***
Особняк «Уайтвуд», за уикенд в котором пришлось заплатить обнаглевшему лендлорду едва ли не годовую зарплату хогвартсовского преподавателя, внешне казался довольно сдержанным, хотя и весьма большим домом с двумя флигелями, утопавшими в зелени. Внутреннее убранство так же не ослепляло кичливой роскошью, но несмотря на аристократическую сдержанность, в обставленных в викторианском стиле комнатах присутствовал некоторый шик, главным образом благодаря безупречному сочетанию тонко подобранных оттенков и благородных материалов. При отсутствии ненужной вычурности, о дороговизне усадьбы можно было судить, например, по оригиналам полотен выдающихся британских живописцев, одним из которых была работа Тернера, на которой мастер запечатлел последний рейс корабля «Отважный», — дворецкий уверял, что это и есть оригинал, а в Национальной галерее выставлена копия. — Конечно же, я лишь передаю слова владельца, — с достоинством говорил Джерри. — Но у меня нет причин сомневаться в их правдивости. — Я не очень-то разбираюсь в живописи, — улыбнулся Дамблдор, пронося спящую Минерву на руках в зал. — Но это очень интересное уточнение. Куда я могу положил мисс МакГонагалл, чтобы она не проснулась? Дворецкий Джерри развел руки в стороны и окинул огромную гостиную взглядом. — Куда угодно, дом теперь ваш! — воскликнул он. — Но я бы рекомендовал вон тот диван у камина, он мягче остальных. — Так я и сделаю, Джерри, спасибо, — сказал Альбус. — Может быть, чаю? — спросил дворецкий. — Да пожалуй, — кивнул Дамблдор. — И виски, если можно. — Скотч? — Нет, я предпочитаю ирландский, — объяснил Альбус, осторожно укладывая девушку на мягкий диван, заваленный подушками. — Как насчет бутылочки «Мидлтона», 25 лет? — Да, будь любезен, Джерри. Дворецкий, поклонившись, удалился, а Альбус, сняв с головы Минервы шляпку и положив ее на журнальный столик, направился к окну. Он отдвинул в сторону тюль, и увидел классический английский сад с большой беседкой и каменным фонтаном. На улице начинался дождь, и Альбус невольно поежился. — Прохладно тут, — сказал он вполголоса самому себе. Посмотрев в сторону камина, он достал из кармана палочку и направил на него. Тот мгновенно вспыхнул ярким пламенем, словно лежавшие в нем березовые поленья облили напалмом. — Сэр, не стоило возиться самому, я бы с радостью развел огонь! — произнес Джерри, возвращавшийся с тележкой, на которой стоял большой поднос, заставленный чайными принадлежностями. — О, я, знаете ли, привык все делать сам, я вырос в небогатой семье, — сказал Альбус и принюхался. — А чай у вас ароматный, отсюда чую. Дворецкий подкатил тележку к журнальному столику. — А вот ваш виски, сэр, — он поставил на столик красивую бутыль редкого и дорогого напитка. — Всегда к вашим услугам, сэр, — поклонился мужчина. Он удалился, и Дамблдор, опустившись в кресло, вытянул ноги и расстегнул ворот рубашки. Сорвав с шеи галстук он небрежно отбросил его в сторону и провел ладонями по лицу. Потом дотянулся до бутылки виски и, открыв, наметанным глазом плеснул в сияющий чистотой бокал ровно столько, сколько было нужно и поднес его к носу. Оценив изысканный аромат, он чуть взболтал содержимое и пригубил. Смакуя безупречный вкус, он вспомнил, какое дешевое пойло приходилось пить в студенческие годы с однокурсниками и, ухмыльнувшись, залпом опустошил бокал. — Ох-х, сколько же я спала, что ты уже от скуки начал пить виски? — послышался голос с дивана. Альбус повернул голову и улыбнулся пробудившейся ото сна возлюбленной. — О, совсем недолго, — заверил ее Дамблдор. — Мы только-только доехали. — Почему ты меня не разбудил? — спросила МакГонагалл. — Ты очень красиво спишь, — заявил он, усмехнувшись.***
— Почему ты еще не раздет? — спросила Минерва, становясь на колени по обе стороны от него, уселась на него сверху. — Мне нравится, когда меня раздеваешь ты, — шепнул Альбус. Одной рукой обнял ее узкую талию, а другую положил на ее шею, словно боялся, что девушка посмеет отстраниться от него. Она принялась торопливо, будто они не виделись по меньшей мере месяц, расстегивать пуговицы его рубашки. Кое-как справившись с ними, она провела пальцами по его, густо поросшей волосами груди и напряженному прессу, продолжая неистово впиваться в его губы. Альбус, покрываясь мурашками от ее нежных, щекотливых прикосновений, блуждал руками по ее спине, комкая и сминая платье. Задрав его до пояса, он просунул ладонь под резинку ее трусиков и провел средним пальцем по ложбинке между ягодиц. Минерва вздрогнула от удовольствия, ощутив, как