***
Аксель сидит на постели, слегка подогнув ноги, укрытые одеялом, и обхватив их руками. В малоосвещённой просторной комнате мигают часы, показывая, что сейчас семь утра. В Париже сегодня ещё и дождь, из-за которого Орьян и проснулся. Даже сквозь почти не задёрнутые тяжёлые шторы не проходит достаточное количества света, настолько хмурая погода за панорамным окном во всю стену. Рядом с Акселем тихо посапывает Максанс, иногда переворачивая голову в другую сторону. Засыпает он всегда прижимая Орьяна к своей груди, просыпается же на животе. Младший долго рассматривает утончённые черты лица. Эти резкие острые скулы. Кажется, только прикоснись - останется порез. Эти длинные ресницы, отбрасывающие тени на гладкую кожу. Эти губы. Будто бы выточенные самым высокооплачиваемым скульптором. Они совсем не пухлые, как у женщин! Они тонкие, но такие изящные. А ещё нежные и гладкие на ощупь. Орьян это знает. Сильные мощные руки обхватывают подушку под головой. Боже, только об этих самых руках Аксель готов говорить бесконечно! На предплечьях амплитудно выступающие вены, по которым Орьян постоянно ведёт своими пальцами. У Данэ-Фовеля очень сильные руки. Даже когда он не напрягается, как сейчас, без труда можно заметить внушительные мускулы. Но они вовсе не такие огромные, как у тех качков из спортзала! Максанс, кажется, почти не ходит в спортзал. Зато он бегает хотя бы три раза в неделю по улицам Парижа несколько часов. И всё же откуда тогда такие мускулы, Орьян не понимает. Зато он любит проводить по ним руками, плавно переходя на плечи и шею, а потом зарываться в волосы. О, волосы Максанса - это один из главных фетишей Акселя! Его гнездо на голове вообще очень трудно назвать гнездом! Скорее творческий беспорядок. Но и это будет слишком банально. Данэ-Фовель может просто помыть голову, высушить её, зарыться пальцами в пряди, потрепать их и... "Вуаля!", как говорится! Будто только что из самой дорогой парикмахерской города! Его волосы очень мягкие, пушистые и на самом деле густые, особенно если он долго не стрижётся. Орьян сидит и рассматривает этого парня с другой планеты и не может понять, что он такого сделал, что Максанс выбрал именно его! Ведь Аксель - самый обычный парень. Начинающий актёр и музыкант, лелеющий мечту однажды прославиться на весь мир в своём творчестве. Ведь Данэ-Фовель такой удивительный, такой единственный и неповторимый! Он мог лишь щёлкнуть пальцами, и любая или любой лёг под него. Но Орьян, он ведь такой обычный. По крайней мере он сам так о себе думает. Прошло уже столько месяцев после окончания съёмок сериала, а эти двое не стали видеться реже. И никто из съёмочной группы даже не догадывался об их "служебном романе", и сейчас наверняка ничего не изменилось. Максанс никогда не поднимал тему их так называемых отношений, не предлагал младшему официально встречаться. Аксель боялся что-либо испортить. Нет, они не просто трахались. Часто Данэ-Фовель заезжал за Орьяном рано утром и увозил гулять туда, где Аксель уж точно никогда не был. Но не было встречи, когда бы они не остались у одного из них на ночь. И, конечно, не просто переночевать. Возможно, основной причиной их отношений был именно секс. Но на что-то ещё они ведь не договаривались. Они вообще ни на что не договаривались. Просто Максанс умел чувствовать Орьяна, доставлять ему неземное удовольствие, почти не прикладывая весомых усилий. А Аксель оказался слишком хорош в постели. Даже в первый раз, когда до этого никогда не занимался однополым сексом. Вот только появилось лишь одно "но". Спустя месяц их встреч, Орьян понял, что слишком привык к присутствию Данэ-Фовеля в своей жизни. А ещё спустя несколько недель, осознал, что привык к самому Максансу. Казалось бы, стандартный ритм будней и выходных младшего координально не изменился. Просто в нём появилось место для очень важного человека. И всё бы хорошо, да только Аксель больше не мог представить себе существование без Данэ-Фовеля. Эта привязанность пугала младшего. Хотя ему поначалу казалось, что это не привязанность.Просто привычка.
