to the sea

Когда двери автобуса в очередной раз открываются, Тайске сдержанно улыбается – в салон, вместе с прохладным июльским ветром, забираются младшие знакомые: Накаджима Кенто из средней школы, крепко держащий в одной руке чемодан, а в другой – друга Сато Шори, ученика начальных классов; сзади плетется витающий вечно в облаках Окамото Кейто (но Тайске не может не признать за ним мастерского навыка игры на электро-гитаре) и его друг Такаки Юя, который чатился с кем-то по телефону. В тот момент, когда все знакомые расселись по своим местам, автобус готов был двинуться по направлению к железнодорожной станции Рёгоку… Но мотор заглох, а двери снова распахнулись. В салон стал забираться растрепанный, тяжело дышащий, но все так же знакомый для Тайске парень – Тамамори Юта. В отличии от остальных присутствующих, тот учился с ним в одном классе, но они не общались толком… Тайске, как староста класса, знал, что Юта тоже собирался поехать со школой в поездку на две недели – Камогава и ее морские прелести дожидались парней, которые доберутся туда через три часа максимум. Тамамори вызывает беззлобную усмешку на лице Фуджигаи, когда кланяется водителю и извиняется перед всеми остальными, проходит в салон поглубже и запихивает свой чемодан в отсек над сидениями. Автобус снова заводится и трогается, когда Юта только-только присаживается рядом с Тайске. - Ты же не против? Фуджигая только качает головой и поворачивается к окну, наблюдая за набирающим скорость пейзажем по ту сторону. Они совсем почти не общаются – с Кенто из средних классов он общается и то больше, пересекаясь в спортивном клубе, да и Кейто он называет «куном» безо всяких разногласий. С одноклассником Тамамори же сложнее – придется провести с ним (а Тайске уверен, их поселят в одну комнату) две недели, а значит придется привести их отношения в божеский вид. - Тебе чего неймется? – улыбаясь, спрашивает Тайске минут через десять, когда уже невозможно выдерживать то дробь пальцев об коленки, то постоянное ерзание под ухом, то еще что-нибудь эдакое. Ответ выкидывает Тайске из этого мира, как если бы его взяли и выкинули из этого автобуса прямо на дорогу. А потом он безудержно смеется. - Что? Что смешного? Тайске смеется до коликов в животе, смеется непривычно искренне и долго. Он – жизнерадостный молодой человек, но все так или иначе считают его немного холодным и даже деревянным, как высказался одноклассник и близкий друг Фумито-кун. - Прости, просто я… Не думал, что ты куришь. - Да ничего, Фуджигая-кун. Я понимаю, ты же спортсмен. Младший (и да, они в одном классе несмотря на то, что Юта младше на три года) пожимает плечами и смущенно улыбается. Тайске отмечает про себя, что тот жутко застенчивый, но шумный и курящий. А «курящий» и «застенчивый» для Фуджигаи – почти слова-антонимы. Еще через десять минут они наконец приезжают на вокзал, где должны пересесть на поезд до станции Чиба. Ехать почти час, поэтому перед тем как поехать, Тамамори стоит в очереди за сигаретами. Все остальные уже сидят на своих местах, а Тайске (как староста… или эта отмазка не сработает в июле-месяце?) издалека наблюдает за Тамамори и в сердцах надеется, что тот не витает в облаках, как Кейто, и не потеряется. В поезде душно и не открываются окна, поэтому Фуджигае не по себе, когда он слышит стоны Кенто где-то неподалеку. Сидящий сбоку от старосты Такаки Юя краснеет и поспешно затыкает свои уши большими наушниками. Тайске уверен, он ставит громкость на максимум. - Кенто-чан, ты почти не дышишь. В этом вагоне поезда сидят только лишь они, и Тайске все прекрасно слышно – каждый разговор, будь он даже шепотом. И Тайпи слышит, как Шори волнуется за изнемогающего от жары Накаджиму. Только вот старший удивляется, насколько близки эти двое, раз Сато зовет его по имени и употребляя вместе с ним «чан». - Я знаю, Шори. Это все потому что на небе не может быть два солнца. - Два солнца? О чем ты говоришь? – еще сильнее волнуется маленький Шори. - Солнце, что звезда на небе – оно, конечно, прекрасно, - томным голосом повествует Накаджима. От этого сумасшедшего бреда в результате перегрева у Тайске уши сворачиваются в трубочку, как бы он не любил этого коту-подобного придурка. – но ты, Шори-чан, прекраснее несомненно. Развязно улыбаясь, Кенто готов принять любую награду за эти слова, и в принципе получает – маленькая ладошка Шори врезает