То монстр во мне живёт

- Сумэраги-кун...- заметив, как парень неохотно пытается открыть глаза, придя в себя после долгого сна, я неосознанно окликнул его, сидя рядом на постели. Однако я тут же мгновенно прикрыл свой рот. Мне не хотелось почём зря беспокоить Киру, особенно когда он прибывал в таком тяжёлом состоянии. И виной тому был только я, моя халатность и нежелание принять тот простой факт - Отоя был монстром. Я ничем не смог бы ему помочь, ведь не в силах изменить его сущность, и сколько бы не тешился надеждами о том, что Иттоки можно спасти - это было лишь наглой ложью для самого себя. Отоя был чудовищем, этого не изменить.       Услышав мой голос, Кира окончательно проснулся, отгоняя от себя последние остатки сна. Он лениво потёр свои глаза, и, пытаясь после крепко сна прийти в себя, приподнялся на кровати. Его уставший вид и лёгкая растерянность щемили моё сердце. За время пребывания в больнице кожа парня совсем потеряла свой здоровый цвет, и внешне он напоминал собой мертвеца, что нехотя был вынужден покинуть свою могилу и вернуться сюда. Кира отвратительно спал и долго не мог уснуть, проваливаясь в сон лишь от бессилия, поэтому моменты, когда ему действительно удавалось отдохнуть, были чересчур редки. Не могло не радовать только одно - Кира успешно шёл на поправку. - Добрый день. - произнёс он слегка хриплым голосом. Его уставшие сонные глаза едва не закрывались, а растрёпанные волосы неопрятно уложены. Отчасти ему было стыдно за такой свой внешний вид передо мной, но мне было всё равно. Сидя целыми днями рядом, у больничной койки, я думал о совершенно другом: лишь бы всё обошлось, и Кира был здоров. Он не заслужил этой участи, конфликт между мной и Отоей никак не должен был задеть его. - Как ты чувствуешь себя? - сразу спросил я, касаясь его лба. Тело Киры было горячим, он нередко жаловался на жару в помещении из-за высокой температуры тела, что почти не спадала. Я был обеспокоен случившемся, чувствуя свою вину за случившееся с ним, а потому почти не покидал больничной палаты, где он лежал. Не знаю, каким чудом, но врачи разрешали мне сидеть тут, видя то, как подавлен я был из-за случившегося. Юноша слегка смутился моему жесту, он стеснялся моей заботы, считая, что заботиться должен он обо мне, и не наоборот. - Я в порядке, Отори-сан, - его рука легла мне на щёку, - пожалуйста, не волнуйтесь так обо мне. - ласковый голос Киры постепенно расслаблял меня, и я чувствовал, как напряжение пропадало. Волнение убавлялось, стоило мне услышать его спокойный нежный голос, однако вскоре оно вновь возникало с удвоенной силой. Я не мог простить себе случившегося, и вряд ли когда-либо смогу. - Вы снова просидели тут целый день? - поинтересовался он у меня с лёгким укором в словах. Кира волновался обо мне ничуть не меньше, парень видел, как постепенно огонёк в моих глазах тух, а я то и дело проводил в палате дни напролёт, не имя сил двигаться дальше. Кто из нас пострадал больше? На его вопрос я нехотя повернулся в его сторону и утвердительно кивнул. Мне не хотелось, чтобы он почём зря беспокоился за моё состояние, но всё же Кира так не мог. - Твои родители приходили пару часов назад. - я перевёл тему разговора, чтобы вновь не напороться на замечания. Сумэраги частенько ругал меня за то, что я оставался тут надолго, не уделяя достаточно времени отдыху и сну. - Как они? - спросил он у меня. Я замялся. Его родители, узнав о произошедшем, были в бешенстве, в особенности на меня. Они хотели наказать Отою по всей строгости закона, искалечить ему остаток жизни. Даже когда они смотрели, как отчаянно рыдает Иттоки, они продолжали кричать и угрожать, потеряв всякий самоконтроль. Моё молчание и признание в вине только усугубило ситуацию, и угрозы сыпались и в мой адрес в том числе. Они считали, что не затащи я их сына в музыкальную карьеру, то всё было бы иначе, Кира женился бы на дочери их партнёров, управлял компанией отца и жил бы счастливо. Может, так оно и было бы, но это не меняло ситуации. Родители знали, что я торчал тут целыми днями, а потому через меня передавали Кире еду, вещи и прочее, имея возможность навещать сына довольно редко. - Всё по-прежнему. - грустно улыбнулся я. Юноша помрачнел. - Я обязательно поговорю с ними на счёт тебя и...- он запнулся на половине предложения, собираясь сказать что-то ещё, однако перебив самого себя. Я мог лишь догадываться о том, что именно он хотел сказать.       Когда Отою забрала полиция, они признали его невменяемым, и назначили принудительное лечение в психиатрической клинике. Давно пора бы, думал я, однако со стороны это было даже жестоко. Когда начали подымать документы, то обнаружилось, что в графе опекуна Отои было пусто. Куда подевался его приёмный отец - загадка, и иногда я размышлял: а был ли он на самом деле? Поэтому сейчас, сидя в тюрьме, Иттоки сидел и ждал человека, который сможет присматривать за ним, пока он будет на лечении. И я сомневался. Сомневался в том, что смогу выдержать такое серьёзное и тяжёлое испытание. После случая с Кирой Иттоки не вызывал у меня больше тёплых чувств, причина, по которой я всё ещё сомневался в том, стоило ли бросать его на произвол судьбы - чувство долга и обязанности. Ведь откажись я от него, никого рядом с ним не окажется. Друзья отреклись от него после содеянного, матери с отцом у него не было, а остальным по большему счёту было плевать.       Хотя был один человек, что очень жаждал заполучить Отою себе. - Помнишь, - я прервал нависшую между нами двумя тишину, - ты как-то задавал у меня вопрос, что именно я чувствую к Отое: любовь или жалость? - спросил я и повернулся в сторону окна. Осеннее слабое солнце озаряло комнату, а лучи отражались от белоснежных стен. За открытым окном слышался шум дороги, лёгкие порывы и свист прохладного ветра, а так же шелест листвы. Иногда можно было слышать людские голоса, что ненадолго выходили во двор поговорить. - Помню. - утвердительно кивнул он, внимательно смотря на меня. Его заинтересовало начало этого странного диалога. - Я готов дать ответ. - я уселся поудобней, так, чтобы быть ближе к Сумэраги.