ответил он, но всё же слегка улыбнулся. Иттоки-кун. Или всё же Отоя? Иногда они вели себя схожим образом. Различить их бывало слишком трудно. - Давай мне свою кофту, я дам тебе куртку. - я стал спешно снимать с себя верхнюю одежду, остатками тела ощущая невыносимый холод. Мои руки мгновенно начали дрожать от постоянного холода, что я ощущал каждым кусочком тела насквозь, пропитываясь влагой. Но куртка была необходимей Отое, а не мне. Он промок насквозь гораздо раньше, парень долго просидел здесь в ожидании меня. Влажная одежда только усиливала чувство мороза, но я должен был стерпеть. Отоя накинул куртку на себя, отдав предварительно мне свою кофту, которую я поспешил спрятать в рюкзак. Я знал, что сегодня дождь будет идти целый день безостановочно, и ждать, пока он пройдёт, было бессмысленно. Нужно было как можно скорей добраться до метро, прежде чем мы заболеем и подхватим воспаление лёгких. В лучшем случае. Допустить болезнь Иттоки я не мог - на днях у него будет концерт на шоу, он должен добраться домой целым и невредимым. - Готов? - спросил я, помогая ему встать с земли. Отоя неохотно протянул мне руку в ответ, отряхивая джинсы от уличной пыли, что назойливо прилипала к одежде. Я поправил зонтик в руках, готовясь бежать. Отоя неуверенно кивнул. - Да, вполне. - ответил он мне. - Тогда побежали! - я схватил его за руку и мы вместе рванули, покинув наше уютное убежище. Кроссовки, промокшие насквозь, хлюпали по глубоким лужам на земле, окуная ноги в прохладную дождевую воду. Шум ливня поглощал любые другие звуки, я не мог слышать собственных шагов, но ощущение тёплой руки парня успокаивало меня. С ним всё было хорошо, он укутывался в пока ещё сухую куртку, пытаясь согреться. В вагоне было гораздо теплей, чем на улице. Они отапливались даже в такую пору года, как сейчас, будто специально на такие случаи. Вода ручьями стекала с одежды и мокрого тела, назойливые прохладные капли спадали с локонов волос, а мороз вызывал дрожь по всему телу. Я держал в руке промокший до нитки рюкзак, где уже не выжило ничего: ни конспекты по университетским лекциям, ни тетрадь с набросками новых песен, ни мои старые наушники. За наушники было особенно обидно, пока что новые я едва мог позволить себе. Казалось бы: я работал айдолом, наверняка должно было быть валом денег. Когда я смотрел в детстве на певцов в телевизоре, мне казалось, они имели роскошную жизнь без напряга. Но я ошибался, и деньги в лёгкую уходили на различные расходы, порой не всегда целесообразные. Часто требовалось покупать вещи, желательно дорогие, ведь ты - медийная личность, негоже в одной футболке и рваных джинсах приходить на каждое шоу. Много денег уходило на оплату университета себе и брату, часть я присылал своим пожилым приёмным родителям, часть - нам на еду вместе с Отоей, и ещё часть в общий бюджет группы, чтобы арендовать спортзалы, сцену, зал для репетиций, студию звукозаписи, тренеров и учителей. Страшно было подсчитать, сколько всего уходило на нашу работу. - Ты как? - поинтересовался я у Иттоки-куна. В отвратительную мерзкую погоду мало находилось места для меня. Мне удалось усадить парня на единственное пустое место во всём вагоне, а самому обтекать стоя, нависая над ним. Многие недовольно смотрели на меня: от моего тела веяло холодом, я пачкал салон, к тому же был мокрым, и никто не решался чересчур близко подойти ко мне. - Замёрз. - честно признался он, пряча руки в карманы. - Поскорей бы уже домой. - рыжий тяжело вздохнул, оборачиваясь на посетителей. Заметив, что теперь он никому не мешает, парень достал плеер и наушники, воткнув их и спрятав голову. Теперь Иттоки был полностью изолирован от меня, не слыша ни единого шума. До моих ушей доносились едва уловимые нотки мелодии из его наушников. Я поднял голову вверх, глядя в окно. Дождь по-прежнему неумолимо шёл, не оставляя даже шанса на его прекращение. Серые тучи заслонили собой небо, а вдалеке слышался неприятный треск грома, что едва доносился до трясущегося поезда метро. Свет внутри солона ярко горел, иногда трясясь вслед за самим поездом. Мы быстро миновали бесчисленные улицы утопающего под ливнем города, перед глазами мелькали тени спешащих домой людей. От метро до дома было рукой подать, эта мысль утешала и даже согревала меня. Дождь...Он пробуждал во мне невольные воспоминания о прошлом. О дне, когда мы впервые встретились.***
