***
Клаус уже битый час сидел в припаркованной машине, наблюдая за улицей одного из самых неблагополучных районов Нью-Йорка. Он пытался вернуть свое привычное хладнокровие, необходимое для качественного выполнения задач, поставленных перед ним. Всегда способный безошибочно выследить и загнать нужного человека, не боявшийся сунуться в логово нелегальных осведомителей, не испытывающий излишних сантиментов, когда требовалось вытянуть из человека нужные сведения, сейчас он остро ощущал жгущую его изнутри ярость. На этот раз просьба, читаемая практически как не позволяющий отказаться приказ, от Даллена была весьма необычной. Ягер был весьма удивлен, когда важная шишка ЦРУ, вызвал его на личную встречу и с бесстрастным лицом поведал о деликатном и важном поручении. Оказывается у аскетичного на вид мужчины имелся друг сердца, что естественно скрывалось от семьи и общественности за семью замками. И теперь юный любовник, не согласный с данной ему отставкой, шантажировал Даллена весьма пикантными фотографиями. Ягеру сразу не понравилась эта история, во-первых по всему выходит, что у парня был сообщник, карауливший в свое время парочку с фотоаппаратом. Во-вторых, ему претило влезать в настолько личные разборки между бывшими любовниками. Он, в конце концов, бывший военный, а не громила для устрашения всяких геев. Ну и, естественно, крутилась в голове мысль - как долго он будет чувствовать себя в безопасности, зная о постыдном секрете ЦРУшника. Каждая их общая тайна приближала его на шаг к могиле. Рано или поздно, Даллен избавится от человека, знающего много приватных сведений об организации и нем самом. Клаус в который раз с горечью подумал, что в свое время нужно было слушать голос не сердца, а долга и рассудка. По крайней мере, даже проигрыш в войне он бы встретил достойно патриота своей страны и умер бы с честью. А теперь он прочно погряз в дурно пахнувших делишках скользкой американской конторы. Клаус взглянул на часы - время два ночи, из открытых окон чьей-то квартиры оглушающе плыли волны джазовой музыки. Что ж отлично, значит никто особо не обратит внимания на шум и крики его жертвы. Клаус решительно шагнул в подъезд, сверяя нужный номер квартиры, с листочком, которым снабдил его Даллен. Дверь открыл худощавый юноша с поплывшим от какой-то наркоты взглядом. На его голове был парик - светлые легкомысленные кудряшки, алая помада прихотливо подчеркивала изгиб губ. Клаус брезгливо скривился - что могло роднить бесстрастного Даллена, железной рукой держащего в подчинении множество людей, с этим жалким созданием? - Ноа Кинг? - уточнил на всякий случай Клаус. - Да,- томно протянул юноша, запахивая на груди цветастый шелковый халат. Решительно распахнув дверь ударом ноги, Клаус шагнул в квартиру. - Что вам нужно? - фальцетом заголосил парень, испуганно забившись в угол. - Фотографии, негативы, ты отдашь сейчас все,- жестко заявил Ягер. - Какие фотографии? - шепотом ответил парень. Ягер схватил его за горло и приложил головой об стену, попутно нанося коленом удар в живот. - Ты знаешь, чьи фотографии мне нужны. Немедленно. - Хорошо,- прохрипел он, сжавшись от боли и страха.- Сейчас принесу. Ягер отпустил его, переводя дух. Инстинкт подсказал ему, что нет необходимости убивать эту трясущуюся от страха мразь. Достаточно пары серьезных угроз и отвезти его на вокзал зашвырнув в ближайший отходящий автобус. Клаус следил, как парень трясущимися руками открывает дверцу кухонного шкафчика и поэтому проморгал, как на него из комнаты выскочил с воплем настоящий гигант, размахивающий сжатым в кулаке ножом. На какую-то долю секунды, Ягера парализовал страх, и этого хватило, чтобы ему нанесли удар. Клаус ощутил, как нож глубоко вошел в плечо.***