От привычек можно избавиться. Особенно от вредных. Например, несколько лет назад Аксель избавился от дурацкой привычки постоянно улыбаться друзьям и окружающим, когда в его жизни полное дерьмо! Плохо? Твои проблемы. Только не надо делать вид, будто ты настолько счастлив, что готов кричать об этом на весь мир, когда это не так. Именно тогда Орьян возненавидел врать и слышать ложь. Жаль, что появление одного человека нарушило всю систему. Аксель начал врать себе. А это, пожалуй, самое ужасное. Он почти внушил себе, что видеть Максанса ему просто привычно. Что Максанс - привычка. И какого же было его разочарование, когда он осознал, что всё это вовсе не привычка! Все эти встречи, проведённое вместе время, звонки, переписки, секс. Совсем не привычка, и даже не привязанность. Аксель всегда говорил, что те двадцать процентов населения планеты, не имевшие своих соулмейтов, самые свободные и счастливые люди в мире! Потому что нет никакой ответственности, никаких обязанностей, обещаний и клятв. Ты можешь влюбиться сегодня в одного, а завтра в другого. И тебе за это ничего не будет, ведь у тебя нет родственной души. Аксель всегда говорил, что соулмейты - это обречённые люди с заранее написанной судьбой. И ты играешь в спектакле под названием "Жизнь", строго следуя сценарию, не пропуская ни одной строчки. Всем в этом мире известно, что именно сильная любовь приводит к появлению соулмейта. Настоящая любовь. Без подтекста. Без острых углов. Без условий и договорённостей. И вообще-то любовь - это вовсе не угнетающее, не уничтожающее чувство. И где-то глубоко в себе каждый на этой планете мечтает отдать половину своей души другому. Просто не все уверены в том, что смогут понести ответственность за такую же половину души, отданную взамен. И Орьян влюбился. Вот так, просто. Спустя всю жизнь, на протяжении которой повторяя, что не способен на светлые и любвеобильные чувства по отношению к кому-то. Влюбился бескорыстно, нежно, чутко, по-настоящему трепетно. Влюбился впервые, но слишком сильно и крепко.Аксель полюбил.
Он всё понимал. Понимал, что эта любовь невзаимна. Понимал, что той любви, которую он испытывал, может не хватить на разделение душ. И от этого было больно. Очень больно. Как никогда. И ему было странно осознавать это чувство, потому что никогда ещё он не испытывал душевных мучений. Влюбиться в душу, не способную полюбить - это ужасней, чем узнать о смерти своего соулмейта. Орьян также прекрасно осознавал, что, если ему не дадут надежду на хотя бы продолжение этих недоотношений, то через полгода ему поставят диагноз "Разбитое сердце". Точнее в медицине это принято называть "Исчезновение души". Вот этого он боялся не на шутку. Но уйти от этого было нельзя. Максанс наконец разлепляет глаза и жмурится, пытаясь рассмотреть мир вокруг себя. Аксель слегка улыбается и ложится рядом на спину, не отрываясь от разглядывания заспанного лица напротив. - Давно не спишь? - тихо спрашивает он у Орьяна глухим голосом. - С половины седьмого. - И ты целый час сидел и пялился в окно? "Нет, Максанс. Я целый час сидел и рассматривал предмет своего обожания и неземной любви," - хотел ответить Аксель, но промолчал. Он поднялся с кровати и встал ногами на холодный кафель. - Кофе будешь? - робко спросил Орьян, не оборачиваясь. - Не отказался бы, - усмехнулся Данэ-Фовель. - Окей, - таким же стальным голосом ответил младший. Он, не стесняясь своей абсолютной наготы, спокойно вышел из просторной спальни, направляясь в ванную, и в очередной раз задумался, зачем Максу такая огромная квартира, если он живёт один. Аксель быстро принял душ, обвязал бёдра белоснежным полотенцем и пошёл на кухню готовить кофе. И