- Ни то, ни другое. - улыбнулся я, словно смеясь над собственным ответом. Такая реакция слегка обескураживала Киру, в его янтарных глазах мелькала растерянность. - Тогда что? - юноша встряхнул головой, пытаясь понять, к чему я клоню. Это даже забавляло меня, мне было весело наблюдать за тем, как Кира был растерян, не зная, что и думать, как трактовать мои слова: как отказ ему, или же напротив, признание в чувствах. - Чувство долга. - я стал немного болтать по кафельному полу, шаркая ногами.- Я долго думал над этим, с тех пор, как ты задал мне этот вопрос. Но никак не мог прийти к какому-то ответу. С Отоей нас связывало гораздо большее, чем общая мечта и чувства. - я глянул на Киру, что по-прежнему был обескуражен и удивлён. Мои слова ввели его в тупик, он всё ещё не мог понять их смысла, но всё же ему стало легче, когда он получил свой ответ.       Теперь, когда прошла неделя после того инцидента, кто только не пытался вразумить меня. Мама, узнав о произошедшем, стала звонить мне каждый день, выкраивая время, дабы убедиться, что я не стану присматривать за Отоей, даже отец звонил, отчитывая меня, словно ребёнка. Эйджи плакал и кричал, обещая зарыть Отою заживо, если тот посмеет подойти ко мне, а ребята из группы встали на мою сторону. Все, кого я знал, и кто слышал о нашей с Иттоки ситуации, стали уговаривать меня бросить его. Поначалу я отказывался, их давление на меня не оказывало никакого влияния, но чем дольше продолжалось всё это, тем быстрей я сдавался. И теперь, спустя неделю постоянного прессинга, я всё же прислушался к их словам. Может, стоит действительно бросить его? Отоя загнал меня в клетку из вечных обязанностей, страха и подчинения, как мне бы не было его жаль, он должен был понести наказание. Хотя бы за то, что случилось с Сумэраги. Я был готов простить ему постоянные побои и жизнь в Аду, но не то, что он напал на другого человека.       Я разорвал с ним все связи. Окончательно и бесповоротно.       То, что я делал, всё ещё казалось мне неправильным, но я хотел жить для себя. После встречи с Кирой я открыл для себя нормальные здоровые отношения, где меня любили таким, каков я есть, не пытались запугать или избить, заботились обо мне. Это подкупило меня, и чем дольше я находил различия между Кирой и Отоей, тем сильней влюблялся в Сумэраги. Сейчас я чувствовал себя влюблённой девочкой, что томно вздыхала, вспоминая об объекте своего обожания, однако так оно и было. Но я боялся, что случившееся способно отпугнуть Киру от меня, навсегда разорвав наши отношения. Ведь не раз я считал их ошибкой, не раз пытался избавиться от этих навязчивых чувств, что словно цепи ограничивали меня. Я не достоин Киры, это было очевидно, как ясный день. - Отори-сан, - Кира окликнул меня, - Вы уже приняли решение по поводу Иттоки-сана? - поинтересовался он. Юноша был единственным, кто больше не давил на меня с принятием решения, но всё же регулярно задавал такой вопрос, как можно скорей желая разузнать ответ. Я не мог принять такого, казалось бы, простого решения, дать добро на его опеку или же напротив, отказаться от него. Как будет правильно? Не стану ли я жалеть о принятом мной решении? Но чем дольше я думал над случившемся, тем очевидней становился для меня ответ.       Здесь нет правильного решения.       Что бы я не выбрал, всё будет неверно и не так, ведь тот тупик, в котором мы оказались, сам был таков. - Да, принял. - немного грустно улыбнулся я. - Уже принял. - мой голос звучал несколько грустно и озадаченно, но поздно было отступать. Я уже не изменю своего решения. - Я хочу отказаться от Иттоки-куна раз и навсегда. Я устал от наших с ним отношений и всего того, что мы с ним пережили. Боюсь, мы друг другу просто не подошли и...Я слишком многое о себе возомнил, когда считал, что сумею помочь ему. - сознавался я Кире, вываливая всё то, что беспокоило меня. - Это эгоистично с моей стороны, просить тебя после всего об этом, но...Пожалуйста, останься со мной.       Он притих. Поначалу, я испугался, его подозрительное долгое молчание вызывало во мне страх услышать отказ, а серьёзный и немного мрачный вид только подтверждал мои опасения. Но, поразмыслив ещё с минуту в полной тишине, Кира задал встречный вопрос: - То есть, Вы признаётесь мне в любви? - он был немало удивлён, спрашивая такое, парень запутался в моих намерениях и размышлениях. Я лишь слегка улыбнулся на его слова и, глядя ему в глаза, ответил: - Можно и так сказать. - неловко рассмеялся я, думая о том, насколько же нелеп я в признании собственных чувств. Но Кире не нужны были слова. Услышав это, юноша залился краской, немного отвернувшись от меня, чтобы скрыть свой смущённый вид. Когда Кира стеснялся, он был особенно мил и невинен. - Я тоже люблю Вас. - тихо произнёс он в ответ, так, чтобы я едва услышал его. И я смущённо улыбнулся ему на очередное признание. Однако в этот раз он всё же было особенным, ведь теперь я осознал свои чувства к Сумэраги, принял их, и больше не собирался предавать ни его самого, ни его чувств в том числе. Я хочу быть рядом с ним столько, сколько это возможно, заботиться о нём и отплатить сполна за все его старания и то время, что его чувства были без ответа.       Я не смог осчастливить Отою. Но в этот раз я точно не ошибусь.       Я аккуратно взял его руку с кровати и положил себе на щеку, нежно касаясь его тёплой кожи. Сердце без остановок стучало внутри, создавая гул в ушах, и пусть мне было трудно дышать от чувств, что заполняли мои лёгкие, мне было так хорошо и приятно, как никогда ранее.