- Опять ничего не ешь? - из тревожного полусна Лину вырвал наигранно-сочувствующий голос Энжи.- Придется пожаловаться Нику, когда он вернется. - Жалуйся хоть черту,- отвернулась от нее Лина, чувствуя очередной приступ дурноты. Возможно, когда Энжи уйдет, она и встанет. - Не надоело давиться водой из-под крана? - насмешливо спросила Энжи.- Я между прочим каждое утро готовлю этот чертов сок из апельсинов. Ладно, ты себя лишаешь витаминов, но неужели ты совсем не заботишься о своем малыше? - Это ты мне говоришь! - в ярости прошипела Лина, пораженная таким лицемерием.- Ты травила меня таблетками, вы держите меня на цепи в подвале и при этом тебя волнуют витамины? А твой Ник вообще собирается избавиться от этого ребенка! - Ну не избавился же,- беспечно рассмеялась Энжи.- Наоборот сказал мне, чтобы я позаботилась о тебе до его приезда. - А что потом? - в очередной раз спросила Лина. - Вот и спроси сама у Ника, что будет потом,- загадочно ответила девушка.- А пока что не создавай проблем ни мне, ни себе. Энжи вручила настороженной Лине стакан сока и нажимая поверх ее пальцев, наклонила его к губам девушки, приговаривая: - Пей говорю, не бойся. Ты же хочешь добра своему ребеночку? Вот, так, а сейчас съешь немного телятины. Я специально для тебя приготовила, ведь это полезно для крови. Лина машинально приняла из ее рук вилку, борясь с желанием снова перевернуть поднос со всем содержимым и дать волю истерике. Но это все бесполезно. Она не будет тратить сейчас силы для борьбы с Энж, по крайней мере пока не застанет ее врасплох и не сможет повернуть ситуацию в свою пользу. - Вот умница, видишь - это просто. Съесть завтрак и не упрямиться попусту,- ворковала Энжи и щелкнула замком, расстегивая оковы на ее щиколотке. - А сейчас мы пойдем наверх в ванну, и надеюсь ты помнишь, что не стоит пробовать делать то, что разозлит меня или Ника. "Еще бы не помнить",- с новой волной ярости подумала Лина. Эти купания были унизительны для нее. Энжи вела ее наверх, буквально под дулом пистолета. В ванной не позволяла ей запирать дверь, а бывало и наблюдала, зорко следя за тем, чтобы Лина не задерживалась дольше необходимого времени и можно было снова увести ее вниз. На этот раз Лина сделала вид что споткнулась и задержка позволила задержаться ей на кухне, и жадно осмотреть вид из окна. К сожалению ее догадки подтвердились - дом стоял где-то на отшибе, в стороне от дороги. - Лина,- насмешливо протянула Энжи,- ты же помнишь, что у меня в руке заряженный пистолет? Не вынуждай меня сделать тебе больно. Лина обожгла ее тяжелым взглядом и шагнула к двери, ведущей в подвал. Она понимала, что Энжи при необходимости выстрелит. Убить не убьет, достаточно прострелить ногу, чтобы заставить ее прекратить сопротивление. Нет, для бунта нужен эффект неожиданности, ну и разумеется тот момент, когда Энжи будет без оружия.***
- Тебе повезло, Доминик, что не задет крупный сосуд,- сообщил Ягеру врач, услугами которого он периодически пользовался. Сидя на кухонном табурете, Клаус мужественно терпел, пока тот зашивал ему довольно глубокую рану. - Вроде бы все,- мужчина продезинфицировал наложенный шов и стянул перчатки.- Думаю нет необходимости напоминать о покое в ближайшие дни? - Посмотрим, - пробормотал Клаус, чувствуя себя преотвратно. Боль острыми молниями все еще прошивала его от плеча к шее, иголочками расползалась вниз. - С перевязками сам справишься? - спросил доктор.