13.11.18
South Korea. Seoul.
Тишину окутанной мраком квартиры разбавляет монотонное тиканье настенных часов. За старенькими деревянными окнами с облупившейся краской на рамах шумно барабанит осенний ливень, с громким хлопком разбиваясь о металлический слив. Юноша, сидящий в лишенной из-за перебоев на электростанции света спальне, неловко поджимает губы и сводит острые, неестественно худощавые коленки вместе, с надеждой во взгляде смотря на экран старенького побитого смартфона. Время давно перевалило за шестой час, но он так и не пришел, задерживается уже на целых тридцать восемь минут. Высокие деревья низко прогибаются под натиском сильнейшего ветра, покачивают массивными ветвями из стороны в сторону, а сумеречное небо, вплоть затянутое тучами, мнимо давит на улицы небольшого городка, торопливо прогоняя с них остатки прохожих. «Он, наверное, передумал», нервно прикусив губу, думает Юнги, поднимаясь с узкой односпальной кровати, отчего ее матрац противно скрипит, вызывая желание поежиться. Так и знал. Так и знал, что этот недоумок не поймет его намеков и как всегда воспримет все буквально, проигнорировав столь банальное на первый взгляд предложение. Сейчас обидно до ужаса и завыть в голос хочется, он ведь готовился, как-никак, а сейчас получается, что все это зря? Парень чертыхается себе под нос, откидывает телефон в сторону и быстрым шагом выходит из комнаты, направившись в коридор. Больше этого придурка смысла ждать нет. Закроет дверь, переоденется и ляжет спать, может так и… Юнги ошеломленно замирает в дверном проеме, когда входная дверь с громким хлопком открывается и на пороге появляется весь насквозь промокший, запыхавшийся парень, неуверенно улыбающийся приятелю. В его правой руке какой-то дешевый торт из белого бисквита с зеленым кремом, купленный по акции в небольшом супермаркете у дома, левая же рука заведена за спину. Юнги не видит, что в ней, потому что Чонгук старательно прячет дешевые контрацептивы с запахом абрикоса в кулаке, не желая выглядеть ну уж очень настойчиво. Последний, неуверенно смотря на хозяина квартиры, неспешно прикрывает за собой дверь и с некой осторожностью протягивает гостинец старшему. Юнги изо всех сил старается не кривить лицо, потому что он не выносит «Наслаждение» с кокосовой стружкой, сто раз же говорил брать трюфельный… — Спасибо, — неловко улыбается парень, переняв из рук гостя десерт. — Проходи. Юнги разворачивается и проходит на кухню, ставит на небольшой стол угощение и видит на стертом линолеуме мокрые следы ног, направленные в спальню. Парень закатывает глаза, мысленно отбивая лоб, и включает газовую конфорку, поставив на нее металлический старый чайник, доставшийся ему от бабушки. — Я имел ввиду, проходи на кухню, Чонгук, — чуть громче, чем обычно, говорит Юнги. Он садится на стул и откидывает голову на стену, прикрыв глаза. Спустя несколько секунд на кухне появляется гость, незаметно запихивая в правый передний карман презерватив. Чонгук неловко прочищает горло и присаживается напротив хозяина квартиры. Юнги открывает глаза и поворачивается в сторону парня, который нервно кусает губу, уставившись в одну точку. Неловкость витает в воздухе, вытесняет из легких приятелей остатки кислорода, ее буквально можно ощутить на коже. Вода в чайнике начинает закипать, и на кухне раздается негромкий свист, сопровождаемый тихим постукиванием крышечки об удлиненный носик. Юнги, оперевшись на колени, приподнимается, и, подойдя к газовой плите, выключает ее. Закинув в две кружки по чайному пакетику, Юнги заливает их кипятком. Взяв с подноса две чайные ложки, два блюдца и нож, парень идет к столу. Поставив одну кружку перед Чонгуком, а вторую