Я не помню, с какого момента всё пошло не так. Но одной из нескольких отправных точек, когда жизнь снежным комом покатилась вниз, превращаясь в самую настоящую лавину, я предпочитал считать именно этот. Когда-то и снежная лавина была лишь маленькой снежинкой, что упала с неба. Снежинкой стала самая настоящая зимняя ночь. Ночь, когда наша семья возвращалась в горнолыжного курорта. Я уже собирался поступать в начальную школу, а мой братик был ещё совсем ребёнком. Мама с папой, работавшие вместе, решили уехать в отпуск зимой на горнолыжный курорт, путёвки которые им выдали работодатели в качестве подарка. Мама с папой водили нас на небольшие качели, однако большую часть времени мы проводили с Эйджи в домике отдыха. В тот день, когда наши с ним жизни бесповоротно изменились, мама и папа вновь ушли кататься на лыжах, оставив нас самих. Обычно, они брали нас на самые маленькие склоны, где справились бы совсем уж малые дети, сами же они, оставив нас дома, предпочитали идти в места круче, серьёзней и опасней. За что и поплатились. Не знаю, что случилось на самом деле: их поглотила лавина в непогоду, или они подобрали неправильное снаряжение, сорвались с горы, замёрзли насмерть, врезались на скорости в скалу и не пережили столкновения. В любом случае, мы оставались в домике одни ещё долгие часы. Эйджи горько плакал, больше нескольких часов не видя родную мать или хотя бы отца, а я терялся, видя перепуганного ребёнка. Вечером нам сообщили ужасную новость. На следующее утро мы оказались в приюте для сирот. Я ещё не успел даже понять произошедшее, как мы оказались здесь, поглощённые снежной лавиной. До меня не сразу дошло, что мы явились сюда не на пару дней. Я не сразу осознал, что родители покинули нас. Эйджи плакался и хотел домой, к маме и папе, а я мог лишь немо успокаивать его. Бабушки и дедушки у нас не было. У мамы и папы не было сестёр или братьев. Мы остались одни во всём мире. Большинство детей в приюте были нелюдимыми и тихими, как и мы с Эйджи. Находились и те, кто смирился с утратой или просто не осознал её в силу возраста, они были чуточку радостней и веселей. Однако большинство замкнулись в себе: над кем-то издевались родители, кто-то жил не в человеческих условиях, пытаясь свыкнуться с новыми, кого-то оставили тут, осознав их ненужность, а кто-то так же, как и мы, в одну секунду лишились семьи, не успев моргнуть и глазом. Мы долго привыкали к одиночеству, пока не появился он. В тот дождливый день наш маленький приют пополнился новым членом семьи. Как сейчас помню, я сидел у окна и смотрел на то, как моя любимая детская площадка снова утопает в непрекращающемся ливне. Подоконник, у которого я сидел тогда, был усеян домашними растениями в больших горшках, от которых пахло сырой землёй и приятным запахом трав. Эйджи сидел напротив меня и игрался с недавно привезёнными игрушками: фигуркой оленёнка и солдатиком. Не знаю, что он тогда отыгрывал. Он был ещё совсем ребёнком, поэтому быстро привык жить без семьи. Иногда братик мог спросить, вернётся ли мама или папа домой, но я только тяжело вздыхал. Прошёл год, а до Эйджи так и не доходил простой факт их смерти. Мне пришлось это осознать, ему же ещё было слишком рано. - Братик, - обратился он ко мне, вдруг, прервав свою увлекательную игру, - смотри. - он указал маленьким пальчиком в окно на движущиеся под туманом тени. Удивительно, что тогда ему удалось их заметить. Я неохотно повернулся в сторону, скептично наблюдая