so sorry

      Головная боль оглушительным ударом обрушилась на проснувшегося Чонгука. Тягучая, словно нуга, она причиняла огромный дискомфорт. Парень, до этого момента не решавшийся открыть глаза, приложил ко лбу собственную холодную ладонь, в попытке облегчить страдания. ~*      Красные огни какого-то дешевого клуба, в который Чон зашел желая забыться, приятно били по глазам.        В крови уже несколько невкусных коктейлей, выпитых исключительно ради того, чтобы расслабиться.       Неосознанно, парень ищет жертву, которая должна скрасить эту паршивую ночь.        И вот она. Милый паренек, что спокойно потягивает через трубочку дешевое пойло. Растрепанные блондинистые волосы, отливающие розовым, возможно из-за подсветки, возможно сами по себе. Голубая рубашка, заправленная в черные обтягивающие джинсы. Он наверное ждет кого-то, потому что явно не выглядит, как частый посетитель подобных заведений.        Неловко сползая с высокого стула, Чонгук уверенной походкой движется напрямую к нему. Боковым зрением он замечает незнакомца, который судя по всему имеет на этого парня взгляды. Прибавляя скорость, Чон первым настигает блондина и, долго не церемонясь, обвивает изящную талию рукой.       Тот от такой наглости давится напитком и, подобно рыбе, хлопает ртом, не понимая, что должен сказать. — Хочешь составить мне компанию на эту ночь? — спрашивает Чонгук, залипая на блестящие пухлые губы. — Я, эм… — парнишка кажется настолько невинным, что даже не понимает, о чем идет речь. — Хочешь посмотреть на звезды? — басистый голос незнакомца, и тяжелая рука, упавшая на бедро.       Чонгук сначала не понимает, о каких звездах говорит этот человек, и с какого хрена он вообще лезет к этому пареньку, ведь он уже его занял. — Звезды? — дрожа уточняет блондин, оленьими глазами ища защиты. — О да, именно их, — неприятно улыбается мужчина. — мы покажем тебе звезды, — он подмигивает Чону, которому эта авантюра уже не очень нравится. Не оставляя особого выбора, тот тянет блондина на себя, и Чонгук мгновенно встает с ним, словно не доверяя этому астроному наивного мальчишку. *~       Дневной свет режет глаза, но брюнет их упорно старается держать открытыми, хотя бы для того, чтобы понять где он, ведь судя по безвкусному серому ковру, явно не у себя дома.       Чонгук поднимается на локтях и осматривается. Сам он почему-то лежит на полу, где-то с боку валяется пустая бутылка от виски, и по расплывшемуся пятну следует, что только половина содержимого попала в Чона.       Вдруг он слышит тихий всхлип. По коже проходят мурашки, а затем и холодный пот. «Нет-нет-нет, не может быть. Господи, пожалуйста, мне же только показалось?» — Чонгук агрессивно молится, в надежде на то, что это всего-лишь глюки, и ширинка у него расстегнута, потому что он свинья. Но повторный всхлип заставляет его убедиться в обратном.       Встряхнув головой, чтобы немного прийти в себя, парень встает и смотрит по сторонам. Сердце больно сжимается, когда Чон замечает его.       В углу комнаты на куче каких-то сваленных тряпок, свернувшись в клубочек, лежит обнаженное дрожащее тельце. ~* — Нет, что вы делаете? — парень делает попытки отбиться, пока незнакомый мужчина скручивает ему руки и затаскивает в разваливающуюся гостиницу. — Тише, не будешь рыпаться, будет не так больно. — приторно мерзко шепчет он.       Чонгук идет рядом с ними. Он старается не обращать внимания на большие глаза блестящие от слез, пока чужая ладонь зажимает блондину рот. Где-то внутри просыпается своеобразный азарт, а перспектива тройничка сейчас не так пугает. *~       Чонгук боится даже пошевелиться, просто в немом шоке разглядывает блондина.       Он отвернут лицом к стене, поэтому все, что он может увидеть это ужасные красные отметины по всей площади белой кожи, связанные какой-то тряпкой руки и ноги, и засохшая на исполосованных бедрах сперма. ~*      Непрекращающейся поток слов изо рта паренька начинает бесить даже Чонгука. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо, я прошу вас, — умоляюще шепчет он, пока четыре нетерпеливые руки сдирают с него одежду.       Слышится треск ткани, скорее всего это мужчина оторвал кусок от рубашки этого парня, чтобы связать тонкие руки, которыми он так старательно пытается прикрыться. — Нет, пожалуйста, не надо, — голос переполненный отчаянием срывается. — Я уступлю его чудесную задницу тебе, — Чонгук видит второго очень размыто, он с трудом фокусируется даже на собственном теле. — А сам я найду, чем заткнуть ему рот… *~       Воспоминания из прошедшей ночи комом сваливаются на парня, который громко падает на колени, возле блондина. Тот вздрагивает, и верно хочет повернуться, но может страх, может жуткая боль во всем теле не позволяют ему. — Господи, что я сделал… — шепчет Чон, глубоко вздыхая, потому что сам не далеко от того, чтобы расплакаться.       Не раздумывая долго, Чонгук поднимает парня на руки и несет в ванную, что благо есть в этом номере.       Он намеренно избегает болезненного и испуганного взгляда глаз, по цвету напоминающих коньяк. — Р-развяжите меня… — тихо хрипит тот, и Чонгук не смеет ослушаться. Сажает парня на край ванной, и трясущимися руками развязывает мудреные узлы, не прекращая повторять одни и те же слова, словно мантру: — Боже мой, малыш, прости меня, я прошу тебя, прости…       Но второй не реагирует. Чонгук реакции не ждет и не требует. Его «прости» как пластырь на переломе.       Нечаянно, он все-таки пробегает глазами по лицу блондина. Застывшие мокрые дорожки на красных щеках, слипшиеся ресницы. «Какое же я ебанное животное…» ~*      Он медленно входит, подмечая, что в парне чрезвычайно узко. — Блять, следи за зубами! — мужчина, не жалея сил, отвешивает парню смачную пощечину.       Чонгук замечает слезы, с новой силой брызнувшие из зажмуренных глаз.       Он видит также вздымающуюся от рвотного рефлекса спину, слышит хриплый мучительный скулеж.       Но ничего не предпринимает, потому что совершенно ничего не соображает. Те фрагменты которые он уже увидел, не желают складываться в полноценный пазл. *~       Как только конечности становятся свободными, блондин тут же намеревается сбежать, о чем свидетельствует плотно сжатая челюсть, пока он с трудом поднимается на ноги.       Чонгуку кажется, что он не имеет на это абсолютно никакого права, но он как можно мягче задерживает его за запястье.       