The bullet's still inside

–Босс? Босс, куда мы идем? Джеремайя рывком заталкивает девушку в помещение, похожее на старый заброшенный склад. Судя по всему здесь давно никого не было. Сквозь разбитые полузаклеенные окна слабо просачивался вечерний свет, падая тонкими полосами на ободранные стены; в воздухе парили клубы пыли, мерцая на солнце. –Босс, что мы.. –Ответь мне, Экко,– перебил ее мужчина, склонив голову на бок, внимательно изучая собеседницу,- неужели я о многом тебя просил? Взгляд холодных прозрачных глаз скользил по хорошенькому лицу девушки: «Я дал тебе одну единственную задачу, с которой, как мне казалось, ты не могла не справиться». Джеремайя равнодушно оглядел помещение, потер руки и в следующую секунду резко схватил Экко за шею, притянув ее к себе так близко, что она ощутила на своей коже его горячее дыхание. «Так какого черта он все еще жив!?»,– прошипел сквозь зубы мужчина. Глаза девушки наполнились ужасом. Конечно она привыкла к своему боссу и к тому каким он бывает, когда что-то идет не по плану, но после его перевоплощения, она совершенно не знала, чего от него можно ожидать. –Я.. –Какого черта Гордон живой и невредимый вещает в прямом эфире на весь Готэм? –У меня все было под контролем,- попыталась оправдаться девушка.–… он просто… –Просто что?– парень с раздражением отпустил лицо своей помощницы.– Он просто сбежал после того, как ты оставила его одного в наглухо закрытом бункере с готовой взорваться в любое мгновение бомбой?,– в голосе послышались несвойственные ему нотки сарказма. –Ну… вообще-то да,– она нелепо улыбнулась. Удар. Экко пошатнулась, но все же сумела сохранить равновесие, оперевшись обеими руками о свои колени. Внезапно она ощутила пронзительную боль в области лица, вся левая сторона которого приобрела багровый цвет. «Что за…»,-– пронеслось в мыслях девушки. Да она была безгранично преданна своему боссу, была готова выполнять любые его поручения, она никогда не задавала лишних вопросов, даже когда он просил ее о самых странных вещах, но сейчас Экко была озадачена. Их отношения никогда не переступали грань деловых отношений, и ее босс казался ей самым здравомыслящим человеком на свете (исключая параноидальную боязнь своего брата близнеца), но рукоприкладство? С тех пор как Джеремайя вдохнул тот самый газ, Экко не узнает в нем прежнего человека. И хотя он говорил ей, что помимо косметического эффекта газ не оказал никаких последствий, изменения произошли намного глубже, в самой личности Джеремайи. Экко выпрямилась, прикладывая холодную руку к горячей красной щеке. Джеремайя пристально посмотрел на девушку. Негодование на лице мужчины плавно сменилось заинтересованностью. Его губы растянулись в улыбке, оголяя белоснежные зубы, а в глазах промелькнул дьявольский огонек. «Конечно ты очень меня расстроила,– наигранно произнес Джеремайя и медленно сделал несколько шагов назад, пытаясь охватить взглядом девушку в полный рост,– но может быть эту ошибку совершила старая Экко». Мужчина осматривал ее так, как будто пытался представить, что можно было бы сотворить из бесконечно преданного, готового на все, буквально посвятившего тебе жизнь доверенного лица. Может быть из нее могло бы получится нечто большее? Он отошел от нее еще на некоторое расстояние. «Видишь ли,– холодно произнес он,– как инженер я должен уметь предугадывать какой из моих проектов имеет больший потенциал». После этих слов Джеремайя достал из кобуры револьвер. Экко это не понравилось . Надо признать что в последнее время босс действительно пугал ее и теперь, таращась на оружие, пытаясь предположить, на что способен Джеремайя, она ощущала как кровь стынет в ее жилах. Вытащив все патроны, он поднял один перед своим лицом. «Видишь ли, иногда человеку нужен толчок,-– мужчина с нескрываемым любопытством осмотрел сверкающую на свету пулю и перевел свой взгляд на девушку,– и тогда он сам поразится сколько возможностей было в нем сокрыто, возможностей, о которых он мог и не подозревать». Джеремайя вставил единственный патрон в барабан, зарядив оружие. Улыбка расплылась на его лице. Экко дернулась и попыталась сделать несколько шагов в сторону. –Стоять,– не отрывая взгляда от револьвера,резко произнес Джеремайя. –Но босс…,– дрожащим голосом наконец хоть что-то смогла вымолвить Экко,– я не думаю что это…что это хорошая идея. Она уже видела, что становится с людьми, когда он играет с ними подобным