То монстр во мне живёт

- Доброе утро, Отори-сан. - едва я успел открыть дверь, тут же раздался голос Киры. Он стал слишком частым посетителем моего дома, в особенности с тех пор, как он подарил мне Эцуко. Я чувствовал себя матерью-одиночкой, которая залетела от другого, и тот был вынужден ходить ко мне домой втихаря от мужа. Проще говоря, я ощущал омерзение от себя самого. С тех пор, как Кира признался мне в чувствах, я ощущал себя так, словно бы уже предал Отою. Хоть это было не так. Я не ответил на его чувства, и мы больше не затрагивали тему эти отношений. Я тяжело вздохнул. - Доброе. - ответил коротко я, уставше глядя на него. С тех пор он вёл себя так, словно никогда в жизни мне не признавался в чувствах. Возможно, это был небольшой минутный порыв комка чувств, куда сплелись воедино радость, счастье, восхищение и прочее. Кира был малоэмоциональным человеком, более того, он не всегда умел выражать чувства напрямую. Я утешал себя мыслью, что в прошлый раз всё было именно так. Но в глубине души я понимал, что Кира не врёт. - Я могу пройти? - поинтересовался он, готовясь сделать шаг за порог. Я замялся, чувствуя себя неловко в его компании. Но раз он гость... - Конечно. - я отошёл с прохода, дав ему возможность зайти внутрь. - Я же говорил, что не буду на репетиции потому, что договаривался по поводу сцены. - я скрестил руки на груди, глядя на то, как Кира снимал с себя обувь, аккуратно кладя её в сторону к остальным ботинкам и вещам. Его взгляд пытался зацепиться за изменения интерьера, и я догадывался на счёт истинных мотивов его появления. - Но Вы же вернулись. - сказал он. - Значит, я могу спокойно зайти. - Ну как сказать...-я неловко почесал затылок, глядя на то, как спокойно и вальяжно он прогуливался по моей же квартире. Так просто, будто он тоже тут жил, только иногда ночуя в другом месте. Но визиты Сумэраги не были для меня в тягость: он много не пил, еду приносил с собой, и мне не было необходимости даже говорить Отое, что тут кто-то был. Кира почти не оставлял следов своего присутствия в квартире. Я сам хотел после позавчерашнего признаться Отое в том, что Кира навещает нас, но не решился. Иттоки сладко спал, а на утро я уже вовсе позабыл о своём желании. В итоге теперь, когда Отоя доверился мне, я не доверял ему. Что будет, если он приревнует? Будет ли он нападать на Киру снова? - Где Эцуко-сан? - поинтересовался у меня Кира, осматриваясь по сторонам. Пришёл в гости к коту. Почему-то от его вопроса мне стало нехорошо. Я чувствовал себя здесь лишним. - Он спит на кровати. - ответил ему я, провожая в спальню.       Никогда бы не подумал ранее, что Кира так сильно любит животных. В моих глазах он всегда был статным юношей, мечтой любой девушки, а посему не особо сентиментален и без каких-либо слабостей. Отчасти оно действительно так и было, он умело скрывал свои пристрастия под маской равнодушия и беспристрастия, по нему трудно было догадаться, что же на самом деле он любил. Но иногда Кира позволял себе проявлять слабости. Как сейчас. При мне.       Я долго думал над этим. Что заставило юношу полюбить меня? Чем я был настолько особенным, что покорил его холодное равнодушное сердце? Может, я ошибался, и Сумэраги вовсе не был Снежной королевой, а наоборот, однако был вынужден скрывать свою мягкую сторону от других из-за манер и воспитания. Когда я смотрел на то, как он своими руками мягко играется с Эцуко, гладит его животик и чешет за ушком, я понимал, что был прав. Кира улыбался. Это впервые, когда я видел на его лице улыбку, хоть работали мы вместе вот уже больше года. Его взгляд был полностью сосредоточен на котёнке, что в полусонном состоянии не особо охотно игрался со своим спасителем. Уверен, Кира хотел бы забрать его себе с самого начала, но его семья не приняла бы с теплотой обычного дворового кота, подобранного с улицы. - Отори-сан, как поживает Эцуко? - спросил он у меня, кинув секундный сияющий взгляд. Я почувствовал, как жар прилил к щекам. Его улыбка была невероятно обворожительна, будь у меня такая возможность, я бы ни на секунду не отрывался от её созерцания. - Хорошо. Я кормлю его смесями, и он очень жадный к еде. - я сел рядом на кровати, глядя на мирного Эцуко. За последние пару дней я достаточно сильно привязался к этому коту. - Эцуко очень активный малыш, с ним даже немного сложно. - я волновался, сидя рядом с Кирой. Мои пальцы нервно перебирали друг друга, а ладони потели, я безотрывно смотрел только на собственные руки, так и не повернувшись к собеседнику. С тех пор как Кира признался мне в чувствах, я был сам не свой. Всё валилось из рук, мысли постоянно путались и возвращались к тому самому злосчастному моменту признания. Тогда я сделал вид, что мне всё равно, и просто промолчал. Сумэраги взболтнул это словно невзначай, однако его уверенность говорила лишь о том, что он давно планировал признаться мне в этом. Даже сейчас Кира ведёт себя так, будто ничего не произошло, хоть я и видел, что он был несколько отстранён. Всё его внимание было приковано к новому обитателю дома. - А Вы как? - поинтересовался он у меня. Я не мог сдержать волнения при нём, и Кира это видел. Не знаю, о чём он сейчас думал, и это пугало меня. Оставалось лишь надеяться, что он не питал ложных надежд со мной. Я принадлежу другому человеку, я дал обещание и прикован к Отое цепями из воспоминаний, кошмаров, чувств и обещаний. - Нормально, вполне. - странно, что он спрашивал подобное. Мы видимся почти каждый день, репетиции и тренировки сейчас, когда на носу был концерт, проводились постоянно. - Прошу прощения, что так внезапно тогда признался Вам в чувствах. - отложив Эцуко в сторону, Кира сел напротив меня на колени и пытался заглянуть в глаза. Он волновался не меньше меня всё это время, но я упорно игнорировал этот факт. - Всё нормально. - я отнекивался, неловко улыбаясь. Кира же не сделал ничего страшного, это я был виноват во всём. - Я знал, что у Вас кто-то есть. - Кира кинул мимолётный взгляд на комнату и окружение вокруг него, выискивая чужие вещи. И находил, выцепив их взглядом. - Но я больше не мог молчать Вам о них. К тому же...- его рука коснулась моего подбородка, приподняв моё лицо вверх. Я моментально покраснел, ощущая его холодные пальцы на своей горячей коже, столкнувшись с ним взглядами. Его янтарные глаза смотрели только на меня, не отрываясь даже на секунду. Мне действительно становилось немного не по себе от такого. - Что? - когда между нами повисла немая пауза, я ощутил напряжение. Мне было страшно. Я не мог переступить эту грань между дружбой и любовью с Кирой. Теперь, когда Отоя так доверял мне, так надеялся на меня и стал лучше чувствовать себя, имел ли я право его предавать? Вонзив сейчас ему кинжал в спину, я разрушу всё то, что так долго и бережно строил месяцами, гробя моё и чужое здоровье, силы, нервы. Этого нельзя было допустить, я не хотел предавать своего милого Отою. Но в то же время чувствам не прикажешь. Что-то внутри меня тянулось навстречу к Кире, и он как будто это чувствовал. - Я долго размышлял о том, что я должен оставить Вас и забыть о чувствах, ведь Вы уже заняты. - он положил свою голову мне на колени. Его немного взъерошенные от ветра волосы гипнотизировали меня, мне хотелось прикоснуться к ним, погладить его по голове, но я не мог. Кира сейчас напоминал маленького чёрного кота, что