так почти каждое совместное утро. Проснуться раньше другого, долго сидеть и пялиться либо в окно, либо на спящее тело рядом. Они почти никогда не совпадают в настроении. Вот и сегодня у Максанса оно приподнятое, а у Орьяна наоборот. Так почти каждое совместное утро, потому что им нечего друг другу сказать после тех слов, что они выкрикивали ночью друг другу, метаясь по постели в экстазе. Днём им есть, что обсудить, ведь на самом деле они сходятся во многих интересах. Так что же меняется утром? Аксель уходит, долго целуя Данэ-Фовеля на пороге, и уже назначает новую встречу.***
Толчки становятся резче. Стоны Орьяна и рычания Максанса громче. Старший буквально вбивает Акселя в его кровать. Мальчишка мечется под ним, выгибается до растяжения в пояснице, хватает ртом воздух, пытаясь не задохнуться. Данэ-Фовель всё чаще и чаще проходится по простате, от чего становится уже мучительно больно ощущать, с каждым разом нарастающее, возбуждение. - Макс, пожалуйста! Я больше не могу! - кричит, просит, умоляет младший. Он сильно жмурит глаза до фиолетовых пятен. Он воет, разрывая горло первой буквой алфавита. Так хочется сейчас расцарапать спину Максанса в кровь, но руки связаны каким-то галстуком и крепко зафиксированы в изголовье кровати. - Блять, - только и выдыхает старший, до, казалось, невозможной скорости наращивая темп. Он втрахивает Акселя в матрас из последних сил, сам не понимая, как они у него ещё остались. Всё же осознавая, что Орьян сейчас сойдёт с ума, сгорит, расплавится, испарится в этой постели, Данэ-Фовель обхватывает возбуждение парня под ним рукой и проводит несколько раз вверх-вниз. И этого более чем хватает, чтобы Аксель дёрнул руками так, что кровать жалобно заскрипела. Этого хватает, чтобы Аксель затрясся всем телом, закатил глаза и застонал на всю квартиру. Он шепчет какие-то слова любви, которые Максансу к сожалению удаётся уловить, он плачет от наконец снятого напряжения. Ощущение, будто ты струна, которую натягивали и проверяли, насколько она ещё может растянуться. А потом струна лопнула, разорвалась с громким звуком. Данэ-Фовель рассматривает Орьяна, и сам доходит до точки от этого зрелища. Аксель сейчас выглядит поистине прекрасно: растрепавшиеся волосы немного мокрые от пота; напряжённые руки, связанные где-то над головой; покрытые яркими засосами, ключицы, шея, плечи, грудь. Он кажется сейчас таким беззащитным, но подчиняет себе лишь одним видом. Максанса ведёт от этих закатанных глаз, подрагивающих ресниц, приоткрытых губ, в уже стихающих, стонах. Сознание мутнеет сильнее, чем от любой травки. Он отдаёт свои последние силы только на то, чтобы наспех развязать запястья младшего, и падает рядом, прижимаясь губами к плечу Орьяна. Оба тяжело дышат, задыхаются. Задыхаются не потому, что в комнате не хватает воздуха. Задыхаются ощущениями, эмоциями, чувствами. Такими чертовски неопределёнными чувствами! Задыхаются друг другом. Данэ-Фовель просыпается от дождя, который во всю пытается пробить окна. Звук, будто горох падает на подоконник, а не капли воды. Странно, ведь Максанс обычно спокойно спит под звуки дождя. А сегодня почему-то проснулся. У Акселя небольшая квартирка, но зато очень уютная. Окна выходят на какой-то дворик и на другие дома. Они будто выстроили круг, а внутри появился сад. А ещё у Акселя на подоконнике стоит горшок с синими цветами. Старший выходит на балкон, сделанный довольно в старинном стиле. Он в одних боксёрах. Кожа моментально покрывается колючими мурашками, по телу проходится озноб. Волосы сразу же намокают и липнут ко лбу. Данэ-Фовель закуривает и выдыхает сигаретный дым в мокрый воздух, приподнимая голову. Чертовски холодно, но Орьян терпеть не может, когда Максанс пытается закурить в его квартире. И вообще, настроение дерьмовое, хочется снять с себя это. Данэ-Фовель почему-то вспоминает слова, которые шептал Аксель