его палец проник в ее узенькую щелку. Дамблдор просунул в нее палец до самой костяшки, вынул, просунул обратно. Потом протиснул внутрь сразу два. Она была настолько мокрой, что влага буквально стекала по его кисти. Он принялся ритмично двигать рукой, с хлюпаньем входяв нее пальцами. Впившись ртом в ее изящную шейку, он невольно засосал кожу так, что на ней осталось красное пятно. Минерва, крепко вцепившись в его плечи, тихонько постанывала, прикрыв веки и подаваясь бедрами назад, насаживаясь на его руку. Вскоре, уже всерьез опасаясь, что брюки вот-вот лопнут, Альбус уложил ее на диван и, нетерпеливо стянув с нее трусы, ухватил ее за щиколотки и раздвинул ее ноги, задрав их вверх. Присев на корточки, он приблизился к ее истекающей соками киске. Минерва в предвкушении подалась тазом вверх, ощутив его горячее дыхание. Дамблдор высунул язык и лизнул ее сочащиеся влагой губки. Затем обхватил губами клитор. Минерва непроизвольно потянулась к его голове, желая прижать его к себе как можно крепче. Почувствовав, как ее руки опустились на его затылок, он принялся ласкать ее. Раздвинув половые губки пальцами, он протиснул язык в самое влагалище и она застонала так сладко, что у него екнуло сердце. МакГонагалл подхватила свои ноги под коленками, удерживая раздвинутыми. Заметив это, Дамблдор положил ладони на ее бедра, и продолжил ублажать ее. Ее стоны становились все громче и громче. Чувствуя его горячие ладони на своих бедрах, она крепко прижимала к себе его голову. — Да! О да! Еще! — стонала она на все лады. Он поднялся и поцеловал ее. — Как тебе твоя киска на вкус? — прошептал он, сжимая в ладони одну из ее грудей. — Твой член вкуснее, — улыбнулась она. — Трахни меня. Альбус наклонился и пощекотал языком один из ее торчащих сосков, а потом, наспех сорвав с себя одежду, устроился на широко раздвинутых в стороны коленях прямо перед ней. Не успела она опомниться, как он ворвался в нее. Едва головка скользнула между ее половых губ, она застонала, ухватив его за ягодицы, чтобы поплотнее прижать к себе. Уперевшись руками в кровать по обе стороны от ее головы, Дамблдор протиснулся в ее тугую вагину по самое основание и начал двигаться. Вцепившись в его ягодицы так, что ногти впились в кожу, МакГонагалл приникла губами к его груди. Легонько прикусила один из сосков, потом обхватила его губками. Затем обратилась ко второму, выписывая вокруг него узоры своим юрким язычком. Дамблдор вбивался в нее, стремительно ускоряясь, все сильнее и сильнее. Скоро член уже выходил из нее до самой головки, с хлопками возвращаясь обратно по самое основание. Ускорившись до предела, он положил обе руки на ее груди и крепко сжал их. С восторгом наблюдая за тем, как она постепенно приближается к оргазму, он вшибался в ее сочное лоно, вжимая ее в диван и ощущая, как ее ноги крепко обнимают его талию. Минерва была возбуждена до предела. Втайне она мечтала о грубом, жестком сексе, поэтому, когда Дамблдор окончательно распалился и отбросил какую-либо нежность, она по-настоящему начала терять голову. Его запах, его тяжелое дыхание заводили ее сильнее, чем кунилингус или иные милости. Покуда он, вынув член, терся головкой о ее набухший клитор, она спешно стянула через голову платье, оставшись таким образом только в одних туфлях и черных атласных перчатках, так умилявших Альбуса, который тем временем пристроился на корточках над ее головой. МакГонагалл провела языком по внешней стороне его члена и засосала головку. Затем мягко обхватила губами одно из его яичек и принялась посасывать, будто леденец на палочке. Дамблдор, заведя одну руку за спину и сунув в ее киску два пальца, другой ласкал свой член, крепко сжимая его в кулаке, наслаждаясь тем, как ее губы ласкают переполненные семенем яйца. Минерва, обычно такая чопорная и сдержанная, разошлась не на шутку. Широко раскрыв рот, она взяла в рот сразу оба яйца. Они едва поместились там, да и то ненадолго, однако это все равно привело Альбуса в восторг. Как последовавшие за этим попытки заглотить его немаленький ствол целиком. Молодая волшебница давилась, чувствуя, как из глаз текут слезы, но тем не менее, к удивлению Дамблдора, добилась своего. Член полностью исчез у нее во рту, так что губы касались его лобка. Он властно положил пятерню на ее макушку, наслаждаясь моментом, но секунду спустя она сдавленно всхлипнув, резко отстранилась он него. Сплюнув в ладонь чуть ли не целую пригоршню слюней, она обмазала ими член и несколько раз дернула его, крепко сжав в кулаке и стиснув