- Если нет, я буду тебя ждать. Наглотавшись обезболивающего, Клаус прошел к машине, в раздражении хлопнув дверью. Все, к черту! Он добыл эти долбаные фотографии Даллена, но теперь он добавит их сотрудничеству новые условия. Сейчас ему представлялось чудом, как он вообще смог выбраться живым из квартиры этого чертова педика, Ноа Кинга. Ощутив чудовищную боль в плече, его накрыла волна неконтролируемой ярости. Забыв про боль, он заехал бешеному дружку Кинга коленом по яйцам. Тем временем бывший любовник Даллена бросился ему на спину, вцепившись ногтями в шею. С новой вспышкой ярости, Клаус отшвырнул тщедушное тело к стене, приложив для верности кулаком. Одновременно держа в поле зрения здоровяка, начинавшего приходить в себя. Пнув его ногой под ребра, дотянулся до пистолета, выпавшего из его кармана. Привычно нажал на курок. Один раз, другой. Замер, тяжело дыша, чувствуя как из раны струйкой течет кровь. Клаус даже не позаботился убрать трупы. Неблагополучный район, два гомосексуалиста, обдолбившиеся на момент смерти наркотой - общество не понесло никакой потери с их смертью. Даллен был встревожен, хотя и благодарен за быстро проделанную работу. Клаус молча передал ему пакет со снимками и негативами. - Здесь точно все? - осторожно спросил он, подразумевая, осмелился ли Ягер оставить себе возможность шантажировать его. - Конечно же, все,- невозмутимо ответил Клаус.- Мне пришлось просмотреть их, чтобы убедиться что нет ошибки. - А наш друг согласился не поднимать шум и уехать с чеком в кармане? - продолжал выпытывать мужчина. - О да,- кривая улыбка скользнула по губам Клауса.- Уверяю, вы больше о нем ничего не услышите. - Я могу что-то для вас сделать? - завуалированно прощупал почву ЦРУшник, готовый расплатиться за услугу. - Пожалуй, да,- Клаус твердо смотрел ему в глаза.- Я хотел бы сотрудничать с вами на других условиях. Знать чужие грязные секреты - довольно опасная вещь. Не хотелось бы в один далеко не прекрасный момент бесследно исчезнуть. - Продолжайте,- понимающе сощурился Даллен. - Я думаю более надежно и респектабельно будет выглядеть детективное агентство. Конечно, некоторые специфические услуги вам придется заказывать другому...агенту. Но в приемлемых для меня рамках, я всегда к вашим услугам. Даллен помолчал - намек был более чем понятен - человек, сидящий перед ним отказывается выполнять дальше грязную работу и изящно пытается сохранить мир между ними. Он еще раз окинул взглядом бывшего немецкого генерала - волевой взгляд, хищная готовность отстоять свою позицию, легкий оттенок угрозы в голосе. Даллен безошибочно считывал все намеки, повисшие между ними тяжелым туманом. Прикинул, что все равно планировал плавно сменить тайного помощника для подобных дел. Подумал, что за годы своей работы видел на его месте много людей. Одни, пользуясь попавшими в их руки секретами, пытались сорвать денежный куш побольше. Другие намекали на продвижение по карьерной лестнице. Были и такие, которые осмеливались нагло копать под него. Ну что ж, этот по крайней мере играет довольно честно, можно сказать заслужил свою свободу. Хотя Даллен не сомневался, что хитрый немец грамотно подстраховался небольшими компроматами на него. - Уверен, мне не раз придется обращаться в ваше агентство,- скупо улыбнулся он.- И если только хотя бы намек всплывет о подробностях вашей работы на меня, я думаю вы понимаете , что с вами будет.***
Клаус устало припарковался у крыльца. В доме было темно - Энжи скорее всего уже спала. А Лина... Он жестко улыбнулся, представляя какая "веселая" неделя ей выпала. Девочка всегда была нетерпелива, лезла на рожон, не думая. В ситуациях, когда следовало затаиться и не дергаться, проявляла чудеса хитрости на грани идиотизма. Интересно, как она сейчас себя чувствует, надежно запертая, без малейшего представления о дальнейшем будущем? Клаус очень надеялся, что страх и осознание своей полной беспомощности заставят ее прийти к каким-то выводам. Например, поговорить с ним. Хотелось бы посмотреть, как она будет выкручиваться, пытаться хотя бы