Парень шипит от нажатия на синяк, и он тут же убирает руку, но все-равно просит: — Позволь мне… Позволь позаботиться о тебе. — Не нужно, дайте мне уйти, — у того глаза снова на мокром месте. «Он боится, что я буду домогаться его?» — он поджимает губы. — Я ничего тебе не сделаю, — и ты думаешь, что он поверит тебе после вчерашнего? — а потом довезу до больницы.       На лице парня читается растерянность и глобальное недоверие, но он все же несмело делает шаг ему на встречу.       Чонгук не хочет льстить себе, поэтому думает, что это скорее всего не из-за его убедительности, а полной безвыходности.       Осторожно, будто самое ценное сокровище, он опускает блондина в ванную, в которую уже набиралась вода.       Они не дома, поэтому все, чем Чон может распорядиться — небольшие пакетики с шампунем. ~*      По раскрасневшимся губам течет горькое густое семя. Мужчина довольно выдыхает, и с каким-то особым странным удовольствием наблюдает, как Чон вбивается в полуживое тело.       В один момент, его глаза округляются и он мямлит что-то на подобие: — Блять, он же совершеннолетний?       Второй слишком занят собственным возбуждением, чтобы заметить, как он быстро сваливает, оставляя их одних.*~       Из них двоих немного смущен только старший, и то он старается не показывать этого, бойко намыливая кожу парня. Тот уже даже не шипит и не зажмуривается от прикосновений к ранам, подобно кукле, смотрит в одну точку и позволяет делать с собой все что угодно.       Безысходность — самое омерзительное чувство. Тебе кажется, что должен же быть счастливый конец, сейчас все наладится…       Счастливого конца не бывает даже в сказках.       Чонгук помогает блондину помыться и внутри и снаружи. Еще раз проверяет, не остыла ли вода, и говорит: — Ты можешь сидеть в ванной столько, сколько посчитаешь нужным. Одежду я сейчас принесу.       Не дожидаясь хотя бы ответного кивка, он вышел в основную комнату. «Все, ухожу в монастырь, » — думал Чон, поднимая черные джинсы. Возле них валялось тряпье, что верно раньше красноречиво именовалось рубашкой, и еще что-то маленькое и поблескивающее.       Чонгук бережно поднял сережку в виде тоненькой цепочки с капелькой на конце. Кажется точно такую же он видел на ухе блондина. «Значит, это он потерял», — из ванной слышится какое-то копошение, и парень машинально сует украшение в карман, чтобы не мешало дальше собирать вещи.       Он кинул взгляд на дверь, на полу возле которой валялась его джинсовка, и пораскинув мозгами, снял майку.       Конечно, не первой свежести, да и с размером наверняка прогадал, но всяко лучше, чем голым по улице шататься. Ладно хоть, что погода теплая.       Стоило блондину заметить, что Чонгук по пояс разделся, тот стал еще сильнее дрожать и судорожно сглатывать. — Вот одежда, — как ни в чем ни бывало сообщает Чон. — твоя рубашка… Не подлежит восстановлению. Надень пожалуйста футболку, хорошо?       Все, теперь осталось только дождаться, пока блондин выйдет из ванной и довезти его до больницы. Благо, гостиница, судя по онлайн картам, находилась в двух шагах от клуба, возле которого он оставил свою машину.       Чон поднимается с кровати, на которой последние десять минут сидел в позе мыслителя, и идет за своей джинсовкой. На голое тело она ощущается неприятно, но он потерпит, ведь это даже не сравнится с тем, что вчера терпел тот парень… ~*      Кадры становятся обрывочными, голова начинает кружиться. Чонгук не понимает даже кончил он или еще нет.       У парня под ним настолько саднит горло, что он не позволяет себе издавать никакие звуки, которые возможно бы облагоразумили второго.       Чон не понимает что творит абсолютно. Вроде бы выходит из него, и хочет идти в туалет, но на полпути все погружается в темноту. *~       Из раздумий Чонгука вырывает скрип двери и тихое шлепанье босых ног. «Про носки я не подумал, » — беспокоится он, и пытается в попыхах найти их, но безуспешно. — Не стоит, — шепчет блондин, от невозможности полноценно разговаривать.       Он проходит к выходу, где по разным сторонам валяется его обувь, и надевает ее на голую стопу.       Чонгук кивает, хлопает по карманам, проверяя ничего ли не потерял, и покидает злополучный номер. — Нам нужно совсем немного пройти, — начинает старший, когда они оказываются на улице. — моя машина стоит совсем не далеко, сможешь дойти? — А у меня есть выбор? — грустно усмехается блондин. — Ну, я могу понести тебя. — Не нужно, я сам. «А ведь ему сейчас наверняка пиздец как больно», — вздыхает старший, наблюдая за странной походкой спутника, который во всю старается идти ровно.       Но Чон не соврал, машина на самом деле стояла не так далеко. Сам ее хозяин залез в машину первым, оставляя парню возможность самому выбрать куда сесть.       Тот, не удивив Чонгука, открыл заднюю дверцу.       Сидеть, в стандартном понимании этого слова, было достаточно проблематично. Не спрашивая разрешения, он закинул ноги на сиденье, и полулежа устроился на нем.       Чонгук был совершенно не против.       Блондин грустно смотрел в мутное от пыли окно. Какой шанс того, что этот парень везет его куда-нибудь в лес? Такое слепое доверие, направленное на отчаянное желание получить хоть капельку доброты и заботы, несомненно говорит о его чрезвычайной глупости.        В глубине души он был благодарен этому незнакомцу, ведь сам он вряд ли бы добрался бы до дома. От представлений о том, как он ехал бы в переполненном автобусе, брови сами собой нахмурились. Хотя по сути, если бы не этот парень, то ему бы и не пришлось никуда ехать. — Вы боитесь чего-то? — шепот с заднего сиденья неожиданно громко раздался по автомобилю. — Чего например? — Чонгук посмотрел в зеркало, которое отражало уставшего понурого парня. — Не знаю. Может суда или Бога. — Бога? — усмехнулся водитель. — Ну да. Пытаетесь сегодняшней благодетельностью замолить вчерашние грехи. — Мне нужно как минимум родить Спасителя, чтобы в раю закрыли глаза на то, что я вчера сделал. — сказал Чон, но через пару секунд добавил. — а вообще, я агностик. — Тогда зачем вы делаете все это? Что мешало просто уйти и забыть?       