Six feet under.

Потоки летнего ветра врываются в некогда мою комнату. Она перестала быть моей, когда в соседней комнате поселилась кукольная девочка. Здесь пахнет моими Marlboro и твоими любимыми конфетами в форме сердечек. Перевожу взгляд на стену, завешанную полароидными фотографиями, их ровно девяносто две. На них изображены закаты за все три месяца, что мы встречали, уютно устроившись в объятиях друг друга. Помню, как ты впервые пришла ко мне. Тебе было страшно, а по щекам текли слёзы. Ты говорила что-то о демонах, которые уже идут, о пластилиновых людях и о враче с головой зайца. Не знаю хорошо это или плохо, но я лишь молча отодвинула одеяло и освободила вторую половину кровати. Каждая ночь с тобой была волшебной. Ты обнимала меня и иногда целовала. Частенько я просыпалась от твоих всхлипов, тебя мучают кошмары, каждый раз один и тот же. Мне остаётся только заваривать тебе цветочный чай и прятать в своих объятиях. Я могла лишь мечтать о том, что проснувшись утром увижу тебя. Так всё продолжалось изо дня в день. Это был наш маленький ночной мир, где были сигареты, леденцы, закаты и две потерянные души. Но ты жила в двух мирах. Твоей привычкой было уходить с рассветом солнца из нашей комнаты, оставляя после себя запах ванильного шампуня на подушке. За пределами этой квартиры у тебя был парень, лживые друзья и почётное звание королевы школы. У моей настоящей Мелани были милые кудряшки и россыпь веснушек на щеках, она любила розовый и громко смеялась. Но покидая комнату ты нещадно выпрямляла волосы, тонировала лицо так, что ни одного пятнышка не было видно. Розовый блеск для губ, сменяла красная помада, а на смену кукольным платьецам приходили обтягивающие джинсы с футболками. В том мире твоим цветом был несомненно красный. Этот цвет символизирует собой уверенность, дерзость, страстность и агрессию. Твоя полная противоположность, но известно об этом было только мне. Но я ничего на это не говорила, потому что не хотела ставить её перед выбором (она бы всё равно выбрала свою привычную жизнь, а без неё я не смогу). *** 9:04 am. Мелани придёт ещё не скоро, но она обещала, что сегодня принесёт с собой краску для волос, а то моего голубого остался лишь светлый оттенок. 12:37 am. Держа в руках гитару, я напеваю песню о тебе, которую написала уже два месяца назад. I think I'll miss you forever Like the stars miss the sun in the morning skies Late is better than never Even if you're gone I'm gonna drive.* 2:23 pm Постучав и не дождавшись ответа, в комнату зашла девушка, от громкого стука её высоких каблуков звенело в ушах. Она встала прямо передо мной, начиная прожигать во мне дыру своими ярко зелёными глазами. Я делала вид, что сплю, но всё же не выдержала и уставилась на зеленоглазую в ответ. Знакомьтесь, это Элизабет я-ненавижу-Эшли-Франжипани Мартинез. Проясню ситуацию, мы втроём живём в огромной четырёхкомнатной квартире. Когда-то здесь жила только Элизабет, а потом я стала снимать у неё комнату, до недавних событий мы с ней хорошо ладили. Три месяца назад к нам подселилась младшая сестра Бетт, Мелани. Именно она стала причиной наших разногласий. Семья Мартинез была очень религиозной, но младшая дочь совсем не разделяла их интересов, поэтому покинула родной дом сразу же после совершеннолетия. Элизабет была более толерантной, чем родители и смирилась с ориентацией своей сестры, однако заметив постоянные ночные визиты Мелани в мою комнату, она начала меня недолюбливать. Несмотря на то, что я тоже не расположена к ней, признаю, что чувство стиля у неё шикарное. Белое платье отлично подчёркивает её стройную фигуру, рыжие волосы лёгкими волнами спускаются с её плеч, а чёрные туфли с большим каблуком делают её более высокой. — Бетт, свали, прошу. — сказала я, перевернувшись от неё на другой бок. — Где они?! — почти