как-то смягчить его. Конечно в ее раскаяние он не верил, но возможно полное смирение с нынешним положением даст нужный прогресс в том, чего он хотел добиться. И он добьется от нее именно того, на чем следовало изначально оставить их отношения. Лина будет для него послушной, согласной со всем, игрушкой. К черту его чувства, до сих пор тлеющие где-то внутри. Ей никогда они не были нужны, она всегда видела в нем лишь тирана, врага. Ну так он таким и будет для нее. Он тихо поднялся наверх, разделся и, стараясь не разбудить Энжи, аккуратно лег на край широкой кровати. Раненое плечо ныло тупой болью и он пытался найти удобное положение. - Милый, ты вернулся... - сонно пробормотала девушка, передвигаясь ближе к нему. - Тише, Энж, я дико устал,- Клаус протянул руку, чуть сдерживая ее. - Как у вас тут дела? - Она упряма, как овца, - стала жаловаться Энжи - я уже замучилась. Толком ничего не ест, видимо боится. То сидит целыми днями, вялая, молчит. То изводит меня расспросами, что мы задумали. Когда ты договоришься с ее мужем и мы наконец вернем ее ? Клаус вздохнул - в свете последних проблем он так и не придумал внятной легенды для Энжи. Она считала, что Клаус шантажирует мужа Лины и, как только добьется своего, Лину вернут семье. - Знаешь, Энж, ее муж не просто мне кое-что задолжал. Он сделал мне много зла, очень много. Я долго думал, как можно наказать его. Самым больным будет лишить его самого дорогого. Лина к нему не вернется. Разумеется я не буду ее истязать, раз она ждет ребенка. Но ни ее, ни ребенка он обратно не получит. Вот, пусть понимает, как хочет. Когда Лина родит, ему больше не понадобится помощь Энж, и он сможет исчезнуть с ее горизонта.***
Лина проснулась от голоса Энжи, напевающей на кухне. Прошло уже больше недели, а Ягер так и не объявился. Она больше ни дня не собирается проводить в этой томительной неизвестности. Хотя бы сказал,что не тронет ее ребенка, она бы как-то смирилась, постепенно попробовала бы достучаться до него, уговорить отпустить, позволить хотя бы иногда видеть Кристофа. Она правда не думала, как внятно объяснить свой побег - валить теперь всю вину на Колю бесполезно, неправдоподобно. И кроме того были нерушимые доказательства ее предательства - эфир раздобыла именно она и это указывало на тщательно спланированный побег. Так что отрицать и прикрываться наркозом в тот день, точно не выйдет. Она не будет больше ждать его милости. Она дождется пока Энжи спустится к ней, оглушит ее или придушит цепью, если хватит длины и попробует найти ключ. Она сбежит и уже законно вернет себе сына и вернется домой. - Лина,- звонко позвала ее Энж, открывая дверь,- я несу завтрак, и, надеюсь ты сегодня порадуешь меня, съешь все без капризов. - Давай, - Лина сдержанно улыбнулась и с готовностью села в кровати.- А можно мне потом в ванную? Энжи прошла вниз, оставила поднос на столе и улыбнулась девушке: - Как только все съешь, отведу тебя. Только, уж извини, я все еще не доверяю тебе, так что будем снова гулять с пушкой. Лина не ответила, проходя к столику. Быстро, пока Энжи не видит, расправилась с завтраком - съела пару тостов, выпила-таки сок, вывернула кашу в мойку и спряталась за широкий комод . - Лина, я иду - предупредила Энжи, спускаясь по ступенькам.- Ты где? - Здесь,- жалобно отозвалась девушка. -Я подвернула ногу. - Сейчас я тебе помогу,- Энжи шла на ее голос. Лина, изображая беспомощность, поморщилась словно от боли. Энжи положила пистолет на комод и наклонилась к Лине. Та изо всех сил потянула ее на себя. Энжи вскрикнула, от неожиданности неловко приземлившись рядом. Лина хладнокровно накинула на ее шею цепь, и довольно сильно затянула ее, скомандовав: - Давай ключ, живо. - Ник! - тут же закричала Энжи.