перед собой, Юнги раскрывает упаковку торта с противным треском пластмассовой плёнки, и, отрезав от него два небольших куска, раскладывает их по блюдцам. Все это сопровождается напряженным молчанием со стороны обоих. Юнги присаживается на место, притягивает к себе свою порцию угощения и неуверенно отламывает заостренный кончик. Пока он с нерешительностью и некой долей недоверия рассматривает ложку, Чонгук, даже не притронувшись к прибору, берет свой кусок рукой и сует в рот сразу половину, закатывая глаза от удовольствия. Кокосовый приторный запах забивается в ноздри и оседает во рту: на языке и небе. Уголки губ Юнги непроизвольно опускаются вниз. Отвращение постепенно комом подкатывает к горлу, вынуждая юношу недовольно сморщить нос. Парень спешно отодвигает от себя блюдце и вскакивает, словно ужаленный, с места. Чонгук удивлённо распахивает свои ореховые глаза и в следующую же секунду вынуждено опускает кружку на стол, второпях поднявшись за потянувшим его за рукав брюнетом. Собирая языком с уголков губ остатки зеленого крема, младший насилу успевает перебирать ногами, следуя за Юнги. — Куда мы? — интересуется Чонгук, сильнее сжимая руку приятеля. Юнги игнорирует его вопрос, молча заведя младшего в комнату. Юноша садится на кровать, утянув за собой Чонгука. — Хен, а чай… — неуверенно начинает шатен, поджав губы. — Трахни меня… — на выдохе произносит Юнги, о чем сразу же жалеет. Квартира вновь погружается в кромешную тишину, и сейчас даже тиканье настенных часов не смеют ее нарушить — те будто замолкли. Юнги словно холодной водой из ведра с ног до головы окатили, а потом этим же ведром ударили по лицу. Темные глаза непроизвольно округляются, а пальцы ног поджимаются из-за резко возникшего желания провалиться сквозь землю. Хозяин квартиры медленно отворачивает голову от гостя и устремляет пустой взгляд куда-то сквозь стену, лишь бы не на Чонгука. Между ними вновь возникает неловкая пауза, которая за это небольшое количество времени уже успела поднадоесть. Чонгук, собравшись с мыслями, первый решает нарушить ее, и пока Юнги смотрит в другую сторону, он с некой нерешительностью поднимает правую руку и медленно опускает ее на бедро старшего, чуть сжимая. Юнги в ту же секунду поворачивает голову влево, а младший наталкивается на испепеляющий взгляд темных глаз, под которым тушуется, словно провинившийся ребенок, которого поймали за просмотром порно. Брюнет тяжело вздыхает и, крепко вцепившись в чужую ладонь, убирает ее со своего бедра, после отодвинувшись чуть в сторону. Юнги понимает, что он опять проебался, причем во всех смыслах этого слова. Парень думает, насколько жалко они выглядят со стороны, — ведут себя, как прыщавые школьники перед первым чмоком в щеку. Ему очень стыдно, а еще жаль, ведь младший все же осмелился, сделал первый шаг, а Юнги, поступив как мудак, отпугнул его, несмотря на то, что изначально это чаепитие — было его инициативой. Мин решает, что пора действовать. Он неуверенно поворачивается и, прикрыв глаза, подаётся вперёд. Чонгук, заметив, что старший тянется за поцелуем, решает не медлить, прикрывает веки и слишком резко двигается навстречу, заранее уместив ладонь на щеке брюнета. Юнги не успевает понять, что происходит, когда заместо трепетного и нежного поцелуя он ощущает тупую боль от столкновения с чужими зубами. Он моментально отстраняется, и сводит темные брови к переносице, приложив два пальца к передним зубам. — Твою мать, Чонгук! — прошипел Юнги. — Братан, извини, я не специально! — на одном дыхании чеканит шатен, округлив глаза. — Какой, нахуй, братан? — не выдержав, вскрикивает Юнги. Он тонет в собственном возмущении и обиде. — Да ты сам