так желал любви и ласки. Но он снова притих. - И? - я подбадривал его дальше на разговор, сам не зная зачем. Я как будто сам хотел снова услышать эти слова, но станет ли мне легче от них? Что я обрету в них, кроме жутко ненависти к себе за ощущение предательства? Мне захотелось снова выкурить сигарету. - Я не хотел мешать Вашим отношениям, но я не могу больше оставаться в стороне. - он поднял голову, будучи так близко ко мне. - Я хочу быть с Вами. - Кира взял мою руку и положил на свою щеку, нежно прижимаясь к ладони и прикрывая глаза. -Хотя бы немного. - Кира-кун, что ты такое говоришь? - я пытался вразумить его, но то, как нежно он тёрся об мою руку останавливало меня от резких движений. Я сам ощущал, как моё сердце быстрей бьётся в груди, а в животе трепетало. Он был сейчас невероятно мил и нежен, стоило ли так грубо с ним поступать, разбивать ему по чём зря сердце? - Я люблю Вас, Эйчи-сан. - продолжал говорить юноша. - И я хочу хотя бы немного побыть в шкуре Вашего избранника. Совсем немного. Этого хватит. - говорил он, и в словах его ощущалась горечь от безответных чувств. Мне снова стало не по себе. Я был слабаком, мне не хватало силы воли оттолкнуть его, сказать, что его чувства для меня ничего не значат. Ведь отчасти это было не так. Ему не хватит этой минуты, что я проведу с ним, как если бы он был Отоей, но если он просит, и для Киры это действительно так важно, то я готов. Отоя не узнает об этом. - Ты заставляешь предать меня близкого мне человека. - я осторожно провёл большим пальцем по его щеке, поглаживая мягкую кожу. Юноша прислушивался к моим словам, ему самому было не комфортно от этой мысли. Кому понравится быть преданным? Кому понравится заставлять кого-то предавать? - Простите. - сознался виновато он. - Вы правы. - Я дам тебе то, что ты хочешь. - резко прервал его я. Кира замер, а через мгновение его бледная аристократичная кожа покрылась лёгким румянцем. - Но только один раз и если это останется между нами. - добавив, я осторожно убрал руку с его щеки. Да, если мы на минутку притворимся возлюбленными, то это может нам помочь избавиться от этих чувств. Буквально на одно прикосновение, на один поцелуй, и мы снова вернёмся к повседневной жизни, как будто ничего не происходило. Я забуду об этих странных чувствах, окончательно осознав их неправильность, и он, возможно, сумеет отпустить меня. У нас нет будущего с Кирой, я принял для себя это решение. Я не смогу бросить Отою с чистой совестью, я всё равно его люблю. - Спасибо! - искренне ответил Кира дрожащим голосом. Он неуверенно приблизился ко мне и, положив свою руку мне на щеку, фиксируя меня, осторожно поцеловал, будто боялся спугнуть. Его томное дыхание обжигало мою кожу, я чувствовал, как нервно он дышал, время от времени задерживая воздух в лёгких. Поцелуй был нежным, неловким, и в то же время он вызывал нескончаемую бурю эмоций, я ощущал, как сладостные чувства медленной волной проносились по телу, окатывая с ног до головы. Впервые поцелуй вызывал у меня такие странные ощущения. Даже поцелуй от Отои не вызывал эту неистовую бурю, что вскружила мне голову. Я потерял счёт времени, это робкое невинное касание покорило моё сердце окончательно и бесповоротно.       Но в голове всплыл образ рыжего юноши и его вчерашних слёз.       Я отдалился от Киры, прервав первым наш поцелуй. Моё дыхание сбилось, я жадно глотал воздух, которого мне так сейчас не хватало. Сумэраги был несколько удивлён подобному, в его глазах блестела растерянность и страх. - Простите. - растерянно произнёс он. - Всё нормально, я же дал согласие. - успокаивал его я. Но я не должен был говорить ему о том, что испытал на самом деле. Это только даст ему ложную надежду на что-то, а я не смел обременять его лишними чувствами и новой болью. И чем дольше я смотрел на его покрасневшее растерянно лицо, в глазах которого сияла благодарность за мимолётный поцелуй, тем больше влюблялся в него самого.       За что мне это?

***

- Эй, Сё-тян, ты меня слушаешь? - Дзингудзи, идя рука об руку со своим младшим товарищем, пытался завоевать его внимание, но с момента их последнего концерта всё было тщетно. Блондин был сам не свой: почти не разговаривал, перестал без повода выходить из комнаты общежития, целыми днями торча там. Нацуки сам беспокоился за своего соседа по комнате, но из-за Дня Рождения отца юноша был вынужден ненадолго уехать домой. Забота о ментальном состоянии Сё полностью легла на плечи рыжего, и тот был вынужден ходить за мелким словно хвост, чтобы суметь отследить его состояние. - Нет, не слушаю. - честно сознался блондин, тяжело вздохнув. Он был совсем подавлен вот уже несколько дней подряд, работа ему никак не давалась, будучи только лишним грузом на хрупких плечах. Рэн, по просьбе Шиномии, старался постоянно быть начеку, ведь с каждым днём Сё становился всё более странным, его поведение меньше поддавалось логичному объяснению, а постоянное пребывание в раздумьях пугало. Это было не свойственно такому простому и открытому человеку, как Курусу. Он постоянно был сам себе на уме, как будто что-то замышлял. - У тебя скоро спортивное соревнование, верно? - подтолкнул его в локоть Рэн. Они шли по малолюдной улице вдоль моста, вот-вот переходя на основную дорогу. Так было ближе всего добраться до метро, откуда без проблем возможно добраться до общежития. - Да. - утвердительно кивнул Сё. Он всё размышлял над тем, почему Отоя отказался идти с ними, хоть и упоминал, что теперь живёт где-то совершенно неподалёку. Каждый раз с тех пор, как он видел этого рыжеволосого юношу, его сердце ноющей болью сжималось в тисках. Эта светлая искренняя улыбка не принадлежала ему, его мимолётные шутки звучали не для Сё, его прикосновения предназначены другому. Это злило блондина, выводило из себя. Да кто такой этот Отори Эйчи, чтобы заграбастать себе Иттоки? Высокомерный выскочка, не знающий цену тому, что имеет, он не мог ценить Иттоки в полной мере, как это делал Сё. Лишь одно упоминание этого имени выбивало Сё из колеи обычного настроения, заставляло сжать руки в кулаки а зубы начать скрипеть от злости. Этот идиот ни разу не достоин даже смотреть на Отою. - Ты будешь играть против Отояна. - продолжил говорить Рэн, задумчиво посматривая вверх, на серое небо. Сё прислушался. Через неделю будут спортивные соревнования, где Отоя станет капитаном красной команды, а Сё - капитаном белой. Их соперничество немного огорчало Сё, и в то же время заводило огонёк азарта, как в былые времена. Когда они ещё были друзьями. Когда Отоя ещё был свободен. - А ты сам-то готов? Мы с тобой в одной команде, и поражения я не прощу! - раздражённо ответил Курусу надоедливому собеседнику, что на протяжении их долгого пути всё никак не мог помолчать дольше минуты. - Да-да-да, я уже понял. - немного взволнованно ответил Дзингудзи, стараясь не попасть под гнев юноши. И наверняка бы Сё продолжил придираться дальше к Рэну, напоминать о том, что тот не приходит на их спортивные тренировки, вместо этого отсыпаясь в комнате, но его взгляд на чём-то внимательно застыл. Это мгновенно заставило Рэна сменить маску добродушия и внимательно проследить за действиями Сё.       