Отдайся мне

Он любит курить рано утром на балконе, пока нет ни людей, ни машин, только прохладный ветер и щебетание птиц. Психиатр стоял, облокотившись на перила, и сжимал пальцами сигарету. Он выдохнул ядовитый дым, думая над тем, как довести эту девицу. Она же такая наивная и верит в любовь. Мужчина усмехнулся, ведь это не такая трудная задача, а ее психика и проблемы, о которых ангелочек любезно рассказала, идут только на пользу ему. Ему не нужен этот глупый свет, который может нарушить его привычный образ жизни. Он чувствует себя комфортно только в одиночестве. Врач потушил сигарету об пепельницу, стоявшую на перилах, и зашел в квартиру. Ему навстречу выбежал Джек-Рассел-терьер и радостно залаял. — Так рада мне, Джульетта? — он погладил собаку. Психиатр стоял недалеко от места, где работала его пациентка. Он был уверен, что она пройдет именно этой дорогой, ведь она лежит через парк, а такая романтичная и нежная натура, как этот ангелочек, должна любить подобные места, где всякие псинки, кошки и белочки, а также умиляться с парочек или детей. Мужчина смотрел то на наручные часы, то на свою давнюю знакомую, которую попросил помочь, солгав ей, что хочет отомстить бывшей за измену. Врач взглянул еще раз на часы и сразу повернул голову в сторону здания — голубоглазка спешила с работы домой. Зачем же так спешить? Все равно никто ее не ждет в пустой квартире. Он отвел свою знакомую в сторону, чтобы не казалось, что они специально ждут жертву. Пациентка увлеченно читала в телефоне приглашение от коллеги на юбилей, который будет через неделю. Как только девушка подошла к парку, то положила телефон в сумку, чтобы прогуляться по парку, не отвлекаясь ни на что. Она шла не спеша, оглядываясь по сторонам, но в один момент, ей показалось, что не может дышать: ее любимый стоял среди деревьев, где нет людей, и целовал другую девушку. Сумка едва не выпала из рук, но девушку это не волновало. Внутри что-то оборвалось, когда мужчина отстранился от девушки и обнял ее, улыбаясь. Хотелось сделать вдох, но в легких будто лежит галька. И видеть, и дышать больно. Она даже не подумала, что это все подстроено и совсем не случайность, что они обнимаются здесь. Мысли были совершенно о другом. Пациентка помчалась домой под усмешку врача. Это тот эффект, которого он так хотел добиться этим. Девушка забежала в ванную и дрожащими руками закрыла дверь. Он был с другой. Все, что осталось от ее мира, стало рушиться. Нет. Ее мир рухнул. В тот момент, когда она увидела, как он обнимал эту девушку, улыбался ей и целовал. Ангелочку хотелось кричать от боли, но она закрыла рот рукой и продолжала рыдать, сев на пол. Неужели все ее надежды на любовь, на обладание этим парнем оказались напрасными? Она так хотела любви, она любила даже саму мысль о любви, но не безответной, а взаимной. Годы одиночества, и тут — мужчина, в котором она увидела надежду на счастье. Он свел ее с ума, завладел сердцем и разумом. Она нашла в нем смысл жизни. Разве не глупо делать человека смыслом жизни? Ее ответ: «Да, глупо! Но я впервые за столько лет хочу жить!». Девушка ненавидела любую боль, но сейчас хотелось хоть как-то отвлечься от этих мыслей: не думать о нем, не думать об утраченной надежде, одиночестве. Она встала, шатаясь, и открыла шкафчик над умывальником. Руки не слушались ее, поэтому половина содержимого шкафчика оказалось или в раковине или на полу, но она все же смогла найти лезвие. Первый порез был неглубоким, даже крови не было, после второго — на порезе выступил бисер из крови, а из третьего пошла кровь. Слезы продолжали катиться по щекам. Ангел, как называл ее врач, осознавала, что после этого останутся ужасные шрамы, которые будут до конца ее жизни напоминать об этом дне. Боль от порезов помогала не так, как она хотела, но все же теперь ее мысли были не только о психиатре. Мечты обращаются в пепел. Психиатр сидел в кресле и не отрывал глаз от своей пациентки. После вчерашнего она смотрела в пол, но больше его интересовала белая вязаная кофта с длинными рукавами, края которых она судорожно сжимала пальцами. Мужчина встал и подошел к ангелочку. Девушка подняла на него глаза, блестевшие от слез, и сразу посмотрела на свои руки. Врач усмехнулся и, схватив ее левую руку, задрал рукав — запястья были перевязаны белыми бинтами. Он аккуратно разбинтовал руку и, увидев порезы, и удовлетворенно улыбнулся. Значит, его план сработал, и эта дурочка решила заняться селфхармом. — Я люблю вас, а вы… — прошептала это и, резко встав с дивана, обняла возлюбленного. Она сжала его в своих объятиях и зарыдала. — А я ничего не обещал. Я просто ваш врач, — холодно ответил психиатр и опустил глаза на девушку, задыхающуюся от слез. — Я обещаю! Я хочу, чтобы вы были счастливы со мной и сделаю для этого все! — прокричала она и подняла голову, заглядывая в холодные глаза своего