за воспитательницей, что вела кого-то в дом, накрыв предварительно курткой голову, чтобы не промок. Мне стало интересно. Приют был совсем небольшим, сюда редко приводили новых детей, лишившихся опеки родителей. За год нашего прибывания пришло ещё два ребёнка. Эйджи был общительным ребёнком, ему хотелось завести друзей, но никто не понимал его, не хотел дружить с ним. И он стал стесняться этого, проводя остаток своего свободного времени со мной. У него просто никого больше не было, как и у меня. Дверь в помещение со скрипом отворилась, и вместе с прохладой улицы в дом вошла наша воспитательница, под своими объятиями удерживая промокшего насквозь мальчишку. Дети неохотно обернулись на новичка, будто ничего в этом удивительного и не было. И они были правы. Дети всегда будут терять свои дома, своих родителей и близких, доколе будет существовать само человечество. Женщина стянула с мальчика свою куртку, демонстрируя его остальным. - Познакомьтесь, дети, - мило улыбаясь, она представила нам нового сироту, - это Отоя Иттоки. Как тебя можно называть? - женщина склонилась над мальчиком. Чёрные волосы с промокшими локонами, откуда медленно капали маленькие хрусталики воды, и длинное нежно-желтое платье с цветочками. Собирательный образ идеальной матери. Я посмотрел на мальчика. Одного со мной возраста, такой же ученик младших классов, может даже чуточку младше. Огненные рыжие волосы, яркие красные глаза и надутые пухлые щёки на переполненном грустью лице. Мальчик знал, куда направлялся с самого начала, он понимал, кто и зачем сюда привёл его, и это ничуть не нравилось ему. На ручках виднелись синяки. Увидев, что мальчик вот-вот готовиться вновь разрыдаться, подтирая выступающие капли слёз на глазах, воспитательница занервничала. Многие плакали здесь, ни один день не прошёл, чтобы кто-то с тоской не вспоминал родителей и родной дом. Я насторожился. Эйджи притих вслед за мной, отставив игры с фигурками в сторону. - Ладно-ладно, - произнесла неловко женщина, не находя себе места, - отдохни, Иттоки-кун, а потом ты познакомишься поближе с новыми друзьями. - на её попытки утешить его, Отоя никак не реагировал. Интересно, как он тут очутился? Даже спустя годы я не узнал истину, но его детский образ, что всплывал у меня в голове во время воспоминаний прошедших событий, выдавал ответы: синяки на теле, небольшие ушибы и гематомы, неправильно сросшийся безымянный палец левой руки. Я мог только догадываться об источнике появления этих ран, ведь даже у меня в детстве было тысячи ушибов и синяков, из-за которых я мог горько плакать часами. Мы лазали по деревьям, били друг друга палками во время игры, ударялись о качели, падали на землю, дрались между собой. Отоя кун не появлялся до самого вечера. А дождь не стихал. Уже в 6 вечером, когда в столовой подавали ужин, появилась его перепуганная фигурка, что со страхом в глазах осматривала помещение. Я лениво ковырял слипшийся переваренный рис в тарелке, посматривая на печальное вечернее небо, что по-прежнему лило слёзы. Ни единого огонька на небе так и не появилось за вечер. Эйджи, сидящий рядом со мной, старался накормить рисом свою новую игрушку, найденную в горах подаренного - фигурку тигра. Маленькая небольшая игрушка, с мою детскую ладонь. Грозный тигр разевал свою широкую клыкастую пасть пасть, готовясь нападать на свою жертву. Но братик не боялся потрёпаной старой игрушки с поблекшими полосами на рыжей шерсти, он пытался накормить истинного хищника обычным сладким рисом, запихивая в пластмассовую пасть мелкие рисинки. - Братик, - обратился он снова ко мне, - почему он пришёл сюда? - Эйджи всегда был любопытным мальчиком, любознательным к окружающим его людям и миру. Он удивлённо посмотрел на застенчивого и расстроенного рыжего мальчика, что, забрав свою порцию еды, не знал, куда ему приткнуться. Все столы были заняты, за исключением нашего, где сидели только мы вдвоём. Я не общался