***

      Тихие вечерние улицы, что освещались тусклым светом фонарей, были совершенно безлюдны. В столь поздний час я был вынужден пешком возвращаться в свой временный дом, думая о том, как корректно заявить о своём решении остальным. Иногда мимо меня проезжали автомобили, что стремительно исчезали во тьме ночи, мелькнув на доли секунды. Вдали слышался оглушающий рёв машин, что создавался со стороны трассы в нескольких кварталах отсюда. Я неторопливо плёлся домой, придерживая лямку рюкзака, в котором я таскал для Киры гостинцы в больницу. Обычно он смущённо отказывался от них, мол, незачем мне тратится, однако после жадно съедал, хоть ему и стыдно в этом признаться.       Я задрал голову вверх. Из-под тёмной листвы высоких деревьев иногда пробивался тусклый свет далёкой луны и звёзд. Усталость и недосып постоянно давали о себе знать, а окружающая тишина убаюкивала. Нехотя плетясь домой, я думал о завтрашней встрече с Кирой: что мне приготовить ему, когда прийти к нему, и о чём говорить теперь? Ведь сегодня мы фактически стали полноценной парой, перешагнув последнюю черту в отношениях между нами. Думая об этом, в животе появлялся странный едва-ощутимый трепет, и хоть мы уже успели сблизиться до окончательных слов признания, наша история началась только сейчас.       Сзади послышались шорохи и посторонние шаги. Я не придал им значения поначалу, если бы они не следовали за мной слишком долго. Слишком. Свернув за угол, в место, которое я совершенно не знал, я думал, что таинственный преследователь отстанет от меня, однако нет, он только ускорился, будучи не рад моей попытке обдурить его. Я так же ускорил шаг, пересекая пустые закоулки и прячась в тенях, чувствуя, как сердце бешено колотится от страха. Кому понадобилось преследовать меня?       Я повернулся в сторону преследователя. - Наконец-то. - Сё остановился на месте. - Наконец-то ты перестал бежать. - он упёрся руками в свои колени, пытаясь отдышаться после быстрой непривычной для него ходьбы. - Курусу-кун? - удивлённо спросил я, повернувшись в его сторону. Даже в такой темноте было отчётливо видно его яркие блондинистые волосы, и бледную нездорового оттенка кожу, а так же крупные синяки под глазами. Его лицо было странным, даже немного пугающим из-за своего нездорового вида. Он снова преследовал меня, его странные сталкерские привычки никуда не исчезли, даже когда надобность в них совершенно отпала. - Отдай...- он пытался отдышаться. - Отдай мне Иттоки-куна! - громко произнёс он, и его голос развеял остатки тишины в этом маленьком переулке. Юноша был зол на меня, впрочем, как и обычно. После случившегося Сё был один из немногих, кто видел в инциденте только мою вину. Это я не остановил Иттоки, я не помог ему и допустил такое запущенное состояние юноши. Ему было на что злиться, к тому же после всех своих провалов я не спешил отдавать ему Иттоки.       До сегодняшнего дня. - Он не вещь. - сразу строго произнёс я. - Но если хочешь взять опеку над Иттоки-куном - то бери, я больше не препятствую тебе. - холодно говорил я. Сё замер на секунду, подозрительно глядя на меня. В его взгляде читалось полное недоверие моим словам, он ждал подвоха, однако я более ничего не говорил ему. Курусу притих окончательно. - Ты не шутишь? - поднялся он обратно на ноги. Теперь его голос больше не был злым. Я долгое время боялся, что Иттоки останется один, после всего случившегося его либо боялись, либо презирали. Но я рад, что нашёлся хоть один человек, кто был готов пойти за ним куда угодно, хоть в Преисподнюю, пусть Сё и стал медленно терять рассудок из-за собственных чувств. Отоя хоть и не любил Сё, более того никогда не воспринимал его как объект возможной страсти, он сможет помочь Курусу вернуть его рассудок хотя бы частично, хотя бы фактом своего существования. Я не задумывался об этом, но Курусу любил Иттоки таким, каким он был: монстром без души, подавленного и жестокого. Я же через силу пытался принять Отою, любить его, не осознавая, что рядом всегда с Иттоки был тот, кто любил его больше жизни. Однако судьба была слишком несправедлива к Курусу, и его любовь оставалась безответной. Такой она останется навсегда, увы. - Не шучу. - подтвердил я свои же слова. - Я уверен, ты сделаешь то, чего не сделал я. - приложив к сердцу руку, добавил я. Сё был более прямолинейным, ему не были свойственны раздумья, сомнения, опасения, именно такой человек и нужен был Иттоки. Не я. Всё это время я думал, что Сё был лишним в наших отношениях, пытался влезть между нами и всё разрушить, но в нашей истории был лишним только я. Курусу смог бы поставить Отою на место, я - нет. - Я заберу его вещи себе! - заявил Сё, оставив благодарности и прочую сентиментальность при себе, словно всё так и должно было быть. - Завтра буду ждать на этом месте! В это же время! - заявил он. - Хорошо. - когда Сё уже собирался уходить, я ответил ему. - Только не забывай отдыхать иногда. - я слегка засмеялся, сквозь полумрак видя его недовольный злой оскал.       После этого я больше не видел ни его, ни самого Отою.

***

      Когда я очнулся после долгого сна, в комнате царил лёгкий полумрак. Задёрнутые шторы почти не пропускали солнечного света, поглощая его без остатка. Здесь всегда царила оглушительная тишина, создающая покой и уют в комнате. Только тут можно было насладиться вечным сном, что одолевал даже после пробуждения. И лишь цифрам на будильнике удавалось пробудить меня ото сна, развеять остатки усталости с глаз. - 9 утра! - громко произнёс я, едва не подскочив с постели. Время было уже довольно позднее, было необходимо как можно быстрей вставать и спешить на работу, ведь к 11 утра будет проходить интервью. Мягкая тёплая постель так и манила к себе, но поддаваться соблазну уже было некогда.       