V

      Небольшое прямоугольное помещение с зашторенными окнами и белыми стенами освещалось яркими лампами. Свет достигал до самых отдалённых углов и захватывал всю комнату, прогоняя тьму. За дверью был слышен бессвязный бубнёж посетителей частной клиники, лай собак, недовольное и отчасти испуганное фырканье кошек, а за намертво закрытыми окнами воздух был тяжёлым, с нотками специфичного запаха медикаментов и хлорки, с которым сплетался аромат дорогого парфюма парня в белом халате. Человек был крайне спокоен. Быть может, всё потому, что человеком он вовсе не был. Несмотря на ровную бледную кожу и тёмные волосы с покрашенной в зелёный чёлкой, за карими миндалевидными глазами смотрящего прямо перед собой скрывались хитрые механизмы, и без всяких линз он видел перед собой сейчас инструкцию по проведению эвтаназии. Впрочем, назвать его роботом тоже было бы ошибкой, ведь в его груди билось приправленное механизмами, но всё равно живое человеческое сердце, в венах пульсировала горячая кровь, а из ноздрей вырывалось редкое, но тёплое дыхание. За проколотым ухом марионетки, коим его называют знающие таких люди, была выбита буква V. Его не отличить от человека — и внешне, и по вполне «человеческому» поведению, — если бы не искусственный блеск в его глазах.       На высоком столе кем-то заботливо была расстелена магнитная клеёнка, на которую был усажен пёс, и марионетка, поглаживая питомца одной рукой, открыл кейс. В нём было два вида ампул: анестезия и деполяризующие миорелаксанты, по три каждого, и несколько одноразовых шприцов. Открыв одну из ампул, V набрал в шприц полупрозрачную жидкость, аккуратно укладывая пса на край стола. Скоро лёг ещё один такой же, но с содержимым ампулы другого цвета — тёмно-синим.       Парень, надев прилагающиеся в комплекте печатки, аккуратно провёл крепкой металлической холодной рукой, по мягкой шерсти пса, который некогда, признаться, выглядел намного лучше, ибо питомец был выставочным и трёхкратными победителем в Корее. Теперь одно со свернувшейся кровью ухо было порвано в недавней драке, а правый глаз воинственно прищурен. Вы не подумайте, этот пёс никогда не отличался покладистым характером, но пару дней назад сбежал из дома госпожи Ким, их владелицы; и вернулся вчера, подранный, хромой, но явно довольный собой.       Американский кокер-спаниель сонно и лениво наблюдал за V, позволяя ему уложить себя, и почувствовал, как тот, поддерживая рукой ещё активные задние лапы, ввёл первый шприц и отложил его в сторону, поглаживая место инъекции. Марионетка, взглянув на настенные часы, что находились перед ним, начал отсчёт, пока животное недоумевало, почему же по его телу прошёлся холод, а затем по очереди он перестал чувствовать сначала задние лапы, потом передние, а дальше не мог даже повернуть голову. — Что ж, Кай, должно пройти пять минут, — пробормотал он себе под нос, не прекращая поглаживать собаку, и, посмотрев на неё, он внезапно поймал взгляд питомца: пёс лежал спокойно, и даже не боялся, несмотря на то, что не чувствовал теперь полностью всё своё тело. Кай и V были знакомы с того самого момента, как госпожа Ким присмотрела пушистого жёлто-коричневый щенка с грустными глазами в магазине и поручила заботу о нём дочке и V. От последнего пёс не ждал ничего плохого.       Спустя указанное время, парень, взяв другой шприц, повторил беспристрастно действия, а тёмно-синяя жидкость зловеще прыснула в тело и, казалось, самостоятельно покидала пластмассовые стенки. — Не бойся, Кай, всё кончится быстро, — снова обратился к нему марионетка, добавив: — ты даже не почувствуешь боли.       Так и было: горло пса, ощущающего нехватку кислорода, вдруг сжал спазм. Парализовалась дыхательная мускулатура: мышцы грудной клетки и диафрагмы. Животное не могло сделать вдох и соответственно дышать. Глаза пса расширились, а чёрные зрачки дрогнули и через несколько секунд вдруг замерли, уставившись в белую стену кабинета.       Ужасная смерть. Незаслуженная. Несправедливая.       Перед тем, как выйти из процедурной и вызвать санитарного, чтобы убрать труп, V замер. Когда-то он смотрел фильм с дочкой госпожи Ким, и там, над могилами, всегда говорили важные и красивые слова для ушедшего. Замявшись, он попытался вспомнить что-то, что было бы приятно услышать Каю. В голове тут же всплыла вчерашняя фраза госпожи: «Всё равно пользы он больше не принесёт». Можно было бы сказать это, но подвести такой итог семилетнему знакомству V показалось слишком нечестным. — Ты приносил очень много пользы, — сказал он, прежде чем выйти.