Goddammit!

      Следующие недели были, мягко говоря, неловкими. Санхек несколько раз пытался поговорить с Хонбином, но его всегда игнорировали. Когда тот обычно поздно возвращался домой, он только гладил Тыкву и уносил ужин в свою комнату. Демон никогда не осмеливался к нему войти, поэтому держал дверь открытой. По крайней мере, Тыква все еще могла присоединиться, и она пыталась его несколько раз подбодрить. Хонбин заставлял себя погрузиться в работу, забыть о своем больном сердце и о том, что причина его боли сидела в гостиной и даже приготовила ему ужин. Ни для кого не было секретом, что он часто плакал перед сном, хотя всегда старался заглушить рыдания подушкой, прижатой к лицу. Хотя он был уверен, что Санхек мог его слышать. Хуже всего было то, что тот не мог от него уйти. Если бы он был просто нормальным соседом, то смог бы съехать, но он — гребаный демон, которого Хонбин вызвал и связал с собой. Будем честными, парень чувствовал, что в последнее время умирает, но он никогда даже не думал о самоубийстве. У него было слишком много планов и слишком много людей, которые действительно о нем заботились. Рано или поздно он преодолеет свое горе и будет готов снова встретиться с Санхеком. А пока он прятался в своей комнате и допоздна гулял, чтобы с ним не столкнуться. Джехван знал обо всей этой ситуации. Парень разговаривал с ним в тот же день и плакал навзрыд. Он всегда был первым человеком, который узнавал обо всем, что с ним происходило. Тэгун тоже был свидетелем. Он приготовил чай и просто слушал, пока друг крепко его обнимал. Обычно Хонбин терпеть этого не мог, но когда он чувствовал себя таким разбитым, все было иначе. Прошло всего несколько недель, и парню лучше не стало. Джехван все это время его понимал и вытирал слезы Хонбина чаще, чем тот мог подумать. Но в последнее время и он начал терять терпение. Они сидели в библиотеке. Хонбин погружался в работу, а Джехван располагался напротив него. Старший явно был здесь не по своей воле, а скорее для того, чтобы сопровождать друга. Парень должен был догадаться, что Джехван не будет сидеть спокойно или молчать более десяти минут. — Даже после всех этих недель, ты до сих пор выглядишь хреново, — произнес друг после того, как обязательные десять минут молчания между ними прошли. Хонбин вздохнул, мысленно закатил глаза и продолжил писать, довольно горько ответив: — Что ж, это обратная сторона разбитого сердца из-за соседа-демона, который связан с тобой кровью. Они не уходят и не напоминают каждый день о том, как сильно тебя ранят! — Звучит плохо. — Мне плохо, Джехван! — Хонбин, ты должен еще раз поговорить с Санхеком. Тебе придется провести с ним всю оставшуюся жизнь, — он обратил внимание, но Хонбин знал это. Он знал, что должен видеться с демоном до конца своей жизни, поэтому ситуация была ужасной. — Я могу его игнорировать, — проворчал Хонбин, сильнее прижимая ручку к бумаге. Единственный признак того, насколько этот разговор его раздражал. — Это не сработает. Голос Джехвана звучал трезво, как будто он лучше знал. Как будто он знал, как справиться с этой ситуацией, и это сводило Хонбина с ума. Он смотрел на своего друга, не в силах больше сосредоточиться на работе, потому что слишком много мыслей забивали ему голову. — Он разбил мое чертово сердце! Я должен видеть его каждый день и думать о том, как он меня целует. Как в тот вечер он мне улыбнулся, и я подумал, что это навсегда. Но мои надежды были разбиты за секунду, и теперь я жалею, что сделал этот шаг. Жалею, что рискнул сделать первый шаг, — прошипел Хонбин, злость и печаль смешались в ядовитую смесь. — Не вини себя, — сказал Джехван, и в его голосе прозвучало чуть больше сочувствия, чем раньше. Но это еще больше разозлило. — Джехван, прошло уже несколько недель, а мне все еще очень больно. Интересно, когда это прекратится. Я не хочу уходить из жизни только потому, что какой-то демон меня отшил, но как же трудно продолжать свою повседневную жизнь, зная, что он будет там. Он будет в квартире, готовить