Услышав мой голос, Кира очнулся. Его сон был чутким, и я постепенно стал привыкать к такому. Если ему нужно было поспать чуточку дольше, то я ложился спать на диване в гостиной, или же наоборот. Парень неуверенно повернулся ко мне, проверяя, что произошло. Янтарные сонные глаза смотрели на растерянного меня. Я судорожно нащупывал очки на прикроватном столике, стараясь побыстрей отыскать их и, наконец, начать быстро собираться. - Доброе утро. - тихо произнёс он, внимательно наблюдая за мной. Что бы не произошло, а Кира был спокоен, даже если опаздывал на самое важное событие в своей жизни. Это невольно успокаивало и меня, его непоколебимость была заразной. Я посмотрел на то, как спокойно он нежился в постели, неторопливо просыпаясь. - Не лежи, вставай давай. - немного растормошил его я, стягивая одеяло с него. Но Сумэраги крепко вцепился одной рукой в его край, не давая мне отнять у него самое ценное. - Пару минут, и я буду вставать. - резким движением вырвав у меня одеяло из рук, парень прервал наше негласное состязание, бесспорно выиграв право на пару минут отдыха. С тех пор, как он съехал со скандалами от родителей, и мы стали жить вместе как полноценная пара, Кира постепенно начал ощущать вкус свободной жизни. Больше не было чересчур серьёзных обязанностей, его не докучали с манерами и сдержанностью на людях, правилами этикета и прочим. Живя со мной, он перенимал от меня не самые лучшие привычки: залёживался в постели дольше нужного, откладывал домашние дела на потом, не клал вещи сразу на свои места. Однако его воспитание по-прежнему давало о себе знать, и он нередко убирался дома сам, собирал за мной разбросанные вещи, следил за домом, ведь большая часть домашних обязанностей легла на его плечи. Ухаживать за порядком ему удавалось куда аккуратней и быстрей, чем у меня. - Ладно, я пойду приготовлю завтрак. - разочарованно сказал я, ощутив всю горечь поражения. Однако готовить пришлось бы всё равно мне - Сумэраги с этим плохо справлялся. - И кофе, пожалуйста. - вежливо попросил он, прикрыв глаза. Я тяжело вздохнул. - И кофе тоже.       На кухне было гораздо светлей, чем в других комнатах. Окна выходили прямиком на улицу, позволяя взглянуть на город свысока. А так же, что я ценил больше всего в этой уютной квартире - это просторный балкон, принадлежащий только нам двоим. Отдыхая вечером после работы, мы всегда садились там, на балконе, попивая алкоголь и обсуждая всё, что могло забрести в пьяную голову. Кира любил читать на балконе, или пить кофе утром, если на улице было достаточно прохладно. Мы любили наше уютное гнёздышко, и жизнь в нём казалась нам Раем.       Подойдя к кофеварке, я заглянул в маленький календарик, что висел на холодильнике рядом. За два года наших отношений и почти полгода совместной жизни, у нас с Кирой накопилось много совместных воспоминаний: от маленьких романтичных свиданий, до путешествий. Вместе с ним я наконец вновь ощутил вкус жизни - такой, как она должна быть, по настоящему ощутил нормальные отношения, без страха, боли и сожалений. Кира дал мне то, о чём я и мечтать не смел. Даже спустя два года с момента начала наших отношений, я видел, как его чувства ко мне не угасли ни на йоту. Мои глаза мельком опустились на сегодняшнюю дату.       Прошло ровно два года. Ни днём больше, ни днём меньше.       Я совсем не заметил, как быстро пролетело время с тех пор, как я признался Кире в чувствах, и когда окончательно отказался от Иттоки, передав опеку над ним Курусу. Поначалу в моей памяти всплывали отрывки нашего общего прошлого с Отоей, наших с ним отношений и прочего, но вскоре они вовсе исчезли из моей головы. Я почти не вспоминал Иттоки, вечно будучи занят совершенно другим: работой, времяпровождением с Кирой, или банальным отдыхом от всего на свете. Отое больше не было места в моей жизни, я убедился в этом сам. Прошлое стоило оставить в прошлом с самого начала, я дал волю жалости, и это было непростительно.       Многое ли изменилось за это время? Я и сам затруднялся ответить. Глядя на блеклую цифру в календаре, я вспоминал о том, что же случилось за эти два года. После выписки Киры из больницы, юноша официально заявил родителям о своих намерениях съехать от них, а так же объявил о наших отношениях. Не знаю, зачем он это сделал, но о наших отношениях знала вся группа. Оставалось лишь молиться, чтобы такая халатность не ударила по имиджу нашей группы. Два года назад был последний раз, когда я видел Курусу-куна. После этого от него и следа не осталось. Юноша молча покинул группу вместе с Отоей, уделяя внимание исключительно ему. Шиномия-сан упоминал, что парнишка тяжко работает, дабы содержать их двоих, ведь карьера музыкантов была для них потеряна навеки. Существование Курусу в коллективе, что считал Отою маньяком привело бы к конфликтом, и ему пришлось уйти по-хорошему. Сё положил на алтарь жертвы свою мечту, и это было похвально. Я же не был готов к таким жертвам. - Эйчи-кун. - Кира лениво произнёс моё имя, обнимая меня со спины за талию. Его сонное лицо уткнулось мне в плечо, и я чувствовал, как его растрёпанные волосы лезли мне в лицо. - Кофе уже готов, можешь взять. - указал я ему на кофеварку. Сумэраги поднял голову, наблюдая за мной. Ему было любопытно, на чём сейчас был сосредоточено моё внимание. - Сегодня...- Кира приостановился, задумавшись ненадолго. - Два года, как мы встречаешься. - улыбнулся беззаботно я. - И почти два года, как Отою положили в лечебницу. - сказал он, думая об этом дне. Я надеялся, что он не вспомнит об этом, однако было трудно забыть человека, который почти отправил тебя на тот свет. Немного повернувшись, я посмотрел на торс Киры. Этот шрам навсегда останется на его теле, как напоминание о случившемся. - Интересно, как он там? - задался я вопросом, вспомнив давнего обидчика Сумэраги. Я не слышал об Иттоки никаких новостей, и даже не был уверен, что он сейчас не сидит до сих пор в клинике. - Эйчи-кун. - увидев мою реакцию, парень окликнул меня. Я повернулся к нему. - Смотри только на меня. - и нежно поцеловал. Его сухие губы касались моих, аккуратно, трепетно, и по моему телу пробежала дрожь. Отчасти он по-прежнему ревновал меня к Иттоки, прекрасно помня о наших отношениях. Кира боялся того, что в любой момент времени я могу передумать и вернуться к Отое. Возможно, он не был дураком, и опасался не понапрасну, однако я не верил в то, что способен уйти от него. Нет, я не мог так поступить с Кирой после всего, что мы пережили вместе. - Кофе остывает. - когда поцелуй прекратился, я тут же сообщил Кире о том, чтобы он поторопился. Парень нежно улыбнулся. - Хорошо, нам пора собираться. - подтвердил он мои слова, взяв свою кружку с кофе.       А из моей головы всё не выходили события того дня, что случились два года назад. Я не мог спокойно пить кофе и есть свой завтрак, напиток вмиг стал горьким и неприятным, а завтрак потерял вкус. Весь день с тех пор, как я увидел дату на календаре, шёл под откос.

