Стреляй, мамочка

— Ну конечно. - Сильва глубоко вдохнул затхлый воздух полуразрушенной церкви. - Так и должно было быть. Он выглядел странно счастливым. Грязный, растрепаный, излишне расслабленный. Это вряд ли вяжется с образом того, кто пришёл в роли убийцы. Широкая усталая улыбка, медленные шаги. Ненапряжность во всем его образе, но даже она не позволяла Раулю ослабить осанку. — Это правильное место. Спасибо. Мужчина говорил на одном выдохе. Приглушенно, словно боясь спугнуть кого-то, видимого лишь ему самому, и шёл вперёд, приближаясь к М. Она была напугана. Держась за прострелянный бок, смотрела ему в глаза и молчала. — Ты ранена? - Тихое ликование сменилось испугом, - Ты ранена!? Что они с тобой сделали? - беспорядочно хватался за её пальто, а затем, резко остановившись, едва ощутимо провел пальцами по её щеке, в другой руке сжимая пистолет. Медленно направляя его на М, он чувствовал, как слезы щипят глаза. Тело предательски тряслось, а вместо улыбки складывался полный боли оскал. — Назови меня по имени. Скажи моё настоящее имя. Ты помнишь его. Ты точно помнишь, - шипел он, не обращая внимания на редко скатывающиеся по щекам слезы. Лишь беспорядочно осматривающие Сильву глаза выдавали испуг и непонимание ситуации. Боль в боку затуманивала разум. — Назови имя! - Кричал Рауль, приближая оружие к её лицу. — Тьяго.., - шёпотом, едва слышно произнесла она, потянувшись окровавленной рукой к его щеке. Родригес взвыл от прожигающей внутри боли. Столько лет работы вместе. Предательство. Пять месяцев пыток. Верность. Цианид. Поиски, убийства. Все должно было кончиться так. Все шло именно к этому. Мамочка наверняка все знала. Мамочка гениальна. — Ещё раз, - дрожащим голосом протянул он, чувствуя, как тёплая ладонь вытерла слезы. — Тьяго. Глубоко вздохнув, Сильва резкими движениями всучил М в руки свой пистолет, обнимая её и кладя голову на плечо. — Освободи нас. Освободи нас обоих. Одной пулей. Агент медлила. Собственными глазами она видела, как 007 ушёл под лёд. Ей неоткуда было ждать помощи: Бонд не бессмертен, как и она сама. М не глупа. Она понимала, что либо её убьёт кровопотеря, либо пуля в голову. Вместе с которой умер бы и один из опаснейших и гениальных преступников. Её детище. Она не могла позволить ему выжить. Это её работа. Столько лет посвятить тому, чтобы предотвращать гибель людей из-за таких ублюдков, как Сильва, не щадя своих агентов, и пощадить себя. Это глупо. Это не профессионально. Это не то, чем все должно было кончиться. — Давай же. Давай! Только ты можешь это сделать, - хрип и всхлипы. Плакал не Сильва. Плакал маленький Тьяго Родригес, сидевший внутри него. И последовал оглушающий выстрел. Один. Один на двоих.