сегодня ночью. Ещё никогда младший не признавался ему в любви, даже в предоргазменном состоянии. В душе откуда-то появляется липкое чувство. Максансу почему-то хочется верить в те признания, и от этого становится неприятно от самого себя. Данэ-Фовель понимает, что его сердце чёрство, каменно. Оно способно биться, но не способно пробить грудную клетку от переполняющих его светлых чувств. - Ты что тут делаешь? - внезапно дверь на балкон открывается, и в проёме появляется сонный Орьян. - Покурить вышел, - отвечает старший и приподнимает сигарету, будто доказывая правдивость своих слов. - Идиот, на улице так холодно, ещё и дождь идёт! - И что? - Придурок, ты ведь заболеешь! Зайди обратно! - Аксель выжидающе посмотрел на Максанса. - Да чего ты ко мне прикопался? Ну заболею и заболею! - И хватит дымить! - зашипел Орьян и зашёл к Данэ-Фовелю на балкон, вставая вплотную. Он выхватил сигарету изо рта старшего и сделал одну затяжку. Приподнимаясь на носочках, он постепенно выдыхал дым в лицо Максанса. А потом бессовестно, развязанно впился в его губы, моментально проникая языком внутрь. Данэ-Фовель выхватил сигарету из рук Акселя, не отрываясь от вылизывания его дёсен, и потушил её о мокрые железные поручни. Он на ходу открывает дверь в квартиру и наступает на Орьяна, а тот отходит назад. Когда они оказываются снова в спальне, Максанс толкает младшего на кровать. Тот падает, слегка улыбается, смотря на старшего снизу вверх, закусывает губу в предвкушение чего-то головокружительного. Данэ-Фовель ухмыляется и слегка скалится, а потом снова целует Акселя. Он медленно спускается поцелуями по груди и животу, попутно стягивая с Орьяна боксёры. Младший замирает, прикрывает глаза и всем телом пытается вжаться в матрас. Губы Максанса плавно опускаются на возбуждение парня под ним. - А-ах, - Аксель стонет, зарываясь пальцами в волосы Данэ-Фовеля. Через полчаса Максанс наблюдает за одевающимся Орьяном, валяясь на кровати. Тот, кажется, собирается на репетицию. Хотя в ближайшее время у него нет выступлений. - Я завтра в Нью-Йорк улетаю, - спокойно говорит младший, застёгивая ремень на брюках. - Ч-что? - Данэ-Фовель и сам удивляется своей реакции. Но почему-то эта новость его... расстраивает? - Я говорю, в Нью-Йорк улетаю! - И надолго? - пытаясь не выдать своего разочарования, спрашивает Максанс. - Макс, я ещё даже не улетел! - смеётся тот, поворачиваясь в сторону старшего. - И вообще, зачем тебе это знать? Разве тебе не всё равно? - Какая тебе разница? - жёстко говорит Данэ-Фовель. - Через неделю вернусь, - тихо отвечает Орьян. И Аксель улетает. Он не звонит и не пишет Максу. Просто улетает и погружается с головой в работу в другом городе. Нью-Йорк встречает его яркими огнями. Конечно, сразу же по приезде, вечером, он идёт веселиться в один из самых известных ночных клубов города. Ведь Нью-Йорк никогда не спит, и Орьян соблюдает это "правило". Но проходят три дня, и юноша привыкает к новому месту, к окружающим его людям, к слишком активной жизни города, и в голове появляется место для посторонних мыслей. Под посторонними мыслями, конечно, имеется ввиду Данэ-Фовель. Аксель задумывается, почему во время последней встречи старшему так важно было знать, когда Орьян вернётся из Нью-Йорка. Почему у того так резко сменилось настроение? Аксель даже позволяет себе надеяться на то, что тот будет скучать. Потому ,что сам Орьян скучает. Очень скучает. Потому что не может иначе. Потому что сердце рвётся обратно в Париж. Потому что душе хочется разорваться на микрочастички от тоски. Быть с Максансом - это будто танцевать чечётку на битом стекле. И ты понимаешь, что больнее становится с каждым движением, ведь раны не затягиваются. Это словно мазохизм, ведь у тебя есть право остановиться, но ты этого не делаешь. Потому что видя кровь на стекле, на своих собственных ногах, ты понимаешь, что всё ещё