врача. — Все, говоришь? — он ухмыльнулся. Это прекрасный повод унизить и растоптать ее, оставаясь при этом не всемирным злом в глазах этого ангела, ведь она сама приняла такое решение, хотя в голову этой глупышки может прийти мысль ненавидеть его и обвинять. — Тогда есть у меня одна мысль, как сделать меня счастливым, но, конечно, не сразу и не за одно действие с твоей стороны. Психиатр снял с себя халат и постелил на полу. К сожалению, кресла, как и старый кофейный столик, на его взгляд не особо подходят для секса. Он повернулся к своей пациентке, которая несмело снимала с себя одежду и нижнее белье. Когда она закончила раздеваться, то мужчина кивнул в сторону расстеленного халата. Девушка лежала на полу, дико красная от смущения. Ей было жутко неловко лежать обнаженной и с широко раздвинутыми ногами перед мужчиной. Врач рассматривал ее тело: оно выглядело таким нежным и хрупким. Нежная бледная кожа, выступающие ребра, родинка под правой грудью, пальцы, сжимающие халат от волнения. Нет, она не прекрасна, но что-то ему нравилось в этом. Может чувство власти над этим беспомощным телом в данный момент? В нем боролось два желания: грубо взять ее прямо здесь, чтобы услышать ее просьбы остановиться, а второе — подарить ей столько нежности, сколько он сможет. После недолгих размышлений победило первое. Не должно быть никаких нежностей, чтобы эта глупая поняла: она ему не нужна и не интересна в любовном плане. Как только послышался звук расстегивающейся ширинки, девушка сразу закрыла глаза. Он вошел резко и полностью. Пациентка вскрикнула, но сразу закрыла рот ладонью, сжимая врачебный халат сильнее пальцами второй руки. Больно. Очень больно. Хотелось дернуться и убежать от этого, но она обещала, что вытерпит все, а значит, и это тоже, несмотря на выступившие на глазах слезы. Врач держал ее бедра, впиваясь пальцами так, что потом могут остаться синяки на нежной коже. Мужчина делал грубые толчки, заполняя ее полностью, отчего ангелочку хотелось кричать. Каждая минута казалась ей вечностью, наполненной обжигающей и разрывающей болью. Она запрокинула голову и что-то промычала, кусая свою руку до крови. И наконец, девушка чувствует, как тело партнера содрогается от дрожи, и он едва касается губами ее шеи, затем обессиленный ложится рядом с ней, чуть улыбаясь. Да, как он и хотел. Совсем никакой нежности и романтики, не считая последнего поцелуя. Девушка смотрит в потолок, тяжело дыша. Она чувствует, как что-то стекает по ее бедрам на белоснежный халат психиатра, который уже и так запачкан кровью. Он стоял у открытого окна своего кабинета и курил, стряхивая пепел на улицу. Было уже все равно. Мужчина чувствовал себя как-то странно. Может, не стоило этого делать? Перед глазами стояла картина: девушка молча оделась и вышла, даже не посмотрев на врача. Теперь он чувствует себя паршиво. Это чувство вины? Психиатр выкинул недокуренную сигарету в окно и вздохнул. Все идет не по плану. Он все же с ней переспал и это можно считать за проигрыш, но радости от победы в глазах ангелочка не было. Если она, конечно, поняла, что почти победила. Нет! Нужно брать сложившуюся ситуацию в свои руки и исправлять все, что натворил. Какого черта он это сделал? Вот какого?! Мужчина сел на кресло, закинув ногу на ногу, и посмотрел в потолок. Ему не нужны эти отношения, нежность, которую он хочет ей подарить, эта чертова любовь. — Идиот и кретин, — тихо произнес психиатр. Врач встал, подошел к шкафчику, висящему на стене, и достал оттуда бутылку коньяка и стакан. Он поставил на столик стакан, налил туда алкоголь и выпил, чуть поморщившись. Девушка не помнила, как вышла из кабинета психиатра, дошла до дома и закрылась в ванной. Ноги ее не держали, и пациентка без сил села на холодный пол. Разве ей хотелось не этого? Она представляла все не совсем так. Все должно было быть хоть немного…романтичнее? Без этой разрывающей боли и не на полу в арендованном кабинете врача. Из глаз невольно потекли слезы. — Дура. Она сжала пальцами края своего платья и зарыдала. Зачем согласилась? Думала, что будет не так? Он ее не любит, возможно, даже ненавидит, раз так поступает. Пора повзрослеть, снять розовые очки и принять то, что любовь не взаимна и вряд ли будет иначе. Любит ли она? Может и правда ошиблась? Как теперь это понять? С этими вопросами девушка просидела в ванной несколько часов. — Пойму ли я, как устроена жизнь? Смогу я увидеть что-то, кроме тьмы? Милый мой, прошу, улыбнись и любовь мою нечаянную прими, — около получаса тихо напевала ангелочек, смотря в стену. На умывальнике лежало окровавленное лезвие, а на пол капала кровь с рук. Порезы были неглубокие, но уже не отвлекали от душевных ран, как в прошлый раз. Нужно держаться, чтобы не вскрыть вены, иначе проиграет. Ей нужна победа. Или уже нет? Все так запутано. Она решила серьезно поговорить с врачом на следующем приеме.