для меня гребаный ужин, который в последнее время реально вкусный, и слышать, как я плачу по ночам. Хонбин был близок к слезам, но на людях плакать не стал. Не в этот раз. В последнее время это случалось слишком часто, и теперь выглядело неловко. Джехван сглотнул, во время разговора его глаза расширились, и он схватил руку своего друга. — Я даже не подозревал, что ты так влюблен в него. Нет, я догадывался, но, черт возьми, своими словами ты чуть не разбил мне сердце. Прости, Бини. Я просто хочу снова видеть тебя счастливым. Я хочу снова увидеть эту драгоценную ямочку на щеке, — вздохнул Джехван и в конце слегка улыбнулся. Уголок рта парня дернулся, прежде чем лицо снова окаменело. — Я тоже хочу быть счастлив, но это не та кнопка, на которую ты нажимаешь, и она работает. Это требует времени. — Знаешь что, я сейчас пойду к тебе домой и серьезно поговорю с твоим демоном. Никто не причинит боль моему лучшему другу, не столкнувшись с МОИМ гневом, — объявил Джехван, отпуская руку Хонбина. Его голос стал громче, что вызвало несколько мрачных взглядов других студентов в библиотеке. — Нет, Джехван, — простонал парень и помассировал виски. Это плохо закончится, и они оба знали это, но как только идея укоренится в голове Джехвана, никто не сможет его остановить. Даже Тэгун. — Нет, ты послушай, Хонбин. Он не может причинить тебе такую боль, не столкнувшись с последствиями. Продолжай свою работу и возвращайся домой как обычно. Я никого убивать не буду! — решительно заявил Джехван, уперев руки в бока. Парень хотел схватить своего лучшего друга и не дать ему разрушить свою жизнь еще больше, но застыл на месте. — Дже... — Ты еще поблагодаришь меня! — крикнул тот, уже мчась к выходу. Его громкий голос вызвал стоны у других студентов, которые на самом деле пытались учиться. — Сомневаюсь, — сказал Хонбин, глядя, как его лучший друг уходит. — Будь оптимистом!

***

      Около семи вечера Хонбин решил отправиться домой. Благодаря началу весны на улице все еще было светло, и ему было непривычно возвращаться в остатках дневного света. Обычно уже стояла кромешная тьма. Благослови библиотеку за то, что она открыта до 12 утра и является отличным убежищем. Тем не менее, он уже полчаса как закончил свою работу и начал нервничать. Его желудок скрутило, а колени нервно подрагивали. С тех пор, как Джехван уехал, он ничего о нем не слышал, поэтому опасался самого худшего. Друг мог быть резким, когда злился или разочаровывался. Его слова причиняли боль, как хлыст, и время от времени всплывали в голове. За все годы дружбы они ссорились только дважды, и это было ужасно. Хонбин всегда старался избегать с ним драк, потому что последствия были не самыми приятными. К счастью, они никогда не отдалялись друг от друга и вместо этого стали еще ближе. Парень сомневался, что Санхек легко отделается. Он боялся, что демон никогда больше не посмотрит на него и решится уйти, хотя они не могли слишком долго находиться порознь. Два месяца разлуки их вымотали. Быть может, и больно каждый день сталкиваться с демоном, но еще хуже, если он полностью исчезнет из его жизни. Его ситуация была ужасно сложной и запутанной, и Хонбин ненавидел это. С каждым шагом он приближался к своей квартире, и с каждым шагом его нервозность только возрастала. Он боялся войти в свою собственную квартиру, потому что его лучший друг считал, что было бы разумно противостоять соседу. Иногда Хонбин действительно ненавидел Джехвана. Парень глубоко вздохнул и открыл входную дверь. Как обычно, его встретила Тыква. Эта собака никогда не казалась грустной или усталой, и сердце Хонбина всегда наполнялось любовью. Тыква провела его в гостиную, где за обеденным столом сидел Санхек с двумя тарелками, полными готовой еды. Еда все еще была горячей, потому что Хонбин видел пар, исходящий от нее, и хотя от волнения его чуть не стошнило, благодаря восхитительному запаху, рот наполнился слюной. Он не смотрел на демона и первым делом просто зашел в свою комнату. Это было трусостью - бежать вот так, но сперва он должен был привести в порядок свои мысли. К тому же, он нуждался в более удобной одежде, потому что от этих проклятых джинсов хотелось чесаться. Он надел удобные черные спортивные штаны и широкую толстовку. Тыква последовала за ним в комнату, желая провести с ним немного времени. Поняв, что Хонбин переодевается, она устроилась на кровати. — Мы еще не спим, ленивая милашка, — засмеялся Хонбин и ласково почесал ее за ушами. Она точно знала, что нужно сделать, чтобы его успокоить. Эта собака была лучшим, что когда-либо с ним случалось. Тыква моргнула и посмотрела на дверь. Словно напоминание отправиться к Санхеку. Возможно, Хонбин просто себе нафантазировал или его собака была намного умнее, чем он думал. — Ладно, хорошо, — вздохнул Хонбин и, собрав все свое мужество, вернулся в гостиную. Голова Санхека тут же вскинулась, и, увидев его лицо, внутри Хонбина поднялся ураган эмоций. Все еще оставалась боль в груди, боль от встречи с ним, но также и привязанность. Когда Хонбин заметил, что глаза демона покраснели и опухли, как будто он долго плакал, его охватило беспокойство. Что, черт возьми, сказал ему Джехван? На секунду парень подумал о том, чтобы все проститт, только чтобы он мог притянуть демона ближе. Но его остановило собственное упрямство. Он просто сел на единственное свободное место и начал есть. Было достаточно трудно находиться рядом с ним и не разрыдаться. Его сердце, казалось, болело так сильно, что он чуть не подавился едой. — Хонбин, мы можем поговорить? — тихо спросил Санхек, пытаясь поймать его взгляд. Тот сжал руки в кулаки и принялся усиленно жевать пищу. — Тут не о чем говорить, — прошипел Хонбин, глядя на стену напротив. — Тогда, быть может, ты хотя бы сделаешь мне одолжение и выслушаешь? — Я тебе ничего не должен. — Должен. Вспомни, как я убедил Джехвана поверить тебе, что я демон. Ты все еще должен мне, — напомнил тот. Хонбин старался сохранять терпение, хотя все его тело стремилось убежать в свою комнату и никогда больше не видеть соседа. — Выкладывай. — Сегодня пришел Джехван и поделился со мной своими мыслями. Он спросил меня, знаю ли я, как сильно я ранил тебя, и я сказал "Да". Я это вижу по твоим глазам, по тому, как ты обращаешься со мной, как твои плечи вздымаются, когда ты возвращаешься домой, и по ночам, когда ты плачешь перед сном. Я полностью осознаю, как сильно тебя ранил, и это разрывает меня на части, но я пытался жить с этим. Джехван был в такой ярости, что накричал на меня, казалось, в какой-то момент он собирался ударить меня по лицу. — Джехван бьет тебя только тогда, когда ты действительно напортачил, — холодно заявил Хонбин, надеясь, что его слова могут ранить. Похоже, это сработало, потому что краем глаза он увидел, как Санхек вздрогнул. — Я так и думал. Он объяснил мне, что ты чувствуешь, и что он никогда не видел тебя таким несчастным в течение многих лет. Кажется, я недооценил твою душевную боль. Я видел это у других людей так много раз. Я думал, с тобой будет то же самое, но как ты можешь двигаться дальше, когда тебе приходится сталкиваться со мной каждый день. Джехван предложил мне уйти. — Но ты не можешь, — закончил Хонбин и наконец взглянул на Санхека. Он выглядел таким же разбитым, каким чувствовал себя он, с выражением отчаяния на лице. Парень подумал, что демон заслуживает страданий, но ему очень хотелось его поцеловать. Свои противоречивые эмоции он ненавидел. — Именно так. Я еще не закончил. Мы с Джехваном говорили очень долго, и я впервые за много веков заплакал. Я прожил так долго, так много повидал и был вызван столькими людьми, но ни один из них не сумел сбить меня с толку и повлиять на меня так, как ты. — Я должен чувствовать себя польщенным или что? — Хонбин, я не на это намекаю. Я хочу сказать, что впервые за много веков я что-то чувствую. Чувствую что-то к своему призывателю, и Хакен всегда предупреждал меня об этом. Что однажды я влюблюсь в своего призывателя, и это будет жутко болезненным. Это случалось с ним и