Инсбрукская волчица. DLC

Спасибо за уделённое мне время! Мало кто хочет общаться с такими, как мы. Они, верно, думают, что все, у кого пожизненный приговор — не люди. Да, кого-то у меня тоже «людьми» назвать язык не повернётся, но вот с виду они — из той же плоти и крови, как и мы, тоже когда-то росли, ходили в школу, строили планы на жизнь. Я была одной из таких. Меня зовут Агнеш Гара, урождённая Бороши. Сейчас мне больше сорока. Откровенно говоря, живой отсюда я выйти не надеюсь. После несчастного случая у меня осталась травма ноги и я хромаю. Я уже 15 лет за решёткой. Прежде я была обычной женщиной, женой и матерью. Мы с мужем жили в Трансильвании, он был талантливым химиком, занимался изготовлением лекарств. Мог приготовить, что угодно. Служил помощником у одного врача, а я занималась детьми. Я сама из деревни, образования у меня толком и нет. Сперва работала на ткацкой фабрике, потом ушла оттуда, устроилась прислугой к одному адвокату. А он от меня требовал ещё и «особых услуг» за дополнительную плату, а как я забеременела, он мне быстро нашёл замену. Делать было нечего, и я вернулась на фабрику. Работала чуть ли не до самых родов. Потом, как появился Акош, я ушла. Хотела вернуться в деревню, но не знала, как покажусь родителям: принесла в подоле — это полбеды, а вот что ещё и не венчанная — это просто позор. Мне повезло встретить потом Яноша. Он с пониманием ко мне отнёсся, и скоро мы поженились. Сынка принял, как своего, а скоро у нас ещё дети родились. Он наладил хорошие отношения с хозяевами квартиры, а вот с соседями иногда были конфликты — им не нравились запахи химии, что оставались от лекарств, что готовил Янош. Но нам удавалось всё уладить миром. Какое-то время спустя, он познакомился с братьями Рац, но мы «на дело» не ходили. Янош лишь помогал им временами, хранил кое-какие вещи, помогал сбывать. А я однажды нашла среди его книг учебник о ядах. И решила попробовать что-то сделать. У нас к тому времени конфликт с соседями разросся настолько, что он стал грозиться нам судом, требовал у управляющего нашего выселения. Мы, как могли, улаживали конфликт, а он то мирился, то опять начинал скандалить и жаловаться управляющему. Мы пригласили его на рождественский стол, там много кто бывал. Вот тогда я и решилась: посыпала ядом бутерброд, предназначавшийся ему. К несчастью, его съела Юдит, моя четырёхлетняя дочь, но я об этом не знала. На следующий день девочке стало плохо, мы отправили её в больницу, и я надеялась, что пронесёт… Да, я могла намекнуть на отравление, но тогда бы у полиции возникли ко мне вопросы. Да и я боялась реакции мужа. Теперь я поняла, что этим сделала только хуже. Мне надо было сразу, сломя голову, бежать и сдаваться, может ничего бы этого и не было, и моя малышка была бы жива. Сейчас ей бы было восемнадцать… Она долго болела и страдала, а потом и умерла. Врачи сказали, из-за пневмонии. Не описать словами наше горе, я чуть сама не наглоталась этого злосчастного отвара. Но решила жить дальше. Ради других детей. Мы жили спокойно до осени девяносто восьмого, иногда нас брали «на дело», а потом случилось это… Ну, что случилось. Квартирные хозяева получили в наследство немалое состояние, продали свою дачу, ещё и взяли кредит на расширение своего поместья. Мы с мужем решили забрать эти деньги, ну и устроили потом… Я сама была пьяна, мы вместе отмечали. Детей мы заранее к моим родителям отправили, чтоб не помешали, ну, а потом я ничего не помню до момента, когда уже очнулась среди трупов с бритвой в правой руке. Муж лихорадочно отмывал пятна крови, а я стала помогать ему избавляться от трупов. Потом прошло несколько дней, мы были в отъезде, и, кажется, соседи учуяли запах из квартиры. Вызвали полицию, а там уже на нас и вышли… Для меня эти следствие и суд прошли, как сон. У мужа двадцать пять лет срок, у меня — пожизненный. В этой тюрьме я уже столько лет, что и забыла, какая она, воля. А иногда мечтаю, вот как бы сейчас мы жили, наблюдали бы, как растут наши дети, у нас, может, и внуки были бы, не съешь тогда Юдит этот злосчастный бутерброд… Но этого не воротить. Я понимаю, что неправильно повернула свою жизнь, что мне не следовало прельщаться на лёгкие деньги, что мне надо было просто уметь жить, жить честно. И муж связался с этими «мясниками»… И почему я его не отговорила? Видимо, моя звериная натура пересилила человеческую. То животное, что убило родную дочь, уже сдохло, только я осталась, человек. Женщина, мать, жена. А теперь и каторжница. Что мною двигало? Корысть, зависть, сами люди. Много чего я нахваталась, хотелось лёгких денег, красивой жизни. А ничего просто так не приходит, надо платить за всё. И я заплатила. Заплатила жизнью дочери, горем родителей, своей свободой. Я ничем уже не смогу искупить свою вину, остаётся только ждать Страшного Суда. Там уже и получу по заслугам. Суд земной воздал мне сполна, впереди только суд божий.

Агнеш Гара