- Ник, помоги мне, она.. - Заткнись,- Лина чуть сдавила цепь, вызвав у Энжи задушенный хрип. Она не ожидала, что Ягер в доме. Девушка торопливо провела руками по одежде Энж по поисках карманов. Сверху уже слышались торопливые шаги - значит Ягер сейчас будет здесь. - Я тебя задушу, если ты не отдашь ключ,- в отчаянии сдавила пальцы на звеньях цепи Лина, глядя в испуганные глаза девушки. Энжи протянула ей ключ, который все время был у нее в руке и хрипло сказала: - Он не даст тебе уйти, Лина. Зачем ты это делаешь? Лина трясущимися пальцами пыталась попасть ключом в замок, удерживающий на ее щиколотке оковы. Понимая, что счет времени идет на секунды, Лина, оставив бесполезные попытки, вскочила, хватая с комода пистолет. Однако Энжи быстро среагировала, дернув цепь на ее ноге. Лина, споткнувшись, упала, роняя пистолет и теперь он лежал между ними. Девушки одновременно вытянули руки, стараясь завладеть оружием. - Пусти меня, хитрая дрянь, - Энжи схватила Лину за волосы, надеясь таким образом задержать. Лина не обращая внимания на боль, рывком дотянулась, цепляясь пальцами за холодный металл. Неожиданно ее ладонь обожгла резкая боль. Девушка закричала и, подняв взгляд, увидела Ягера, безжалостно наступившего ногой на ее пальцы. - Ник, она...обманула меня, спряталась и звала на помощь,- сбивчиво заговорила Энжи, поднимаясь с пола. - Я поверила, что она упала и вот.. - Все нормально, Энж, - ровным голосом ответил Клаус.- Принеси наручники. Девушка торопливо метнулась к лестнице. Лина настороженно наблюдала за непроницаемым лицом Ягера. Он резко наклонился к ней, и, хватая ее за пострадавшую руку, рывком поднял вверх. - Зря ты это сделала, ангелочек, - процедил он сквозь зубы, стискивая ее локоть .- Как же бесит твоя привычка к вот таким идиотским выходкам, кто бы знал. Ты вообще хотя бы иногда думаешь за последствия своих поступков, а? - Я всегда думаю,- возразила Лина, безуспешно пытаясь освободиться.- Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты меня здесь угробишь. Он протащил вырывающуюся Лину к кровати. Не обращая внимания на сопротивление, с легкостью бросил на нее. Лина дернулась в попытке спрыгнуть и Клаус резко повалил ее на спину, придавливая ее бедра. Он навалился, прижимая ее руки к матрасу, и яростно продолжал: - Вот скажи мне, когда ты что-то делала по уму? Может, когда устраивала побеги в концлагере, и по твоей глупости пострадала куча людей? Или когда ты дурила докторов, проворачивая махинации с лекарствами у них под носом? И чем ты думала, когда ради другого мужика бросила своего сына? - Замолчи! - горячие слезы обожгли ей глаза. Клаус тяжело дышал, глядя на нее почти с ненавистью. В наступившей тишине застучали каблучки спускавшейся Энжи. Она протянула Клаусу две пары наручников и тихо спросила: - Ник, может все-таки таблетки? По-моему, она неадекватна. - Иди наверх,- сдержанно ответил ей Клаус,- я скоро приду. Он безжалостно развел в стороны руки Лины и пристегнул их к спинке кровати. Она смотрела на него с неприкрытым страхом. Клаус насмешливо улыбнулся и поудобнее пересел рядом с ней: - А теперь, ангелочек, поговорим о правилах твоего поведения здесь. Пока ты не поймешь, что от тебя требуется полное послушание и смирение, за такие выходки будет следовать наказание. Он насладился паникой, постепенно заполнявшей ее глаза. - Ты всегда считала меня чудовищем и скорее всего так и есть,- холодная усмешка кривила губы Клауса, - Как считаешь, я накажу тебя за то, что ты сейчас устроила? Чего ты ожидаешь? Я могу избить тебя? Изнасиловать? Клаус теперь наклонился совсем близко и Лина лишь прикрыла глаза, чтобы не видеть застывшего в злой иронии выражения лица. Она сжалась, ожидая его следующего шага. И удивилась, услышав искаженный злостью, его голос: - Мы уже с тобой все это проходили и это не работает, помнишь? Так вот, за любые попытки неподчинения я буду наказывать по-другому. Например, сейчас ты проведешь в таком положении сутки. Если будешь продолжать - я увеличу время наказания. А могу вообще держать тебя постоянно на снотворном. Мне плевать, как это отразится на его ребенке, тебе ясно? - Ты ждешь от меня, что я буду сидеть в проклятом подвале на привязи, как зверушка и ничего при этом не делать? - недоверчиво сказала Лина.