Их история

      Клаусу и Пятому по одиннадцать, когда они впервые встречаются на кухне посреди ночи. Пятому приснился действительно дерьмовый сон и он решил, что больше не уснёт, так что идея выпить кофе казалась не такой уж и плохой. Встретить брата он никак не ожидал.       Клаус смотрит удивлённо и спрашивает, почему Пятый не спит и какого вообще делает на кухне, на что Пятый говорит, что-то вроде: — Я часто сюда прихожу, — Четвёртый лишь усмехается, мотает головой, мол, врешь, братец. — Кофе? — интересуется Клаус, приподнимая свою полупустую чашку и получив утвердительный кивок, встаёт и наливает в фарфоровую кружку ароматный напиток. Пятый немного отпивает и сразу же кривится. — Ты делаешь отвратительный кофе, — констатирует он, но всё равно продолжает пить. После они встречаются каждую ночь. Пятого уже ждёт Клаус с отвратительным кофе и, о боже, благослови этого парня, с сэндвичем с арахисовым маслом и зефиром. Клаус рассказывает разные смешные истории, а Пятый лишь раздражённо фыркает. Но на самом деле ему они очень нравятся, и каждый раз после очередной хорошей шутки он прячет улыбку за чашкой. Где-то через два месяца Пятый всё же рассказывает, что в ту, первую ночь, когда они встретились на кухне, ему приснился кошмар. Апокалипсис, в котором все, кроме него, Пятого, были мертвы. Клаус тепло улыбается, аккуратно берёт брата за руку и тащит куда-то. Тот удивляется, но посчитав, что убивать его точно никто не будет, покорно следует за Четвёртым. А через минут пятнадцать они сидят на крыше дома, укрывшись одеялом, взятым по пути из комнаты Клауса, и встречают рассвет. Пятый теснее прижимается к брату, такому теплому для прохладного весеннего утра. Пятый устраивает свою голову на его плече и пытается понять, почему лицо так горит.       Им по одиннадцать и история начинается.       Клаусу и Пятому двенадцать, и к тому времени их ночные посиделки на кухне стали такими обыденными. Будто так и должно быть. Клаус с каждым разом узнаёт о Пятом всё больше и больше. К примеру, вы знали, что он просто ненавидит клоунов и обожает смотреть «Губку Боба»? Нет? А вот Клаус знал. И с каждым разом Клаус понимал, что Пятый не такой уж и мудак, а просто жертва обстоятельств. Четвёртому же, к огромному удивлению, потребовалось немного больше времени, чтобы отбросить своё напускное веселье и поделиться самым сокровенным. Он вот так сидит на кухне где-то лет с десяти, когда спать больше четырёх часов становится невозможно из-за кошмаров. Читай приказов. Тогда Пятый лишь молча ставит свою кружку на стол и крепко-крепко обнимает брата.       Клаусу и Пятому по двенадцать, когда Клаус падает с лестницы и ломает себе челюсть. Пятый чувствует, что его сердце пропускает удар, но Мама сообщает, что всё в порядке. Правда из-за повязки Четвёртый не сможет говорить около восьми недель. Тогда Пятый облегчённо выдыхает, но вместо того, чтобы сказать, что он рад, что всё обошлось, он лишь соглашается с Диего. Мол, да, неужели в доме наконец-то будет тишина и никто не будет раздражать всех своими тупыми шутками (на самом деле, никто в этом не признается, но все любят эти шутки. Только они и помогли не сойти сума в этом чёртовом доме). Пятый видит, что Клауса это задевает, но ничего не делает. В конце концов, он перестаёт быть мразью лишь ночью, и Клаус понимал это всегда.       В ту ночь Пятый впервые пьёт кофе в одиночестве. В этот раз на кухне его ждёт ни Клаус с чашкой отвратительного кофе и сэндвичем, а гробовая тишина. В этой самой тишине он делает себе более или менее сносный кофе (гораздо лучше чем у брата) и…отпив пару глотков, отправляет его в раковину, потому что, блять, всё не то.       Под утро Пятый осознаёт, что Четвёртому сейчас приходится действительно дерьмово. И не только из-за сломанной челюсти, нет. Дело в призраках. В компании ему не так страшно, будто он под защитой, а в медицинской палате он совсем один. Пятый подрывается с места и переносится прямиком к брату, который просто…лежит? Лежит и бездумно пялится в потолок. Пятый тихо подходит к нему и ложится рядом. В таком положении утром их находит мама. Тогда Клаус впервые в жизни высыпается.       Но, к счастью, они находят альтернативу. Теперь каждую ночь Пятый делает кофе и перемещается в палату, где на этот раз сам рассказывает разные истории, которые Клаус с упоением слушает. Ловит каждое слово, а после со спокойствием засыпает, чувствуя, как что-то тёплое разливается внутри. За неделю до того, как Клаусу должны были снять повязку, к нему приходит Диего. Четвёртый уже ожидал услышать что-то вроде: — Жаль, что время так быстро пролетело. Мне будет так не хватать тишины, — но вместо этого тот лишь крепко обнимает брата и шепчет на ухо, — Признаю, был не прав. Твоих тупых шуток действительно не хватает. Клаус удивлённо моргает, а после обнимает брата в ответ.       