жив. Что кровь течёт, а это и есть доказательство твоей жизни. Данэ-Фовель звонит ему за день до отъезда и спрашивает будничным голосом, можно ли встретить Орьяна в аэропорту. Тот почти ничего не понимает, но берёт себя в руки и соглашается. Когда Аксель получает багаж, внутри него довольно смешанные чувства. Он осознаёт, что через несколько минут увидит Максанса, но впервые не знает, что сказать ему. Данэ-Фовель выглядит идеально, впрочем, как и всегда. Кожаная куртка, узкие чёрные джинсы, солнцезащитные очки и растрёпанные волосы. Он стоит, облокотившись о машину, подогнув одну ногу, и, как обычно, курит. Орьян щурится от яркого солнца и движется в сторону старшего. Когда Аксель подходит к нему, Максанс резко выбрасывает сигарету, рывком притягивает к себе младшего, бросает тихое «Привет», прижимает того к капоту автомобиля и остервенело впивается в губы. От неожиданности Орьян широко раскрывает глаза и замирает. Данэ-Фовель отрывается от него, в ожидании, что Аксель ответит на поцелуй. И тот отвечает. Он улыбается уголками губ, снимает очки с Максанса, одевая их себе на голову, запускает пальцы в мягкие пряди старшего и сам припадает к таким манящим губам. Орьян вытягивается всем телом, чтобы быть максимально близко к Данэ-Фовелю, что его немного напрягает. Дело в том, что Максанс и правда очень высокий, что иногда играет не на руку Акселю, учитывая рост последнего. Старший иногда стебётся над Орьяном, когда в какой-либо ситуации рост играет важную роль. Например, когда Аксель пытается достать кофе с последней полки кухонного шкафа. В таких случаях Данэ-Фовель обязательно подойдёт сзади вплотную, не оставляя между их телами и миллиметра, вытянет руку и любезно поможет достать желаемую вещь. А потом без каких-либо усилий поднимет младшего и усадит на столешницу, широко разводя его ноги. В итоге, идея выпить кофе отходит на второй план и заменяется куда более интересными вещами. После долгих, тягучих и сладких поцелуев на капоте парни усаживаются в автомобиль и сливаются с потоком машин. Они едут молча. Орьян изредка поглядывает на задумчивого Максанса. Тот, как только они сели в Audi, переплёл их пальцы. В течении поездки Данэ-Фовель только сильнее сжимал запястье Акселя, будто боясь, что тот куда-то сбежит. Даже несколько раз поднёс руку младшего к лицу и поцеловал внешнюю сторону ладони. - Максанс, всё нормально? - бегая глазами по лицу откровенно нервного Данэ-Фовеля, спросил Орьян. Поведение старшего было весьма странным. С той самой секунды как он притянул удивлённого Акселя для страстного поцелуя. Максанс никогда не проявлял таких ярких эмоций. Конечно, того нельзя было назвать безэмоциональным, но и настолько "любвеобильным" и - что очень странно - нежным, романтичным его редко можно было видеть. И уж тем более Данэ-Фовель никогда не держал Акселя за руку в машине. Сейчас же старший прожигает дорогу взглядом и лихорадочно стучит пальцем по рулю, то и дело крепко его сжимая. - Да, всё... - Максанс не успевает договорить, потому что начинает сильно кашлять. Слышно, как в горле першит мокрота. Старший зажмуривает глаза, и Орьян понимает, что кашель довольно болезненный. - Ты, что, заболел? - спохватывается Аксель и обеспокоенно смотрит на Данэ-Фовеля. - Угу, - мычит тот в ответ и продолжает кашлять. - Когда ты уже успел? - устало спрашивает младший. - На следующий день после твоего отъезда, - наконец говорит Максанс и смотрит покрасневшими глазами на Орьяна. - Дурак, я ведь говорил тебе не стоять голым на балконе в холодный дождь! - ругается Аксель. - Какой же ты безответственный, - уже тише прибавляет он и разочарованно качает головой. - Ну, извини! Я не знал, что у меня такой слабый иммунитет! - он выразительно смотрит на Орьяна, словно говоря: "Это не я виноват!", и берёт в руку маленький термос. - Что это? - безразлично спрашивает младший, наблюдая за