Даже этот шепот был настолько холодным, что ему стало не по себе. Из-за него, он теперь разочаровался в людях. — Потому что я не такое животное, как ты обо мне думаешь, — Чонгук решил не смотреть в зеркало, но был уверен, что на лице парня расцвела ухмылка. — вчера я… Ничего совершенно не осознавал. Я был очень пьян, так еще и судя по тому, что творилось с восприятием мира накачен какими-то наркотиками. — тот внимательно слушал, понимающе глядя на профиль старшего. — Ты не должен был быть в этом клубе. И совершенно не виноват в том, что произошло. — То есть, все это — попытка оправдаться? — Разве что перед самим собой. Тяжело действительно принять, что сделал такое. Второй чувак он… Запудрил тебе мозги, и изначально я пошел с вами, желая тебя защитить что ли от него… — защитить? Ты по сути его как раз и изнасиловал, хорош защитничек. — Я несу какой-то бред, не слушай меня. — Вы могли бы пожалуйста отвезти меня домой? — Ты уверен, что тебе не нужна медицинская помощь? — Мой сосед по квартире, — блондин делает паузу, думает, стоит ли ему это рассказывать. — учится в медицинском. Если вдруг что, он поможет мне. — Хорошо, говори адрес.       Место проживания парня оказалось совсем не далеко от места, где они сейчас находились, поэтому Чон ловко свернул на нужный поворот. По итогу они остановились у довольно приличного многоэтажного дома. — Спасибо, что помогли, до свидания. — уже после того, как слова вылетели изо рта, он подумал о том, что следовало сказать «прощайте». — Пока, еще раз прости, — проговорил Чон уже сам себе, ведь младший уже вылетел из салона.       На следующее утро, брюнет проснулся в холодном поту. Половину ночи он ворочался, потому что уснуть никак не получалось, а вторую мучался из-за нелепых кошмаров. Благо, что эта ночь уже позади, а сегодня у него планов вроде бы нет.       Да и искать эти планы абсолютно бессмысленно. Скорее всего через пару часов в его дом завалятся представители правоохранительных органов. Искать его долго не нужно, у блондина было достаточно времени на то, чтобы запомнить его лицо. «Нужно будет оставить друзьям ключи, чтобы поливали орхидею», — подумал он.       Конечно, более рационально будет хоть как-нибудь попытаться сбежать или скрыться. Но нет желания. Чонгук никогда не был диким приверженцем справедливости, но сейчас он действительно проебался.       Вспомнив, что телефон остался в джинсах, Чонгук лениво пополз за ними, продолжая держать один глаз закрытым.       Когда он доставал телефон, то услышал глухой «звяк», верно из кармана выпало еще что-то постороннее.       Приглядевший, Чон увидел ту самую сережку, которую по глупости своей забыл отдать и так натерпевшемуся пареньку.       Прокручивая гладкую капельку между пальцев, наблюдая за тем, как солнце отсвечивается от светлого металла, Чон никак не мог выкинуть из головы бедного блондина.       Он не боялся того, что тот пойдет и напишет заявление в полицию, или приведет своих друзей, чтобы те его побили. Чонгук заслужил.       Если первое время слово «прости» скатывалось с языка автоматически, то потом парень понял, что прощения по сути и не достоин, поэтому отложил попытки его получить.       А как там сейчас тот блондин? Может он лежит и плачет, от боли не настолько физической, сколько моральной? А вдруг, он решил покончить с собой?..       У Чонгука еле видные волоски на руках встают дыбом.       Быстро надевая все, что плохо лежит, парень со всех ног подрывается в аптеку.       Уже через полчаса он стоит возле дома, до куда давеча довез жертву собственного зверства.       Чон помнит, в какой из подъездов заходил тот беловолосый, и покорно ждет, когда он выйдет. Куда угодно, пусть даже за жевачкой в ближайший магазинчик. Он просто хочет убедиться, что с ним все хорошо.       Похолодевшие руки нервно перебирают ручки пакета, в котором лежит куча лекарств и каких-то вкусняшек. Может у того парня вообще диабет, тогда Чонгук просто Бог неудач.       Время приближается к десяти вечера, из заветной двери вышли уже все, кроме того, кто так нужен.       Может, он хотел запутать Чона? Сказал, что живет здесь, а сам пару часов перекантовался у друга, чтобы после спокойно пойти к себе домой и не бояться неожиданных визитов. Парень задумчиво кивает. Умный ход.       Но все-равно продолжает каждый день приходить. Лавочка напротив подъезда скоро примет форму ягодиц Чона, потому что столько сколько он, на ней точно никто не сидел. «А он наверное учится где-нибудь. В университете или… школе. А из-за меня, он сейчас пропускает занятия», — парень закусил губу, чувствуя себя еще более подавленным.       И вот он приходит на свою вахту уже в седьмой раз. Ноги выучили маршрут до приглядевшейся лавочки и уже собирались направиться в ее сторону, как вдруг Чонгук заметил его: блондина, спокойно спускавшегося по лестнице.       Под его глазами красовались огромные синяки, а скулы кажется стали еще более острыми. «Нет, после такого только кастрироваться», — думал старший, тихим бегом надвигавшимся на того. — Привет, — чересчур радостно начал он.       Второй поднял голову, с заранее выпученными от ужаса глаза, так как узнал голос. — Пожалуйста, уходите, я прошу вас, — его голос еще не до конца восстановился, поэтому был очень тонким и хриплым.       Парень, скованный от накатившего страха, аккуратно попятился назад, выставив руки перед собой. — Нет, подожди, не подумай ничего! — Чонгук слишком резво сделал шаги навстречу, чем еще сильнее навел панику на беднягу.       В уголках красивых глаз начинала скапливаться влага. Он давно бы уже заорал, но горло не позволяло. — Послушай, я не хотел тебя пугать, — как можно более миролюбиво постарался сказать Чонгук. — пожалуйста, возьми это.       Старший максимально вытянул руку, чтобы не сокращать расстояние между ними. Блондин недоверчиво переводил взгляд с Чона на пакет и обратно. — Мне ничего не нужно, пожалуйста, забудьте дорогу сюда. — было видно, что он всей душой желал уйти, но не хотел поворачиваться к тому спиной, боясь от него неожиданных выпадов. — Прошу, я стараюсь хоть как-то загладить свою вину перед тобой, — ему было плевать, что он звучит жалко. — Я понимаю, что этого безумно мало, но пожалуйста, прими это. Обещаю, больше не приезжать сюда.       Все проанализировав, парень поднял руку, и стараясь не соприкасаться с пальцами Чона, взял пакет.       На лице второго расцвела грустная улыбка. — Вот и все. Спасибо. Прости еще раз. Чонгук помаршировал к своей машине, оставив растерявшегося блондина смотреть ему в след.       Опустившись на удобное сиденье автомобиля, Чон шумно выдохнул. Реакция блондина понятна, но все-равно до жути обидно и грустно.       Что ж, если он пожелал забыть его и тот ужасный день, это его полное право, и Чонгук должен его уважать.       Выудив из кармана штанов изящную сережку, он невесело усмехнулся, и легким движением прицепил к черной веревочке, висевшей на шее.