- Я не позволю навредить ребенку, которого ношу. - Ты сама себе худший враг,- жестко ответил ей Клаус,- я тебя пока что и пальцем не тронул. А что устроила сегодня ты? Так что, если хочешь родить это недоразумение, не дергайся. - Чего ты вообще от меня хочешь? - в отчаянии спросила Лина.- Ведь это не может продолжаться вечно. Сейчас ты мстишь мне, я понимаю, но что потом? - Так,- Клаус кивнул на обстановку вокруг них, - будет продолжаться, пока до тебя не дойдет то, что было ясно с самого начала. Тебе придется смириться с положением моей игрушки. И чем быстрее ты это сделаешь, ангелочек, тем для тебя же лучше. - Клаус, так же нельзя,- Лина с тоской смотрела в безжалостные голубые глаза и снова видела перед собой нацистского полковника. Того, кто ее мучил, кто хотел подавить, растоптать. - Не делай этого со мной, прошу... - Уже делаю, милая, - Клаус чуть улыбнулся, наблюдая за ее реакцией. Он поднялся, собираясь уходить, и Лина в отчаянии снова попыталась воззвать к голосу разума: - Ты же понимаешь, что здесь не Германия, когда вы безнаказанно творили что угодно. Меня будут искать... Клаус перебил ее пожав плечами: - Мне плевать, пусть ищут. - А Кристоф? Ты позволишь мне когда-нибудь увидеть его? Клаус замер у лестницы, не поворачиваясь к ней и какое-то время тяжело молчал. Затем Лина услышала его злое: - А вот это вряд ли. Моему сыну такая мать не нужна.***
- Ну как ты? - дверь распахнулась, пропуская Энжи с подносом в руках.- Успокоилась? Между прочим уже вечер, пора ужинать. Хоть ты и не заслужила. Но мы не собираемся морить тебя голодом, так что я сейчас помогу тебе поесть. Она расстегнула наручник на одной руке Лины, ловко поставила поднос на кровать и подавала ей тарелку. Пока Лина ела, девушка продолжала щебетать, как ни в чем ни бывало: - Я уже не сержусь на тебя, хоть ты и была со мной очень груба. Я вот что подумала, мы с тобой все время ругаемся. А ведь для вражды нет никаких причин, мы могли бы подружиться. Я понимаю ты чувствуешь себя здесь не очень хорошо, но ты могла бы быть повежливее. Хотя бы иногда говорить " Доброе утро, Энжи" или "Спасибо за помощь".. - Да пошла ты, - Лина в раздражении отшвырнула вилку. Одна только манера разговаривать Энжи, могла довести до нервного срыва. - Значит так, да? - с детской обидой в голосе протянула Энжи. - Ну чего можно еще от тебя ожидать? Полагаю нам трудно с тобой найти что-то общее. Нет ни одного вопроса в котором мы бы сошлись во мнениях, правда? Хотя нет, есть кое-что важное, что нас объединяет. И знаешь, что это? Ник. Нет, я знаю, что вы с ним враждуете. И сегодня ты его очень расстроила. Лина с непонятным для себя чувством, против воли слушала, как Энжи, словно уйдя на свою волну и забыв о ней, с интонацией пятилетней девочки, увлеченно рассказывает: - Знаешь, до то как мы с ним встретились, я жила в другом месте. Я была в больнице. У меня ведь была когда-то семья - самый замечательный сын на свете. Его отец был не очень к нам добр. Но я терпела, мама всегда учила меня, что мужчины сложные создания - и задача женщины ни в чем не перечить. Я старалась во всем угодить Джеку, но он все равно бил меня. Поводом могла послужить любая мелочь, особенно жесток он был, когда напивался. Но я терпела, мне придавал сил наш маленький мальчик. Но однажды Джек сделал больно моему сыночку. Тот нечаянно разбил бутылку виски. Я прибежала из кухни на шум, но было поздно - Джек ударил его головой об стену и мой мальчик больше не двигался. Я плохо помню, что произошло дальше, наверное нож в моих руках оказался, потому что я на тот момент готовила. Я..