Объятья

      Небо было поделено на осколки, будто бы стекло, отражающее земную поверхность. В закрытом стеклянном куполе не было естественного ветра, и лишь засохшие деревья качались у старого полуразрушенного дома от дуновений, исходящих от дерущихся. Огромный многоглазый монстр против немолодого человека - исход этой битвы определит лишь удача одного из них. Почва багровела все сильнее с каждым мгновенье, впитывая в себя реки крови, а нечеловеческие звуки и крики заставляли небесные осколки трещать. Последний вздох - и все почти закончилось. Человек в шляпе усмехнулся, вонзив большой меч в огромный противный глаз на груди чудовища. - Ты не можешь меня так просто победить, - прохрипело оно, прикрывая глаза. Но оно уже лежало на земле, прикованное под своей собственной тяжестью. Оно не могло встать из-за своих ран, а его колеблющееся дыхание было явным признаком того, что Данте, чертов Данте, победил. Мужчина вытер пот со лба, закинув окровавленный меч на плечо. Он ничего не отвечал, потому что все и так было ясно. Уризен скоро канет в лету. Но, как оказалось, ничего еще не было ясно. За спиной Данте послышался шорох. Кто это? Мужчина обернулся, нисколько не удивившись - он предполагал, что Неро и Ви догонят его рано или поздно. Увы, они уже опоздали на битву. Да и сам Данте не разрешил бы юному племяннику участвовать в этом. При слове "племянник" демон едва заметно покачал головой - тот не знал об этой тайне, пускай так и остается. Едва завидев приближающихся, Данте недоверчиво покосился на Ви - тот, как тряпка, висел на плече Неро. Вся его кожа, и так едва покрывающая кости, потрескалась. То ли от обезвоживания, то ли от чего-то другого. Иссохшие губы юноши что-то едва заметно шептали, но Неро будто бы не замечал ни этого, ни тяжести, ни внезапного ухудшения состояния здоровья союзника. Он упрямо шел к Данте, пока не остановился прямо напротив того. Тогда Ви убрал руку и со всей силы оперся на трость. Все произошло так, как он и хотел. - Что-то вы припозднились, я уже заканчиваю. Ви улыбнулся. Сейчас эти мучения закончатся. Он слышал, что двое белобрысых завязали разговор, но он был ему неинтересен. Перебив их, он спросил: - Данте, ты не против, если я закончу начатое тобой? - Только не испачкайся. Медленно - и не только потому, что Ви буквально рассыпался в пыль, но и потому, что это был торжественный момент, - юноша подошел к помирающему монстру, опираясь на костыль. Даже само небо начало темнеть, ведь только оно догадывалось о том, что грядет. Обойдя монстра, к которому юноша не испытывал никакого сожаления, он остановился около его огромной головы. Чудище повернулось, с неким интересом вглядываясь в человека. Тот, едва дыша, закинул трость на окровавленное тело, и, используя его как опору, забрался на умирающего Уризена. Облизнув сухие губы, Ви прошептал: - Наконец мы встретились, - и, обессиленный, упал на колени. Рукой он откинул свою трость, и та сразу же рассыпалась, ведь прогнившее потрескавшееся дерево так легко разрушить. Данте нахмурился, и Неро тоже почувствовал что-то неладное. Ви уперся одной рукой на тело, другой нащупал огромную шершавую ладонь монстра - благо, она была совсем рядом - и сжал ее. Уризен завыл, не ожидая, что такой слабый человек может причинить такую сильную боль, но сразу же стиснул зубы, не желая показывать слабость. Боль накатывала все сильнее. И тут же яркий всплеск энергии покрыл внутреннее содержимое стеклянного купола. Две фигуры темнели на синевато-белом фоне, не выдерживая напряжения. Они закричали, и их голоса сливались в один. Неро и Данте откинуло в сторону, а глаза их начинали слепнуть, едва они приоткрывали их. Ви все так же держал руку Уризена, который уже обретал человеческую форму. Силы покидали юношу, но эти же силы заставляли сердце монстра качать кровь все сильнее. Небесное стекло затрещало и, будто снежинки, осколки начали падать на землю. Свет постепенно начал меркнуть, и голоса стали тише, пока не превратились в протяжный вой, а потом и тихие всхлипы. Ви приподнял голову, еще сильнее ослабев от раздирающей его боли. И он увидел перед собой то, чего так долго ждал. Вергилий. Тот медленно открыл глаза, слегка прищурившись, как он обычно и делал, поднялся с земли и посмотрел на свою руку - она все еще ярко светилась, и пламя медленно шло по татуировкам парня, сидящего у него на ногах. Он сразу же понял, кто это. И странное чувство разгорелось в нем. Наверное, кислород поступал в легкие, и они горели от этого. Свободной рукой Вергилий обнял юношу, прижав того к груди. По телу разлилось тепло, проникая в каждую клеточку разрушенного тела. Ви осторожно положил ослабевшую руку на спину обнимающего, тонкими пальцами сжав его плащ. Такое родное биение сердца. И оно точно такое же, как у него самого. Тук. Тук. Тук. Но вот сердце начало биться все реже. Всего на миллисекунду, но черноволосый уже все понял - это конец. Он чувствовал, как сердце Вергилия набирает обороты, и чувствовал то, как из него самого вытекает жизнь. Не этого ли он добивался? Почему же тогда в душе все равно остается обида и горечь поражения? Ведь смерть есть ни что иное, как поражение. Вергилий знал, что любое неловкое движение причинит боль юноше - было легко догадаться по внешнему виду последнего. Не спеша, беловолосый опустил свою голову пониже, внимательно всматриваясь в лицо Ви, в его глаза, в которых читалось лишь страдание. Но слабая улыбка говорила об обратном. По непонятной причине, по странному велению сердца оба одновременно медленно поддались вперед, и их губы соприкоснулись. Холодные, почти мертвые, у Ви, и горячие у Вергилия. На душе у татуированного парня стало намного легче, но этого не хватило чтобы полностью унять боль. Поэтому, собрав свои оставшиеся силы, он слегка приподнялся, все сильнее впиваясь в губы беловолосого. Тот не был против. Несмотря на его несколько устрашающую, даже высокомерную внешность, он был удивительно нежен. Губы Ви приятно жгло, рука горела, передавая огромное количество жизненной энергии, но сейчас это было не так важно. Сам он никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас. Вергилий тоже чувствовал это. Он не знал, сколько они так просидели на влажной от крови земле. Он не хотел, чтобы это кончалось. Однако все кончилось. Энергетический свет окончательно померк, вернув власть солнечному. Небо раскололось, и солнечные блики, отражаясь в осколках, скакали по земле. Вергилий открыл глаза. Перед ним было остывающее тело парня в татуировках. Его волосы поседели, ухмылка застыла на растрескавшемся лице, а посиневшая рука ещё едва светилась. Высвободив свою ладонь, Вергилий осторожно положил иссохшее тело на безжизненную землю. А затем встал, но, почувствовав на себе грозный взгляд, обернулся. Альфа и Омега. Он вернулся. И он готов продолжать бой.