Спустя месяц

— Сходи выпей кофе, я понимаю, что ты измотался, — послышалось из динамика телефона. — Тут до ближайшей кофейни идти черт знает сколько, — растянувшись на резной лавочке отозвался Чон, устало прикрывая глаза. — Ты настолько ленив, что не можешь пройти десять метров? — В смысле? — На этой улице есть Старбакс. — Уверен? Я о нем ни разу не слышал, — по привычке теребя украшение на шее, Чон посмотрел в даль. — На сто процентов уверен. Я там только вчера был. — Ладно, хорошо, попробую найти, спасибо, — вздохнул он. — Тебе спасибо, что подменил. Пока-пока, отдыхай! — собеседник отключился, и Чон убрал телефон в карман.       Тот наверняка над ним издевается, потому что он сам тут бывает достаточно часто и ни о какой кофейне и подавно не слышал.       Но всё-равно почему-то встает и идет по ровной асфальтированной дороге, внимательно оглядываясь по сторонам. И какого же его удивление, когда он действительно замечает его: небольшой, зажатый между домами «Starbucks».       Открытие двери сопровождается тихим мелодичным звоном колокольчиков. Здесь тепло и уютно, большая половина столиков пуста. Чонгук спокойно идет в сторону стойки, но не дойдя десяток шагов останавливается.       Знакомый парень, с белыми выпрямленными волосами, что ярко улыбается посетителю, передавая стаканчик. Белая рубашка, с закатанными рукавами, очень канонично выглядит вместе с темно-шоколадным фартуком. Он переводит взгляд на вход, чтобы поздороваться с новопришедшим, но так и застывает с приоткрытым ртом, пока глаза медленно расширяются. «Чёрт-чёрт-чёрт, наверное нужно как можно быстрее уйти», — думает старший, наблюдая за побледневшим баристой. — З-здравствуйте, — спустя время кивает тот. — Здравствуй, — Чонгук улыбается сдержанно, чтобы не напугать его. — Можно мне карамельный макиато? — Конечно, — он замечает, что у младшего трясутся руки. — Как вас зовут? — подавляя дрожь, сказал блондин заученную фразу. — Чон Чонгук, — уже сильнее растягивая губы, улыбнулся второй, заглядываясь, как тот быстро скользит кончиком маркера по стаканчику. — Красивое имя, — толи потому что так требовала работа, толи оттого, что так гласили собственные мысли, промямлил он. — Спасибо, — глянув на аккуратный бейджик, Чон продолжил. — Чимин.       Услышав свое имя парень вздрогнул, и закусил губу, не поднимая взгляда. — Ваш кофе, спасибо за заказ, приходите к нам ещё, — младший старался говорить отчетливо, но на последней фразе голос сел. — Спасибо, — Чонгук забрал стаканчик, и собирался выйти из кофейни, чтобы не мозолить Чимину глаза.       И уже дотронувшись до дверной ручки услышал диалог: — Чим, иди помоги кофе рассортировать! — У меня смена кончается через полчаса, давайте я лучше сделаю это завтра утром?       На улице уже успело стемнеть, душный воздух остыл. В голову приходит идея, за которую блондин ему «спасибо» явно не скажет. Но Чонгуку так сильно хочется сделать это, так хочется, чтобы Чимин перестал видеть в нем жуткого монстра. Вообще, он должен был исчезнуть из его жизни навсегда, а не появляться как фантом из прошлого.       Пока у него еще есть время, он решает перегнать машину от места, где он ее оставил, до входа в кофейню.       Время пролетает совершенно незаметно, опустошенный стаканчик давно валяется в ближайшей мусорке. Чонгук мнет пальцы, непрерывно наблюдая за стеклянной дверью.       И вот, он видит, как парень, с перекинутой на плечо черной сумкой, мило машет кому-то ручкой, и выходит на улицу. Чимин делает глубокий вдох, наслаждаясь прохладным ночным воздухом.       Плавные появления — абсолютно не конёк Чона. Как-то слишком резко и дерганно, он выскакивает из машины. У младшего, наверное, уже второй инфаркт за день. Судя по его лицу, он находится на грани того, чтобы во все горло орать «помогите». — Чимин, подожди, давай поговорим. — О чем мы с вами можем разговаривать? — кричит он, намеренно привлекая внимание прохожих, чтобы те в случае чего отбили его у этого маньяка. — Не кричи, послушай… — Чонгук словно со стенкой разговаривает, блондин совершенно не хочет его слышать и понимать. — Я не хочу больше ни в чем таком участвовать! Пожалуйста, отстаньте от меня, дайте мне жить спокойно. — Да успокойся же ты! — рявкает старший, и второй начинает дрожать. — Прости, я не хотел тебя напугать. — Вы считаете, что я должен был хорошо отнестись к тому, что вы подкараулили меня ночью? — У меня не было никаких плохих мыслей, — признается Чон. — Сейчас я уже понимаю, что должен был сделать это как-то более спокойно. — Ч-что сделать? — Предложить тебе познакомиться заново. — Мне таких знакомств не нужно, — спустя минуту отвечает Чимин, вглядываясь в лицо напротив. — Ты не так меня понял. Я имею ввиду, просто, эм… — слова не вяжутся, кажется, что чтобы он не сказал — все будет звучать абсурдно. — познакомиться. — В таком случае, вы действительно выбрали не ту обстановку, — видно, что младший немного расслабляется. Брюнет отчего-то кажется ему по-детски глупым и недогадливым. — Да, я уже понял, — он виновато улыбается и треплет волосы на затылке.       Между ними повисает тишина и Чонгук не знает, что еще должен сказать. Вроде как попытка провалилась и блондин не уходит только из-за того, что боится нападения со спины. — Зачем вам это нужно? — уже уверенным голосом интересуется Чимин. — Причин много, — тот пожимает плечами. — Самые основные. — Не хочу, чтобы ты так шарахался от меня, и боялся чего-то. — Чон не знает, нужно ли продолжать, но продолжает, высказывая искренние мысли. — и я просто хочу общаться с тобой.       После своих слов, он ожидает любой реакции младшего, но только не вытянутую руку, призывающую ее подхватить.       Чонгук удивленно смотрит сначала на крошечные подрагивающие пальчики, а затем на самого их обладателя. — Меня зовут Пак Чимин, — твердо говорит блондин, глядя старшему в глаза. — Чон Чонгук, очень рад с тобой познакомиться. — Чонгук пожимает его ладонь. — Подвезти тебя до дома? — уже через секунду он, усмехнувшись, уточняет. — Я кажется догадываюсь, как это выглядит сейчас. — Да, именно так, — неловко улыбается второй. — Я повторю, что не имею никаких корыстных намерений в твою сторону. — Я хочу верить вам.       Чимин садится на заднее сиденье машины, в которой пахнет какими-то ягодами. — Ты не должен делать этого, если не хочешь, Чимин, я не заставляю тебя. — Чонгук в миролюбивом жесте поднимает руки. — Если что-то случится, это будет моей виной и моим уроком. — мрачным тоном отозвался младший.       Выезжая на главную дорогу, Чон про себя рассуждал о том, что парень крайне не прав. В первую очередь вина должна быть Чона, а Пак еще в первый раз должен был обратиться в полицию.       Он смотрит в зеркало заднего вида, подмечает, как Чимин вцепился в ручку на двери. Неужели, если Чонгук выкинет что-то слишком подозрительное, Чимин будет готов даже выйти из машины на ходу? Эта мысль очень сковывает его, и он старается даже лишний раз не смотреть в его сторону, чтобы тот, не дай Бог, ничего лишнего не подумал.       Уже подъезжая к знакомому подъезду, промелькнула мысль, что стоило спросить у блондина адрес еще раз, и не палиться, что он его запомнил. Но сейчас поздно.       Чонгук глушит мотор и поворачивается к парню. — Пока-пока, до встречи, — мягко улыбается он. — Пока, Чонгук, спасибо, — опуская напряженные до этого момента плечи, Чимин вторит его улыбке.       И Чонгук считает, что блестеть от счастья Чиминовым глазам идет в миллион раз больше, чем от слёз.       С того дня Чонгук стал постоянным посетителем данной кофейни. Он от кофе не зависел и пил, только если очень приспичит, но сейчас, ради того, чтобы лишнюю минутку побыть рядом с блондином, он был готов пить его литрами.       Старший старался не смущать Чимина и не действовать на нервы. Долгие несколько недель, он держался на расстоянии, заскакивая в «Sturbucks» буквально на мгновение, только чтобы убедиться, что с младшим все хорошо.       И это дало плоды: было заметно, что Чимин понемногу оттаивал. Улыбался в его присутствии более непринужденно, с большим энтузиазмом поддерживал ничего не значащие разговоры о погоде или городских праздниках. Если раньше он невольно сжимался, втягивая голову в плечи, то сейчас спокойно стоял, выпрямив изящную спину.       Чонгук был на седьмом небе от счастья. Ему огромное удовольствие доставляло наблюдать за пухлыми губками, надутыми в бантик во время работы, за ловкими пальчиками, с легкостью изготовляющими самые разнообразные напитки. А самое главное — видеть красивые глаза, которые превращались в щелочки-полумесяцы, когда Чимин ярко улыбался. — Вам как обычно? — блондин уже собирается пробить карамельный макиато, который старший заказывал на протяжении всего времени, в течении которых заходил сюда. — Нет, сегодня я бы хотел чего-нибудь другого. Может посоветуешь? — Ммм, — парень прищурился, тщательно раздумывая над ответом. — может латте? Бессмертная классика. — Давай, хорошо.       Чимин передает заказ своему коллеге, и опирается локтями на деревянную стойку, подкладывая ладони под подбородок. — Как день прошел? — интересуется Чонгук. — Ой, да вроде бы не плохо, — Пак вздыхает. — Была вот только одна скандалистка, у которой видите ли кофе слишком горячий. — Всякие бывают, — брюнет покрутил пальцем у виска. — не обращай на таких внимание. — Хорошо, — младший просиял. — А ты значит любишь кофе, раз устроился работать сюда? — На самом деле я обожаю его запах, — рядом с ним ставят наполненный стакан, и Чимин тут же его подхватывает, машинально вырисовывая имя. — он создает ощущение уюта и тепла.       Чонгук кивает, а затем притворно возмущается: — А почему ты не спрашиваешь мое имя? — Потому что я его знаю? — блондин поднимает глаза. — А хочешь знать больше, чем одно только имя? — наступает старший. — Если это подкат, то он очень глупый. — Чимин протягивает парню его кофе, отводя взгляд. — Нет, я серьезно. Может дашь мне свой номер? Мы смогли бы общаться не только тут.       Младший пару минут раздумывает, вытирая руки белым полотенцем, а потом берет салфеточку и пишет маркером на ней заветные цифры. — Спасибо, — Чон трепетно забирает её, собираясь забить его номер прямо в машине. — Пока, увидимся завтра. — До свидания, — Чимин трогательно машет лапкой, от чего в груди старшего разливается необъяснимое тепло.       Как только он опустился на водительское сиденье, то сразу же достал телефон.       Набирая название контакта «Чимин~и», парень подумал: «Интересно, а удалил ли он мой номер? А если нет, то как я у него записан? «Никогда не брать трубку»? «Насильник»? И ведь скорее всего один из этих вариантов, ведь тогда я не сказал ему свое имя».       Откладывая мобильник, Чонгук сделал из стаканчика большой глоток. «Хм, а ведь этот кофе и правда не дурен», — смакуя, парень поднял стаканчик на уровень глаз, прокручивая его.       «Чонгук» — гласит красивая надпись с завитками. Вдруг, взгляд цепляется за крохотное сердечко возле имени. Наверняка, оно использовалось просто как часть декора, но раньше он ничего подобного точно не замечал.       В груди разлилось знойное, но одновременно с тем приятное чувство теплоты. Не убирая с лица глупой улыбки, Чонгук написал короткое сообщение на контакт, который тут же выделил важным.       Вы       Привет~       Что написать дальше? «Это тот парень из клуба, который тебя изнасиловал однажды»?       Чон встряхнул головой, и инстинсктивно потянулся к подвеске на шее. Раз уж они начали заново, значит заново.       Вы       Это тот надоедливый парень из кофейни: D