прокричала девушка и вскочила на ноги, обыскивая комнату. Я такого не ожидала, и резко приняв сидячее положение, начала наблюдать за этой сумасшедшей. — Кто они? Ты что совсем спятила, положи мои вещи! — я потянула девушку за руку, но она вырвалась из моей хватки и побежала на середину комнаты. — Не я спятила, а она! Где её таблетки?! Где она?! — на её глазах наворачивались слёзы. Я осторожно подошла к ней и усадила на кровать. Спустя пять минут Бетт успокоилась. — Объясни, что происходит? — осторожно спросила я, чтобы не спугнуть её. — Дело в том, что у Мелани не всё в порядке с психологической, Эш. Она больна. Ей поставили диагноз биполярное расстройство. Два года назад её положили в психиатрическую больницу, но там ей не помогли. Мелани как-то удалось обвести всех вокруг пальца и выбраться из больницы. Потом она нашла таблетки, которые контролируют её поведение, чувства и действия, но они медленно убивают её. О лекарстве мне рассказала наша общая знакомая, сразу же после этого я понесла их на экспертизу, где выяснилось, что если Мел так же будет их принимать, то проживёт не больше пяти лет. — закончив рассказывать истою, Элизабет вновь залилась слезами. А я не могла поверить. Неужели то, что происходило здесь все три месяца — ложь? Это была не Мелани — это таблетки? Эти мысли были очень эгоистичными с моей стороны. Поэтому, я приняла решение. — Мы должны ей помочь. *** Следующие четыре часа мы провели в ожидании Мелани. Каждая из нас летала в своих мыслях. Я прекрасно понимала, что отдав Мел на лечения, я стану предательницей в её глазах. Я понимала, что после лечения она вряд ли вспомнит меня, ведь всё было под действием препаратов. Я понимала, что, возможно, больше никогда её не увижу. Готова ли я к этому? Нет, но ради неё я сделаю всё. И вот наконец звук ключа в замочной скважине, глухой стук сумки, поставленной на пол и торопливые шаги. Через пару мгновений на пороге стояла Мелани и мягко мне улыбалась, но увидев, что я в комнате на одна, улыбка сошла с её лица. — Что вы здесь делаете? — настороженно спросила девушка, почувствовав что-то неладное. — Милая, присядь пожалуйста. — мягко начала я. Но как только она оказалась на кровати, тихо сидевшая Бетт взорвалась. — Как ты могла поставить под угрозу свою жизнь?! О чём ты думала??! — прокричала Элизабет с нотками истерики. Но Мелани и глазом не повела. Видимо она уже выпила нехилую дозу таблеток. — Мел, пожалуйста, послушай меня. Тебе нужно лечь в больницу, иначе последствия могут стать необратимыми. — я говорила вполне спокойно, но мне с большим трудом давало сдерживать дрожь в голосе. — Нет. — холодно ответила девушка, через секунду её будто перемкнуло — Я не сумасшедшая, ясно?! Мне не нужно лечение! — она кричала очень громкого, а потом начала смеяться, что есть мочи, но из её глаз текли слёзы. Девушка продолжала истерику, выкрикивая что-то нечленораздельное. В шоке уставившись на неё, я понимаю, что ей нужно в больницу, как можно скорее, но как в таком-то состоянии. Но этот вопрос уже решила Элизабет, когда я вышла из своего транса, то увидела Мелани, в её руке был шприц, а рядом сидела Бетт аккуратно вводя лекарство. Затем она также осторожно убрала иглу от загорелой кожи. Я бережно взяла Мелани на руки и отнесла в машину Элизабет, уложив на заднем сидении. Хозяйка автомобиля села за руль, а я рядом с ней. Мы ехали в тишине наполненной печалью, ведь Мел была одной из самых родных людей для нас двоих, но у нас не было выбора. *** Химический запах лекарств, витающий в воздухе, истошные крики душевнобольных пациентов, поникшие призраки людей медленно передвигаются по длинным коридорам. Вот что значит психиатрическая больница. Это ужасно. Больше всего на свете не хочу оставлять здесь мою кукольную девочку, но это для её же блага. Всё происходит, как в замедленной съёмке. Медбратья забирают Мелани, Элизабет о чём-то разговаривает с врачом, после чего берёт меня за руку и мы уходим. Машина, дом, дверь, комната. Первая ночь без неё за всё три месяца. 