Зефир

Сакура, наверное, долбится в глаза. А может и еще куда-нибудь. Но речь сейчас совсем не о том… а о том, что перед ее взором настоящее, живое, невъебательно-ебательное б о ж е с т в о. Сакура стоит, разинув рот и глядит во все глаза, обратив все свое внимание на нее одну. Смотрит на фиолетовый топик, на ноги, без брюк и в эти синюшные глаза. Такие синие что хочется из них напиться и в них же утопиться. Сакура стоит и разве что язык не вывалит для полноты картины. У нее в груди взрываются фейерверки, искрятся бенгальские огни, там же бегают гномы с гранатомётами и небольшие такие, теплые, даже мягкие атомные грибы то тут, то там. Ее рвет на части, а еще просто рвет. Неприятная волна смеси коктейлей и вчерашних макарон опасно поднимается по пищеводу вверх, но она не дает ей выхода. Набирает полные легкие воздуха и как завопит в голове «Ну-ка нахуй тихо!» и сразу х о р о ш о. В конце концов нельзя же при первой встрече с божеством вывернуть желудок наружу, а потом стоять с такой рожей, типа вроде, как и не она. Хотя, конечно, она может, НО! Переживая нелегкую драму с желудком и мыслями, которые скачут туда-сюда, чуть не упускает из вида истинную красоту, облаченную в кожу и кости. А она то думала, что пиздец, ее никогда не привлечет человек, только если его нельзя вскрыть и покопаться. Хотя, конечно, в этой блондинке хочется покопаться. Только не скальпелем, а языком, и скажем, не в животе, а в ушной раковине. Хотя кому она врет, Сакура хочет залезть своим языком ей далеко не в ухо. Божество танцует на постаменте, обхватив своими ручками шест. Ее длиннющие ногти кроваво-красные, острые и опасные. Такими точно саму себя не удовлетворишь… а белые волосы в свете мигающих ламп то синие, то красные, то зеленые. Все три цвета ей к лицу, а должны быть подлецу… И вот она вся такая красивая, изящная и невозможная танцует у шеста. Движения её быстрые и в тоже время такие аккуратные, как будто она перетекает из одной позы в другую. Волной изогнувшись, она грудью оглаживает шест, обхватывает его ногой и откидывается назад. Тогда-то они и встречаются глазами. Ино смотрит в два зелёных шара, которые разве что не выпрыгивают из орбит и от этих глаз веет лесной прохладой, скошенной травой и её любимым лаймовым йогуртом. Сакура смотрит в два бездонных океана и она давно под двадцатью лье. Она уже так глубоко, что мимо проплывают русалки, стремные рыбы с глазом на веревочке и чем-то ещё. Все стремное, страшное, но какое интересное! Сакура прет танком, никого не замечая. Танцовщица, ограждённая сеткой, ей улыбается, манит рукой и вдруг отворачивается. Сакура от досады хочет вопить, но держится из последних сил. Ино запрыгивает на шест легко, как будто это ей ничего не стоит. Она, сжав шест между ног, отпускает руки и оборачивается обратно. Её волосы касаются пола и это ужасно бесит. Пол то (лава) никто не моет. Та стремная, с зелёными глазами, сверкает от радости, когда их взгляды опять встречаются. Но Ино нравится как она смотрит и нравится как улыбается. Как долбанутая. Долбанутых Ино любит. Прикоснувшись к губам кончиками пальцев, она посылает ей воздушный поцелуй. И цветные огни на секунду меркнут, давая дорогу обычному свету. И именно в этот момент Ино видит как долбанутая, зардевшись, краснеет ровно в тон своих розовых волос. И Ино тоже вдруг становится х о р о ш о. Сакура стоит, краснеет, но взгляд не отводит. Задается такими вопросами как «Почему она без штанов?», потом сама себе отвечает «Ну, наверное, потому что она танцует у шеста и штаны там не очень-то нужны», и продолжает логическую цепочку собственных выводов: «А есть ли у неё вообще штаны?», отвечает «Ну, конечно, есть, иначе как она ходит? Идиотка!» и пуская слюну дополняет «Я бы купила ей штаны… А потом бы сняла». В общем ей наедине никогда не бывает скучно. Только на месте стоять не совсем удобно. Пятки начинают болеть, хоть она и в кроссовках. Запоздало думает о том что стоило принарядиться, прическу там сделать, губы намазать чем-нибудь из косметички соседки, но куда там. Ох, соседка! Хорошо бы, если бы её кто снял и увёз к себе, дабы не делить однокомнатную квартиру на одну ночь. И вообще стоило бы найти эту пьянь. Только вот неохота совсем… Ино танцует какое-то время как в последний раз. Выгибается