Чимин~и Я понял, у меня же был Ваш номер :)

      Значит он его все-таки не удалил. Чонгук кивнул своим же мыслям. Ладно, сейчас это все не важно, у него будет еще время поинтересоваться названием его контакта у Чимина.       Вы       Я рад, что теперь мы сможем говорить в любое время       Теперь, наверное, мне не нужно приезжать к тебе на работу; D

Чимин~и Если бы я знал, что после этого, вы перестанете ко мне приезжать, то не стал бы давать свой номер: (

      Вы       Я думал, что отвлекаю тебя

Чимин~и Разве что самую малость, но я бы хотел видеть вас тут ещё

      Вы       В таком случае я непременно продолжу заезжать к тебе~

Чимин~и :)

      Разговор закончился, а надоедать постоянными сообщениями Чон не хотел.       На последок окинув взглядом здание, он завел машину.       Оказалось, что надоедать Чонгуку было и не нужно. Чимин сам написывал ему десятки сообщений на самые разнообразные темы.       Тех мгновений, которые они могли украсть друг у друга в стенах Старбакса, было чрезвычайно мало. Они могли лишь перекинуться парой слов, и сами не заметили, когда перешли ту грань, после которой их стало очень мало.

Чимин~и Я не успел даже позавтракать утром из-за этого дурацкого будильника

Боже, тут так пахнет выпечкой, я сейчас умру (╥﹏╥)