меня динамишь! — восклицает Чонгук. — В комнату — нельзя, чай допить — нельзя, руку на бедро положить — нельзя, — загибая пальцы, перечисляет младший. — Что мне вообще можно-то, м? А Юнги и сказать ничего не может в свое оправдание, словно рыба закрывает и открывает рот, молча глотая воздух. Сам прекрасно понимает, что, по сути, вполне заслуживает это чертово «братан», но желание расцарапать лицо Чонгуку от этого меньше не становится. Брюнет психует от собственной тупости и все же дает волю собственным желаниям: давит на плечи младшего, толкнув того на кровать, правую ногу ловко перекидывает, а следом седлает чужие бедра. Парень от неожиданности рот приоткрывает и быстро-быстро пушистыми ресницами начинает хлопать, а старший сжимает чужое лицо в своих ладонях, и наконец, целует. Обветренные, сухие губы податливо размыкаются, когда юркий язык скользит внутрь, и медленно начинают двигаться в такт другим, что нерешительно сминают их. Чонгук с легким волнением кладёт руки на ягодицы Юнги, и не сильно сжимает. Старший тяжело выдыхает, теснее прижимаясь к Чону, и, когда количество кислорода в легких значительно уменьшается, он отстраняется от припухлых красных губ. Юнги прижимается своим лбом ко лбу младшего, загнанно дышит и чувствует на языке кокосовую стружку. Смаковав вкус своего рта, Юнги морщится и вымученно стонет. Чонгук, принявший это за стон удовольствия, довольно улыбается и закрывает глаза. Брюнет целует Чонгука в скулу, опускаясь поцелуями ниже к уху и, дойдя до него, шепчет: — Всегда бери трюфельный, бро. У младшего из легких будто весь воздух выбили. Он щурит свои ореховые глаза, укоризненно смотря на брюнета, и в отместку щипает того за руку, в ответ получив недовольное шипение. — Ты за это ответишь, — с ухмылкой на припухших губах обещает юноша, приподнявшись на локтях. Он кладет ладони на талию сидящего на нем парня и, не рассчитав силы, толкает того в бок, пытаясь подмять под себя. Чонгук феноменально туп, думает Юнги, когда ударяется головой о козырек кровати, пиздецки, сука, туп, повторяет про себя, когда младший чуть ли не роняет его на пол. Спасает лишь то, что шатен вовремя успевает ухватить его за рукав клетчатой рубашки, но звук треснувшей ткани как-то не расслабляет. Юнги шипит и тщательно растирает место ушиба, поднявшись с пола. Чонгук же виновато смотрит тому прямо в глаза, пытаясь сдержать рвущуюся на губы улыбку. Хен растрепанный и злой, так похож на разъяренного котенка… — Ответил, блять, — с иронией в голосе замечает брюнет, разведя руки в стороны. — Прости меня, — тихо извиняется Чонгук. Он притягивает старшего к себе за талию, и аккурат укладывает того на спину. Юнги, сориентировавшись, тут же раздвигает ноги, а Чонгук, не теряя времени, устраивается между ними. Шатен наклоняется ниже, губами начиная не спеша выцеловывать бледную шею, оставляя на ней небольшие темно-бордовые отметины. Он постепенно, одну за другой, расстегивает пуговицы, обнажая грудь и плоский живот Юнги. Опускаясь все ниже и ниже, Чонгук обхватывает чуть взбухшую бусинку соска губами и круговыми движениями начинает водить по очертанию темного ореола языком. Юнги томно дышит и зарывается руками в жесткие волосы младшего. Приятно до чертиков, он прямо сейчас готов начать стонать в голос, но ему не хочется показаться Чонгуку таким чувствительным и разнеженным, поэтому брюнет прикусывает губу и откидывает голову назад, прикрыв глаза. Младший какое-то время не останавливается, начиная проделывать подобное со вторым соском, но потом, все же отстранившись, встает на колени и снимает свитер. Юнги смотрит на открывшийся торс младшего, а внутри ликует, ведь вся неловкость, что