с другими детьми, а Эйджи не пользовался тут популярностью. Мы были одиночками даже среди одиночек. - Наверное, родители оставили его тут. - пожал я плечами, взяв порцию риса в рот. Какой же он был омерзительный. - А почему его оставили? - его голос слегка поник. Было грустно, что кто-то вот так бросал своих детей одних, в такую дождливую жуткую погоду. - Не знаю, - снова ответил я, посматривая на Отою, - наверное, родители не любили его. - я продолжал предполагать. - Только не спрашивай у него! - когда рыжий мальчик стал приближаться к нам, заметив пустое место, я тихо предупредил братика, приложив палец к губам. Эйджи вопросительно посмотрел на меня, но кивнул в знак согласия. Мальчик неуверенно приблизился к нам, сев на самый край скамьи, уложив поднос на стол. Он испуганно посмотрел на нас, и, не заметив никакого интереса к его личности, стал спокойно кушать свою порцию, неохотно беря в рот каждую рисинку из тарелки. У него не было настроения даже есть, но Отоя чувствовал голод и был вынужден поддаться этому чувству. Мы напряглись, между нами висела напряжённая тишина, что прерывалась усиливающимся ливнем за окном, шум которого ни что не способно было перебить. Ударил гром. Кто-то в столовой неожиданно испугался, но Эйджи не обращал внимания. Его тигр рассыпал весь рис изо рта на пол, небрежно пачкая поверхность. - Ой. - неловко произнёс он, заглядывая под стол. Увы, но больше тигра кормить уже было нечем, ведь рис в тарелке Эйджи давно закончился. Мальчик перевёл свой взгляд сначала на меня, а позже на Отою и его полную тарелку. Он поразмыслил ещё с минуту, прежде чем сказать: - Можно одолжить немного риса? - громко произнёс братик, фигуркой тыча мальчику в плечо. Отоя сначала слегка испугался такому резкому шуму и прикосновению, но увидев улыбающееся от счастья лицо Эйджи, что дружелюбно смотрело на него без капли злости, недоверия, ненависти, рыжий слегка смягчился. Он неуверенно глянул сначала в свою тарелку, посматривая на слипшийся рис, а после на испачкавшегося от еды тигра. - Да, конечно. - подвинул он свою тарелку чуть ближе к Эйджи. - Эйджи-кун! - окликнул я тогда братика. - Не надо забирать чужую еду! - сделал я ему замечание, но он похоже не реагировал, ведь Иттоки-кун уже дал своё согласие. - Ничего. - неловко ответил Отоя. - Я не голоден. - отрицательно помотал головой он. - Прости, пожалуйста. - искренне попросил я прощения, чувствуя неловкость за происходящее. Я опустил виновато голову, извиняясь за поведение брата, что вёл себя несколько нагло по отношению к незнакомцу. Но это вызывало у новичка только улыбку. - Как тебя зовут? - вдруг, обратился он ко мне. Я был ошарашен. Ещё минуту назад он был мрачнее любой тучи, скопившейся на небе, из которого бесконечно лил поток дождя. Он прятал взгляд в пол, боялся любого контакта и прикосновения. Но сейчас Отоя, искренне улыбнувшись, распахнутыми глазами глядел на меня. Такие яркие и красные... - Эйчи-кун. - я слегка смутился, представившись новому другу. Тогда ещё я не знал, как далеко зайдёт наша дружба, и во что она обернётся. - Моего брата зовут Эйджи. - добавил я, глядя, что теперь мой младший брат почти ничего не замечает из происходящего, играясь с тигром. Отоя протянул свою маленькую руку в знак знакомства. - Зови меня Иттоки-кун. - он схватил мою руку и крепко пожал её, продолжая улыбаться. Я же лишь ошалело смотрел на него, не ожидая подобной реакции. Отоя был несказанно рад новым знакомствам, и позже мы стали не разлей вода. Наверное, оборачиваясь сейчас, спустя столько лет и столько времени, я понимаю, что пересядь он за другой столик, не попроси Эйджи тогда покормить игрушечного тигра, или не обрати он внимания на новичка, всё сложилось бы совершенно иначе. Возможно, даже гораздо лучше, чем есть сейчас. Но это был один из самых худших и самых лучших дней моей жизни, ведь именно тогда я заимел своего лучшего друга детства Отою, а ныне и возлюбленного. А ведь действительно, как бы сложилась наша с Эйджи жизнь, не будь его?***