я наказала Джека, сделала ему больно, чтобы он никогда больше не смог обидеть моего мальчика. Лина потрясенно слушала ее признания, окончательно убеждаясь что имеет дело с психически ненормальной. В других обстоятельствах она бы, возможно, проявила сочувствие к девушке. Но сейчас, узнав ее подноготную, видела в ней дополнительную угрозу для себя. - Ты гадаешь, для чего я тебе все это рассказала? - в мягком смехе Энжи прорезались нотки безумия.- Ник. Он стал для меня всем, он помог мне убежать из больницы, где мне снова делали больно. Он добрый, он никогда меня не обижает. И я сделаю для него все. Твой муж сделал что-то плохое, и поэтому я помогу Нику наказать его. А если ты еще раз расстроишь его, учти, я больше не буду к тебе снисходительна. Я пойду на все, чтобы никто не сделал ему плохо. - Энжи, твой Ник делает ужасные вещи,- попыталась возразить Лина. - Он действительно мстит моему мужу, но тебе это все зачем? Ты же понимаешь, я беременна. Вы что, убьете моего ребенка? - Оо, Лина тебе не надо расстраиваться,- сочувственно пропела Энжи,- я позабочусь о твоем ребенке, что бы ни решил насчет тебя Ник. Тшш, не надо плакать, сейчас никто тебя не тронет. Знаешь, я так хотела родить еще одного малыша, но когда я была второй раз беременна, Джек меня столкнул с лестницы и что-то пошло не так. Врачи сказали, у меня больше не будет детей. Я возьму твоего малыша и буду любить как своего, если Ник решит, что ты... Энжи запнулась, не решаясь озвучить свои догадки - она была уверена, что Ник из жалости позволил жить Лине до момента родов, но после убьет ее.***
Лина судорожно вздохнула, уже не пытаясь останавливать слезы, которые за последний час казалось бесконечно текли по ее щекам. Она еще никогда не чувствовала себя настолько беспомощной - лежать вот так скованной по рукам и ногам, во власти слетевшей с катушек девицы и мужчины, жаждущего мести и ее боли! Она конечно понимала, что Клаус скорее всего наврал Энж, не убьет он ее. Это же так просто, нет, к тому же он недвусмысленно заявил, чего ждет от нее. Но даже то, что он оставил идею с подпольным абортом, ее сейчас не радовало. Что он сделает с ребенком, после? Что вообще с ней будет? Собирается держать ее в подвале до конца жизни? Лина старалась вернуть мысли в нужное русло - не может быть, чтобы не было для нее лазейки. Возможно, ей стоит подыграть Энжи, воспользоваться ее слепой любовью Клаусу и как-то склонить на свою сторону. Возможно наоборот, разыграть смирение, попробовать усыпить бдительность Ягера. Он говорил что-то про покорность и послушание? Что ж, ей не привыкать. Она покажет то, что он хочет увидеть, и как только он даст ей немного свободы - хотя бы снимет цепь, она снова сбежит. Только теперь задача усложняется - она должна как-то забрать у него Кристофа. Для этого нужно выяснить имя, под которым сейчас скрывается Клаус. Если даже она сбежит и обратится в полицию, он быстро скроется, пользуясь фальшивыми документами. Кроме того, возможно это вообще не его дом, ведь Кристофа здесь точно нет. Она на все пойдет, чтобы выбраться из этого кошмара и сохранить ребенка. А еще вернуть сына, что бы там ни говорил Ягер, она не откажется от своего мальчика. Ягер... В свое время она жалела, что решилась оставить его. Постепенно, со временем острая боль от горькой, такой неправильной любви немного прошла. Она смирилась