Накаджиме смачную оплеуху. - Сэмпай, ты ужасный. Я тебе не девочка, чтобы меня такой бредятиной кормить. С надутыми щечками, Сато пересаживается к одинокому Окамото, который вновь витает в облаках. Тем лучше для Шори – никто не будет нести бред про два солнца на небе… Тайске усмехается тому, какие у него глупые друзья. И когда хочет положить руку на вроде бы пустующее сиденье рядом, то она приземляется прямо на бедро Тамамори. Юта отрывается от чтения книги, внимательно смотрит на Тайске и ждет объяснений такому возмутительному поведению, но чтобы не выглядеть нелепо, Тайске хлопает по бедру Тама-чана и глупо улыбается. Идиот, я просто идиот, думается Тайске, но Юта только улыбается в ответ, глядя прямо в глаза Фуджигаи. Не то чтобы Юта никогда не хотел с ним подружиться… Точнее, очень хотел. Всегда хотел. С самого детства, Тамамори был мальчиком, которому подвластен любой человек; мальчиком, который может подружиться с совершенно любым человеком. Но в этом случае, Тамамори что-то мешало. И отнюдь не как Китайская Стена непреодолимый характер и сложный нрав Тайске-чана. Как таковых, у Фуджигаи такого и не находилось – он был готов к новым знакомствам, мог все что угодно сделать ради друзей… Но если сказать, что с Тамамори просто не сложилось – выйдет точнее всего. У них, в общем-то, есть шанс. Прямо сейчас – подружиться, узнать друг друга получше. Поэтому Юта, отбросив все свои смущения и сомнения, перехватывает руку Тайске, что лежит на бедре, и поднимается с сидения, направляясь в сторону тамбура. Естественно, Тайске ничего не остается, кроме как пойти следом. В тамбуре, для храбрости, Тамамори Юта выкуривает три сигареты подряд. Тайске наблюдает за тем, как это происходит, и удивляется своим мыслям: спокойно, спокойно, хорошо, все под контролем, нет, я не уверен, я не люблю курящих, но он милый… Стоп, он милый? Какого черта я вообще думаю… У Тайске полный кавардак в голове. Солнце здесь, в тамбуре, почти не светит, и он рад, что в любом случае Юта не станет постанывать, как это делал засранец-Кенто совсем недавно в вагоне. А если станет – то все пойдет явно не по плану «подружиться и найти общий язык». Мама Фуджигаи недавно устроила ему скандал за то, что он прилежный мальчик. Она так и сказала, чуть ли не плача, что недовольна слишком правильным поведением Тайске. Накричав на него за то, что он не дерется с одноклассниками и не смотрит порно, Тайске был полностью обескуражен – наверное, он чего-то не понимает в жизни, где его ругают за то, что он хорошо себя ведет и не грешит просмотром порно-журналов и драками в школьных коридорах. Он не знает точно, похвалила бы его другая мать за то, что он спортсмен, отличник и волонтер, но его мама кричит на него за то, что сын растет практически идеальным. Вздохнув, Тайске думает о другой стороне своего такого поведения и о том, что мать вполне уместно наорала на него на прошлой неделе – ведь во всем есть причина; причина есть и в том, что в свои восемнадцать Фуджигая совсем не думает о девчонках, которые учатся с ним в одном классе и обожают не закрывать дверь в женскую раздевалку. Всему есть причина – думает Тайске, прежде чем подойти к дымящему Тамамори поближе, уткнувшись в его плечо своим. Так близко теперь они стояли. - Расскажи о себе немного, - просит наконец Юта в перерыве между затяжками. Тайске, воодушевленный тем, что Юта проявил инициативу (в конце концов, кроме Фумито, должны же быть у него друзья) и желание узнать его получше, начал рассказывать о себе все то, что сам знает. Начав любимыми блюдом и аниме и закончив историей того, как стал баскетболистом, Тайске рассказал действительно все, что можно рассказать почти незнакомому однокласснику за десять минут. Докурив последнюю, третью, сигарету, Юта и сам стал рассказывать про себя. Они усмехались одновременно над какими-то забавными фактами жизни Тамамори и звонко смеялись время от времени, когда Юта в шутливой форме рассказал историю своего зачатия и рождения. Тайске даже подумать не мог, что мама Тамамори родила его так рано. И Юта рассказал намного больше о себе, чем сам Тайске… - Что думаешь? Могу ли я называть тебя Тай-чан? Или еще рано? Тайске вспомнилось вдруг, как в средней школе Каваи называл его «Тайпи» и ему жутко нравилось. Поэтому, он предложил «Тайпи» в обмен на обычное «Тама»… Что значит жуткую близость. И что странно – Тама