Карточная партия

Паровоз размеренно тек по рельсам, позволяя пассажирам вдоволь насладиться видами за окнами. А посмотреть было на что! Франция, одна из самых красивых стран Европы, старалась сохранить природу в ее первозданной красоте. Города редко перестраивались, любой француз был против изменений, которые могли принести беспокойство в его размеренную жизнь. В противовес англичанам, которые разрушали старый район города, чтобы возвести очередное здание из стекла и металла, французы устраивали пикеты, когда муниципалитет начинал ремонтировать мостовую или фасады зданий. Любые изменения казались им подозрительными и ненужными. Именно благодаря этому Франция до сих пор остается такой красивой. Мы как раз проезжали мимо Тулузы, когда Натаниэль в очередной раз с досадой вздохнул. Человек начал чахнуть в маленьком тесном купе. Телефон его был разряжен еще два часа назад, а зарядить его было нельзя, поезд был старого образца и ближайшая розетка находилась в купе проводника; плеер с музыкой ему надоел и даже книга не вызывала интереса. Он тосковал и винил в этом меня, скромного и порядочного джина. А все потому, что я отказался от экспресса, который проводил в пути три часа вместо шести. – Мне скучно, – наконец не выдержал мой хозяин и пнул ножку стола. Стол выдержал и даже не обратил на вандализм никакого внимания. – И... что я должен сделать? – осторожно спросил я, наблюдая за волшебником. Его отправили в отпуск против его воли, и он был жутко недоволен этим. Нат хотел остаться в Лондоне и заняться освоением какой-то очередной ерунды, но мне так опостылел этот сырой серый город, что я вынудил его отправиться на юг. Наивный человек полагал, что я говорил об Англии, потому так легко согласился. Ему виделось, как мы проводим денек возле моря и возвращаемся в Лондон. Я же имел в виду лазурный берег на юге Франции, который был мил моему сердцу не только воспоминаниями, но и теплом. За что вынужден был сейчас расплачиваться. – Разумеется, развлекать меня, – безапелляционно сказал человек. Я вздохнул. – Что за глупые вопросы, Бартимеус? – В таком случае мы будем играть в карты! – весело сказал я, достав из кармана колоду. Натаниэль равнодушно пожал плечами, и мы начали игру. Через полтора часа мы сидели все в том же купе. Натаниэль стыдливо прикрывался книжкой и пытался испепелить меня взглядом. В какой-то момент играть на интерес ему надоело и он предложил игру на раздевание. Мой вариант игры на желания был категорически отвергнут, видимо, он опасался, что я потребую отпустить меня; и что-то мне подсказывало, что сейчас он об этом сожалел. Глупый человек. Хотя проиграл он всего семь раз, сидел Натаниэль нагишом. Он мог иметь на себе хотя бы половину одежды, догадайся не снимать парную одежду всю разом или использовать свои амулеты и кольца как ставки. Впрочем, я был не в лучшем положении, хотя проиграл всего дважды. В первый раз я снял пайту, когда ради поднятия настроения Натаниэля, поддался ему и проиграл. Второй раз он честно выиграл у меня, и я снял футболку. К сожалению, перед этим я снял с себя обувь и носки, поэтому пришлось сдавать позиции. Сейчас я сидел с веером карт, понимая, что выиграть он мне не даст. Натаниэль предвкушал победу и довольно жмурился. Наконец, он выложил последние карты и произнес торжествующе: – И ты проиграл! – я не успел собрать колоду воедино, когда услышал приказ, – снимай штаны! Я поднял испытующий взгляд на Натаниэля и продолжил складывать карты. Отложив собранную колоду на стол, я встал и потянулся. Он жадно наблюдал за моими действиями и теребил край книги. Затем я стал расстегивать джинсы, пуговицу за пуговицей. Когда с ними было покончено, я кинул беглый взгляд на волшебника, который сосредоточенно смотрел на расстегнутую застежку, и одним движением стянул их до самых щиколоток. Натти забавно дернулся и стукнулся затылком о стену купе, после чего послышалось витиеватое