образом: кто-то теряет рассудок и становится невменяемым, тогда он вдоволь насмеявшись, добивал их, а кто-то, не предоставляя Джеремайе такого удовольствия, падал на землю и никогда уже не поднимался. Ей не хотелось быть ни в числе первых, ни в числе вторых. Джеремайя навел револьвер на девушку. В помещении воцарилась гробовая тишина. Экко оцепенела. Биение сердца четкими ударами отдавалось во всем теле. В глазах потемнело от резкого выброса адреналина. Кровь шумела в ушах. Она закрыла глаза. Щелчок. Джеремайя разочарованно опустил руку. Улыбка сползла с его лица. Экко шумно выдохнула. Проведя рукой по лицу, пытаясь привести себя в чувство, она обернулась к окну в надежде поймать хоть какой-то поток свежего воздуха. Выстрел. Экко, замерев на долю секунды, рухнула на грязный пол. Джеремайя не собирался играть с ней в игры, он хотел изменить ее, проверить готова ли она принять истинную себя. Он ценил в Экко безграничную преданность, в конце концов она была его доверенным лицом, но он всегда видел в ней нечто большее. Джеремайя не пытался убить Экко или избавиться от нее, он хотел чтобы она взглянула в глаза смерти, отпустила прежнюю себя, позволила ему залезть ей в голову. В конечном счете ему нравилась это власть над Экко. Джеремайя помыкал ей, а она лишь искренне исполняла свои обязанности. Интересно, как далеко он смог бы зайти? Порой эти мысли занимали его голову, но сейчас его волновало другое: неужели шальная пуля, предназначенная переродить Экко, позволить ей взглянуть на мир его глазами, просто убьет ее? Это бы чрезвычайно его разочаровало, в конце концов, она была очень ценным кадром. Экко по-прежнему не шевелилась. Она лежала на бетонном полу, не подавая никаких признаков жизни. «Ну же, Экко,-– промелькнуло в голове Джеремайи,– не расстраивай папочку». Он медленно начал приближаться к ее телу, сжимая руки в кулаки, пытая унять в себе легкую дрожь. Джеремайя приобрел мрачное выражение лица. Подойдя достаточно близко, он остановился рядом с Экко, внимательно изучая взглядом бездыханное тело. Конечно он мог бы найти себе новое доверенное лицо, но он хотел это. Солнце зашло за горизонт, и в помещении стало совсем темно, лишь бледный свет уличного фонаря пробивался сквозь разбитые окна. Джеремайя было хотел нагнуться к телу Экко, чтобы прощупать пульс, чего не решался сделать ранее, боясь не обнаружить его, как вдруг он услышал легкую усмешку. Мужчина наклонил голову, его глаза забегали. Экко несмело хихикнула, а затем приподнявших на руках, засмеялась увереннее, безумнее… Джеремайя облегченно выохнул. Экко поднялась на колени, заливаясь истерическим смехом. На лице мужчины появился дьявольский оскал, он был черезвычайно заинтересован происходящим. Экко провела ладонью по своей шее и, посмотрев на окровавленную руку, засмеялась еще больше. Она обернулась на Джеремайю. Их глаза, полные безумия, встретились, озаряя темную комнату вокруг себя. Джеремайя не снимая со своего лица довольную улыбку, подал руку своей девушке и помог ей подняться. Он заглянул в ее глаза. Теперь эти карие, преданные глаза отражали безумие, которым Джеремайя заразил свою помощницу. Мужчина взял Экко за подбородок и повернул ее голову так, чтобы осмотреть ранение. По всей видимости пуля застряла в черепе, не задев жизненно важные отделы мозга, однако, некоторое воздействие она все же оказала. Внимательно осмотрев повреждение, удостоверившись, что оно не угрожает жизни доверенного лица, Джеремайя провел языком по шее девушки слизывая горячую кровь, вытекающую из раны Экко. – Как ощущения?– полушепотом спросил Джеремайя, изучая лицо девушки. – Я чувствую себя… обновленной,– с энтузиазмом ответила Экко. Мужчина провел рукой по спине Экко, спускаясь от лопаток к талии. Ему нравился тот факт, что пуля навсегда застряла в ее голове. Отныне Экко стала его творением, детищем его темного искусства. Теперь часть него всегда будет с ней, он буквально в ее голове. Ему нравилось стоять там, в этом темном заброшенном помещении, обнимая побледневшую Экко. Раньше он не испытывал подобных чувств ни к ней, ни к кому либо еще. Что-то в ней манило его, что-то такое же темное, как и он. «Пудинг…,-– прошептала девушка, обмякая в его руках,– что-то мне не хорошо.» В следующую секунду Экко потеряла сознание. Джеремайя поймал девушку и, склонившись к ее бледному лицу, с улыбкой произнес: «О, у нас еще много дел, Тыковка»