пьющим Данэ-Фовелем. - Ромашковый чай. - Что-то ты слишком нервный для человека, употребляющего ромашковый чай! - смеётся тот. Спустя минуту, он тоже тянется за напитком и тихо произносит: - Я попробую, да? - Нет! - громче положенного выкрикивает Максанс, когда Аксель уже прикладывает губы к краю термоса. - Почему? - удивлённо спрашивает тот. - Это... это не чай, - уже тише говорит старший и отводит взгляд, словно провинившийся ребёнок, чем настораживает Орьяна. - А что тогда? - младший медленно опускает термос и прищуривает глаза. - Энергетик, - признаётся старший. - Макс, ты совсем идиот?! - спустя несколько секунд, задаёт довольно риторический вопрос Аксель. - А что?! Ты бы видел в каком я состоянии нахожусь все эти дни! Да мне не то, что за руль, мне из дома выходить противопоказано! - кричит в ответ Данэ-Фовель. - Да тебе, блять, энергетики пить противопоказано, придурок! Ты хоть понимаешь, что происходит сейчас с твоим организмом?! Ты можешь спровоцировать температуру или давление!... Да что угодно! - А ты прямо весь из себя такой врач, да?! - пытается отстоять своё мнение старший. - Макс, ты, что, издеваешься?! Ты несколько дней, походу, лежал с температурой, с ужасным кашлем, а теперь ударил по своему слабому организму энергетическим напитком! Ты хоть иногда думаешь о своём здоровье, идиот?! В ответ лишь тяжёлое сопение и прожигающий взгляд на дорогу. - Поехали к тебе, - устало выдыхает Аксель. Дома у Максанса в аптечке нет ничего, что помогло бы справиться с простудой. И Орьян уходит в аптеку, что находится относительно недалеко от квартиры старшего. Он покупает всевозможные лекарства от кашля, жара, насморка и головной боли. А также забегает за ромашковым чаем. Когда младший возвращается домой, Данэ-Фовель уже не такой активный, а значит действие энергетика закончилось. Он заботливо укладывает Максанса в постель, предварительно заставляя помыться и выпить несколько таблеток и микстур. Тот почти сразу крепко засыпает. Данэ-Фовель просыпается вечером. У него поднялась температура. - Тридцать восемь и восемь, - разочарованно шепчет Аксель сам себе и убирает градусник. Максанс снова выпивает таблетки, кружку ромашкового чая и проваливается в сон. Орьян долго сидит рядом с ним на кровати, внимательно наблюдая за лицом старшего и постоянно прикладывая ладонь к его лбу. Данэ-Фовель резко просыпается и первое, что он видит, это очередной дождь за окном. Он переворачивается на другой бок и тут же натыкается взглядом на мирно спящего Акселя в самой неудобной позе. - Эй, доктор! Ты себе так искривление позвоночника заработаешь, - шепчет он Орьяну. Тот дёргается и резко открывает глаза. - О, ты уже проснулся! - голос немного хриплый после сна. Он протирает глаза и подскакивает с кровати, сразу подбегая к Максансу. - Голова не болит? - он прикладывает руку ко лбу. - Тебе нужно что-то съесть. Организм очень слаб. - Заботливый Аксель, - даёт некое прозвище Данэ-Фовель младшему. Тот в ответ лишь ухмыляется и выходит из комнаты, направляясь в ванную. Максанс лежит в постели около минуты, но потом встаёт и идёт в кухню. Там обнаруживается Орьян, пытающийся найти хоть что-то в холодильнике и параллельно чистящий зубы. Данэ-Фовель складывает руки на груди и облокачивается на косяк двери, внимательно наблюдая за младшим. - Макс, вернись в постель. Я сейчас быстро приготовлю тебе завтрак, заварю ромашковый чай и... - Аксель бы продолжил и дальше мычать что-то с щёткой во рту, если бы не Максанс, подошедший сзади. Он резко разворачивает к себе Орьяна и поднимает его на руки, заставляя того обвить ногами поясницу. Данэ-Фовель подходит к столешнице и берёт в руки стакан с водой. - Высунь изо рта щётку и прополощи рот, - усмехается старший и широко улыбается. - Я хочу тебя поцеловать! Аксель распахивает удивлённые глаза, но выполняет просьбу. - Держись крепче, - шепчет старший