Юноша осторожно скользнул за ближайшее здание, спрятавшись за его углом. Рэн растерялся и посчитал бы Сё за умалишённого, если бы впереди в толпе он не разглядел две едва уловимые знакомые фигуры. Курусу узнал их сразу, а вот Дзингудзи не особо. Только когда один из них ненадолго повернулся назад, по лицу он узнал Сумэраги из Heavens, с которыми они когда-то работали. Статный высокий юноша, белая рубашка с надетым поверх жилетом, выглаженные без единой складки штаны, аккуратно завязанный галстук - не было никаких сомнений. К тому же янтарные глаза Сумэраги и его холодный взгляд Рэн запомнил едва ли не с первой встречи. А рядом...Не трудно было догадаться по кудрявым волосам, кто был его нынешним спутником. Дзингудзи встал рядом с Сё, сам не понимая, почему он должен прятаться от них двоих. - Ты чего? - удивлённо спросил рыжий, из-за угла посматривая на их соперников по сцене. Блондин, немного понаблюдав за ними, тут же достал свой телефон, что-то спешно в нём листая. - Они не должны нас заметить! - шёпотом произнёс мелкий, и, выглянув из-за угла снова, стал спешно делать фотографии их силуэтов, что растворялись в толпе прохожих. Что за чёрт? - Что ты делаешь? - недоумённо спросил Рэн. Поведение Сё вызывало исключительно вопросы, ответы на которые юноша не давал. Он занимался действительно странными вещами. Зачем ему было снимать их двоих? Для какой цели? - Это чудесно. - с трепетом говорил Сё, и на его лице мелькала победная хитрая усмешка, немного безумная. Он топал ногами на месте от радости, листая телефон и просматривая спешные фото. На них было чётко видно, как эти двое шли вместе рядом друг с другом. - Сё-тян, мне это не нравится. - недовольно ответил Дзингудзи, отчитывая блондина за странное поведение. Но тому было плевать. Наконец-то выдался маленький случай, что мог стать серьёзным шагом в их отношениях с Отоей. С самого начала блондин понимал, что этот бой ему не удастся победить честным путём: заигрыванием, времяпровождением, внимание и прочим. Иттоки не понимал простейших намёков и даже прямых действий, упорно игнорируя попытки Сё сблизиться с ним. Но блондин сделает всё возможное, чтобы забрать принадлежащее ему по праву. Он был с Отоей с самого начала, он поддерживал его в моменты неудач и провалов, во время взлётов и получения заслуженной славы. А этот мерзкий очкастый Эйчи? Они едва встретились пару раз, как ему то ли шантажом, то ли ещё чем, удалось заманить рыжего к себе.       У блондина было два плана, и оба он хотел реализовать одновременно, убить двух зайцев одним выстрелом, чтобы забрать себе последнего выжившего. Если Эйчи играл нечестно в эту игру, то что мешало Сё использовать пару грязных приёмов? Фотографии были у него на руках, это давало ему опьяняющее чувство власти над своей жертвой. - Тебе и не должно нравится. - спустя долгую паузу, когда Сё насмотрелся вдоволь полученными фотографиями, он поднял голову вверх, глядя на немного напуганного его выражением лица Рэна. - Это моё личное. Я хочу насладиться этим. - честно сознался Сё. Рэн тяжело вздохнул. - Я не собираюсь вмешиваться в твои дела, но поддерживать их тоже не буду. - наотрез отказался Дзингудзи. Он только вскользь догадывался о намерениях юноши, но не требовалось быть экстрасенсом, чтобы отследить ход мыслей Сё.       Он хотел пойти на шантаж.

***

- Я дома! - радостно произнёс Отоя, открывая входные двери. Но лишь пустые коридоры квартиры приветствовали его. Никто не окликнул его в ответ и не встречал. Сердце юноши неистово заколотились, и он мгновенно бросил взгляд на стойку с обувью. Там стояла по-прежнему вторая пара обуви Эйчи, которую тот старался беречь на особые случаи. Как только он увидел его джинсовую куртку и остальные вещи, Отое стало мгновенно спокойно. Иттоки боялся, что в любой момент Отори старший захочет бросить его одного, уйти и ничего не сказать напоследок. Это пугало его больше факта собственной смерти. Каждый день, приходя домой, юноша первым делом проверял наличие предметов на своих местах. Всё должно было быть как обычно, не иначе. Он просто не мог допустить, чтобы Эйчи ушёл. Отоя боялся каждого шороха и звука, каждой мысли в голове Эйчи. После инцидента с Кирой парень осознал, что нужно сдерживаться, иначе парень точно бросит его. Первые несколько дней это было невероятно сложно - сдерживать зверя внутри, в запертой тесной клетке, было невыносимо тяжко. Его когтистые лапы рвались наружу, огромные клыки старательно грызли прутья, монстр жаждал свободы. - Эцуко! - Отоя, не став даже раздеваться, сразу же прямиком в школьной форме бросился обнимать маленького котёнка, что игрался с ветвями растений на подоконнике. Котёнок недовольно мяукнул от резких и крепких объятий юноши, Эцуко немного боялся Отою из-за его шумного поведения. Но юноше было всё равно, он страстно любил нового обитателя квартиры, отдавая накопившуюся любовь и заботу ему, если всё же Эйчи отсутствовал.       А в последнее время его не было часто.       Отоя скучал. Отоя ужасно скучал. Каждый раз, когда в квартире было пусто, он вспоминал времена, когда жил с приёмным отцом в одном доме. Невыносимо-тесная квартира, никакого личного пространства, лишь один сплошной полумрак и странная непрекращающаяся вонь. Когда отец уходил из дома, он привязывал маленького Отою верёвкой к ножке тяжёлого стола. Тогда для мальчика эта была неподъёмная тягостная преграда на пути к минимальной свободе передвижения. Но года шли, и юный мальчишка взрослел. Простая верёвка на простом столе стала слабой преградой, потому новой цепью стал страх.       Отоя сел на кровать, держа одной рукой котёнка. Ему было неприятно вспоминать о тех временах, но мысль, что теперь Эйчи наверняка защитит его, успокаивала юношу. Однако воспоминания всё равно настигали его, нередко сводя с ума. Но если ему хотелось удержать Эйчи, то требовалось и монстра внутри себя держать под постоянным контролем. Он почти неделю не притрагивался к Отори, ни в каком из смыслов, и ярость уже рвалась наружу. Юноша и сам не знал, что его сейчас злило: отсутствие Эйчи дома в такое время, Эцуко, что шутливо кусал его пальцы, количество нескончаемой работы, унылое лицо Токии последние несколько дней, или то, что Отори слишком часто в последнее время уделял внимание своему братцу. Отоя, отпустив кота, руками взъерошил себе волосы на голове. Этот Эйджи...Ему хотелось как и в старые времена дружить с ним, но тот его лишь ненавидел, убеждал своего старшего брата бросить Отою. Это злило его. - Это так странно, Эцуко. - заговорил юноша с котом, что уселся рядом с ним на постель, поближе к подушкам. - Эйчи-кун не уделяет теперь мне так много внимания, как раньше. - продолжал говорить он и, взяв из валяющейся под ногами сумки пенал, достал канцелярский нож. - Эйчи-кун снова будет меня ругать за это, но может так я заставлю его обратить на себя внимание? Как думаешь? -он повернулся к рыжей мордочке, что спокойно умывалась, краем уха улавливая незнакомые ей шумы. Эцуко было всё равно. Он же кот. - Ну да, ты же не понимаешь меня. - неловко ответил Отоя, подвигая лезвие. - И Эйчи-кун тоже не понимает. - грустно опустил он взгляд. - Со мной что-то не так, да? - он заглядывал в глаза котёнку, но тот неотрывно умывался, и плевать ему было на чувства Отои. Юноша тяжело вздохнул, сев обратно. - Почему мне так больно, когда я думаю о нём? - спросил он сам себя, сжимая рукой ткань пиджака у груди. - Может быть, я надоел ему? - лезвие коснулось мягкой кожи на запястье, резким движением впившись в кожу и сделав