- Мы дома. - спокойно вздохнул я, открыв входную дверь. Нас приветствовал тёмный узкий коридор, ведущий в разветвление комнат: спальни, кухни, маленькой гостиной и ванной. Везде был выключен свет, а внутри стен гулял уличных холодок, залетающий сюда из открытых окон. Оставалось лишь надеяться, что дождь не затопил подоконники и растения на них. Отоя стал молча снимать с себя мокрую одежду, оставляя её на кушетке в коридоре. Я раскрыл зонтик и положил его на пол, оставляя сушиться. - Иди пока в ванную, согрейся, а я приготовлю нам что-нибудь горячее. Есть пожелания? - уточнил я, стягивая с себя прилипшую мокрую футболку. Отоя снял штаны, оставшись лишь в одном нижнем белье. Кажется, он был совершенно без настроения, такой же угрюмый и мрачный, как тучи за окнами. - Чай, если ещё остался. - добавил он и взял мокрые вещи в руки, спешно направляясь в ванную комнату. Я грустно улыбнулся ему вслед. После хлопка дверью в ванную комнату, я взял оставшиеся вещи и направился на балкон, открывая дверь. Мгновенно вновь меня окутал холодный ветер с сильным ливнем, но крыша над поверхностью балкона защищала меня от дождя. Я осторожно развесил мокрые вещи на верёвке, аккуратно распрямляя их и вытаскивая всё содержимое карманов: мелкие деньги, наушники Отои, билеты на метро, промокшие флаера и жевательные резинки. На балконе стояли горшки с большими растениями, что в комнате занимали чересчур много места. Здесь им и нам было комфортно, балкон пусть и был совсем невелик, в нём вполне умещались все необходимые растения, оставляя место и для нас. Я осторожно вошёл в комнату, стараясь не пропускать холодный воздух внутрь. Как только дверь на балкон закрылась, последовала тишина. В гостиной было тихо и спокойно, как и обычно. Маленькая комнатка с тусклыми тёмными стенами, что поглощали мизерные остатки уличного света. Эту квартиру я специально снимал для нас с Отоей, чтобы мы смогли жить вместе и приглядывать друг за другом. Такая идея принадлежала исключительно мне. В комнате стояло большое кресло с маленьким столиком, где лежало несколько книг, взятых с книжного шкафа рядом. Здесь мы часто обедали, когда не были заняты учёбой или работой. На кухне было неудобно есть из-за тесноты, было слишком мало места для этого, к тому же тут был телевизор. Вечерами, если было настроение и силы, мы могли смотреть фильмы на выбор. Поставив чайник на кухне, я снова выглянул в окно, дождь даже не собирался прекращаться хоть на минуту. Тесная маленькая кухня, где едва умещался небольшой обеденный стол с двумя стульями, старенький холодильник, плита и несколько кухонных тумб. Я не часто нам что-то готовил, в основном это делал Отоя, ведь времени у него было больше, но и я не брезговал приготовить что-то на скорую руку, хоть это и плохо получалось у меня. Отоя говорил, что этому его научили приёмные родители, но я сильно в этом сомневаюсь. Вероятней всего, он был вынужден научиться готовить сам, чтобы не помереть с голоду. Когда я зашёл в спальню за новыми вещами, я ошалел. Вместо обычного порядка меня встретили повсюду разбросанные вещи. Моя одежда была вывалена со шкафа на пол, валяясь повсюду, тетради были разбросаны по столу, сумки перерыты от и до. Комната прекратилась в сплошной кавардак, от вчерашней уборки ничего не осталось. Отоя перерыл каждый сантиметр комнаты, что-то выискивая здесь. И я даже знал что. - Опять...