Неправильный мир

Было тепло и уютно, так, как, казалось бы, не было очень давно. Я наслаждалась минутами спокойствия с тех пор, как очнулась. Голова немного болела, но было терпимо. Совсем расслабившись, я собиралась вновь уснуть, если бы не почувствовала мягкое прикосновение подушечек пальцев к своей щеке, а потом и к пряди, которую заботливо убрали с моего лица. Открыв глаза, я с удивлением уставилась в глаза Чонгука, оказавшиеся непозволительно близко, всего в нескольких сантиметрах. Чуть приподняв голову, я зажмурилась от того, что в глазах появились яркие пятна, и вернула голову на прежнее место. Как оказалось — на руку Чона. Я лежала на кровати, совсем мне незнакомой, а Ворон лежал рядом, чуть приобнимая меня. Спустя мгновение я поняла, что сжимаю в ладонях ткань его водолазки, и, стыдливо опустив взгляд, я отпустила его одежду и чуть отползла назад. А когда подняла глаза, встретилась взглядом с чуть усмехающимися глазами Ворона. А на губах играла легкая, почти незаметная улыбка. Отчего-то на душе стало тепло, и на лице сама собой появилась улыбка. Не знаю, долго бы мы так переглядывались, но внезапно дверь в комнату резко раскрылась и ударилась ручкой о стену. — И долго вы тут лежать думаете? — громогласно прозвучало в царившей предрассветной тишине. Я испуганно подскочила и уставилась на вошедшего мужчину широко раскрытыми глазами, — Вам еще раны нужно обработать. Да и нам не помешало бы. А твоему котенку и вовсе нужна твоя кровушка, иначе помрет. Я испуганно вскочила с места, разом забыв про головокружение. Не важно, что чуть не упала, меня Чонгук вовремя подхватил и скорее понес, чем я сама пошла, в соседнюю комнату. Юнги выглядел, мягко говоря, так себе. Весь в многочисленных порезах, синяках и кровоподтеках. Когти на руках то проявлялись, то вновь становились человеческими ногтями, уши прижаты к голове. Он тяжело дышит и ворочается явно в горячке. Я прикусила губу и опустилась рядом с кроватью на колени, нашла его руку и сжала в своих ладонях. Мой котенок чуть приоткрыл глаза и слабо улыбнулся. — Как хорошо, что ты в порядке, — просипел он, а у меня защипало в глазах. Сейчас он выглядел слишком беззащитным… — Молчи, идиот, — резко сказал Тигр и перевел взгляд на меня, — Он должен выпить твоей крови. И как можно быстрее. И давай без вопросов. Я быстро закивала, итак не собираясь сейчас тратить время на болтовню. Я протянула ладонь, на которой не было пореза, и Джун, откуда-то взявшимся небольшим кинжалом быстро провел по ней. Боли не чувствовалось. Мужчина взял мою ладонь и поднес к губам Юнги, но тот отвернул голову и резко покачал ей из стороны в сторону. — Сдохнуть хочешь?! Пей! — прорычал Намджун, и его хвост больно ударил меня по спине. А я то в чем виновата? Юнги что-то фыркнул на него, но голову так и не повернул. Тогда Хантер, кажется, психанул и, схватив парня за подбородок, насильно повернул, открыл его рот и надавил на мою ладонь, из раны на которой обильно полилась кровь. Я зашипела от боли, краем глаза заметила, как Чонгук напрягся и уже шагнул в нашу сторону, но я покачала головой и слабо улыбнулась, останавливая его. Юнги же, чтобы не захлебнуться, сглотнул и закашлялся. Джун откинул мою руку и тогда Чонгук все-таки подошел ко мне и быстро перевязал ладонь взятым со стола бинтом. Я же совершенно не обращала на это внимание, с диким волнением смотря на то, как Джун проводил какие-то манипуляции с Юнги. А еще он бормотал что-то себе под нос, и это напомнило мне те слова ритуала, что произносили похитители. Я вздрогнула от воспоминаний и взглядом нашла лицо Чонгука, что сейчас на корточках сидел передо мной, поскольку я так и не смогла встать с пола. Ворон понял мой взгляд правильно и, взяв меня на руки, прошелся по комнате и сел в ближайшее кресло, устроив меня у себя на коленях, обнимая. Я сжалась в комочек у него в руках и с тревогой смотрела на кровать, на которой метался Юнги, мой верный и любимый друг, сообщник и брат. Спустя бесконечно долгие