надрез. Рана открылась, и из неё хлынула кровь. Порез был глубоким и широким, он неприятно начал печь и колкой болью отзываться в руке. Но это отвлекало от пагубных мыслей. Боль физическая, словно наркотик, туманила разум и поглощала душевную боль, кормила монстра внутри Отои. - Может быть, я больше не привлекаю его, как раньше? - закатав рукав ещё сильней, Отоя сделал новый надрез на чистой коже, уже чуть выше кисти. - Как думаешь, Эцуко, мне стоит покрасить волосы? Ты знаешь, у меня из-за них были проблемы. Если бы не мои волосы, папа бы не насиловал меня. - продолжал говорить он с котом и сделал новый надрез, вот уже третий. Каждый раз раны становились всё менее глубокими, пока кисть стекала кровью. Первые капли упали на паркет, громким шумом отзываясь в ушах, сквозь тишину. Отоя скрючился от боли. - Но вдруг именно из-за них Эйчи-кун обращает на меня внимание? - он коснулся раненной рукой, что неохотно отзывалась на его команды в таком состояние, своих рыжих волос, под цвет крови, что ручейком стекала вниз на белую рубашку. - Может, мне купить линзы? Но мои глаза слишком яркие, я не смогу носить все подряд. - расстроенно произнёс он и сделал четвёртый по счёту порез. С каждым разом он сокращал время между нанесением ран, каждый раз движения становились более резкими, а раны более хаотичными. Ровные полоски сменились рваными неузнаваемыми линиями, что тянулись то горизонтально, то диагонально или вертикально. Порезы ложились друг на друга, когда для них не оставалось места. Какие-то были неглубокими и лёгкими, оставившие едва заметные следы и одну-две капли крови, что с трудом пробились сквозь кожу. Другие неустанно кровоточили, пачкая собой пол, одежду, лезвие и даже постель. Отоя резал и резал, быстрей и быстрей, всё думая о том, что же с ним не так. Одежда? Лицо? Телосложение? Чего ему не хватало? Может быть, что-то требовалось наоборот, отнять? Отоя делал всё, чтобы монстр внутри оставался внутри и дальше, калеча только себя.       Когда он очнулся и пришёл в себя, вся рука была изуродована до неузнаваемости. От нежной мягкой кожи рук остались только кровавые изуродованные ошмётки. Этот вид заставлял Отою ощущать во рту привкус железа от крови. Ужас трепетом отзывался у него внутри, где-то глубоко в лёгких, перекрывая подачу воздуха. Лезвие выпало из рук на пол, грохотом раздавшись по комнате. Эцуко испугался и, равнодушно посмотрев на испуганного юношу, продолжил умываться как ни в чём не бывало.

***

- Так, вроде всё готово. Фух. - говорил я сам про себя тихо, чтобы никто кроме меня и Отои не слышал этих слов. Концерт был на носу, буквально через час всё начнётся. У сцены уже было множество людей, занимавшие сейчас самые лакомые местечки, где можно было вдоволь насладиться шоу.       Оставшиеся несколько дней мы усиленно тренировались и репетировали. Каждое движение, каждый шаг под каждое слово. Мы отточили всё идеально, не было сомнений, что выступление удастся без провалов и мелких недочётов. Но моё волнение всё равно было не избежать. Я переживал, что всё в любой момент способно пойти не по привычному сценарию. Мы слишком давно не выступали перед таким количеством людей. Вдруг Ван снова заиграется и выполнит не то движение? Или Наги скажет фанаткам что-то не то со сцены? Я старался отогнать от себя дурные мысли, но они продолжали настойчиво лезть в голову. Нет, мы же так старались. Но личные проблемы, что окружали меня, только ухудшали моё состояние перед столь важным концертом.       Разодетый в специальный костюм, я стоял прямо у зеркала и смотрел прямо на своё отражение. Даже самый профессиональный макияж и лучший костюм не могли вселить в меня уверенность в своих силах. Ситуация с братцем и его объектом обожания никак не улучшилась, они больше не разговаривают и, кажется, даже не видятся. Каждый из них по-прежнему таит чувства глубоко внутри, но после отказа больше не смеет даже приблизиться друг к другу. Эйджи поначалу пытался дальше работать с ним над пьесой, они уже дописали несколько песен и распределили все роли на каждого участника. Но в какой-то момент Эйджи прекратил приходить на их встречи, и Токия перестал пытаться связаться с ним. Они не общались последние два дня вообще, что немало сыграло на настрое Эйджи к концерту. Мне было жаль его, но поделать с этим я ничего не мог. Видеть, как его поглощает с каждым днём всё новая волна отчаянья было невыносимо. Я мог только утешать его, но становилось ли ему от этого легче? Не уверен. - Эйчи-кун! - в гримёрке показалось знакомое до боли лицо. Улыбающийся рыжеволосый Отоя осторожно заглядывал внутрь, надеясь не встретить здесь недовольство моих коллег. Это было впервые, когда он настолько в открытую приходил сюда, более того, звал меня и улыбался. Все мгновенно перевели взгляд на него, удивлённо таращась на улыбающуюся мордашку. Я оцепенел. - Эээ....-неловко ответил я, ловя на себе взгляды ребят. - Проходи. - обратился я к Иттоки. Видимо, его компания не особо напрягала остальных, но они всё ещё были удивлены. Мой мальчик осторожно вошёл внутрь, будучи радостным как никогда. Сегодня был в хорошем настроении. Следом за ним вошло ещё двое: знакомый мне Токия, что всеми силами старался не смотреть на Эйджи, и всё же мельком подсматривал за ним, не в силах оторвать взгляда, и Курусу Сё. Последнего я знал исключительно из рассказов Отои, мол, они едва ли не лучшие друзья. Невысокий блондин, что приковывал своей яркой внешностью чужие взоры. Даже сейчас он следовал хвостиком за Отоей. - Я выйду ненадолго. - тут промолвил Кира и спешно покинул гримёрку. Мне стало не по себе от такого, наверняка он ушёл из-за присутствия Отои.       За последние пару дней ситуация лишь ухудшилась. Дело было не только в том, что Кира был несколько подавлен из-за собственных чувств, что медленно пожирали его. Мои чувства к нему так же были неоднозначны, что давало ему лишь пищу для надежды. Когда мы встречались взглядами, я неловко краснел и отворачивался, вспоминая тот нежный поцелуй между нами. Не знаю, что в такие моменты Кира: жалость об упущенной возможности, жалость от безответных чувств, такое же смущение или нечто иное? Не знаю и вряд ли удастся узнать. Но я часто ловил себя на мысли, что хотел бы повторить тот поцелуй. И сейчас, глядя на Отою, я чувствовал себя мерзко. Предатель? Да. Я по-прежнему любил своего парня, был готов на всё ради Иттоки, но эти чувства убивали меня.       