***

- У нас дома всё есть? - возвращаясь домой в поздний вечер, мы шли по малолюдным улицам, что освещались яркими фонарными столбами. Неторопливая вечерняя прогулка немного затянулась, а до дома было ещё идти и идти. После тяжёлой работы такое времяпровождение было словно бальзам на душу. - Не уверен. - ответил мне Кира, идя следом за мной. Он был слегка уставшим, но словом не упрекнул меня в желании отправиться домой пешком, отменив поездку на такси. Я мельком посмотрел на него. Юноша был в привычном для всех духе, думая о чём-то своём. Порой мне казалось, мы слишком много времени проводим молча. Но если бы Кира завёл внезапно длинную беседу, мне стало бы вмиг не комфортно. Возможно, мы слишком разные с ними?       Я не мог собраться с мыслями с начала дня. Из головы не выходили воспоминания о дне, когда я в последний раз видел Курусу, и когда окончательно отказался от Иттоки. Выбросил его, словно надоевшего щенка. Чем я был лучше его приёмного отца? Мои руки дрожали, и я не знал почему. Всё было как-то не так, я словно находился в месте, где не должен был находиться вовсе. Я шёл по дороге, по которой не должен идти, жил так, как не должен был, и встречался с человеком, с которым не должен был состоять в отношениях. Я обернулся вновь на Киру, доставая с пачки последнюю сигарету. Его мягкие чёрные волосы немного трепал ветер, что дул с реки, а глаза устремлены куда-то вдаль, на город свысока. Высокий, статный, он до сих пор держал осанку ровно, ходил аккуратно и обращался ко всем уважительно, заботился о группе, словно мамочка, и всегда помогал мне с работой, никогда не спорил и слушал всё, что я бы не сказал. Иногда мне казалось, предложи я прыгнуть ему с моста, то Сумэраги без колебаний бы согласился. Кира заботился обо мне, оберегал так, словно бы больше у него ничего не было. Но...       Это всё не то. Как будто это принадлежит не мне, а кому-то другому. Все эти отношения, вся эта работа, все воспоминания за два года - это всё чужое. Сейчас я должен был находиться в совершенно другом месте при других обстоятельствах и...Другим человеком. Я снова обернулся на Киру, и в этот раз наши взгляды пересеклись. Он всегда смотрел на меня с некоторой нежностью во взгляде, даже когда вовсе не менялся в лице. Это заставляло меня чувствовать ещё большую вину в случившемся. Мне хотелось купаться в его любви и заботе, но я не способен был ответить ему тем же, сколько бы не старался. Мы жили вместе, работали вместе, спали вместе и проводили вместе свободное время, однако сколько не старался, я не мог выдавить из себя и своих действий хотя бы толику тех чувств, что испытывал он ко мне.       Прости, Кира. Я снова допустил ошибку. - Я ненадолго. - как только мы подошли к ближайшему круглосуточному магазинчику, я сразу нырнул внутрь здания, стараясь как можно скорей оставить Сумэраги одного. Мои мысли невольно сводили меня с ума. Я даже не помнил, что мне нужно взять в магазине, прежде чем мы вернёмся домой. Но первым делом я схватился за алкоголь, сложив в корзинку бутылку белого вина и пару баночек пива. Ужасное сочетание, но мне хотелось выпить после всех этих жутких мыслей как можно больше. Даже если во вред самому себе. Только так можно было избавиться от навязчивых мыслей.       Схватив напоследок новую пачку сигарет, я спешно направился к кассе, где меня ждал неприятный сюрприз. Сложив вещи на ленту, я даже не поднял голову, засматриваясь на лежащие рядом товары. Мелкие сладости, дешёвые сигареты - чего только не было тут, что цветастыми и яркими упаковками привлекало внимание. - Эйчи-кун? - голос на кассе окликнул меня, и я почувствовал, словно меня ударили током. Этот голос...Я нервно сглотнул, без промедлений повернувшись к источнику шума. Мои руки задрожали, да так,что я не был способен удержать в руках весь товар. Деньги, которые я должен был отдать за товар, рассыпались в руках. - Иттоки-кун? - ошарашенно спросил я в ответ, наконец, посмотрев на него. Это определённо был он, я бы ни за что не спутал его с кем-то ещё. Яркие красные волосы и такого же цвета глаза, сияющая улыбка и звонкий голос - сомнения отпадали сами собой, стоило только мимолётно взглянуть на него. Отоя улыбался, глядя на меня, но в его взгляде читалось не меньшее удивление, чем у меня. - Давно не виделись, Эйчи-кун. - когда мы вдоволь насмотрелись друг на друга, Отоя поприветствовал меня. А я даже не знал, что и сказать. В один миг я забыл все слова на свете, меньше всего ожидая увидеть Отою тут, сидящего на кассе и пробивающего мой товар. Он с интересом глянул на алкоголь, однако без лишних слов сложил всё в пакет. - И правда давно...- расслабившись и нервно выдохнув, я натянул на лицо прежнюю спокойную улыбку, складывая остатки товара и выкладывая нужную сумму на кассу. Больше я не мог ничего сказать, сердце грубо сжималось в тисках, и боль сковывала меня. Я только сегодня вспоминал об Отое, не имея сил собраться духом, мучился всплывающими в голове воспоминаниями, как тут они ожили наяву. Но теперь, когда я увидел его, моё сердце прекратило бешено стучать. Будто день, который я считал пропащим, всё же был пережит не зря. Будто всё так, как должно было быть. Умиротворение. - Как ты поживаешь? - Отоя, сложив деньги в кассу и заперев её, осмотрелся аккуратно вокруг. Я растерялся, услышав этот вопрос. - Давай ненадолго выйдем, поговорим. - не дождавшись моего ответа, юноша начал собираться идти в сторону выхода, как я, резко схватив его за руку, остановил. - Не надо. - на мой ответ Иттоки удивился. - Там Сумэраги-кун стоит. - Понял. - Отоя тепло улыбнулся и кивнул мне, осознавая мои чувства сейчас. Мне было немного неуютно, он словно читал меня, как открытую книгу. - Как ты поживаешь? - выйдя на задний двор магазина, Отоя тут же уселся на карниз небольшой крыши у ног, достав из кармана штанов пачку сигарет. Я удивился. - Давно ты куришь? - ошарашенно спросил я, доставая и распечатывая неспешно свою пачку. Отоя, поправив на себе кепку, радостно глянул на меня. Эта сигарета в зубах на его милом детском лице смотрелась так смешно, что я едва сдерживал улыбку. Но всё же смятение побеждал смех. - Как вышел из клиники. - он достал зажигалку и прикурил себе, а после вольно облокотился на крышку, расслабившись. Тонкие обычные сигареты, больше похожие на детскую забаву, ежели серьёзное курение. Но это было в духе Иттоки. Здесь только я курил неприятные и тяжёлые сигареты.       