и убирает руки с бёдер Орьяна. Он запускает пальцы в вечно-растрёпанные волосы младшего и рывком притягивает его к себе. Мальчишка обхватывает ладонями лицо Данэ-Фовеля и припадает к таким желанным губам. Этот поцелуй очень странный. Аксель бы даже не постеснялся назвать его не таким, как все. Этот поцелуй со вкусом мяты. А ещё в нём присутствуют грустные нотки. Они целуются остервенело, будто в последний раз. И от этого становится неприятно. Хочется продлить этот момент, но ты понимаешь, что однажды воздух закончится. Ощущение, будто вместе с воздухом закончится всё. Их встречи, взгляды, мимолётные прикосновения, страсть, дыхание. Но, конечно, после поцелуя ничего не заканчивается. Орьян всё так же улыбается и с обожанием смотрит на парня напротив. - Не боишься заболеть? - выдыхает Данэ-Фовель. - Я уже тобой заболел, - тихо-тихо, почти неслышно шепчет Аксель и снова прикасается к губам Максанса. Он хмурит брови и сильно зажмуривает глаза, будто ему больно. Будто он умирает, но не может остановиться. Вечером Орьян уходит, предварительно дав указания Данэ-Фовелю о принятии таблеток. А ночью Аксель едет в клуб и напивается. Зачем? Он и сам не знает. Возможно, как и всегда, из-за безответной любви. Возможно, из-за сегодняшнего странного поцелуя утром. Но выходит из заведения он под утро в говно пьяный. На протяжении следующей недели они с Максансом не видятся. Они даже не звонят друг другу и не переписываются. Конечно, Орьян не может долго продержаться и сам едет к Данэ-Фовелю. Без предупреждения. Он стоит на пороге в его квартиру и звонит в дверь. На протяжении минуты никто не открывает, но вот слышится щелчок и в проёме появляется Максанс. Растрёпанный, слегка сонный и абсолютно здоровый. Аксель толкает дверь и заваливается в квартиру, моментально набрасываясь на старшего и страстно целуя. Тот немного растерян, но спустя несколько секунд отвечает ему на поцелуй. - Чёрт, я так замёрз. На улице опять дождь идёт. Я налью себе кофе, да? - Орьян не дожидается ответа и принимается за приготовление напитка. - О, прости. Я даже руки не помыл! - бормочет он и быстрыми шагами идёт в ванную. - Аксель, подожди... - окликает его Данэ-Фовель, но поздно. Орьян уже хочет взяться за ручку, когда дверь в ванную открывается сама. В проёме появляется девушка с полотенцем на голове и в махровом халате. Младший замирает, потом хмурится и изгибает бровь. - Ох! - она испуганно вскрикивает и тоже замирает. - П-привет! - смущённо здоровается девушка. Аксель наконец отмирает, делает один шаг назад и грустно ухмыляется, опуская голову. Он поворачивается в сторону Максанса и устремляет свой взгляд прямо в его глаза. Данэ-Фовелю почти больно от этого взгляда, настолько он острый, но отвести глаза он не может. - Так вот оно что! - тихо, но различимо говорит Орьян и подходит к старшему почти вплотную, не переставая смотреть ему чуть ли не в душу. - Что ж ты сразу то не сказал? - шепчет он так, чтобы слышал лишь Максанс. По щеке Акселя стекает одинокая, но довольно крупная слеза. И в один момент он начинает ненавидеть всё: предательские слёзы, собственные эмоции, дождь за окном, свою безграничную любовь к Данэ-Фовелю, эту девушку за спиной в одном халате, эту квартиру, где он был счастлив практически каждую ночь. Начинает ненавидеть и самого Максанса. Но уже в следующий миг осознаёт, что не сможет понести такое бремя, как ненависть к любимому. Он обходит Данэ-Фовеля и идёт к выходу из квартиры. Не задевает его плечом, не оборачивается, ничего больше не говорит. - Аксель! Нет, стой! - старший бежит за ним, когда тот уже открывает дверь. - Хочешь сказать, тебе есть, что говорить сейчас мне? - на лице младшего играет болезненная ухмылка. - Но ведь... Мы ведь... - Максанс судорожно пытается подобрать слова. - Что? Что, мы? Мы ни о чём не договаривались. Ничего друг другу не обещали, - он делает