В последнее время мы отдалились с Отоей. И я не мог ничего с этим поделать. Я утешал себя мыслью, что это из-за нескончаемой работы и приближающегося концерта, но так ли это на самом деле? Я любил Отою, но чувствовал, как постепенно уставал от него, хоть он и заметно исправился. Меня утомляло спать с ним одной постели, потому что он постоянно вертелся во сне и просыпался от кошмаров; я уставал встречать его, предпочитая подольше полежать с книгой или над запоминанием песен; я уставал готовить ему его любимый карри, потому что хотел приготовить что-то другое; я забывал спрашивать его о самочувствии, потому что у меня было множество других дел. Я словно забыл о нём, живя бок-о-бок с ним, и этот факт пугал меня. Неужели я терял чувства к нему? Неужели он настолько приелся мне? Я знал о том, что со временем мои чувства к Отое станут стабильными и обычными, мы привыкнем друг к другу, и романтика бесследно исчезнет из нашей жизни. Но вот верить в это мне не хотелось. - Я рад, что ты пришёл на концерт. - тихо добавил я Отое, когда остальные ребята разбрелись по своим делам. В гримёрке остались только ребята из Starish и братец, что не находил себе места. Зачем сюда пришёл Токия? Как только дверь за Ямато захлопнулась, Ичиносэ, поправив голос, достал маленькую стопку распечатанных бумаг и, подойдя к Эйджи, вручил ему, стараясь не смотреть в глаза. Я внимательно наблюдал за этой картиной. Братец отвернулся от Токии, в его глазах блестели слёзы. - Здесь печатная версия первого акта в 7 экземплярах. - холодно говорил он, но в то же время голос немного дрожал. Токия говорил неуверенно. Эйджи осторожно взял из рук возлюбленного бумаги и осторожно перебирал пальцами, рассматривая вскользь текст. Каждые части были разделены цветными закладками, подписанными для членов Heavens: меня, Ямато, Вана и остальных. В том числе и для Эйджи. Юноша вытащил свой экземпляр из файла и осторожно осмотрел его. Взгляд зацепился за рукописную часть, что слишком сильно выделялась на фоне сплошного печатного текста, разделённого на диалоги. Токия стоял рядом, желая, чтобы Эйджи прочёл это. Братец осторожно пробежался глазами по строкам, медленно вчитываясь в приятный написанный от руки текст. По его заблестевшим глазам, что пришли на смену потухшему взгляду, я осознал, что к чему. Ичиносэ немного грустно улыбнулся. - Надеюсь, ты придёшь. - добавил он. Ичиносэ собирался уходить, передав всё, что ему требовалось, но Эйджи остановил его. - Ты не останешься на концерт? - спросил с надеждой в голосе он. Токия грустно улыбнулся. - Останусь, конечно. Нужно занять место получше. - он наконец-то поднял взгляд на братика и улыбнулся, впервые за долгое время посмотрев ему в глаза. Эйджи неловко улыбнулся в ответ. - Хорошо. Мы выложимся на полную, обещаю. - решительно ответил юноша ему, наконец, дав спокойно Ичиносэ покинуть комнату. Я не знал, о чём шла речь, и отчего они были так чему-то рады, но если это означало их примирение, то я был несказанно рад. - Эй, Эйчи-кун! - Отоя старался привлечь моё внимание. - Мне тоже пора. - заявил он. - А, да, конечно.- отпустил я его руку, будучи слегка увлечённым мыслями о случившемся. Юноша не был доволен тем, что я отвлёкся от нашей беседы и совсем не отвечал на его слова, но не злился.       Из-под его пиджака выглядывал бинт.       Я вышел из гримёрки последним. Осмотревшись по сторонам, я никого так и не заметил. Куда все разбежались? Оставалось только гадать. В душном тесном коридоре не было ни души, доносились лишь отдалённые шаги, что отзеркаливались от стен и разносились повсюду. Поправив на себе форму для выступления, я неуверенно снова осмотрелся. Все мысли были зациклены на том мимолётном куске неряшливой белой ткани под пиджаком Отои. Может быть, мне показалось? Нет-нет, структура ткани была слишком характерной, это точно был бинт. В последние пару дней Отоя не надевал ничего открытого, хотя стоило только весне явиться, как юноша ходил по дому в одних шортах и футболке. Неужели...Нет, если бы это случилось действительно, я бы заметил сразу.       Блуждая по коридору в поисках остальных ребят, я услышал странные голоса, что издалека доносились до меня. Я бы пропустил их мимо ушей, если бы не искал остальных. К тому же, сквозь бурное обсуждение можно было услышать голос Киры. Без промедлений я пошёл вперёд, стараясь как можно быстрей дойти до него и узнать, куда делись остальные. Он-то наверняка должен знать. - Вот эта твоя музыка - вещь вообще несерьёзная. - послышалось мужское бурчание. - Сколько можно этим заниматься? - Отец, выступление ещё даже не началось. - перечил ему спокойным равнодушным голосом Кира, держась молодцом под напором родителей. - Эти концерты, да ещё и в такой поздний час. - женский голос стал поддерживать возмущения мужчины, мама Сумэраги поддерживала решение отца семейства. Киру это огорчало. Он не получал поддержки родителей в любимом деле, музыка становилась в их глазах лишь детским развлечением. Но для Киры это целая жизнь. Как они сменил отнимать у него самое ценное? - Прошу прощения. -я вмешался, будучи больше не в силах терпеть их влияние на сына. Кира был отличным певцом, его вклад в нашу группу неоценим, и поэтому так просто приравнивать его страсть к простому временному увлечению - непростительно. Родители обернулись на меня, и я почувствовал себя несколько неловко, врываясь вот так в семейные ссоры. - Что-то случилось? - кажется, они знали, кто я такой, и не были удивлены, завидев меня. - У нас скоро начнётся концерт. Я заберу у Вас Сумэраги-сана. - ответил я, поклонившись в знак встречи с ними. Они скептично глянули в мою сторону, будучи недовольны тем, как я небрежно прервал их воспитательную с сыном беседу. - Хорошо. Но мы договорим в следующий раз. - с укором в голосе произнёс отец семейства, кинув последний презрительный взгляд на меня. Я взял Киру за руку и насильно увёл его в сторону, подальше от родителей. Юноша был невольно удивлён моему появлению здесь, да ещё и тому, что я спас его от гнева родителей, что неохотно пришли на его же концерт. Однако он покорно шёл вслед за мной, поддаваясь мои движениям. - Отори-сан. - наконец, окликнул он. Я не заметил, как, схватив его за руку, вёл далеко вперёд, сам не зная куда. Во мне пылал гнев из-за случившегося с Кирой, его родители не хотели принимать его таким, каков он был на самом деле. - Что случилось? - спросил у него я, остановившись. Моя рука крепко держала его, сжимая пальцы. Мне стало неловко, но это было необходимо. Кира немного смутился, я видел, как на его фарфоровой коже заиграл румянец. Когда я собирался отпустить его, Кира взял мою руку за кисть и крепко потянул на себя. В пустынном коридоре, где не было никого из нас, юноша притянул меня к себе и, нежно улыбаясь, поцеловал меня в губы, придерживая второй рукой мой подбородок. Его сухие прохладные губы коснулись моих, мягко целуя. Мои пальцы дрожали, я не мог ими пошевелить, трепет в сердце заставлял тело онеметь. Чувства нахлынули на меня, окунув с головой, я не смог найти сил дать ему отпор и поддался. Он приблизил меня за талию к себе ещё чуть ближе, и я лишь слегка приоткрыл глаза, видя его лицо, полное наслаждения. - Кира-кун...- когда он, наконец, разорвал наш поцелуй, немного ослабив хватку, всё, на что мне хватило сил - произнести его имя. Больше я не мог ничего сказать, словно вмиг забыл все слова. Сердце бешено стучало в груди, рискуя разорвать грудную клетку в клочья. - Вы покраснели, Отори-сан. - с лёгкой улыбкой на лице сообщил он, окончательно отпустив меня. - Простите, я не сдержался. - с лица по-прежнему не исчезала эта мягкая и светлая улыбка. Я смущался не столько поцелую, сколько его эмоциям, которых он не стеснялся скрывать, будучи искренне счастливым. Я сделал шаг назад от него. - Постарайся сдерживать себя в следующий раз. - с прерывистым дыханием попросил я. Но я знал, что Сумэраги не последует моей просьбе. Я видел, как горели его глаза, когда он смотрел на меня, видел, как эта лучезарная улыбка искрилась от счастья, видел и понимал, что Кира сделает всё возможное, чтобы я выбрал его.       Самое страшное было то, что если он продолжит - я могу и ответить на его чувства.       Сзади послышались ускоренные шаги, что спешно отдалялись от нас.