и так и сяк, едва не устроив стриптиз, стянув с себя последние трусы, а эта стоит, смотрит вроде на неё, но глаза пустые, стеклянные. И это её безумно бесит! Какого хрена эта идиотина перестала слюни пускать? Звучит её не любимая песня. Ино танцует через силу, стараясь не показывать насколько задолбал её этот трек. К счастью сменщица уже пробивается через толпу, а значит можно спокойно сваливать в туман. Желательно прихватив с собой долбанутую. Сакура перестаёт думать о соседке, маленькой кровати и о своих небритых ногах ровно в тот момент, когда божество вдруг оказывается рядом. И даже сетки нет. Харуно нереально широко раскрывает глаза, открывает рот и вдруг оглушительно громко икает. Божество, смотрящие на неё с чувством собственного превосходства, заходится в истеричном смехе. Да в таком, что случайно хрюкает, мгновенно смущается и закрывает рот рукой. Теперь приходит черед Сакуры хохотать. Блондинка злится, толкает её. — Пойдём, выпьем! — орет Сакура, кивая в сторону бара. Блондинка хватает её за руку и сама тащит к бару. Харуно внутри визжит, бьется в истерике и уже представляет как будет зажимать блондинку в лифте. Они пьют текилу бум. Блондинка готовит её сама и бармен совсем не против, что она хозяйничает в его баре. Наверное она делает так не первый раз. Сакуре спрайт жжёт нос своими газиками, щиплет язык, но все равно вкусно. — Я Ино! — орет она, поднимая стакан. — Сакура! — орет в ответ долбанутая, подняв стакан. Ино чокается с ней первая, быстро выпивает половину напитка и кивает в сторону выхода, одновременно с тем закусив напиток долькой лимона. Корчится, закрывает глаза, но к а й ф у е т. Сакура, ошарашено на неё глядит, кивает болванчиком и встаёт. Блондинка обворожительно ей улыбается и выходит из-за стойки в юбке. Она длинная, фиолетовая и безумно ей идёт. Остаётся только один вопрос: когда она её надела? Такси находится сразу же. Возле клуба они всегда стоят, терпеливо ожидая пьяное тело, которое даст денег. Сакура, попав на свежий воздух, как-то тушуется, втягивает голову в плечи и вообще начинает сомневаться. Ну куда ей до божества? Разрешили поглядеть и хватит на её грешную душу. — Куда едем? — спрашивает блондинка, дёрнув её за руку. Сакуру ведёт от того какая она красивая, но комплексы берут своё. Как она разденется перед ней? Наверняка Ино засмеётся при виде её маленькой груди. — Ну? — торопит она её с ответом, а потом, цокнув, толкает в машину и говорит свой адрес. Сакура старается расслабиться, расправить плечи, но выглядит как затравленный зверёк, глупо вытаращив глаза. — А куда мы едем? — с детским интересом спрашивает она, решив играть в дурочку. Непроходимую дурочку. — Ко мне домой. — Ино ей хищно улыбается, подвигаясь ближе, вжимая девушку в дверь. — А чем мы там будем заниматься? — сделав ещё невиннее рожу, спрашивает Харуно, нервно хохотнув. — Ебаться, Сакура, — громко, горячо говорит Ино, не стесняясь водителя, который виляет рулем, услышав такое, — Ебаться. — шепотом добавляет она. — А я… — голос у Харуно прыгает как на американских горках, поэтому с хрипа она переходит на писк, — А я думала тебе интересен мой богатый внутренний мир. — О, поверь, я очень глубоко изучу твой мир. — мурчит Ино, целуя её в губы. Сакура разыгрывает невинность, а сама, в голове, орет от радости и восторга. Был бы у неё хвост- выдал с потрохами. До самого дома они едут и целуются. У Сакуры уже губы болят, онемел язык и чужой слюны, она глотнула в достатке. Ино ничуть не огорчена, когда таксист деликатно покашливает, отвлекая. Наоборот, улыбнувшись, сует ему в руку деньги и за руку тащит долбанутую наружу. Сакура стоит красная, заведённая, с трясущимися коленками. А в глазах похоть пополам с обожанием. Ино, не отпуская руки, ведёт ее за собой и раздумывает согласится ли она на плетку. Квартира шикарная. Точно такая же как и хозяйка. Светлая, огромная и даже пахнет приятно. В том клоповнике, где живет Харуно, старая мебель времён молодости её бабули, обшарпанные обои и тараканы на кухне, которых она до пизды боится, заходясь при них таким фальцетом, что он прыгая, уходит в ультразвук. — Раздевайся! — велит блондинка. — Чего это ты командуешь? — грозно спрашивает Сакура, хотя первым порывом было рвение раздеться одним движением руки, потому