полчаса Намджун отступил от кровати и перевел усталый взгляд с, наконец, успокоившегося Юнги, на нас. — Теперь все должно быть хорошо. Я позволю вам остаться у себя до тех пор, пока этот не придет в себя, а потом выметайтесь. Домой вам нельзя, иначе они придут и за твоей семьей, — безразлично произнес мужчина, словно просто констатируя факт. А я решила, что все вопросы потом. Всё потом… Юнги очнулся на следующее утро. Весь день он беспокойно спал, метаясь по кровати из стороны в сторону, а ночью вроде успокоился. С ним происходили странные вещи — казалось, что когти то удлиняются, то вновь становятся нормальными, то уши на мгновение исчезнут, а стоит мне моргнуть или отвести взгляд, то потом они вновь появляются. Я даже пыталась расспросить Чонгука, хоть тот и не мог говорить, но тот лишь отводил взгляд и смотрел по сторонам, к примеру, с огромным интересом разглядывая люстру. Намджун же пропал куда-то сразу после того, как закончил с Юнги и обработал свои раны, и так и не появлялся. Ночью я все-таки не выдержала, усталость навалилась сразу вся и сразу, и сон все же забрал меня в свои владения. На утро, проснувшись в кресле, укрытая тонким одеялом, улыбнулась почему-то, подумав, что Чонгук не такой уж и страшный Ворон, а очень хороший и заботливый. Вот только почему он не появлялся, когда я звала его? На кровати послышался шорох. Я тут же подскочила с места и предприняла попытку подбежать к Юнги, который наконец проснулся, но запуталась в одеяле, которое не до конца скинула с себя, и полетела носом прямо в пол. Сантиметров за пять до проклинания моей неуклюжести, появившейся в последнее время, меня подхватили под руки со спины и потянули вверх. Осторожно отпустили, убрали несуществующие пылинки с волос и рук, и позволили продолжить неудавшейся шествие до кровати. Я мельком оглянулась, краешком губ улыбнулась Чонгуку, вновь спасшему меня от падения, и все-таки подошла к Юнги. Тот, не обращая ни на что внимания, пытался, сидя на кровати, найти свой хвост. Я, мягко говоря, удивленно на него посмотрела и присоединилась к поискам. В итоге хвост мы не нашли. Так же, как и уши. Что произошло?! Намджун вернулся ближе к полуночи. К тому времени я успела накормить Юнги и Чонгука, сама совсем немного поела, от переживаний и воспоминаний желудок сжимался и отказывался принимать пищу. Я даже начинала засыпать, но хлопок входной двери прогнал крохи сна, что успели прийти. Я подскочила с кресла, Юнги чуть приподнялся с кровати, и только Чонгук остался спокоен, как удав, стоя возле меня с эмоциональным спектром кирпича. — Живы еще? — войдя в комнату, риторически спросил Джун, направляясь к Юнги. Последний ощутимо напрягся, — Надо же. А кровушка у тебя хороша, девчонка. Котенок вполне хорошо себя чувствует. Может, завтра вас можно выселять? — Он еще очень слаб! Да и куда мы пойдем, если домой нельзя? — возразила я, но под конец мое недовольство спало под резким взглядом охотника. — Через два дня он будет в порядке. Такие, как он, имеют отличную регенерацию, — невозмутимо продолжил Джун, — А идти… Да куда хотите. Вам нужно на какое-то время затаиться, а потом встретьтесь с твоим отцом. Теперь то он обязан все рассказать, а я, уж прости, подробностей не знаю. После его фразы у меня возникло множество вопросов, но решив, что все остальное спрошу у отца позже, задала особо задевший меня: — Такие, как он, это какие? — А ты не поняла? — с неподдельным удивлением спросил Ким. Я неуверенно покачала головой. Кое-какие мыслишки на этот счет были… — Он стал таким же, как твой Ворон. Хинши. Теперь он выглядит, как человек, но внутри появилось больше звериного. Поздравляю, теперь твой слуга стал сильнее. — Ты знал об этом? — обратившись к Юнги, резким тоном спросила я. Юнги чуть помялся и ответ взгляд. — Догадывался… Я вздохнула, досчитала про себя до пяти, собираясь с мыслями. — Но он ведь может говорить. — Он не привязан к тебе ритуалом, поэтому и может говорить. Но, думаю, он будет с тобой и без привязки. А