      Прочитав новые сообщения, Чон заликовал. Он чувствовал, что не зря перед тем как заехать в кофейню купил коробку с шоколадными пончиками.       Перед тем как зайти внутрь, парень остановился у огромного окна, почти во всю стену, наблюдая за блондином, увлекшимся работой.       Вы       Я спасу тебя       Чимин тут же развернулся к лежащему на стойке телефону, когда услышал звук пришедшего уведомления. А после, лицо озарила широкая улыбка, после которой Чонгук не смог больше быть мнимым наблюдателем.       Напевая песенку из мультфильма «Чип и Дейл спешат на помощь», старший вошел.       Чимин немного вздрогнул от неожиданности, а затем рассмеялся, прикрывая рот крошечной ладошкой. — Привет, — Чонгук был явно доволен произведенным эффектом. — Здравствуйте, — Чимин убрал пальчиком выкатившуюся от смеха слезинку, и спросил. — Карамельный макиато? Или вы сегодня тоже хотите по-эксперементировать? — Я бы хотел украсть тебя на обеденном перерыве, это возможно? — напрямую задал свой вопрос старший.       Младшего смутил такой напор, но не испугал, поэтому он серьзно задумался. — Мы вряд ли что-то успеем, — изрек он. — у меня есть буквально полчасика, в течение которых я разве что успеваю закинуть в себя какую-нибудь сухомятку. — Я думаю, что мы все успеем, — загадочно ответил Чон. — Я закажу карамельный макиато и холодный чай, но сделай заказ к началу перерыва, ладно? Буду ждать тебя в машине.       Ровно через двадцать минут, с накинутым на плечи вязанным кардиганом, на улицу вышел Чимин, держа в руках два стаканчика.       Он немного растерянно осмотрелся по сторонам, но после короткого гудка, тут же сориентировался и направился к знакомой черной машине.       Как и раньше, он сел на заднее сиденье и протянул старшему его кофе. Но тот почему-то мало того, что не взял его, так еще и вышел из машины.       То, что через пару секунд Чонгук опустился рядом с ним, заставило его занервничать. Они так близко еще никогда не сидели, да и салон резко стал казаться каким-то тесным.       Но брюнет, сохраняя спокойствие и невозмутимость, достал мешочек, из крафтовой бумаги и протянул его младшему. — Мы могли бы покушать и в самом кафе, если тебе так удобней.       Чимин аккуратно развернул шуршащую обертку и даже разинул рот от удивления, когда увидел на ней красивейшие пончики. — Они прямо как с картинки, — завороженно прошептал он. — Приятного аппетита, — Чон отпил горячего кофе, и немного отодвинулся, чтобы Паку было комфортнее. — Спасибо большое, — Чимин повернулся на старшего со счастливой улыбкой и глазками как у смайлика.       Пока он за обе щеки уплетал угощение, старший непринужденно рассказывал ему о каком-то старом боевике. Чимин внимательно слушал его, забавно пережевывая сладость.       В какой-то момент, старший понял, что совсем заболтался, а время на часах только подтвердило его догадку.       Блондин без слов понял, что его перерыв подходит к концу. — Спасибо огромное, я давно так вкусно не обедал. Я переименую тебя в телефоне как «Супермен».       Чонгук издал тихий смешок и все же задал интересующий вопрос: — А как же я записан сейчас? — «Чонгук-щи», — без колебаний ответил младший. «Наверняка он сменил имя, когда мы начали общаться». За все эти мысли захотелось себе врезать. Какая разница, что было раньше, важно то, что сейчас! — Оставь лучше так, — он тепло посмотрел на него. — Хорошо. — Чимин, как тебе идея прогуляться? На этой неделе обещают хорошую погоду, — прервал Чон повисшее молчание. — Конечно, если ты не против… — Не против. Только тогда я вас тоже чем-нибудь угощу. — Я делал это без каких-либо корыстных целей… — Я настаиваю, — Чимин наклонил голову в бок, отчего стал похож на котенка. — Хорошо, если так хочешь. Тогда у меня тоже условие.       Младший поднял брови в вопросительном жесте. — Обращайся ко мне на «ты».       Блондин просиял и радостно кивнул, выбираясь из машины. — Пока-пока, до скорого! — Пока, Чимин.       Парень скрылся за дверями кофейни, а Чонгук стыдливо закрыл глаза, так как последние 10 минут разговора смотрел исключительно на капельку шоколада, оставшуюся на пухлой губе.       В день на который была назначена дата встречи, Чимин метался возле шкафа. Они с Чоном вроде ни о каком дресс-коде не договаривались, а в местный парк пройтись прогуляться можно и без фрака. Но блондин все-равно до последнего оставался неуверенным в своем выборе.       В попытках найти в закромах гардероба что-то подходящее, он случайно наткнулся на безразмерную майку, которую надевал лишь раз. Она была постирана в тот же далекий день, но все-равно сохранила запах Чонгукового одеколона.       Зачем он хранит ее? Хотел отдать? Тогда почему же не отдал сейчас, когда они видятся каждый день?       На эти вопросы он был не в силах ответить, а потому положил майку на место.       Уже выходя из дома, он намеренно замедлил шаг, поддаваясь раздумьям, захватившим голову. А ведь если так подумать, то что же он творит? Всего пару-тройку месяцев назад этот парень насильно лишил его девственности на грязном полу дешевой гостиницы, а сегодня он сам летит к нему в объятья. Если бы Тэхен знал, о каком новом знакомом без умолку толдычит его лучший друг, то не задумываясь свернул бы ему голову. Раз она без мозгов, то какой от нее толк? ~*       Последней крохотной частичкой мозга которая не успела поддаться всепоглощающей панике, Чимин пытается понять что не так с черноволосым парнем идущим возле них.       Собственные руки ужасно ноют от грубости, особенно в районе плеч.        Но тот парень кажется отстраненным. Если этот сейчас слюнями подавится, то тому словно все-равно. Чимин вспоминает его взгляд в клубе: какой-то стеклянный, незнакомец словно смотрит сквозь предметы, а не на них. «Он что, под чем-то?», — страх еще сильнее сковал внутренности. Ведь если человек себя не контролирует, то он может сделать с ним все, что ему угодно. А того молодого словно не так уж и интересует секс, а если не он, то что он хочет? Убить?.. *~       Чимин и не замечает, как доходит до красивой арки, знаменующей вход в парк. Возле нее топчется Чонгук, который отмахивается от маленькой наглой мошки. Но как только он замечает блондина, все недовольства отходят на второй план. — Привет, — старший привык приобнимать друзей в знак приветствия, и уже дернулся, чтобы проделать незамысловатый ритуал и с Чимином, но вовремя одернул себя, опомнившись.       Младший это заметил, но решил внимание не заострять. Сейчас Чонгук смотрит по другому. Его глаза такие красивые, искрятся от доброты и еще чего-то… Сегодня солнечный день, но для старшего словно Солнце только что выглянуло из-за туч. — Ты какой-то немного поникший, — замечает Чон. — Что-то не так?  — Нет-нет, все в порядке, просто устал. Пойдем? ~* — Я не хочу! Пустите меня, не надо! — Чимин кричит как только может, в надежде, что его спасет хотя бы персонал, проходящий мимо.       Но за свои слова тут же получает сильный удар по щеке. — Заткнись, пока я тебя не заткнул, щенок! — ревет мужчина, рывками снимая с него рубашку, наплевав на пуговицы.       Чимин переводит взгляд полный мольбы и слез на второго парня, но тот совершенно безучастен. У него такой вид, словно тут ничего особого не происходит, а он уже даже заскучал. «Неужели он такое видит настолько часто, что сейчас ему это даже не интересно? И он позволяет своему… Другу? Хозяину? Такое вытворять?»       