***

- Сё-кун, где ты пропадал? - Отоя, держа вещи Сё в руках, всё время что стоял в толпе пытался выудить взглядом знакомого. Тот, оставив вещи на юноше, словно в гардеробной, куда-то ушёл и долго не возвращался. Иттоки начал беспокоится, ведь его снова оставили одного. Токия, с которым он так же пришёл вместе, значительно отстал и затерялся в итоге в толпе, оставив своего спутника одного. Сё, заприметив рыжего, усиленно искавшего его повсюду, сразу подошёл к нему, особо не медля. - Нам нужно отойти. - он крепко схватил юношу за кисть и потянул за собой со всей силы, распихивая столпившихся у сцены зевак. Не смотря на невысокий рост Сё, он был гораздо сильней Отои, который был в разы выше. Рыжеволосому юноше не оставалось ничего, кроме как поддаваться ему и идти следом, неловко топчась по чужим ногам. Сё усердно тянул его следом за собой, уводя куда-то далеко от сцены. Отою такой расклад пугал, концерт вот-вот должен начаться, а ему уже давно хотелось посмотреть на выступление Heavens, в частности на выступление своего возлюбленного.       Когда Сё увёл его подальше от шумной толпы, заведя его куда-то в укромное место, где не было ни души, то прижал юношу к стене. Отоя не понимал, что происходило, и почему блондин так странно вёл себя сейчас с ним. Сё был перевозбуждён, его руки тряслись, а взгляд не мог сосредоточиться на хоть какой-то цели, мимика его лица была странной и пугающей. Она выражал одновременно гнев и удовольствие, такое не могло не страшить. Отоя впервые видел парня в таком состоянии, его глаза была широко распахнуты, и в них светился какой-то азартный огонёк. Такое случалось только во время соревнований, когда они вместе играл в аркадные автоматы или соревновались, кто быстрей добежит до ворот академии. Но что сейчас он задумал? Какие мысли пришли ему в голову?       Его руки жадно тянулись к телефону. - Иттоки-кун, - обратился он к рыжему. - А тебе нравится Эйчи-кун? - задал он свой неожиданный вопрос. Это мгновенно вогнало юношу в краску, Отоя совсем не ожидал, что Сё откуда-то может знать об их столь близких отношениях. К тому же такой откровенный вопрос... - Думаю, что да. - неуверенно ответил он, почёсывая место у губ. Думать здесь было нечего, очевидно, что он искренне любил своего парня, но такой вопрос ставил его в неловкое положение. Сё подозрительно усмехнулся. - А что бы ты сделал, - говорил он хитрым голосом, - если бы он тебе изменил? - ставил неудобные вопросы блондин, загоняя собеседника в тупик. Отоя испугался. К чему клонил блондин? К чему такие странные вопросы? Юноша хотел посеять семя сомнения в рыжем пареньке, чтобы оно медленно прорастало в его сердце, корнями просачиваясь внутрь. Его стебли обхватывали и душили его, постепенно отнимая кислород, вызывая омерзение к Эйчи. Чем больше он сомневался в Отори как в партнёре, тем было лучше. Сё хотел испытать сразу их двоих, чтобы в случае, если Отоя не поддастся сомнениям, то это сделал Эйчи. Или наоборот. Курусу было плевать, его цель должна была быть достигнута любым путём. - Не знаю...- неуверенно ответил Отоя. С тех пор, как он пытался сдерживать гнев и ревность внутри себя, он совершенно не знал, как реагировать на подобного рода поступки. Злиться и устраивать истерики? Изменить в ответ? Тихо уйти и оборвать все связи? Пустить сплети, чтобы другие стыдили его? Отоя знал наверняка только одно - измены он не переживёт. Ему трудно было представить, чтобы Эйчи полюбил кого-то другого, чтобы вся его ласка и любовь доставались кому-то ещё. Это одновременно злило, и в то же время огорчало Отою, его руки тряслись от одной только этой мысли. - Ну бывает. - Сё тепло улыбнулся и хлопнул друга по плечу. - Будет очень жаль, если подобное случится. - добавил он после. - Это будет очень неприятно. - Сё, наконец- спрятал телефон в карман кофты. - Особенно, если это будет его коллега или лучший друг. Никогда не предугадаешь, от кого прилетит кинжал в спину. - блондин развёл руки в сторону, отпустив Отою. Он видел в его глазах немой ужас от мыслей и догадок, что сейчас кружились у него в голове беспорядочным вихрем. Отоя вспоминал всех коллег Эйчи, вспоминал, как тот себя с ними ведёт, и в особенности Киру. Этот высокий привлекательный брюнет, что явно сдружился с Эйчи ближе всех, вызывал наибольшее подозрение. Ревность новыми волнами накатывала на Отою, в голове роились неприятные мысли, каждая из которых противоречила сама себе.       Нет, ему просто показалось, Эйчи же коллега Киры, им нужно контактировать.       Кира слишком близко подобрался к Эйчи-куну, они встречались у них дома? Они спали вместе?       Скорее всего, Кира безответно влюблён в Эйчи.       Или Эйчи безответно влюблён в Киру?       Эйчи никогда не предаст Отою.       Или всё же предаст?       Отоя сжался комком, медленно сползая вниз по стене и хватаясь руками за волосы, которые так и хотелось начать рвать, чтобы эти мысли прекратили влиять на него. Но у него не выходило. Шум вокруг него медленно мерк, краем уха юноша улавливал шум радостной толпы и знакомые голоса Heavens. Как они обращались к толпе, как флиртовали с девушками, как называли их "ангелами". Эйчи никогда его так не назовёт. Потому что Отоя - монстр. Потому что Отоя дефектный. Он не сохранил невинность для Эйчи, он не был добр и мил с ним. Рано или поздно это даст повод Эйчи сомневаться в своих чувствах к Отое, он ощутит вкус свободы и нормальных отношений, а значит упорхнёт, словно бабочка, едва севшая на руку. И ничего не останется. - Иттоки-кун, тебе плохо? - обеспокоенно спросил Сё, сев напротив него. Но Отоя не отзывался на вопрос. Он тяжело дышал и прятал взгляд, стараясь скрыть всеми возможными способами слёзы. - Мне нужно домой. - открестился он от своего друга и, наплевав на его присутствие, встал и спешно покинул это место. - Постой! - окликнул его блондин и подскочил к нему побыстрей. - Если тебе плохо, давай я тебя проведу. - Сё чувствовал вину за свой проступок, и в то же время понимал, что так будет правильней. Изменщики должны быть наказаны. Но ведь это причиняло боль его возлюбленному... - Не нужно, Сё-тян. Я сам доберусь. - он убрал руку юноши со своего плеча и , кинув напоследок грустную улыбку, ушёл, оставив последнего в полном одиночестве, среди толпы фанатов группы и невыносимого шума. Блондин злился. Нет, Отоя не должен страдать из-за такого глупого и эгоистичного поступка Эйчи. Его интрижка с Кирой должна быть наказанием для него самого, а не для Отои. Провожая взглядом Иттоки в толпе, Сё быстро достал телефон второй телефон из кармана. Он купил его совсем недавно за сущие копейки. Отправив с первого телефона необходимые фотографии, которые он успел запечатлеть за время короткой слежки за Отори старшим. Этого было мало, но ведь можно было всё наверстать, верно? Без промедлений, блондин набрал номер Отори Эйчи, который подсмотрел в телефоне Отои и запомнил наизусть.       Вместе с СМС он отослал несколько фотографий.