Почиркав безрезультатно зажигалкой, я понял, что бензин в зажигалке кончился. - Что, закончилась? - удивлённо спросил он, сделав затяжку. - Давай я дам подкурить. -Отоя встал с насиженного места и, достав свою зажигалку, подошёл ко мне, осторожно стараясь зажечь сигарету. Когда он приблизился ко мне, я почувствовал, как моё сердце остановилось на мгновение. От юноши веяло запахом выпечки, сладостей, и пряного сигаретного дыма с привкусом вишни. Я ловил себя на мысли, что не хочу даже отходить от него. - Как ты? - поинтересовался я снова первый, стараясь возобновить беседу. Мне было невтерпёж узнать, как поживает Отоя спустя два года. Сегодня же годовщина, как я отдал его на попечение Курусу и стал встречаться с Кирой, осознав всю чудовищность поступков Иттоки. Юноша улыбнулся. - Около полугода назад вышел из лечебницы. - похвалился он. - Достаточно долго, меня не хотели выпускать. - сознался Отоя, немного помрачнев от воспоминаний про те времена. - С тех пор как ты...Отказался от меня, - ему было больно говорить вслух то, что глубоко ранило его в прошлом, - Курусу-кун ходил и навещал меня постоянно. А когда меня выписали, то стал жить у него. - он затянулся сигаретой, вспоминая что-то не очень приятное для него. - О Курусу-куне я уже давно ничего не слышал. - выдохнул дым я, глядя на тёмный неосвещённый дворик, где не было ни единого огонька света в окнах в такое время суток, ни единого чужого шума. Только силуэт кота на крыше, что медленно и лениво плёлся по ней. - Он много трудится, чтобы содержать меня и покупать мне лекарства. - слегка расстроенно говорил Иттоки. - А я перебиваюсь подработками. Мало кто хочет брать на работу человека, который только недавно вышел из психушки. - он тяжело вздохнул, думая об этом. Как и я. - Да уж, на сцену вы-то вернуться больше не сможете. - я стряхнул с сигареты пепел. Отоя утвердительно кивнул. - Да, Сё-тян поссорился с друзьями, да и времени у него нет. Он не пойдёт без меня работать снова в музыкальное агенство или ещё куда. Иногда мне кажется, что я испортил его жизнь. - его голос немного задрожал, но он быстро вернулся в норму. Как же я понимал его. Все вокруг меня были счастливы и довольны моим выбором: я встречался с Сумэраги и не знал никакого горя, но...Всё словно было как-то не так, не на своих местах. И сейчас я понял почему. Когда это рыжее чудо сидело рядом, мило улыбаясь, я всё-всё-всё понимал. Но я наворотил слишком много дел, пути назад не существует. - А ты как? - он перевёл взгляд на меня, предвкушая услышать что-то интересное. - Я видел ваши выступления! Они потрясающие, даже лучше, чем были! - радостно говорил меня, и я улыбнулся ему в ответ. Он был таким милым и забавным, когда хвалил меня и остальных, я чувствовал даже лёгкое смущение от его слов. - Как видишь, дела группы идут хорошо. Наша популярность растёт и пока не собирается падать. - гордо рассказывал я, а после притих. Больше и говорить мне было нечего. Прошло два года, а я так и не осознал, что же произошло. Как будто два дня прошло. Но теперь Отоя был здоров, больше не было того монстра, каким я его знал. Я видел это по глазам, что сияли вновь, по рукам, на которых не было ни единого нового шрама, по поведению и многому другому. И я жалел, что не был рядом с ним тогда, когда он выздоравливал. Наши пути разошлись, но как же я хотел, чтобы мы вновь пересеклись.       Но этому не бывать. - Ты встречаешься с Сумэраги-куном? - вдруг, спросил он. Я снова проглотил язык. Спроси меня кто другой - я незамедлительно бы согласился, но сейчас мне было так неловко соглашаться с ним. - Да, встречаюсь. - неловко промямлил я, чувствуя, как вновь смущаюсь перед ним, словно девочка. Но Отоя лишь улыбнулся, немного засмеявшись. - Так и знал. Вы с ним хорошая пара. - подметил он и, докурив сигарету, потушил окурок. Я удивился его реакции. Когда-то давно он ненавидел Киру, а сейчас даже рад был за нас. Иттоки и вправду сильно изменился. Я думал, что буду искренне рад за него, узри я его счастливым, однако это было не так. Я чувствовал горечь во рту, глухую боль внутри грудной клетки, слабую дрожь в руках. Это было отнюдь не счастье. Это - осознание от утраты, что пришло ко мне спустя столько времени, когда ничего невозможно было вернуть. - Давай ещё как-нибудь увидимся. - когда Отоя стал вставать с карниза, я тут же непроизвольно сказал это вслух. Юноша удивился, однако виду не подал. - Мы не сможем, прости. - сразу извинился он. - Мы с Сё-куном уезжаем через несколько дней в другой город. - я вновь забыл, как дышать, стоило ему только сказать это. Кажется, у него даже не возникало вопросов о том, почему я хочу увидеть его. Он и так всё понимал. И сам этого желал. Я видел на его лице горечь и сожаление, но изменить что-либо было уже нельзя. Каждый из нас наделал много ошибок, и все из них необратимы. - Как так? - сразу спросил я, немного растерявшись. - Тут многие знают меня, и это трудно - работать, когда тебя боятся, к тебе предвзято относятся. - огорчённо говорил он. - Поэтому мы с Сё-куном уедем далеко отсюда. Там, где нас ещё не знают. - решительно ответил он. - Ясно...- вновь я опустил расстроенно голову, чувствуя, как упускаю из рук самое ценное. Единственное ценное.       Я боялся Отою. Мы пережили с ним то, что не постижимо уму: боль, страх, страдания, ненависть, глубокую обиду и невозможность сжечь мосты из прошлого. После расставания с ним, я с ужасом вспоминал пережитое, и с каждым новым днём мысль о том, что Отоя - монстр, въедались в мою голову. Об этом нашёптывал Кира, когда я с тоской посматривал на знакомые вещи, об этом заявлял Эйджи, указывая на мои ошибки, об этом упоминал Ичиносэ, когда речь заходила за случившееся. И они все до единого правы. Вот только когда я увидел Отою снова - живым, здоровым весёлым юношей, каким я в него влюбился, от которого потерял голову, я вновь вспомнил, почему терпел всё это. Я терпел побои и запугивания ради этой светлой улыбки, ради его радостных слов и постоянных жестов во время разговоров, искренности в словах и даже лёгкой неуклюжести.       Я мог спасти его, а в итоге выбросил, переложил на плечи совершенно другого человека. - А как у тебя с Сё-куном сложилось, если не секрет? - натянув улыбку на лицо, я слегка толкнул его в бок локтем, стараясь подбить на откровение. Но ответ я слышать не хотел. - Хех...