теперь все спать, вопросы потом. Я жутко устал. С этими словами Джун дернул тигриными ушами, зевнул и покинул комнату. А меня стал терзать один вопрос… Спустя какое-то время Юнги уже спал на кровати. Его раны действительно заживали довольно быстро, что не могло не радовать. А я, устроившись поудобнее в кресле, также стала засыпать, но тот вопрос продолжал терзать меня. — Чонгук? — тихо позвала я Ворона, посмотрев на него снизу вверх. В неярком лунном свете, проникавшем в окно, я разглядывала черты лица парня, ставшего мне очень дорогим, хоть и прошло совсем немного времени. Тот отреагировал сразу же, чуть повернул голову ко мне, — Ты… Ты ведь и без привязки останешься со мной? Я с ужасом поняла, что он медлит с ответом. Прошло пару секунд и только тогда он кивнул. А у меня внутри все оборвалось. Врёт ведь… — Когда все уладится… Я освобожу тебя от этого и ты будешь свободен, — тихо проговорила я, пряча лицо, по которому пробежала первая слезинка, в одеяле. Показалось какое-то движение, словно Чон протянул руку ко мне, но прикосновения я так и не почувствовала. Вскоре и я уснула. На следующее утро Намджуна в доме я так и не обнаружила. Создавалось такое впечатление, словно он специально избегает нас, а в частности меня, чтобы не отвечать на мои вопросы. Которых, к слову, у меня было достаточно, и из которых я пыталась выделить самые важные. Из всего этого выходило так, что мне нужно поскорее связаться с отцом, но Джун строго настрого запретил как-либо связываться с семьей и вообще лучше уехать ненадолго из города. Поэтому меня еще мучила мысль, куда же мы могли отправиться. На счет денег я не переживала, у меня был тайный счет в банке, о котором даже отец не знал, и я старалась его регулярно пополнять. Вопрос был в том, куда вообще можно поехать и от кого конкретно нужно скрываться… Вечером, если Охотник вернется, нужно его обязательно расспросить хотя бы на счет этого. Юнги чувствовал себя гораздо лучше, уже мог вставать с кровати, и теперь нервно ходил из стороны в сторону по комнате. Я по привычке хотела увидеть его хвост и дергающиеся ушки, но их не было, и это было настолько необычно, что поначалу я думала, что просто не замечаю их. И лишь потом я вспомнила, что Юнги теперь хинши, а значит, никаких больше ушек. Зато глаза у него стали выразительнее. Янтарные, с золотистыми прожилками, яркие и прекрасные. — Юнги, а перемещаться ты можешь? — неожиданно даже для самой себя спросила я. Юнги остановился и посмотрел на меня, беззаботно устроившуюся в кресле, которое стало таким родным. Так бы и забрала его, это удобное чудо. — Не знаю. Не пробовал, — сказал Мин и исчез в черной дымке с янтарными всполохами. А затем появился, с ошалевшими, широко раскрытыми в удивлении глазами, — Это просто нечто! Радостно воскликнул он, а я прыснула в кулак. Какой же он сейчас милый! Словно ребенок, которому впервые разрешили пойти в аквапарк, в который он так хотел. В следующие минут пять Юнги перемещался по квартире исключительно в черной дымке, до тех пор, пока это не надоело Чону и тот не перехватил Юнги во время очередного перемещения и не усадил на кровати. На оскорбленный взгляд моего котенка Ворон ответил не менее красноречивым взглядом. Их гляделки продолжались минуты две, а потом Юнги все-таки отвернулся, что-то буркнул под нос и повалился на кровать. Чонгук отошел на пару шагов и остался там стоять, смотря, кажется, в окно. А я на него обиделась. Не специально, конечно. Просто не хотелось даже смотреть на него из-за вчерашнего. Хотя, сама виновата, что спросила. Мы же с ним не верные друзья, да и поводов остаться со мной у него нет. Но все равно… Это было больно узнать. Весь день я не знала, чем себя занять. Хорошо хоть мы с Юнги набрели на диски с какими-то фильмами, потому как телевизор никакие каналы не показывал. Так до вечера мы с ним и провалялись на диване в гостиной, смотря всякие триллеры и детективы. Чонгук же переместился куда-то черной дымкой и так до вечера и не вернулся.