С бедер снимают тугие штаны, сухими ладонями придерживая его за ноги. От прикосновений настолько мерзко, что хочется блевать.       Ему уже никто не поможет. *~ — Смотри, там что, рыбки? — Чимину кажется, что в озере что-то мелькает. — Вроде бы, — Чон пристально смотрит на гладь немного позеленевшей воды и также замечает там что-то. — Идем посмотрим, — предлагает младший. — Не думал, что ты любишь рыбалку, — не поспевая за припустившим блондином, делится Чон. — Я и не люблю, — Чимин оборачивается к нему с очаровательной улыбкой. — Я не вегетарианец, но сам бы не смог убить животное. Пусть даже ядовитую змею, которая решит на меня напасть. Я потом себе этого не прощу.       Чимин больше не смотрит на него, с приятной легкостью наблюдая за рыбешками, что плавают прямо у поверхности. — Если честно, то я тоже не любитель рыбалки. Отец пытался когда-то привить у меня любовь к ней, но не вышло. Я выпускал всех пойманных им рыб, за что потом получал. А через некоторое время вообще купил аквариум с каким-то дешевыми рыбками, потому что мне нравилось наблюдать за ними.       Чимин пытается удержать себя от того, чтобы погладить старшего по плечу. «Чонгук милый», — думает он. Тот парень в клубе совершенно на него не похож, словно другой человек. ~*       Глаза зажмурены, чтобы не видеть чужой пах, что так отвратительно ударяется об нос, когда мужчина притягивает его за затылок.        Ему очень больно, он чувствует себя грязной шлюхой. Чимин не верит, что доживет до завтра. А если и доживет, то есть ли в этом смысл?       От прикосновений к пояснице словно током прошибает. Он с ужасом осознает, что второй тоже подключился.       Его руки не такие полные, не такие жесткие. Они плавно оглаживают его талию, обводят ягодицы. Чимину неприятно, но из двух зол, он выбирает меньшее, потому старается сосредоточиться именно на втором парне, который в отличие от первого, почему-то решил быть с незнакомой шлюхой нежным. — Ударь его! Шлепни по заднице! — подсказывает мужчина, больнее сжимая волосы у корней.       Но тот его не слушает. За всю ночь, он ни разу не поднял руку на него. *~       Чонгук с удовольствием хрустит вафельным стаканчиком рожка мороженного, купленного ему младшим. Сам блондин сидит рядом, полностью погруженный в свои мысли. Он даже не замечает, что клюнул в пломбир носом. — Чимин, у тебя, — Чон тянется к нему, чтобы стереть, но на полпути останавливается, и решает, что лучше показать на себе. — на кончике носа мороженое.       Чимин вытирает его, и опять поворачивается к старшему. Тот кивает, мол «всё, стер», и возвращается к своему десерту. — А сам не лучше. Такой же поросенок, — парень хихикает, а Чонгук неловко улыбается, пытаясь убрать со щек пятна. ~*       Он истошно кричит, когда брюнет сзади без предупреждения врывается в него.       От жгучей боли, разрывающей нутро хочется умереть, лишь бы не испытывать ее больше.        По лицу снова бьют, но эта боль не чувствуется по сравнению с той, что он сейчас испытывает сзади.        Парень все так же продолжает успокаивающе гладить его, начинает двигаться медленно. Но это ни капли не спасает. Со временем, все вокруг начинает троиться, и Чимин кажется теряет сознание. *~ — Чонгук, давай поговорим? — неожиданно серьезно начинает младший.       Старшему этот разговор заведомо не нравится, он хмурит брови, но соглашается. — Я вижу, что тебе эта тема неприятна, собственно также как и мне. Я просто хочу задать один единственный вопрос, можно? — Ты можешь спросить все, что тебя интересует. — Второй мужчина, он был твоим… — Никем, — Чонгук его прерывает. — я не знаю его. Когда я шел к тебе тогда, то заметил, что он тоже планирует это сделать. Я думал, что если подсяду к тебе раньше, то… — может ли он раскидываться такими словами, когда по сути и был тем, кто изнасиловал его? — Договори, пожалуйста, — тихо просит младший. — То смогу уберечь тебя от него. Я не знал, что это все так обернется, прости меня. — Чонгук опирается локтями на коленки, и закрывает лицо. — Прости, прости, прости, Боже, тысячу раз прости меня. Все что я говорю выглядит так жалко, мне нет оправдания. ~*       Чимин приходит в себя, когда кто-то в метре от него громко валится на пол.       Он оглядывается по сторонам, насколько это возможно, и понимает, что они тут вдвоем. Скорее всего старший уснул, а что он может сделать с ним когда проснется, не хочется даже фантазировать.       В районе живота сводит, и Чимин мысленно прощается со всеми.        Ноги и руки крепко связаны, а изо рта словно вырвали язык.        Соскребая последние остатки сил, парень перекатывается в угол, где лежит скомканное одеяло и его штаны. Все это никак не облегчает боль, и Чимин, отворачиваясь к стене, закрывает глаза. *~ — Чонгук-а, — тянет младший. — послушай меня, пожалуйста.       Брюнет никак не реагирует и Пак продолжает настаивать. — Ну же, когда ты столько раз просил меня это сделать, я всегда слушал, пожалуйста, сделай теперь это для меня.       Чон поднимает голову, и Чимин видит поджатые губы и красные глаза. — Мы решили, что начнем все заново, верно? — он ищет ответ, и получает сдержанный кивок. — Тогда давай отпустим прошлое? Если ты хочешь действительно начать все сначала, то не должен относиться ко мне предвзято. Я хочу, чтобы ты общался со мной, так же как и со всеми остальными. Я не из стекла, до меня не нужно бояться дотронуться.       Чонгук выглядит так, будто не верит своим ушам. В миллионный раз думая о том, какой же Чимин замечательный, он тут же налетает на него с объятьями. Тот опешил от такой реакции, но быстро собрался и обнял старшего в ответ. ~* — Ты просто свихнулся, сошел с ума! — орёт Тэхен. — Пожалуйста, прекрати кричать, у меня очень болит голова, — молит Чимин, закрываясь одеялом с головой. Но план не удается, потому что друг тут же его сбрасывает. — Чимин, мы немедленно идём в полицейский участок! Я сразу должен был догадаться, что с тобой что-то случилось. Почему когда ты пришел вчера домой, то не сказал, что с тобой сотворили такое? — парень просто в ярости, а Пака это не колышит, потому что сейчас он хочет только спать. — Я никуда не пойду, это мое дело, Тэхён. — строго цедит блондин, в попытке дотянуться до одеяла. — Ты блять, ебнулся, братец! Это нельзя так оставлять, они должны понести ответственность! — Я уже бесчисленное количество раз сказал тебе причину, по которой не пойду в участок, — потирая переносицу, ответил он. — То, что этот неудачник попытался жопу свою прикрыть — не причина, пойми! — Тэхён, — попытка остудить пыл младшего сработала. — Мне показалось, что он был очень искренним в тот момент. Вроде жертвой являлся я, но у меня было ощущение, что это он перед мной открыт и обнажен. Да даже если и пытался подлизаться, то… Ведь право на второй шанс имеет каждый? Я хочу дать ему этот шанс. — Но второй… — Если расскажу о втором, то о нём тоже быстро вскроется. — Я понял, — Ким всплеснул руками. — у тебя стокгольмский синдром. — Я с тобой совершенно не согласен. Он ведь был под чем-то и ничего не соображал… — Это его не оправдывает! — Верно, — Чимин кивнул. — И я его не оправдываю. Я даю ему второй шанс. — Ты пожалеешь об этом решении, — сдавшись, уныло пробормотал Тэхён. — Не пожалею, — блондин перевел взгляд к окну, через которое было видно грустного брюнета, сидевшего на лавочке. *~