- неловко ответил Отоя, так же натянув на себя улыбку. - Сложно сказать. Я подыгрываю ему в отношениях в знак благодарности, но когда-нибудь планирую уйти втихаря, чтобы он не узнал. - рассуждал парень, и мне стало его искренне жаль. Он жил с нелюбимым человеком, ходил на нелюбимую работу и занимался всем, что ненавидел, просто потому что у него не было выбора. В то время как я двигался вслед за мечтой, купался в любви и внимании, и у меня всегда был выбор. - О, извини, - чувствуя, как вибрирует телефон в кармане, я сразу понял, что Кира потерял меня, - мне уже пора. - Постой! - остановил он меня, как только я развернулся к нему спиной. Отоя вцепился мне в спину и крепко обнял, пряча своё лицо от меня. Я ощущал, как сердце ушло в пятки, а дрожь пронеслась по телу. Наша встреча была коротка, но не менее горькая, печальная, странная. - Я тут. - сказал я, задрав голову повыше, глядя на ночное бездонное небо. - Спасибо тебе. - вдруг, прошептал он дрожащим голосом, и я понял, что он плачет. Руки, которыми он прижимал меня к себе, немного дрожали, но юноша не собирался ослаблять хватку. - Спасибо, что терпел меня. Без тебя ничего бы не вышло. - говорил он, сцепив зубы, чтобы не разрыдаться. - Я ужасно обошёлся с тобой, Иттоки-кун. - сознался я. - И ты прости меня. - Приходи к выходным на станцию. - отдалившись от меня, Отоя уже немного успокоился, вытерев остатки слёз в уголках глаз. - В 11 отбудет поезд. Поэтому я хочу встретиться с тобой в последний раз, если ты не против. - его голос стал чуть веселей, но это лишь тяготило чувство моей вины. Я не могу пропустить эту встречу, ведь больше никогда не увижу Отою. - Обязательно. - улыбнулся я, открывая двери обратно в магазин. - До скорого. - нехотя, я был вынужден попрощаться. Отоя грустно улыбнулся напоследок и помахал рукой. - Что-то случилось? - поинтересовался Сумэраги-кун, будучи взволнованным моим отсутствием. Я заставил его слишком долго ждать, при такой погоде он изрядно замёрз. - Всё в порядке. - я потянулся к нему и взял за руку. После встречи с Отоей мне нужно чувствовать чью-то поддержку. Парень смутился моему жесту, на его бледной коже заиграл румянец. Я редко делал нечто подобное, поэтому Кира так ценил это. - Нас могут увидеть. - неловко сказал он. Но я лишь сильней взял его за руку. Такая холодная на ощупь, но её было так приятно держать, что я только сильней стал сомневаться в произошедшем. Может, во мне взыграло чувство вины? - Неважно, пойдём уже. - я улыбнулся ему, став тянуть на себя, и мы немного ускорили темп по пути домой.

***

      Стоя у станции, я ужасно нервничал и метался, словно напуганный зверь. Мои руки так и тянулись проверить время, и каждый раз я обнаруживал, что прошло не более минуты с момента последней проверки времени. А минуты эти длились вечность. Хоть высоко в небе уже стояло солнце, теплей от этого не было ни капли, и стоило только ветру подняться, как я чувствовал онемение в руках от холода. Я приехал сюда слишком рано, и судорожно оглядывался, пытаясь выцепить взглядом знакомые фигуры. Но тщетно. Волнение не угасало ни на миг, ночью мне не удалось сомкнуть глаз. Мысль о том, что мы больше не встретимся, снова пугала меня.       Как тогда, в детстве.       Всё словно заново повторялось, и я не мог избавиться от этих ощущений. Когда предстал выбор между двумя дорогими мне людьми, я снова выбрал не Отою. Интересно, простит ли он меня так же, как сделал это в прошлый раз, или затаит глубоко в сердце обиду? Да и важно ли это было на самом деле? Мы вряд ли когда-либо ещё встретимся, я не знал, куда он уезжает, и насколько это далеко. Это заставляло меня изрядно нервничать.       Кире пришлось соврать. Он бы не понял меня, скажи я ему о правильности собственных намерений. Кажется, это был первый раз, когда я солгал ему. Прости, Кира, это было необходимо. Я даже не знал, что сказать ему, поэтому придумал на ходу про то, что нужно забрать почту на другом конце города от родителей. Сумэраги был вынужден нехотя поверить мне, но в глубине души я знал, что он осознал мою ложь. - Эйчи-кун! - в огромной толпе послышался знакомый голос, что мгновенно разбудил меня от мыслей. Я прождал тут целый час, от волнения прибыв гораздо раньше времени. Отоя радостно подбежал ко мне, таща за собой чемодан с вещами. Сзади плёлся уставший угрюмый Курусу, что явно был недоволен нашей встрече. - Доброе утро. - я невольно улыбнулся, видя улыбку Иттоки. Такой светлый и юный мальчик, как будто он вовсе не менялся все эти годы, оставшись таким, каким я его запомнил с самого детства. - Идём! - звонко и радостно засмеявшись, он спешно двинулся вперёд, ведя меня за собой. - И на кой чёрт ты его пригласил? - буркнул раздражённо Курусу, таща тяжёлую сумку. Даже спустя два года он таил на меня глубокую обиду. - Ну не злись, Сё-тян. - Отоя приобнял его за плечи одной рукой, второй став дёргать за щёку. - Ты слишком грубый. - шутливо отчитывал его юноша. Сё был немного зол и смущён, он вырывался из хватки Отои. - Оставь меня в покое. - потирая растянутые щёки, Сё неловко смотрел по сторонам. Прошло всего два года. С чего бы мне считать, что всё так изменилось? Но Курусу больше не выглядел бледной копией себя, он был таким же, как при нашей первой встрече. Забота и внимание к Отое оживило его заново, я чувствовал, что поступил правильно два года назад, глядя на него. Может, Отоя и не любит его, но они всё ещё хорошие друзья, готовые ради друг друга на очень многое. - Давайте возьмём по кофе. - проходя мимо лавки, предложил Отоя. Но Сё снова недовольно буркнул. - Я не пью кофе, ты же знаешь. - тяжело вздохнул он. - К тому же мы можем опоздать. - Не пьёшь кофе, зато куришь. - Иттоки показал недовольному блондину язык. - Ты будешь что-то, Эйчи-кун? - спросил он у меня уже спокойным тоном. - Пожалуй, откажусь. - я не стану говорить ему, что уже дважды заглядывал сюда за кофе, чтобы успокоиться. Отоя слегка расстроился моему отказу, не желая пить кофе в одиночестве, поэтому он решил оставить затею с кофе до приезда к новому дому.       