с необходимостью забыть свое прошлое, позволила себе жить дальше, позволила другой любви мягкой стеной оттеснить тяжелые воспоминания. Иногда представляла их встречу с Клаусом, если бы все-таки смогла вырваться тогда из лап особистов и попробовала найти его. Лина, конечно, ждала гнева, того, что придется долго убеждать его в своей ошибке, но все же допускала возможность какого-то примирения после. Она действительно чувствовала себя виноватой, ведь прекрасно помнила, что провернула побег, пользуясь именно его чувствами, что Клаус верил ей. Но сейчас его поступки отбивали всякое желание как-то объясняться, показать что ей жаль, как все произошло. Насилие и отношение как к собственности, ничего, кроме желания бежать снова подальше, не вызывали. Она никогда уже не расскажет ему о том, как ей было больно в свое время, что она хотела найти его и что любила их с Кристофом.***
Клаус зашипел от боли, наблюдая, как Энжи разматывает слегка намокший от крови бинт. "Пара дней покоя, как же",- усмехнулся он. Как можно забыть, что если имеешь дело с Линой, то в любой момент можно ожидать какой-нибудь выходки? Казалось бы, сидит сейчас на цепи и должна бояться своей тени и не злить тех, от кого сейчас зависит ее положение. Но нет. Даже не пробуя как-то объясниться с ним, полезла напролом. На что она рассчитывала? Если бы получилось сбежать, она скорее всего собиралась сразу сдать его полиции. Клаус взял с журнального столика газету. Пожалуй, эта подойдет - на всю полосу фотография Лины и некролог о том,как в нелепой аварии погибла советская ученая, выступавшая недавно на пресс-конференции в Белом доме. Он не мог уснуть, возможно от боли в раненом плече, или новой волны самых разных чувств, вызванных сегодня. Одна Лина умела заставить его испытать эту гамму переменчивых эмоций - злость на ее упрямство, восхищение непредсказуемостью, властное стремление сломать, болезненную страсть, вызывающую желание затянуть в постель и не выпускать, пока не осуществится самая последняя грязная фантазия. Лина сейчас была так близко - и в тоже время недосягаема для него. Беременность от другого мужчины словно поставила какой-то барьер. Он не хотел, не мог касаться ее сейчас,осознавая что в ней плоть и кровь Ивушкина. Этот проклятый иван на какое-то время испортил его собственность, и это снова вызвало глухую ярость. Его сын растет, даже не зная, что у всех детей должны быть мамы, а рыжая дрянь преспокойно завела новую семью, нового ребенка. Вон, даже сейчас в первую очередь беспокоится именно о нем. Как же сложно контролировать свою ненависть! Он ненавидел Ивушкина, понимая что тот неслабо приложил тогда руки к побегу. Но с не меньшей силой он временами ненавидел и Лину, за то что выбрала его соперника, лгала ему, так что он почти поверил в ее возможную любовь между ними. Клаус тихо спустился в подвал. Растревоженный воспоминаниями, замер окидывая взглядом спящую девушку. Лина выглядела напряженной, а еще уставшей, видно даже во сне не могла окончательно расслабиться. Клаус удовлетворенно смотрел на нее, затем провел пальцами по ее щеке,обводя скулу,спускаясь к шее. Вроде как бы и ласково, но так нещадно по-собственнически. Простое прикосновение вызвало внутри такую знакомую ласкающую дрожь возбуждения. Несвоевременно возникло желание прижать ее к кровати и жестко отыметь, без права выбора. Клаус с трудом вспомнил ранее данное обещание самому себе, сдерживать пока похоть на тонком поводке. Он спустился сюда сейчас не для этого. Клаус положил на тумбочку рядом с кроватью газету. Не стоит больше девочке питать иллюзии, что кто-то явится ее спасать. К этому времени уже наверное прошли ее похороны. Для мира и людей она мертва. - Теперь, ангелочек, только ты и я.