что устоять ну просто невозможно. — Ну так ты стоишь столбом, приходится! — пожимает плечами Ино. — А вот не это самое! — неразумно выдаёт она. Блондинка глядит на неё подняв брови. Воцаряется мертвая тишина. Сакура, не справившись с собой, звучно шлёпает ладонью по лицу, а когда убирает руку, Ино все также удивлённо на неё смотрит. — Раздевайся! — повторяет она и Сакура, поджав губы, кивает. Блондинка щерится от удовольствия, опираясь задницей о стол. — Только чур не ржи. — просит Харуно, сконфуженно глядя. Блондинка опять удивляется. Какой там раз за последний час? Но кивает, обещая не ржать. Харуно снимает рубашку, бросает на пол, потом стягивает штаны, едва не свалившись. Ино смотрит на неё подняв правую бровь. Думает «Зачем я вообще согласилась? Грация как у курицы с отрубленной головой!», но Сакура опять краснеет, став розовой в цвет волос и Ино вспоминает: «Точно, она же милашка!», одновременно с тем хищно облизнув губы. Сакура стоит в светлом лифчике и темных трусах. Хотя рубашка у неё была чёрная, а штаны светлые. Но куда ей, Ино, понять, что к чему и как? — Ну и с чего я должна была заржать? — с сомнением спрашивает она. Долбанутая переминаясь с ноги на ногу, пожимает плечами, состроив невинный вид. — Раздевайся теперь ты! — рявкает она, чтобы побороть стеснение. — Это я с радостью. — улыбнувшись, отвечает блондинка, мгновенно сбросив с себя юбку. Топ специально снимает медленно, разыгрывая стриптиз. — Показушница. — цокает Сакура, закатывая глаза, хотя хочется раскатать руки и язык. Слишком уж хороша девушка перед ней. — Просто красотка. — пожимая плечами, отвечает Ино и улыбнувшись, тянет к ней руки. — Может кино посмотрим? — вдруг неуверенно спрашивает Сакура. — Может заткнешься уже? — разгневанно рычит Ино и дёрнув её на себя, целует. Сакура жмется еще пару секунд, а потом вспоминает, что при изнасиловании лучше расслабиться, поэтому податливо открывает рот, обхватывает девушку руками и прижимается. Блондинка довольно улыбается, разрывая поцелуй, лишь для того, чтобы опуститься к тонкой девичьей шеи и покрыть ее дорожкой поцелуев. Легких, совсем невесомых. От которых у Харуно ведет голову, мозг выходит покурить и остается только сердце, пляшущее чечетку. Собственные руки очень быстро находят свое место в мире. Ловко расстегнув замок лифчика, аккуратно снимают его с блондинки и мягкие, теплые ладони с жадностью сжимают большую, мягкую грудь, которая не помещается в руке. Сакура от этого туповато улыбается и продолжает ее сжимать и разжимать, пока Ино не бьет ее по руке. — Хорош уже! — шипит она, толкая девушку к дивану, который стоит в гостиной. Сакура разочарованно корчится. — А чего? — обиженно спрашивает она, — Такую грудь грех не трогать! — Ну так ты мягче сжимай, не мяч же! — недовольно отвечает девушка и сняв лифчик с Сакуры, на секунду замирает. Ее грудь маленькая, едва-едва наберется первый размер, но она идеальной формы. Округлая, упругая и с ярко-розовыми сосками, которые стоят торчком. — А если я тебя так? — спрашивает Ино и с силой сжимает ей грудь, но Сакура, вопреки ее представлениям, не вскрикивает от боли. Она стонет от удовольствия, закинув голову назад. И Ино… Ино никогда не была такой жадной до чужих стонов, но сегодня… Сегодня день странностей. Она пихает розоволосую на диван, налетает сверху и кусает ее в правый сосок. Харуно кричит от удовольствия, вцепившись пальцами в собственные волосы. Она лежит, вся красная, раскрытая и сгорающая от возбуждения. У Ино между ног слишком горячо и влажно, от чего приходиться сжать ноги вместе, чтобы хоть как-то сбросить давление. Она целует, кусает и оставляет засосы, пока Сакура берет и берет эти ласки, не сдерживая свой голос. Харуно пытается перехватить право первенства, но Ино всякий раз побеждает, вновь и вновь заваливая девушку обратно на диван. И Сакуре это надоедает. Не бревно же она какое-нибудь! Возможно, совсем немного доска-два соска, но это совсем каплю! Поэтому ловкие пальчики быстро спускаются по женским бедрам, проникают под кромку чужих трусиков и ловко проникают внутрь блондинки. Ино, занятая облизыванием ее груди (потому что она сладкая как леденец!), вскрикивает от неожиданности, широко раскрыв рот. И Сакура пользуется этим моментом, проникнув языком в ее