Оказавшись у самого поезда, я бегло пробежался взглядом, пытаясь зацепиться хоть за какой-то намёк на то, куда же они уезжают. Но мой взгляд так и не выцепил ничего толкового. Вокруг было шумно и суетливо, и так в любое время года и дня. Удивительное место, где жизнь не останавливалась ни на миг. Передо мной стоял поезд. Я не знал, куда он идёт, но точно знал одно - я стоял и смотрел на собственную точку невозврата. Стоит только Отое сесть в него, как мы больше никогда не увидимся. Такая мысль даже пугала.       Иттоки волочил свой небольшой чемоданчик, радостно напевая что-то себе под нос. Мы ни о чём не говорили, он просто хотел, чтобы я присутствовал с ним в такой важный для него момент. Потому что я до сих пор был важен для него, и эта мысль не давала мне покоя, взывая к чувству вины. Его рыжие волосы слегка вились на ветру. Я видел, как он хотел снять эту жаркую для него кофту с длинными рукавами, но не мог - ужасающие шрамы на руках вызвали бы слишком много внимания. Но юноша по-прежнему улыбался, оставив позади всё то, что тянуло его в пучину безумия. Даже если он не может начать жизнь с чистого листа, он всегда может переписать всё с последнего предложения, резко повернув свою жизнь в неожиданную сторону. Как сейчас. - Ну что, идём? - спросил Сё, слегка улыбнувшись и закидывая сумки внутрь, после залезая сам. Но Отоя не пошёл. - Одну минутку. - попросил он у Сё, сложив руки вместе. Блондин недоверчиво уставился на меня, прожигая взглядом, но тяжело вздохнул. - Попробуй только опоздать. - Принято, сэр! - радостно улыбнулся он. Когда Сё потащил сумки внутрь, Отоя наконец развернулся в мою сторону. Но с лица уже пропала та радостная улыбка, она сменилась чем-то меланхоличным, грустным. Юноша стоял ровно, почти неподвижно, и смотрел прямо на меня. Я неловко опустил взгляд. - Слушай, я...- я только попытался начать разговор, как Отоя тут же перебил меня, отрицательно мотая головой. Юноша взял меня за руки и тихо, слегка дрожащим голосом, сказал: - Я знаю, за случившееся я ни разу не достоин прощения. - говорил он. - И я ничем не лучше приёмного отца. - из моей головы моментально вылетело всё, что я хотел сказать ему. А мне было, в чём признаться, но увы, вряд ли он примет мои признания. Отоя корил себя за прошлое, а потому не давал себе и мне права на малейшую мысль о том, чтобы хотя бы стать друзьями. Мы начали новые жизни, отдельно друг от друга, и это доставляло нам немало дискомфорта.       Вот только я осознал, что ни о чём не жалею. Может, мне и не было комфортно жить в новых условиях, и чувство неправильности преследовали меня до сих пор, но я любил Киру, любил то, чем занимался и не был готов расстаться с этим. - Всё в порядке. - улыбнулся я ему. - Я давно простил тебя. Тебе больше не о чем беспокоиться. - успокоил его я. Но ему было вовсе не до этого. - По правде говоря, - обратился он снова, - я не хочу никуда уезжать. Мне нравится и тут. Но я уже всё потерял, что у меня было, поэтому мне не помешает начать всё сначала. Может быть, и к Сё-куну привыкну вскоре. И даже не буду сбегать от него. - его голос всё стихал и стихал, а голос дрожал. Кажется, он вновь вот-вот расплачется. - Но я всё ещё люблю тебя. - Иттоки-кун больше уже не скрывал своих слёз, став вытирать их рукавами кофты. Его слова тронули меня, и я стол, словно вкопанный. В голове всё перемешалось, я не понимал, что же на самом деле испытывал, слыша его признание. Но уже было слишком поздно что-то менять.       Я продолжал стоять так, опустив взгляд. Его признание в любви поразило меня. Чувственное, лёгкое, я мечтал услышать это с тех пор, как встретился с ним вновь на сцене, с тех самых пор, как мы стали парой. Но эти слова больше не прозвучат для меня. Два года назад я натворил слишком много дел, из-за чего всё пошло к чертям. Я сам же у себя отнял последнюю попытку исправить ошибки, сделать Отою счастливым, отнял у себя самого право слышать эти слова, что так искренне говорил мне Иттоки. И я не заслуживал его любви. - Постой! - когда я поднял голову и протянул руку, то ничего не почувствовал.       Впереди никого не было. Ни поезда, ни Отои.       Я так углубился в собственные же мысли, что не заметил, как Отоя, не дождавшись от меня хоть какого-то ответа, ушёл весь в слезах. А поезд уже давно уехал. Я даже не успел спросить, куда же они переезжают. И вряд ли удастся спросить. Я был в шоке, когда ничего перед собой не увидел, словно никого тут и не было вовсе. Смятение и чувство вины, странное ощущение от упущенных возможностей охватывали меня. Уверен, скажи я ему остаться, дёрни за руку и попроси не бросать меня, Отоя бы не колебался и бросил всё в один миг. Но у меня не хватило смелости этого сказать. Я то и дело что слушал остальных: слушал Киру, что пытался собой заменить мне близкого человека, слушал Эйджи, что внушал мне ненависть к Иттоки, слушал жалость из уст остальных. Но я никогда не слушал самого себя, потому что был слишком слаб.       И поделом мне. - Эйчи-кун! - меня окликнул уже совершенно другой знакомый голос. Кира, подбегая ко мне, схватил за руку и развернул к себе, вцепившись в плечи. Он был ошарашен, испуган, юноша действительно не поверил мне и пришёл сюда за мной. Но каковы бы ни были его опасения - они не сбылись. Я стоял тут, словно потерянный, и ничего не делал. Даже ничего не говорил. - С тобой всё в порядке? - спросил он у меня первым делом, совершенно не зная, с чего начать. Его присутствие здесь заставило меня немного проснуться, восстановить контакт с этим миром. - Да, конечно, с чего ты взял, что Иттоки-кун будет обижать меня? - я встряхнул головой, неудомённо спрашивая у него. Сумэраги обнял меня. - Я боялся, что ты бросишь меня ради него. Почему ты не сказал, что идёшь сюда с ним? - спросил он, вжимаясь лицом в моё плечо. Его тело и руки дрожали на нервах, он был перевозбуждён от ужасных мыслей, что роились в его голове. - Я и сам не знал, что приду сюда когда-то. - я осторожно приобнял его в ответ, утешая. - Но не переживай. Мы с Иттоки-куном больше уже никогда не увидимся. - с горечью в голосе проговорил я, ощущая, как ненавистный ком подкатывал к горлу. Но Кира ничего не ответил. Он лишь прижался ко мне покрепче. Я чувствовал знакомый запах одеколона: такой же, каким он пользовался и два года назад. Будто ничего не изменилось за всё это время. И Кира был всё таким же, и мой младший братец не менялся, и группа оставалась прежней. Даже если что-то менялось, иллюзия постоянства преследовала меня. В моих объятиях Кира находил утешение.       Но я больше не находил утешения для себя.