***

      Отоя резко захлопнул входную дверь за собой, не закрывая её на ключ. Ему было плевать, если кто-то всё же захочет войти сюда. В пустой холодной и тёмной квартире не было никого, кто мог бы утешить его. Отоя мгновенно упал на пол и продолжил плакать, наконец, имея возможность выплеснуть все эмоции, что скопились в нём. Ненависть, злость, печаль, боль - они бесконечным потоком чувств накатывали на него, поглощая с головой каждую клеточку тела. Если бы было место, куда можно спрятаться от постоянного всепожирающего чувства ненависти, Отоя бы сбежал туда, неважно, какой путь ему бы в итоге пришлось преодолеть. Но такого пути не было, как и самого места. Поэтому всё, что он мог сделать - сжаться в жалкий комочек и плакать, стуча кулаками по паркету.       Из комнаты донёсся слабый писклявый мявк. - Эцуко-кун...- произнёс Отоя вслух, подняв голову вверх. Он заметил, как маленькая кошачья фигурка приближается к прибывшему хозяину. Это ненадолго отвлекло его от слёз. От порезов рука по-прежнему ныла, и некоторые шрамы открывались от неосторожных движений. Сев на паркет, Отоя вытер слёзы и стал наблюдать за маленьким рыжим котом. Заприметив хозяина, котёнок сначала полез на колени хозяина. Он привык, что рыжий юноша любил с ним поиграться, и первым делом, после долгого сна, стал шутливо кусаться. Отоя улыбнулся. - Хехе, Эцуок-тян, перестань. - просил он сквозь слёзы, мило улыбаясь. Поначалу котёнок мило и шутливо кусался, но чем дальше заходила его игра, тем сильней Эцуко бил и царапал хозяина лапой, пуская в ход свои маленькие коготки. - Ай, Эцуко-прекрати. - уже не смеясь говорил парень. Но котёнок, не рассчитав силы, вцепился в руку Отои так сильно, что широкий шрам на кисти Отои, который всё никак не заживал почти третий день, открылся. Ноющую боль затмила новая, острая боль в кисти, когда коготки Эцуко просочились сквозь бинты и впились прямо в ещё свежий порез, проникая под кожу. Отоя рефлекторно, от злости и боли, откинул котёнка в сторону резким движением руки. Маленькое тело рыжего пушистого комка отлетело в сторону шкафа, ударившись со всей силы.       И опрокинувшись.       Старый шкаф, что стоял здесь со времён старых хозяев, ещё до тех, которые сдавали Эйчи квартиру, никогда не нравится Отое. У него были старые дверцы, что неохотно закрывались, создавая отвратительный скрип, странное зеркало внутри, которое было невозможно отмыть от пятен, и елозящая ножка. Огромный тяжёлый шкаф стоял на хлипких деревянный ножках, что едва сдерживали его вес. С каждым годом ситуация ухудшалась, и ножки стали немного шататься. Эйчи не нравилось это, он старался лишний раз не пользоваться шкафом, отложив самые нужные вещи на кресло. Отоя же даже боялся приблизиться к шкафу.       Огромный вес рухнул на только на него, но и на хрупкого маленького котёнка. - Эцуко! - почувствовав на себе вес огромного шкафа, что рухнул на него, юноша тут же вскрикнул. Его голова раскалывалась от неожиданного падения, ноги ныли от того, что шкаф придавил их всем весом. Юноша, зажимая одной рукой кровоточащую рану, пытался освободить себя из хватки мебели и попытаться помочь Эцуко, но шкаф не поддавался. Его вес был непосильной преградой, в особенности из-за раненной руки, что болела, стоило её только напрячь. - Эцуко, пожалуйста, мявкни. - говорил обеспокоенно он, снова заплакав. Отоя не видел шевелений под шкафом, не слышал характерный жалобный визг или мявк. Это беспокоило его, но оставалась крохотная надежда, что всё обошлось. Отоя старался через силу поднять снова шкаф, но новая боль в кисти ослабила его, и немного приподнятый вес снова рухнул на ноги.       Надежда исчезла, когда из-под шкафа расползлась лужа крови.

***

- Я устал. - честно сознался я, сняв ненадолго очки и вытерев пот с лица. Концерт выдался невероятно тяжёлым, хоть и ни одной осечки сделано не было. Мы отыграли идеально, как и предполагалось, мы сделали всё возможное, чтобы зрительницы оставались довольны после выступления. В гримёрке было невыносимо жарко. После выступления я ощущал себя родившимся заново, голова трезво мыслила, а тело было приятно расслабленным. Ни один отдых не мог сравниться с этим чувством покоя, когда концерт заканчивался и ты, наконец, ощущал приятную усталость. - Согласен. - ответил Ван, тяжело дыша. - Я думал, там и помру. - Кстати, никто не видел Иттоки-куна? - вдруг, остановился я, снимая пиджак. Обычно, когда мы посещали концерты друг друга, Отоя всегда был в поле моего зрения. Заметить его рыжую голову среди остальных было нетрудно, но во время концерта, сколько бы я не пытался найти его взглядом, ничего не удавалось. Все отрицательно помотали головой. Вряд ли они намеренно искали его в толпе, у них было дело поважней, чем пытаться найти чужого им человека. Я поник. Может быть, Отоя уже ушёл домой и не дождался меня? Может, я просто не заметил его? Я встряхнул головой. - Тогда он должен был написать мне. - сказал я сам себе, доставая из сумки телефон. Если Отоя терялся после концерта, он всегда писал СМС, зная, что я просматриваю телефон после концерта.       1 непрочитанное уведомление.       С улыбкой на лице я открыл его, думая о том, что Отоя всё же выждал меня. Он просто наверняка потерялся. Сейчас, после всего, мне так хотелось вернуться к нему, поехать с ним куда-то отпраздновать последний концерт, после чего поехать домой и лечь спать в обнимку. Если между нами не ляжет Эцуко. Но СМС было не от него. Неизвестный номер. Никаких лишних слов, никаких лишних предложений и сообщений, только одна фотография.       Где мы целуемся с Кирой в коридоре.       Сердце неожиданно замерло, после чего возобновило ускоренный ритм. В груди расплылась странная глухая боль, ведь я мало ожидал, что нас поймали на горячем. Но моя ложь рано или поздно должна была быть раскрыта. Это было хорошим напоминанием для меня о том, что стоило взять свою волю в кулак и просто отказать Кире напрямую, забыв о его чувствах. Теперь у кого-то были доказательства на руках, которыми он мог вертеть как угодно. Если ещё кто-то узнает об этом, если все заговорят о фото, я сойду с ума. - Эй, Эйчи-кун, - обратился ко мне братец, - ты пойдёшь с нами праздновать? - с улыбкой на лице спросил он у меня. Но стоило ему только увидеть моё перепуганное лицо, как его улыбка тут же испарилась, не оставив следа. Его взгляд мельком заглянул в телефон, заметив фото, но я тут же попытался спрятать его. Не знаю, успел ли он его заметить, но моё беспокойство озадачило его. Эйджи мог только гадать, что послужило причиной такого странного поведения и, вероятней всего, он думал об Отое. - Я...Мне надо найти Отою. - сказал я, продолжив спешно переодеваться. - Он уже ушёл. - ответил мне брат. Я замер. Его голос звучал несколько недовольно. - Ещё до начала выступления .