1:40 am. Я лежу в ожидании, что дверь вот-вот скрипнет и на пороге появится заплаканная девушка, но здесь только тишина и темнота. 2:20 am. Всё ещё я лежу одна, давлюсь слезами и её конфетами. 3:58 am. Семнадцать дней назад в это время, пока ты спала, я пересчитывала веснушки на твоих щеках. 5:50 am. В это время ты обычно уходила. Я почти всегда спала, но были дни, когда я просто лежала и слышала твоё тихое пение и копошение в фантиках. 9:30 am. Я заснула от бессилия обнимая подушку, пахнущую тобой. *** Вот уже две недели я провела в четырёх стенах своей комнаты, именно своей, Мел больше нет со мной. Элизабет каждый день по несколько раз приносила мне еду, но я редко ела. Меня удивляло сколько сил и позитива в этой девушке, ведь каждый раз, заходя ко мне в комнату, она подбадривала меня. Жаль, что я так не могла. Я ломаюсь редко, но если это произошло, то надолго. Сегодняшний день не был исключением. Бетт как всегда зашла ко мне в комнату, но в этот раз без еды или криков о том, как жизнь прекрасна. Это меня удивило, и я села на кровати. Когда девушка подошла к моей кровати, я заметила слёзы на её щеках и улыбку на губах. — Эшли… Мелани… она… — она сделала два глубоких вдоха и продолжила — Мне только что звонил врач. Он сказал, что к Мел можно прийти, но только одному человеку. Чего ты на меня смотришь?! Собирайся и езжай к ней! — она начала радостно кричать. — Правда?! Ты точно не против? Может лучше ты, ведь вы сёстры и… — меня перебили. — Ты должна ехать, давай же. — я бросилась обнимать Бетт, какая же она всё-таки хорошая. *** Опять этот тошнотворный запах и белые стены. Я быстро шла, почти бежал к палате №27. Но подойдя к палате весь мой настрой куда-то испарился, а руки задрожали. Досчитав до десяти, я тихо открыла дверь и пошла вглубь комнаты. В помещении было тёмно, единственным источником света было маленькое окошко под самым потолком. Из-за полутьмы я не сразу увидела девушку, сидевшую на кровати, обняв колени и с силой прижимая их к груди. Мне захотелось обнять её и сказать, что всё хорошо, а в ответ получить искреннюю улыбку. Я аккуратно подошла к больничной койке. — Мел… — она не откликнулась на своё имя, тогда я встала прямо перед ней и ужаснулась от увиденного. Некогда тёплые глаза превратились в ледяное стекло, а под ними залегли огромные синяки, волос стало значительно меньше, кожа была как мел, губы искусанные и усыпаны множество маленьких ранок. Где Мелани? Это не она! Я ещё долго сидела с ней и разговаривала, но она молчала, не двигалась, не моргала. Вообще ничего, будто статуя, она умерла морально. Я вышла из кабинета, а потом и больницы. Улица, дождь, подъезд, квартира. Элизабет выбежала из кухни с радостной улыбкой, но заметив моё настроение, тут же потухла. Она сочла лучшим не трогать меня, спасибо за понимание, Бетт. Я захожу в комнату и начинаю крушить всё. Стол, чашка, картины, гитара, ноутбук, книги, краски, подушки, плакаты. Всё летит к чертям. Весь наш мир уничтожен моими руками, и тебя я тоже убила. Начинаю кричать, просто кричать во всё горло. Голосовые связки не выдержали и голос сел. Тогда я просто опускаюсь на подоконник и наблюдаю за закатом. Беру твой полароид, который стал единственной уцелевшей вещью, делаю фото, проявляю его и отпускаю на ветер. Прошло четыре дня и стало известно, что пациентка психиатрической больницы Мелани Адель Мартинез покончила с собой. Через пять дней Элизабет нашла в ванной Эшли Николетт Франжипани с перерезанными венами. Надпись на левой руке, выцарапанная лезвием, гласила: «Help, I lost myself again But I remember you… …Our love is six feet under…»**