ругательство на древнеарамейском. Хорошо что он был вне пентакля, иначе на такой зов точно кто-нибудь явился бы. – Какого?! – только и смог он сказать. Я неспеша освободил свои ноги от штанов, а затем принялся их складывать. Все это время он хмуро смотрел на мой пах. – Что ты так пристально рассматриваешь? – вежливо уточнил я, проследив за его взглядом. Он словно отмер и поспешно отвернулся к окну. – Где твои трусы? – О... – протянул я. – Что еще за «о»?! – вспылил мой хозяин. Он пытался гневно смотреть мне в глаза, но его взор то и дело опускался ниже моего пупка. Я же не спешил прикрываться или садиться, видимо, поэтому он снова стал созерцать природу за окном. – Вообще-то я не ношу трусов, мне в них не комфортно... – после долгой паузы подал я голос. Он хмуро посмотрел на меня. – Значит, пора начать, – голос его был тихим и хриплым. Я повернулся вокруг своей оси раз, затем другой, чтобы рассмотреть себя со всех сторон и задал интересующий меня вопрос: – Что ты там такого увидел, что так реагируешь? – Натаниэль побагровел и сжал книгу так, что она жалобно затрещала. Я приготовился к его прыжку с кулаками, но он не последовал. Вместо этого человек обессилено выдавил: – Просто надень штаны... Я склонился над ним, уперевшись руками по обе стороны от его бедер, Нат напрягся и строго посмотрел мне в глаза. Я увидел в них бурю эмоций, которую явно пытались подавить. Усмехнувшись, я прошептал ему на ухо: – Зачем? – он шумно выдохнул и прикрыл глаза. – Просто надень и... Договорить я ему не дал, мои губы жадно впились в его. Мой язык проник в его рот и стал там хозяйничать. Молодой волшебник замычал мне в рот, его руки пытались оттолкнуть и прижать меня одновременно. Я целовал его, вжимая в сидение и не давая руководить ситуацией. Наконец я отстранился от него. Парень часто дышал, указывая на дверь. – Ты хочешь меня прогнать? – искренне удивился я. Натаниэль отрицательно замотал головой. – Закрой... там есть замок, – тихо, словно вспоминая слова, сказал он. Я махнул рукой, задвижка защелкнулась, и приступил к прерванному занятию. Наши губы снова соединились в поцелуе. Натаниэль, поначалу сохранявший остатки разума, теперь жался ко мне всем телом, всецело доверяясь моей воле. Он послушно подставлялся под поцелуи, поворачивался, как я того хотел и не мешал мне доставлять ему удовольствие. Даже когда мои руки огладили его ягодицы и невзначай опустились ниже, туда, куда меня не пускали, не дернулся и не зажался. Вскоре я отстранился и, невзирая на протест Ната, опустился перед ним на колени. Волшебник замер, я же развел его колени и прикоснулся к возбужденному члену языком, провел от основания до головки и взял его в рот. Натаниэль попытался свести колени, мне пришлось положить на них ладони и прижать к сидению. Тем временем голова моя методично двигалась, выбрав оптимальный ритм. Когда парень расслабился и прекратил пытаться мне мешать, я обхватил ладонью основание пениса и стал двигать ею в такт со ртом. Нат тяжело дышал и двигал тазом, пытаясь войти еще глубже, как всегда делал, перед тем как кончить. Я выпустил член изо рта и переключил основные движения на руку. Движение, еще одно... Натаниэль со стоном излился мне в ладонь и расслаблено обмяк на сидении. Его грудь тяжело вздымалась, словно он только что убегал от погони; влажные волосы прилипли ко лбу и вискам; на животе белесыми каплями блестела сперма, но несмотря на все недостатки выглядел он довольным. Я усмехнулся своим мыслям и языком провел по тыльной стороне ладони: – Мм, кисленькая, – констатировал я, поднимаясь с пола. – Нееет! – простонал мой юный господин, – ты снова это сделал... – он скривился и прикрыл глаза руками. – Да, – согласился я, – и что? – Это мерзко, Бартимеус, – брезгливо заявил молодой человек. Я пожал плечами и принялся одеваться. Дискутировать на эту занимательную тему лучше за чашечкой чая. В конце концов, не в первый раз.