согласился. - Тайпи… Это такое милое прозвище. Я даже счастлив, что ли. – улыбается Юта и слегка толкает Тайске, покидая тамбур. Оставшийся здесь парень тормозит, но в конце концов идет следом. Они прибывают на станцию Чиба и пересаживаются на другой поезд, что едет до станции Авакамогава. Почему-то, даже если прошло всего минут двадцать, Юта хочет крепко сжать руку Тайске и не отпускать больше никогда. Эти чувства похожи на тягу к единомышленнику, именно на это – так Тамамори решает для себя и, не боясь непонимания со стороны Фуджи, переплетает свои пальцы с пальцами чужой руки. Вдвоем они слушают Эминема, когда Тайске едва заметно кивает для самого себя и размышляет на разные темы: от «я не интересуюсь девочками, потому что мне нравятся мальчики» до «дружба во время поездки возникает сама собой и проще, чем в какие-то другие моменты жизни, но так же быстро может закончиться по истечению той же самой поездки». Наверное, и эта дружба пройдет тогда, когда они вернутся обратно в Канагаву. Но Тамамори думает иначе. Он считает эту поездку чем-то вроде пинка судьбы. И если каждый из них захочет сохранить эту дружбу – он просто сделает это, независимо от того, уезжают ли они на море или сидят на уроке математики. - Я уже вижу море! – кричит Шори, переставший дуться и севший обратно к Кенто поближе. Тот обнимает его и улыбается, смотрит в окно вместе с младшим и тыкает порой того в щечки. Тайске усмехается – Накаджиму Кенто либо тянет на маленьких, либо он просто очень любит щечки. Просто. Щечки. И больше ничего. - А ты умеешь плавать? – спрашивает вдруг Тайске у Тамамори, но тот его то ли слышит плохо, то ли вообще не понимает о чем речь. От взгляда, которым смотрит на него Тамамори, Фуджигая хочет выпрыгнуть в окно прямо сейчас, даже если те как назло не открываются. Юта смотрит и смотрит, не сводя глаз, а потом внезапно одними губами выдает «нет» и морщит нос. - Но ты меня научишь. Тайске, сначала растерянный, а теперь жутко довольный, улыбается и кивает, призывая всех достать свои чемоданы и готовиться к тому, что скоро начнется слаженная работа под названием: «найди правильный дом, в котором мы будем жить две недели». Домик у моря был маленький, но тесно никому не было. О каких разных комнатах шла речь, если здесь одна общая комната, ванная, туалет и ужасно маленькая кухня? - Нас же шестеро, верно? Футоны большие, мы можем… делить их на двоих? Окамото Кейто лишь вздохнул, косясь на свою «пару» Такаки, а Юя в свою очередь… чатился, уставившись все в тот же телефон-раскладушку; Шори явно был недоволен этой затеей, а Кенто был, наоборот, воодушевлен; Юта только кивнул, поэтому Тайске был ему благодарен… в какой-то степени. - Думаю, что тем, кому не особо приятно делить с кем-то футон, могут не волноваться по этому поводу так сильно, - начал Фуджи, потирая переносицу. – потому что домой по программе мы будем приходить поздно вечером или даже ночью. Вы будете вырубаться сразу, как только коснетесь своей подушки, так что… - Фуджигая-сэмпай, мы поняли. – Шори вздохнул и, взяв свою горе-пару Кенто за руку, вышел на улицу; Кейто и Юя не взялись за руки, но через какое-то время последовали их примеру; Юта предложил Тайске осмотреть дом, а потом переодеться и пойти на море. - Не забудь, что ты мне обещал. Фуджи, осматривая ванную комнату, улыбается далекому голосу Тама-чана откуда-то из кухни и помечает в несуществующем материально, но ментально, блокноте, что он должен научить Тамамори многому. Много чему, чему невозможно научить только за две недели отдыха на море. Чему-то такому, ради чего ни в коем случае нельзя притворяться незнакомыми, когда уроки снова начнутся. Тайске рад, что Юта поехал с ними. Тайске рад, что по окончанию двухнедельного отпуска влюбился в Таму, который покрывал его трехэтажным матом вперемешку с милым «Тайпи, ты бака» когда старший учил его плавать. Тама рад, что курит, даже если через пару месяцев отвыкает от сигарет и привыкает к Тайске больше, чем к чему-либо; он рад, что с помощью сигарет тогда набрался смелости и попросил Фуджи рассказать о себе. А потом рассказал сам. И даже если они знают все друг о друге, даже если никто не знает их лучше, чем они друг друга знают, Тайске ловит пальцы Тамамори на своей талии и тянет к губам, точно так же как ловит себя на мысли, что все еще хочет украсть Тама-чана и его сердце. Даже если уже тысячу раз украл.