-тяжело вздохнул я, собирая вещи с пола. Ещё вчера чистая выглаженная рубашка для завтрашнего дня сегодня была грязной и мятой. Отоя не обошёл вниманием и мой ноутбук, что был включён. Он просматривал историю браузера, историю действия на компьютере, переписки с ребятами из групп, парень перерыл все папки на компьютере, проверяя едва ли не каждый файл. Но я привык. Такое случалось. - Эйчи-кун, - я услышал голос позади и вздрогнул от неожиданности, - можешь дать мне вещи? - я не ожидал, что Отоя так быстро вернётся после душа, уже изрядно согревшись. Он стоял в одном только полотенце, строгим взглядом глядя на меня. Я знал, что это означало. Иттоки действительно что-то нашёл на компьютере. Опустившись на пол, я стал вытаскивать вещи из под кровати, куда они закатились. Чистая футболка, старенькие джинсы и носки. Стряхнув с них пыль, я протянул их рыжеволосому юноше. - Спасибо. - строго ответил он. Отоя вернулся, а Иттоки-кун исчез, стоило только перешагнуть порог дома. Здесь не было перед кем притворяться милым мальчиком. - Не за что. - неуверенно добавил я. - Есть одна вещь, которая мне не понравилась.- когда он надел белую домашнюю футболку, Отоя обратился ко мне. Я затаил дыхание, почувствовав, как неприятно кольнуло сердце. Это могло означать только одну вещь - он нашёл что-то, что ему не понравилось. И я должен понести за это наказание. Мне становилось каждый раз невыносимо страшно, но я терпел и постепенно стал привыкать к такому. Это было моё наказание, и я должен был с гордостью нести на своих плечах это бремя. - Да? - поинтересовался я. Мне оставалось только гадать, что именно в этот раз пришлось ему не по вкусу. - Кофта пахнет женскими духами. - он взял с кресла единственную немятую и не выброшенную небрежно на пол кофту, в которой я часто ходил на разные шоу и передачи. Она была дорогой и качественной, выглядела достаточно приятно и подчёркивала моё сценический образ - уверенного в себе Отори Эйчи, лидера группы Heavens. Она отлично скрывала синяки и ушибы, гематомы и иные раны, при этом не выглядя чересчур нелепо. Взяв мою вещь, Отоя поднёс её к носу и глубоко вдохнул. Запах духов. Я не часто пользовался одеколонами, хорошие и качественные стоили немало, а иными пользоваться было кощунство, ведь я - личность медийная, от меня не должно пахнуть дешёвыми духами, вызывающими только отвращение. - Тебе кажется. - оправдывался я, но понимал, что это не так. Мне часто приходилось общаться с женщинами, будь то журналистка, ведущая, другая медийная персона и так далее. Несомненно, они использовали свои дорогие духи. И они отпечатывались на моей одежде. В последний раз это была фанатка, которая обняла меня на фото. Наверняка Отоя даже успел найти это фото где-то на просторах сети. Я всегда удивлялся, как быстро он находил компромат на меня самого. - Нет! - резко вскрикнул он. - Ты снова изменяешь мне?! - ревность выливалась из него потоком лавы, бурлящим внутри вулкана. Строгий ненавидящий взгляд, ярость в глазах и полная ненависть ко мне. Он ревновал меня к каждому столбу, к каждой мельтешащей тени, скользнувшей мимо его глаз, к каждому твиту от фанаток, к каждому сообщению от коллег и друзей. Отоя умудрялся ревновать меня даже к собственному брату. Это была моя вина. - Нет, клянусь. - спокойно ответил я. Он всё равно не поверит. - Ты наверняка часто нюхаешь эту кофту. - Отоя, бросив её обратно на кресло у окна, стал искать на столе ножницы, перерывая бесчисленные разбросанные тетради. - Наверняка ты вспоминаешь ту чудесную ночь. -он был зол, его нечеловеческий оскал сверкал на лице, заставляя меня лишь сесть на пол и склонить голову. Найдя ножницы, он взял кофту в руки и начал разрезать её, разрывая ткань на части. Я покорно опустил голову вниз. - Не правда. - попробовал отрицать я, но это не остановило его. Он рвал рукава кофты, резал ткань на части и выбрасывал на пол ошмётки, превращая когда-то дорогую одежду в набор рваных тряпок. Отоя ничего не оставлял от неё, даже свободных ниточек. - Ты не будешь больше вспоминать её. - приговаривал он, лезвием ножниц кромсая кофту. - Ты же изменил мне, да, Эйчи-кун? - Нет! - отрицал я. - Ты лжёшь! - воскликнул он в противовес мне. - Ты снова предал меня! - он отбросил остатки кофты в сторону и сократил дистанцию между нами. Снова, снова этот монстр забирает у меня Иттоки-куна. - Но иногда ты тоже обнимаешь фанаток, Иттоки-кун...