рот. Мягкие, неторопливые движения пальцев о клитор быстро доводят блондинку до тонкой грани, за которую она не хочет переступать в одиночку. Как бы соблазнительно не выглядел сейчас оргазм. Да и вообще, это она тут альфа-самка! — Остановись! — задыхаясь, восклицает она, схватив девушку за руку. Сакура неуверенно на нее смотрит, а в глазах почти ужас- неужели что-то сделала не так? Ино умиляет это, хочется потрепать ее за щечку, дать конфетку, а потом этой же конфеткой… Опять мечты. — Давай вместе. — просит она, все ж не удержавшись, она гладит ее по щеке. Сакура согласно кивает и стягивает с себя белье, отбрасывая в сторону. Они садятся друг напротив друга, аккуратно придвинувшись. Диван красивый, но маленький, а идти в кровать нет никаких сил. Ино держит ее за руку, начиная двигаться первой. Сакура млеет от прикосновений, того жара и влаги, что распространяется от клитора к самой груди и начинается двигаться в такт. Вскоре движения ускоряются и тишину квартиры нарушает мерное тиканье часов и их тяжелое дыхание, смешанное со стонами и вздохами. Чувствуя разрядку, Сакура тянется к ней за поцелуем и рвано кусает за нижнюю губу, когда все тело сводит судорогой, а жар разливается внизу. Они сидят некоторое время все в той же позе. Харуно чувствует, как пульсирует клитор блондинки и от каждого глубокого вдоха, она невольно прижимается к ней. И это сладкое чувство удовлетворенности приятно насыщает, но Сакура не может сидеть тут вечно, поэтому начинает оглядываться в поисках своего белья. — Уже уходишь? — спрашивает блондинка, удивленно моргнув. Она то надеялась на второй подход в ванной, а потом и в кровати. — Поздно уже. — тихо отвечает Сакура, поднимая с пола трусы, неловко натягивая их обратно. — Да ладно, останься! — махнув рукой, говорит Яманако и Сакура, пару секунд помявшись, согласно кивает, а потом чешет свой живот. — Может поедим? — предлагает девушка, оглянувшись на кухню. Хозяйка квартиры пожимает плечами, соглашаясь и голая отправляется на кухню. Сакура идет позади, смотрит на ее ягодицы и втихаря пускает слюни. Когда Ино привстает на носочки, чтобы что-то достать с верхней полки, Сакура кусает ее за левую булку. Блондинка бьет ее по голове кулаком, чуть не убив, но Сакура все равно довольна. Оперевшись на кухонный стол задницей, она складывает руки на груди, прикрыв их. — Чем кормить будешь? — спрашивает она, разглядывая девушку. — Есть у меня кое-что. — хитро улыбается блондинка и достает из ящика новогоднюю карамель в бело-красную полоску. Сакура непонимающе на нее глядит, но, когда божество подходит ближе и проводит кончиком карамели между ее ног, Сакура чувствует как вновь намокает. — Извращенка! — бурчит она, глядя в синие глаза, а потом закусив губу, шепотом дополняет, — Давай. Примерно через час, все перепачканные в карамели и смазке, они, хохоча, бегут в ванную. Ино считает, что это ебанный пиздец. Сакура жрет сельдерей пачками, хрустит этими палками со вкусом мыла и ещё смеет подкидывать их ей в салат. Сакура в ответ обсирает авокадо, корчит такое ебало в присутствии него, что у Ино отпадает любое желание его есть. Но она ест и заодно Сакуру пиздит половником, чтобы неповадно было! А ещё Ино терпит её спектакли. Иногда, как сейчас, они ужасно раздражают. Потому что на часах 03:43, а Сакура стоит в одних трусах и ревет, потому что у неё, видите ли большой лоб, массивные ляжки и огромный прыщ на подбородке. Ну как терпит… Сперва выгоняет в коридор, но уже через пару минут тихих рыданий из коридора, кричит чтобы она шла обратно и обняв, гладит по голове и шесть раз повторяет «Нет, у тебя не большой лоб. Очень красивый лоб. Мой любимый лоб. Честно. И прыщ я тебе замажу. Да, не будет видно. Спи.» А ещё Ино убеждает ее перестать есть сладкое. Она, с умным видом говорит, о том что через какое-то время ее рецепторы вкуса изменятся и она начнёт чувствовать сладость молодой моркови и цельнозернового хлеба. — Да-да, ебать, продолжай. — кивает головой Харуно, продолжая жевать сникерс. Ну, и конечно, не стоит говорить о том что Ино, помешанная на правильном питании пьёт исключительно сухое красное вино. Сакура, поедая чипсы, запивает их фруктовым пивом, смотрит на с в о е божество и восхищенно лезет целоваться. Ино целует ее, слизывая специи с губ.