зубы так, что казалось, будто она еле сдерживается от того, чтобы не съесть его целиком. Альбус развернулся и, устроившись над ее головой на четвереньках, раздвинул в стороны ее ноги и наклонился вперед, уткнувшись между ними лицом. МакГонагалл вновь обхватила губами его жилистый член, обхватив обеими руками его бедра. Дамблдор,уже начиная сходить с ума от страсти, принялся сам толкаться в ее ротик. Минерве ничего не оставалось, кроме как крепко удерживать его естество губами, пока он наслаждался. И пусть головка члена то и дело пролезала слишком глубоко, а яйца шлепались о ее лицо, она была в восторге от происходящего, потому что он, не будучи эгоистом, одновременно с этим ублажал и ее, жадно вылизывая ее мокрую, но такую нежную киску. Это длилось добрых десять минут, спустя которые МакГонагалл уже едва ли не молила его о том, чтобы он вернулся в нее. Альбус, и сам уже начинающий терять рассудок от наслаждения, поставил ее на четвереньки и, нависнув над ней на полусогнутых ногах и оперевшись о ее призывно отставленную вверх попку, вновь ворвался в нее, чувствуя, как к низу живота уже волнами приливает тепло. Минерва громко застонала и запрокинула голову. Он ухватил ее за локти и принялся быстро, с громкими шлепками, толкаться в нее. Она, чувствуя, как его мощный член терзает ее тесную киску, надрывно, почти болезненно стонала. Член со скоростью бура врезался в сочное влагалище, растягивая узкое отверстие. Дамблдор, чувствуя, как по лбу течет пот, смотрел на выгнутую спинку возлюбленной. Взяв небольшой тайм-аут, он вышел из нее и потер кончиком головки ее клитор. Едва тот оказался прямо в самом отверстии головки, Минерва ахнула и вздрогнула. Опустившись позади нее на колени, он просунул в ее киску по два пальца каждой руки и раздвинул отверстие. Это выглядело просто изумительно. Он просунул внутрь язык и нащупал большим пальцем клитор. Минерву его действия сводили с ума, и она сожалела лишь о том, что не может увидеть все то, что он с ней вытворяет. Вновь погрузившись в нее, Альбус принялся долбиться в нее с утроенной скоростью. Его живот звонко шлепался о ее ягодицы, и при каждом толчке хрупкая девушка содрогалась так, что всерьез опасалась свалиться на пол. Стоны обоих становились все громче, все безумнее и отрывистее. Он отпустил ее локти и она опустила голову на сиденье, обхватив губами большой палец его ноги, оказавшейся прямо перед ее лицом. Посасывая его, она подалась бедрами назад, продолжая стонать и крепко вцепившись в мягкую кожу дивана. Дамблдор вдруг почувствовал, как все ее нутро напряглось, влагалище обхватило его ствол невероятно туго. Он ощутил едва уловимые вибрации. Девушка встрепенулась, и издала такой громкий крик, что дворецкий услышал бы его, даже если бы был в самом дальнем углу особняка. Сквозь крики с трудом можно было разобрать ее слова. — Не останавливайся! Только не останавливайся! — стонала она, извиваясь в сладких судорогах. Но Дамблдор и помыслить не мог о том, чтобы прервать оргазм любимой. Нависнув на ней и опираясь одной рукой о ее попку, свободную он запустил в ее волосы, тем самым вжимая ее щекой в сиденье. Он не сбавлял темпа и не прекращал размашисто и грубо толкаться в нее сверху до тех пор, пока она не кончила. Напоследок погрузившись в ее вагину по самые яйца, он задержался там на некоторое время, а потом резко вышел и перевернул ее на спину. — О-о-о... Черт возьми, я кончаю! — застонал он, неистово дергая налившийся кровью член. — Пописай... — Что? — удивилась Минерва. — Пописай на меня! — повторил он громче. — О, черт... Минерва, одновременно ошарашенная и восторженная его просьбой, задрала ноги вверх и раздвинула их так широко, как только смогла. Альбус пристроился перед ней на коленях, неотрывно глядя на ее киску и продолжая терзать себя рукой. Минерва раздвинула пальцами половые губы и в тот же момент струя ударила вверх, заливая торс мужчины, и без того мокрый от пота. Он подставил под струю член, разбрызгивая мочу во все стороны, и секунды спустя кончил прямо на ее раскрытую киску. — А-а-а! — зарычал он, глядя на то, как из орошаемого золотистой жидкостью члена извергаются чуть ли не целые потоки спермы, падающей на ее раскрытые половые губки. — Да! Да! — вторила ему Минерва, раздвигая их еще шире. Едва последняя капля выстрелила из малиновой головки, он вошел в нее и обессиленно повалился на нее всем телом. Она обхватила его голову обеими ладонями и впилась в его губы, чувствуя его все еще напряженный член внутри себя. © 2019, Original Gangsta