- тихо прошептал я и спрятал голову, сняв очки. Но Отоя резко схватил меня за подбородок и повернул её к себе. - Нет, Эйчи-кун. - жалостливо говорил он. - Я храню тебе верность. А ты - нет. - парень резко оттолкнул меня, и я повалился на пол. Отоя сел сверху на меня и, схватив за ворот, ударил по лицу кулаком. Я стиснул зубы, чтобы не выбить их. Иттоки пусть и бил слабо, но не менее больно. Каждый удар болезненной дрожью расползался по телу, я чувствовал каждое прикоснвоение, каждый слабый и сильный удар. Отоя плакал и бил, плакал и бил, я прикрыл глаза, продолжая терпеть. Я мог откинуть его, мог ударить в ответ и превратить это всё в драку, но не решался сделать этого. Может, я и был сильней физически, но никак не морально. Я не смел причинять ему боль снова, как это делали другие. Когда всё завершилось, я приоткрыл глаза. Зажжённый в комнате свет ударил мне в глаза, бликами отражаясь повсюду. Тепло тела Отои окружало меня, он, сидя на полу, крепко обнимая меня, положил моё тело на свои колени. Его руки нежно гладили мои высохшие после дождя волосы, холодные пальцы касались опухшего от потока лица, что горело после бесчисленных ударов. Я чувствовал, как кровь в носу затрудняла моё дыхание, стекала к губам и ко рту. Сколько я так пролежал? Упал ли я за это время в обморок, или мне лишь показалось? - Прости, - хныча, произнёс он, - но ты же знаешь, кроме меня тебя никто так любить не будет. - его тёплые слёзы капали мне на лицо. Открыть глаза было невыносимо трудом, лицо надо и пекло от ударов. - Знаю. - хрипло произнёс я и улыбнулся. - Знаю... Мы ещё долго лежали на полу, пока Отоя нежно гладили меня, целовал мои изуродованные щёки, согревал моё замёрзшее тело и плакал. Он всегда плакал, когда бил меня, будто боролся с монстром внутри него. И проигрывал. Он проигрывал и был вынужден смотреть, как нечто внутри него калечило меня его собственными руками. От чего Иттоки плакал? Не знаю, но он искренне жалел о случившемся. Парень мог долго плакать, часами выплёскивая горечь наружу, на утро его глаза были опухшими от слёз и покрасневшими. Как он завтра явится к ребятам на тренировку? Как будет идти в школу? - Сейчас, - я ощупал лицо руками, ощущая опухшие гематомы, - я позвоню и скажу, что завтра никуда не приду. - на мои слова Отоя утвердительно кивнул, вытирая слёзы с лица и притихнув. Я достал телефон с кармана штанов и стал набирать поочерёдно номера. Ямато ещё наверняка добирался домой, Шион завалился спать, Ван был на съёмках нового сериала, Наши просто не хотел брать трубку, а Эйджи я не хотел отвлекать - он сейчас с ребятами из Starish, к тому же я не могу заставить его волноваться. Оставался только один номер. И он взял трубку. - Отори-сан? - взяв трубку, спокойный и ровный голос Киря окликнул меня в телефонной трубке. - Извини, что беспокою, - обратился я к нему, сразу приступив к делу, - меня не будет ближайшие пару дней на репетициях, так что не ждите меня, ладно? - поинтересовался я. Отоя притих, стараясь услышать наш разговор, и при этом не мешать мне. Кира задумался. - Что-то случилось? - поинтересовался он. Обычно, он не интересовался, когда я звонил предупредить о своём отсутствии. Все уже привыкли, что я нередко отсутствую. Ужасное качество для лидера группы, но они ещё терпели меня. Я не знал, что сказать. Обычно я всё передавал через брата, которую не требовалось ничего объяснять, но теперь впервые за долгое время я звонил кому-то другому. Мне требовалось что-то соврать. - Приболел, когда возвращался домой. - неуверенно произнёс я. Кажется, Кира поверил. - Хороши, Отори-сан, я предупрежу остальных. - спокойно ответил он, купившись на ложь. Я спокойно выдохнул. Мне редко приходилось врать кому-то из друзей, поэтому каждый раз я нервничал, как в первый раз. - Спасибо большое. - я положил трубку, спрятав телефон. Я снова подвёл всех остальных. Который уже раз?