раньше, и, скажем так, после этого он стал довольно жестким. Я не хотел, чтобы все так закончилось, и пообещал себе никогда не позволять этому зайти так далеко. Но не смог остановиться. В тебя легко влюбиться, и мне казалось, что это просто влечение, но... В канун Рождества я понял, что сделаю для тебя все, что угодно, лишь бы ты улыбался и был здоров. Два месяца, проведенные вдали от тебя, были невыносимыми, и мне пришлось поговорить об этом с Хакеном. Он посоветовал скрывать свою привязанность. Я пытался, но когда ты меня поцеловал, я не выдержал. Только когда ты уснул, я понял, что облажался. И пока все не зашло слишком серьезно, решил все закончить. Это был самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершал. Я хотел защитить свое сердце, но разбил твое. Узнав об этом, Джехван смеялся надо мной. Он сказал мне, что если бы он находился в моей ситуации, то он бы выбрал любить тебя и страдать, как только ты исчезнешь. И он прав. Я ненавижу каждую секунду нашей ситуации. Ты игнорируешь меня, не разговариваешь со мной и даже не улыбаешься. Я скорее буду скучать по тебе до конца своей вечной жизни, чем позволю игнорировать и ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь. Наверное, уже слишком поздно говорить тебе все это и молить о прощении, но я должен попытаться. Несколько слез скатилось с глаз Санхека, и он даже не потрудился их вытереть. Хонбин был ошеломлен, его мозг пытался осмыслить то, чем только что поделился демон, в то время как его сердце все еще болело. Это было уже слишком. — Мне так больно смотреть на тебя, и этот разговор... Санхек, не знаю, смогу ли я так легко тебя простить, — прошептал Хонбин, не сводя с него глаз. Он тоже был готов заплакать, но нет. Ещё нет. — Я и не жду от тебя этого. Я просто хочу снова с тобой общаться, хочу видеть, как ты улыбаешься и шутишь. Просто позволь мне вернуться в твою жизнь, это все, чего я хочу. — Санхек, я не знаю. Правда не знаю. — Я чертов идиот! Дать мне второй шанс было бы безумием. Я просто не могу принять это молчание, но ничего от тебя не жду. В конце концов, это твоя жизнь, — тихо произнес демон. Все в нем казалось осторожным, боясь причинить Хонбину еще большую боль. — Да, Санхек, мне хреново. Я не чувствовал себя так ужасно уже много лет. Я ненавижу тебя, правда ненавижу, но… — Хонбин замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. — Но что? — Но ты так много раз заставлял меня улыбаться. Ты готовишь для меня ужин, ты буквально идеальный сосед, кроме твоих раздражающих комментариев. Мне неприятно это признавать, но с тех пор, как ты вошел в мою жизнь, все изменилось к лучшему. Не пойми меня неправильно, раньше было не ужасно, но довольно скучно и серо. Это ты всегда вытаскивал меня из зоны комфорта, но всегда знал предел, в отличие от Джехвана. Я не знаю, что и думать.. Это не фильм, где все решится после нескольких эмоциональных слов, но я рад, что тебя выслушал. Мне просто нужно все обдумать. Всего одна ночь, хорошо? Он не помнил, когда дотянулся до руки демона, но она не переплелась с его. Кожа Санхека была немного холоднее, чем у него, но он наслаждался этой разницей. Это был всего лишь простой жест, но такой гигантский шаг для них после нескольких недель молчания. — Хорошо, — согласился тот и облегченно вздохнул. Он не улыбнулся, но его поза поменялась. Его плечи расслабились и он перестал сидеть так напряженно. Хонбин почувствовал желание улыбнуться, и боль в сердце, казалось, немного утихла. Большой палец демона прочертил круги на коже его руки. Желудок Хонбина скрутило снова, но это было приятно. Ему не хватало этой близости. — Спасибо за ужин, — после нескольких минут молчания ответил парень и распутал их руки. Санхек отпустил ее и слегка улыбнулся. Разговор истощил их обоих, и больше не было смысла бодрствовать. Хонбин следовало много чего обдумать, и сон обычно помогал ему решить большинство проблем. — Спасибо, что выслушал! — прошептал демон, когда парень вошел в свою спальню, оставив дверь открытой.