образовалась за все то время, что они дома вместе, кажется, позади, и сейчас начнется самое интересное, но… — Хен, помоги… — приглушенно бормочет Чонгук, запутавшийся в кофте. Юнги выдыхает и, приподнявшись на коленях, помогает младшему снять верхнюю одежду. Волосы Чонгука наэлектризовались, отчего разлетелись, разлохматившись в разные стороны на манер одуванчика. Шатен сейчас, откровенно говоря, похож на маленького мальчика, и от этой мысли Юнги прыскает в кулак. Чонгук недовольно косится на него, и, расстегнув ремень, вспоминает про презерватив. Он просовывает руку в передний карман джинс, не торопясь достав оттуда небольшой квадратик. Юнги присвистывает, когда видит с краю одноразовой обертки ультрамаринового цвета крупное «Big Size», что моментально бросается в глаза. — А ты не переоценил свои возможности? — с усмешкой в голосе интересуется черноволосый. — Зря ты сомневаешься во мне, — парирует шатен, развернув юношу на живот. Он надавливает тому на поясницу, заставив по-кошачьи прогнуться в спине, а Юнги нетерпеливо прикусывает нижнюю губу, задницей потеревшись о чужой стояк. Младший ухмыляется, довольствуясь картиной, и с нескрываемым наслаждением стягивает с худощавых бедер домашние, потертые в некоторых местах синие шорты вместе с бельем. Внимательный взгляд ореховых глаз моментально цепляется за поблескивающий в свете фонаря розовый кристаллик между двумя половинками. Чонгук однобоко ухмыляется и, прислонившись грудью к чужой спине, начинает медленно двигать пробкой в заранее разработанном анусе. Юнги обмирает, не очень понимая, чем там занят младший. Пробку в себе он перестал чувствовать еще утром, а сейчас там, по всей видимости, что-то происходит, еще бы ощущать, что именно. — Да ты, блять, заебал, — не выдерживает старший, спустя полторы минуты неразборчивых действий со стороны шатена. — Вытаскивай ее уже. Парень останавливается и обиженно сопит, поджав губы. До него только начинает доходить, почему брюнет даже спустя целую минуту не издал ни одного звука. — Мог бы сразу сказать, — тихо бормочет Чонгук себе под нос, стягивая с крепких бедер джинсы. — Я до последнего не мог разобрать, чем ты там хлюпаешь, — закатывает глаза Мин, пожав плечами. Младший зубами скорее открывает обертку контрацептива и пальцами расправляет тот, осторожно раскатывая по стоящему члену. — Хен… — Ну что опять? — раздраженно фыркает Юнги, лицом уткнувшись в пропахшую его шампунем подушку. — Он слишком большой… — пристыжено шепчет младший. — Член? — до невозможного округляет карие глаза парень, в удивлении приоткрыв рот. — Презерватив, — отвечает Чон, отрицательно помотав головой. Юнги мысленно отбивает себе лицо, поражаясь несообразительности этого мудака. Зря сомневаешься, зря сомневаешься. Довыебывался, блять. — Просто сними его и присунь мне уже, мать твою, — взбешено шипит брюнет, попытавшись рукой ударить парня. Чонгук быстро-быстро, словно болванчик, кивает головой и, сдернув с члена контрацептив, вплотную придвигается к чужой заднице. Он большим пальцем правой руки по головке размазывает капли выступившего предэякулята и постепенно начинает входить в старшего, уместив ладони на его бедрах. — Ну?! — повышает голос юноша. Он сейчас завоет от безысходности. — Чего ты там возишься? — Слушай… — вытягивая гласные, осторожно начинает шатен. — Он не вставляется. Юнги тяжело вздыхает и в пальцах до побеления костяшек сжимает темно-зеленую простынь. — Ну так возьми смазку, дебила кусок, — указывает он, шипя сквозь зубы. — А где она? — Чонгук беглым взглядом осматривает комнату, в попытке найти заветную баночку лубриканта. — В смысле «где она»? Я же просил зайти в аптеку… — А, ну так я купил