Пятый стоит и наблюдает за приоткрытой дверью всю эту картину. Он хмурится, сжимая руки в кулаки, потому что какого чёрта?             Им по двенадцать и они начинают что-то чувствовать.       Клаусу и Пятому по тринадцать, когда они впервые дрочат. Хотя нет, не так. Когда они впервые дрочат, представляя друг друга. Клаус всегда был странным, этого у него не отнять. В конце концов, когда ты видишь мёртвых 24/7, это немного влияет на твой рассудок, но даже для него слишком заниматься таким. Но, тем не менее, он это делает. Как ни крути, ему тринадцать, бушуют гормоны. А вот с Пятым дела обстоят куда сложнее. Он долго пытался от этого открещиваться, даже украл позаимствовал парочку журналов для взрослых, но всё было не то. Ни одна из девушек с выдающимися формами не могла сравниться с Клаусом, который после тренировки, тяжело дыша, счастливо ему улыбался. Так что Пятый решает, что один раз можно. Он закрывается в ванной и…почему ему никто не говорил, что дрочка плюс пальцы приносят столько удовольствия?       Клаусу и Пятому по тринадцать, когда как-то раз, во время очередной миссии, Четвёртый спасает Диего, которого чуть не пристрелил один из тех ублюдков, которые хотели ограбить банк. Второй сразу начинает лепетать, что он и сам прекрасно бы справился, но после, уже вечером, опять, как и в тот раз, когда Клаус сломал челюсть, приходит к нему в комнату, обнимает и благодарит. И опять, как в тот раз, Пятый стоит за дверью. Вот только есть одно отличие: на этот раз Клаус его заметил, но Пятому знать об этом не обязательно. По крайней мере пока.       На следующий день Пятый игнорирует Клауса, а когда тот пытается заговорить с ним, огрызается и уходит к себе в комнату. Вечером Четвёртый приходит к брату, на что тот лишь вознаграждает его испепеляющим взглядом. Клаус улыбается, подходит ближе к Пятому, который сидит на кровати, наклоняется и…целует. Вот так просто. Пятый удивляется, но всё же неуверенно отвечает. Целовать Клауса оказывается на удивление приятно. Но когда воздух в лёгких заканчивается, приходится отстраниться. Четвёртый хитро улыбается, разворачивается и уходит, но останавливается у самой двери, будто что-то вспомнил. — Не хорошо подглядывать, — говорит он с усмешкой, оставляя красного, как рак, брата одного разбираться со стояком и колотящимся сердцем.             Им по тринадцать, когда Пятый пропадает.       Клаусу тридцать, а Пятому тринадцать пятьдесят восемь, когда последний возвращается. Клаус удивлённо пялится на брата, который говорит что-то о конце света. Он делает своему брату кофе, на что тот лишь кривится и говорит, что кофе тут просто отвратительный. Клаус грустно улыбается. Ничего не изменилось.       Пятый смотрит на Клауса и хочет обнять его, сказать, что соскучился. По нему, по дому, по всей семье. Но вместо этого он опять заводит свою шарманку о конце света. Потому что несмотря на то, что он пробыл в апокалипсисе столько долгих, мучительных лет, Пятый всё еще остаётся трусом, который боится показать свои чувства окружающим. Особенно Четвёртому. И его действительно пугает то, в кого превратился брат. Интересно, если бы не было этого путешествия во времени, Клаус бы подсел на наркотики? Если бы Пятый был рядом, что-нибудь бы изменилось?       Клаусу тридцать, а Пятому тринадцать пятьдесят восемь, когда на горизонте появляются Хэйзел и Ча-Ча. Похищение. Пытки. Путешествие в прошлое. Война. Дэйв. И стоит Пятому об этом прознать, как руки сжимаются в кулаки, а сердце будто пропускает удар. Но вместо того, чтобы сказать: "Эй, придурок, я волнуюсь за тебя, ведь ты мне дорог больше, чем любой другой член нашей семьи (он наконец это признал)", -- он начинает нести какую-то чушь о чемодане. Вернее, это не чушь, конечно, он важен, но не конкретно в данной сложившейся ситуации.       А потом…они опять встречаются на кухне. Всё в точности как и в тот первый раз. Пятому приснился апокалипсис и он решил, что больше не уснёт, так что идея выпить кофе казалась не такой уж и плохой. На кухне уже сидел Клаус с кружкой кофе и, завидев брата, приподнимает свою полупустую чашку. Получив утвердительный кивок, встаёт и наливает в фарфоровую кружку ароматный напиток. Пятый немного отпивает и сразу же кривится. — Ты делаешь отвратительный кофе.             Одному тридцать, второму тринадцать пятьдесят восемь и история начинается заново.