- добавил он на худой конец. - Я видел, как он выходил из зала. - Хорошо, я позвоню ему. - Братец, - перебил он меня, - может, тебе стоит отдохнуть от него? - Эйджи, насупив брови, строго смотрел на меня, с привычным уже мне укором во взгляде. Наши отношения с Отоей ненормальны, братик никогда не понимал такой привязанности к нему. К тому же сегодня Отоя неожиданно ушёл, ничего не сказав и не написав. Это можно было расценить за обиду и злость. Неужели неизвестный аноним отправил фото и Отое в том числе? Тогда мне бы стоило поторопиться, чтобы никто не успел что-либо натворить. - Извини, мне пора бежать. - одевшись в повседневную одежду, я быстро закрыл сумку и, бросив туда небрежно телефон, рванул прочь из гримёрки, переходя на бег. Я не стал дожидаться, когда нам дадут деньги за выступление, не стал ждать остальных ребят, а бежал как можно быстрей к остановке.       Каждая минута была на счету, ждать этот невыносимо медленный транспорт было пыткой. Вокруг были нескончаемые толпы народа, что толкались и задевали меня. Автобус ехал медленно и неспешно, а я нервно считал каждую секунду, сцепив зубы и раздражённо топая ногой на месте. Весь в поту, я ощущал, как капли едва ли не сыпались с меня. Стоя в тесном транспорте, я пытался написать Отое сообщение, пытался дозвониться, но ответа не следовало. Только кромешная тишина. Тишина, что уничтожала последние остатки моего спокойствия. Я волновался, волновался так, что дрожали ноги, едва удерживающие меня на весу.       Когда дом был перед моими глазами, я тотчас забежал внутрь. Свет в окнах знакомой квартиры не горел, неужели он не дома? Тогда где? Неважно, квартиру требовалось проверить в первую же очередь. Дверь была открыта, я собирался отпереть её ключом, как заметил, что она не была заперта. Значит, Отоя уже как минимум был тут. Я медленно открыл её, проходя внутрь, но дверь что-то блокировало изнутри. Она отперлась лишь наполовину. Пролезая внутрь, я старался не упасть, ведь повсюду царила непробудная тьма, и ни единого намёка на то, что кто-то был внутри.       На полу валялся перевёрнутый шкаф, обойти который было невероятно трудно. Что здесь вообще произошло? Я спешно достал телефон из сумки и стал подсвечивать себе дорогу, переступая упавшую мебель. Мне не хватит сил в одиночку поднять этот древний шкаф, поэтому я двинулся дальше. - Иттоки-кун! - звал его я, но в ответ следовала только тишина. Нет, он должен быть тут, если в квартиру так трудно попасть, то и выбраться из неё ещё сложней. Я открыл дверь в ванную комнату, но там не было намёком на чьё-либо присутствие внутри. Только душ немного капал на кафель, создавая неприятный пустой звук. Хлопнув дверью, я собирался идти дальше в спальню, как услышал знакомое хныканье. Было странно, что Отоя, будучи тут, не включил везде свет, как это было бывало, стоило ему только остаться одному в квартире. Мне это не нравилось. Забыв про выключатели, я ринулся к источнику звука, и не ошибся. - Отоя? - спросил я у тени, что сидели посреди комнаты на полу, смотря куда-то в стену. Под ним что-то было. Не выдержав, я включил свет. Весь в крови, Отоя сидел неподвижно на полу и пустым взглядом смотрел на старые обои с цветочным орнаментом. Он слышал меня, но не хотел повернуть даже голову, даже кинуть секундный взгляд. Словно кукла. Пиджак небрежно валялся на столе, а рукава его белоснежной рубашки окрашены в глубокий алый цвет. Бинты на руках почти полностью пропитались кровью, отдавая металлическим неприятным запахом. Штаны, что касались грязного пола, так же успели окрасится в уродливый красный цвет, а в руках Отоя крепко держал нож. Руки были истерзаны в мясо, на низ не находилось ни одного живого места. Вся рубашка на руках была порвана в клочья, даже маленького куска ткани не было. Всё утонуло в крови. - Отоя! - я тут же ринулся к нему, выхватив из рук канцелярский нож. Он был весь в крови, от рукояти до кончика лезвия. Я резким движением отбросил его куда подальше, крепко взяв юношу за руки. Но он не реагировал на меня никак, словно меня тут и не было. Отчаянье охватывало меня. Неужели он узнал об измене и пытался покончить с собой? Неужели это окончательно повредил его слабый рассудок, разбив остатки всякой надежды? Я паниковал и не знал, за что хвататься. Первым делом я ринулся к аптечке, но скудных запасов бинтов мало на что хватало. - Почему? Что случилось? - я сел рядом с ним и стал аккуратно перевязывать руки, стараясь остановить кровотечение. Поверх старых ран были нанесены новые, какие-то из них были глубокими, какие-то не очень. Я не знаю, сколько он так просидел в темноте, истязая себя, но всё его лицо было заплаканным и красным, как его волосы. - Я убил Эцуко. - тут же произнёс он, наконец, ответив хоть что-то. Его взгляд опустился на уродливые раны. После такого его руки будут очень долго заживать, на нежной коже останутся уродливые шрамы, что станут ему напоминанием о сегодняшнем дне. Я замер, услышав его слова. Значит, измена осталась тайной. - Эцуко? - переспросил у него я. - В смысле убил? - мой вопрос вновь вогнал его в слёзы. Он зарыдал, а его хриплый севший голос ответил: - Я толкнул его....И шкаф...- после он не мог говорить, став кашлять. Я продолжил перевязывать раны, стараясь не смотреть на всё то, что было вокруг меня. Один только взгляд на эти порезы вызывал у меня трепет и ужас, мои руки нервно дрожали, и я не решался перевязывать их дальше. Мне нельзя на них смотреть, иначе я невольно рехнусь сам. - Зачем ты резал себя? - спросил я у него, чувствуя, как мой голос начинает дрожать. Я сам едва сдерживал слёзы, глядя на его состояние, перенимая всю его боль, что он ощутил, случайно лишив жизни котёнка. Котёнка, которого он любил больше всех. Отоя забился об Эцуко, игрался с ним и даже приучил спать с нами в одной постели. А теперь этот рыженький комочек шерсти, что когда-то бегал по всей квартире и игрался с собственным хвостом, был придавлен насмерть шкафом. - Я убил Эцуко. - повторил Отоя. - Я же монстр. Ты же поэтому хочешь бросить меня, да? - истерил он. Его руки потянулись к моему лицу, обхватив его ладонями. - Я же люблю тебя. Я ни за что не отпущу тебя. - на его лице мелькала грустная улыбка. Из моих глаз полились ответные слёзы, прямо на его руки. Мне было больно видеть его таким, было больно осознавать, что я натворил. Не важно, знал о моей измене, или нет. Я ощущал себя мерзко, грязно, я был самым настоящим предателем. - Не брошу, клянусь. - я снял очки и отложил их на стол. - Только прошу, не надо так больше делать. -освободив себя от его рук, я кинулся ему в объятия. - Я не переживу, если с тобой что-то случится. - А Эцуко... - Ты цел, и это главное. - перебил я его возражение. Он крепко в ответ обвил меня руками, прижимая меня к себе и успокаивая. - Прости, пожалуйста, прости. - говорил он и гладил мои волосы. Его холодные руки медленно проходились по мне, согревая меня, пряча от боли и чувства вины, что преследовали меня. Всё было чересчур внезапно, смерть Эцуко и такое состояние Отои...Я не замечал его в последние дни, и это причиняло ему невыносимую боль. Мне не хотелось отпускать его, даже думать о том, что с ним могло что-то произойти. Я вжимался лицом в его рубашку и не отпускал, лишь бы быть рядом с ним здесь и сейчас. Нельзя было ещё раз допустить подобного, из-за сдержанности Отои я слишком многое позволил себе. Он искренне менялся ради меня, а я гнусно предал его, перестав обращать на него внимания.       Если бы я только мог повернуть время вспять.