презерватив, он же со смазкой. Юнги обреченно выдыхает и утыкается лицом в подушку, глуша в ней свой отчаянный крик. Ему хочется убить Чонгука самым жестоким способом из тех, что он знает. Ему хочется, чтобы этот придурок страдал так же, как страдает сейчас он. — В тумбочке, — севшим голосом хрипит Мин. — В тумбочке есть вазелин. Шатен моментально реагирует, лишь бы ещё больше не выбесить старшего, и подается немного влево, рукой оперевшись о козырек скрипящей кровати. В первом ящике и правда валяется почти полностью использованный тюбик, которому юноша радуется так, словно в лотерее выиграл. — Сейчас, хен, — успокаивает старшего Чонгук, выдавив на ладонь немного мутной субстанции. — Я уже почти, — он сначала растирает мазь по всей длине эрегированного органа, а затем остатки наносит на сжимающееся от нетерпения колечко мышц. Старший выдыхает с облегчением, когда чувствует, как чужой член беспрепятственно проскальзывает в его анус. Младший легко входит в него почти на всю длину, не услышав болезненных стонов, и, сжав чужие бёдра, начинает постепенно толкаться в расслабленное тело. Юнги закатывает глаза, но на этот раз от наслаждения — он наконец ощутил долгожданную заполненность придурком, которого любит. Чонгук наклоняется ниже, губами касается бледной спины. Он тем самым пускает электрические разряды по чужому телу, а брюнет стонет приглушенно, податливо двигая задницей навстречу. Чонгук крепко обхватывает тонкую талию старшего и плавно движется в нем, наслаждаясь узостью любимого хёна. Парень звонко шлепает Юнги по ягодице, отчего тот дергается вперед, на выдохе проклиная Чона за то, что тот повалил его на пол. Боль от ушиба постепенно сходит на нет, а экстаз от члена внутри, который с каждым толчком проезжается по простате, разливается по всему телу. Колени подкашиваются от удовольствия, и он, уже никого не стесняясь, стонет в голос. Чонгук, желая видеть лицо старшего, переворачивает того на спину и, нависая над ним, вновь плавно входит. Юнги обхватывает шею Чона и притягивает его к себе, нуждаясь в том, чтобы немедленно ощутить его губы на своих. Чонгук опирается на локти, и, опустившись, мокро целует парня. Они с упоением в каждом движении языков исследуют рты друг друга, и Юнги откровенно наплевать на кокосовую стружку и привкус отвратительного торта. Когда Чонгук особенно резко толкается, старший откидывает голову назад и начинает тяжело дышать. Чон встряхивает головой, откидывая мешающую челку со лба. Он обхватывает аккуратный член Юнги длинными пальцами и начинает надрачивать в такт своим толчкам, изредка сбиваясь с ритма. В какой-то момент он не рассчитывает силу и случайно сжимает чужую головку сильнее, чем следовало бы, отчего Юнги рукой цепляется за бицепс младшего и царапает его руку не длинными ногтями. Старший уже на пределе, думает Чонгук, заметив, что тот часто сводит ноги и пытается за что-то схватиться. Чон постепенно наращивает темп своих толчков и скорость движения руки, а спустя несколько секунд, Юнги, сильно закусив губу, обильно кончает себе на живот. Его колени, разведенные в стороны, заметно дрожат от оргазма, пока Чонгук, прижавшись к чужой груди, бурно кончает в старшего, чувствуя, как тот сжимает его в себе. Младший дышит загнанно, не спеша выходя из расслабленного тела и, осторожно перевернувшись на спину, ложится рядом с брюнетом. Шумное дыхание обоих оглушает в звенящей тишине. Парни, уставившись в потолок, молчат какое-то время, наслаждаясь послеоргазменным чувством наслаждения, патокой растекающимся по ослабленным телам. Момент покоя нарушает шатен, который, развернувши голову к Юнги, почти шепотом спрашивает того: — Хен, не хочешь чаю?