Последний день Империума

      Мрак огромного зала неохотно озарялся огнём далёких взрывов и волей тусклого аварийного освещения, окрашивающего всё в красный цвет. Лишь треск искрящейся проводки, да тихое капанье нарушали тишину.       Титан умирал. Но не так, как полагается титану... Запертый в помятом от чудовищной ударной волны хранилище, ставшем склепом для его экипажа, сервиторов и хора техножрецов, которые даже в последние секунды своей жизни продолжали возносить молитвы, но теперь все они были немы.       Огромные капли отвратительной серой массы падали на рубку и орудийные башни, пожирая благословленный Омниссией адамантий словно бумагу. Ещё чуть-чуть, и богохульная жижа проест потолок и обрушится на полубога цунами из голодных до стали чудовищ - наномашин. В бессильной злобе древний дух закованный под толстым слоем брони, пытался предпринять хоть что-то, но его частично обесточенный и растворяющийся корпус не мог пошевелится, а в эфире были одних лишь помехи. Титан не мог сделать ничего и его пугала такая бесславная гибель. Из горнов раздался предсмертный крик, когда слизь наконец-то добралась до серверной. Титан видел то, во что обычные люди просто не поверили бы. Тандерхоки в огне на приступах к дворцу Терры. Он смотрел, как Си-лучи мерцают во тьме близ врат Эпсилона VII. Все эти мгновение исчезли во времени, как слёзы под дождем. Могучая машина, тысячелетиями вдыхавшая запах ладана, эфирных масел и крови сражений, канула в небытие.       Подобное происходило по всей планете. Коварный противник не собирался вести честную игру. По Терре расцветали грибы взрывов, затмевающих своей яростью даже самые тяжелые циклонные торпеды, не говоря уже об обычном оружии Человечества. Целые секторы экуменополиса испарялись в мгновение ока. Огромные массы омерзительного феррофага пожирали один рубеж обороны за другим, расчищая место для всё новых адских машин. Могучие макропушки, вортексные и плазменные ракеты - все это было бесполезно. Феррофаг размножался быстрее, чем его успевали уничтожать. И стоило какому-нибудь орудию открыть свою позицию отчаянным залпом, как на него тут же телепортировали новую порцию аморфного зла. Храбрые СПО, кустодианцы, арбитры - все они наравне с обычными жителями за секунды превращались в новую слизь, лишь насыщая металлического пожирателя. Никакой героизм, никакая стойкость и храбрость не могли бороться с этой чудовищной мерзостью. Огромные, величественные статуи, изображающие имперских святых, были осквернены, а затем поглощены слизью.       Под двухсотметровым изваянием Императора, уповая на его милость, пряталась группа последних защитников Империума Человечества. Очередной ядерный взрыв озарил лица на которых уже прослеживались следы лучевой болезни.       — Ну и мощные же пушки у этих ксено-блядей... — выругался сержант Махирус.       — Говорят на Марсе смогли захватить один их экзоскелет, а внутри... всё исписано было злословиями на Императора, а в рубке у них тварь сидела рогатая с восемью ногами под которыми лежало тельце человеческого дитя.       — Опять ты со своими сказочками, Такас... Когда война только начиналась, наши расстреляли их костюм с орбиты. — загорелый солдат смог сдержать приступ кашля. — Так он взорвался похлеще циклонки рядом с городом-ульем. — докуривая сигару, он подытожил. — Нет теперь там улья...       — А я слышал, что они на людей похожи, и что, даже, пленных берут...       — Баррус, был бы сейчас здесь комиссар, он бы тебя... — прервал речь загорелый.       — Но его нет, Сидоний. А нам всё равно конец... или ты серьёзно думаешь, что четырьмя мельтами мы сможем броню их танкам проплавить? Да по одному из них три легиона титанов палили, и без толку...       — Четыре... — поправил сержанта Баррус.       Внезапно из-за обломков стены выступил Астартес. Могучий воин в растрескавшихся керамитовых доспехах Марк 7 "Аквила" внушал трепет в сердца солдат СПО одним своим видом. Его громогласный голос нарушил молчание.       — Если это конец, то Император восстанет с трона, и меч его воли обрушится на чужаков. — пророкотал ангел смерти, но его слова не возымели должного эффекта. — Крепка ли ваша вера в Императора или вы утратили её?       — Я уже не уверен... — Баррус прикрыл рукой глаза и смиренно ожидал, когда его голова превратится в кашу. Но выстрела не произошло.       Слишком долго сражался защитник человечества, видя, как целые флоты превращаются в пар под залпами вражеских орудий или разбираются взятые на абордаж гигантами, затмевающими своим размером большинство из титанов. Видел, как гибли целые планеты без единого выжившего, как толпы Фратерис Милициа становились живыми мишенями, пушечным мясом для стабберов и тяжелых болтеров. Для многих это была лучшая перспектива, чем поглощение Пожирателями. Нет, не тиранидами, а куда более грозным врагом. Астатес не выстрелил, но не потому, что у него не хватало болтов, а лишь по той причине, что сам ощущал в глубине души какое-то холодное и неприятное чувство.       — Воины! В атаку! Если нам суждено умереть, то мы умрём за Императора! — закричал сверхчеловек, впрочем, милосердное попадание 600 мм снаряда, начиненного металлическим водородом, за миллисекунды превратило и Астартес, и солдат планетарной обороны в пыль неорганических веществ, разлетевшуюся по всей округе.       Где-то в помрачневших небесах взорвалось гигантское судно...       Даже, когда гвардия, техножречество и инквизиция потеряли веру, Астартес продолжали сражаться. Однако, когда небеса озарила яркая вспышка света от взрыва Чести Макрагга, и они поняли, что это конец. Определённо это был конец, но Император так и не восстал со своего трона, а павшие братья так и не подняли вновь свои мечи. Лишь серая масса наномашин медленно доедала Имперский дворец, чтобы затем разлиться новым океаном по Священной Терре, стерев последние напоминания о том, что это был когда-то тронный мир. Это был конец для Империума Человечества. Конец для эльдар. Конец для хаоса. Конец для мира вечной войны, который ознаменовал начало новой эры. Эры правления галактикой человечеством. Мечты, которую так и не смог воплотить поглощённый нанороботами труп, восседавший на золотом троне.