один шаг за порог, но Данэ-Фовель хватает его за предплечье и разворачивает полностью к себе. Их лица оказываются непозволительно близко. - Но ведь ты любишь меня! - на выдохе шепчет он. Кажется, Максанс сейчас задохнётся от этих своих слов. Только сейчас он понял, насколько сложно ему принимать это. Насколько, оказывается, трудно осознать, что такого, как он, кто-то смог так трепетно и бескорыстно полюбить. - А какое это теперь имеет значение, Макс? - устало выдыхает Орьян. - Тебе было хорошо со мной? Я рад. Пожалуй, скажу ещё, что ни с кем я ещё так классно не трахался. - Зачем ты?... - Данэ-Фовель морщится от последней фразы, брошенной младшим. - А зачем ты?! - повышает голос Аксель и указывает рукой в квартиру, имея ввиду ту девушку. - Хватит, Макс, - снова тихо произносит он и, будто разочарованно, качает головой. - Эти недоотношения уничтожают меня. Я люблю тебя, да. Но если ты думаешь, что безответная любовь - это так весело, то ты ошибаешься. Вот и закончились слова. У обоих. Им, и правда, больше нечего друг другу сказать. Максанс смотрит глубоко в глаза Акселя, пытаясь что-то прочитать. Но ведь Орьян и так открыт перед ним. Постоянно был открыт. Никогда не врал, всегда был обнажён перед ним в своих чувствах. И только теперь Данэ-Фовель понимает, насколько ценно это для него. Как много значит эта правда. И Аксель отвечает ему на этот взгляд мутными глазами, откуда уже во всю текут слёзы. Настоящие такие, чувственные, не наигранные. И в этот самый момент внутри Максанса что-то ломается. Точнее ломается, кажется, всё. И вырастает что-то новое. Что-то незнакомое, неизведанное, но такое приятное и лёгкое. Орьян разворачивается и уходит. Данэ-Фовель опускает голову и закрывает дверь. Он ненадолго замирает и стоит, не двигаясь и всё так же держась за ручку. Потом отходит от двери и уже хочет пойти на кухню, но с ним начинает происходить что-то странное. В глазах мутнеет, начинает кружиться голова. Да так сильно кружиться, что Максанс расставляет руки в стороны, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но ничего не выходит, и он, словно в замедленной съёмке, оседает на пол. Он жмурит глаза и заново широко раскрывает их, надеясь вернуть себе зрение. Он вертит головой в разные стороны, чтобы прогнать наваждение, но тщетно. И тут перед глазами начинают мерцать картинки, из которых Данэ-Фовель через несколько секунд узнаёт собственные воспоминания. Растрёпанные волосы и кожа, покрытая испариной. Мутный взгляд, в котором читается нескрываемое желание и возбуждение. Длинные пальцы, сжимающие простынь. Спустя полминуты воспоминания меняются, и Максанс видит парижский аэропорт, термос с энергетиком и сцеплённые пальцы в замок. Ещё через несколько мгновений в глазах он видит мокрое окно от дождя и горшок с синими цветами. Память продолжает подкидывать знакомые картинки, которые Данэ-Фовель знает наизусть. Он приходит в себя, и новая волна шока накрывает его, когда Максанс осознаёт, что только что произошло. Он видел не просто воспоминания, а моменты, связанные лишь с одним человеком. - Аксель... Я его видел... Это он... - Данэ-Фовель будто в бреду шепчет бессвязные фразы. И душа начинает цвести. Обрастать прекрасными синими цветами, как у Орьяна дома. Сердце начинает петь, трепетать и биться в непостоянным ритме. И Максанс чувствует, что это самое сердце наконец пробивает грудную клетку. Он чувствует радость, счастье, нежность, свободу!... Он чувствует эйфорию! Данэ-Фовель словно перерождается. Спектр эмоций готов взорваться, и из глаз начинают течь неосознанные слёзы. Максанс чувствует любовь и понимает, насколько всё же прекрасно это чувство. Насколько счастливым можно быть, живя с чувством любви в душе. Он не знает, как выглядит его душа, но уверен, что она прекрасна. И Данэ-Фовель всё осознаёт. Но не знает, радоваться этому или нет.- Аксель – мой соулмейт.