***

      Дни шли своим чередом, и Чонгук кажется наконец стал понимать, что значит просыпаться счастливым. Даже завалы на работе никак не могли испортить настроение, ведь он знал, что буквально через час уже будет сидеть в любимой кофейне и слушать как нежный голос рассказывает ему о какой-то спортивной дисциплине. — В облаках летаешь, — с толикой обиды замечает Чимин. — Да, извини, — брюнет сознается, что действительно отвлекся, потому что заслушался его, и концентрировался скорее на губах и мелодичном тембре, чем на самих словах. — О чем же ты так замечтался? — блондин лукаво улыбнулся. — Э-эм… Об одном аниме! — быстро нашелся старший. — Каком же?       Чонгук в одно мгновение забыл абсолютно всё, что когда-либо смотрел или планировал. Назвать глупую романтическую камедию? Что-нибудь яойное? Может классическое? — А вот я тебе не скажу, — Чимин округлил глаза. — Приходи сегодня ко мне, вместе посмотрим? — Ну же, почему ты такой скрытный? Я весь день буду изводить себя, а в итоге окажется, что я его уже смотрел. — «Стальной Алхимик». Слышал о таком? — Слышал, но признаюсь честно, никогда не думал о том, чтобы глянуть. — неловко отозвался Чимин. — Давай попробуем посмотреть первую серию, а если не зайдет, то ты выберешь на свой вкус? — отлично, облажался. Надо все-таки было романтическую комедию. — Согласен. — Чимин-а, заказ! — послышалось сзади, но младший так и продолжал смотреть на Чона. — Ладно, тогда увидимся вечером? — Напишешь мне свой адрес, ведь насколько я понимаю, мы будем смотреть у тебя?       Старший до сих пор не может привыкнуть к такой бойкости Пака. Сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком. — Я собирался довезти тебя сам. — Не стоит, ты скоро такими темпами станешь моим водителем, — маленькими шагами отступая назад, ответил Чимин. — Мне совсем не сложно. — Жду твое сообщение. До встречи, Чон-а.       Ровно в восемь, по квартире разносится трель дверного звонка, и Чонгук мигом подскакивает с дивана. Отряхая майку, он, не проверяя глазок, распахивает дверь. На пороге стоит Чимин, немного уставший, с пакетом в руке и широчайшей улыбкой на лице. — Привет! — парень без стеснения входит в квартиру. — Я купил разных снеков, надеюсь, ты не против. — Тебе не стоило, все-таки я тебя позвал, я и должен был обеспечить еды. — Не бери на себя много, — не сильно щелкнув парня по носу, Чимин безошибочно удалился в сторону кухни.       А вообще, Чону страшно повезло, что он уже смотрел это аниме раньше, ведь сейчас, даже если бы и хотел, не смог вникнуть. Как бы он не пытался, не смотреть на Чимина не получается. Блондин, кажется, очень проникся сюжетом, поэтому не отрывает взгляда от экрана, на ощупь отправляя в рот различные закуски. Старший же, искоса смотрит, как цветные картинки отражаются в красивых глазах. — Честно, без твоей помощи я вряд ли бы когда-нибудь это посмотрел. — спустя пару серий, подал голос младший. — оно такое глубокое, явно не для того, чтобы расслабиться вечерком. — Оу, эм, я… — Но мне нравится, — Чимин повернулся к нему, а уголки его губ счастливо поползли вверх. — Спасибо. — Да, не за что.       Пак широко зевнул. Вообще, он начал дремать еще во время последней просмотренной серии, но встрепенулся, услышав громкий опеннинг. — Мне стоит поехать домой, — прикрывая рот ладошкой, пропел он. — Чтобы ты уснул в автобусе и уехал непойми куда? Оставайся тут на ночь. — Я не притесню тебя? — Нет, этот диван пригоден для сна, так что все в порядке. — Спасибо, Чонгук, — Чимин наклонил голову в бок, становясь еще милее.       Вообще, старший имел в виду, что хочет освободить кровать Паку, а сам занять диван, но тот попросту не позволил это сделать. Сам расстелил себе ложе, и практически мгновенно уснул, стоило голове коснуться подушки.        От постельного белья пахло брутальным мужским одеколоном и не совсем сочетающимся с ним лавандовым гелем. Но Чимину почему-то нравилось это сочетание.       Время был уже второй час ночи, младший, до этого времени проваливаясь в сон урывками, сейчас и вовсе не мог заснуть. Глаза неприятно жгло, мозг стал каким-то слишком тяжелым, но провалиться в небытие никак не удавалось. Он слышал, как Чонгук прошел мимо гостиной двери на кухню, как налил себе воды. На обратном пути, он остановился, причем как-то подозрительно близко.       Стоило шагам приблизиться к территории дивана, Чимин оледенел. Когда старший садится на корточки, одно из его коленей тихо щелкает, но тот не обращает на это внимания. — Ты такой красивый, — тихо усмехнулся он, опаляя дыханием щеки младшего. — Не имея на это никакого права, я в тебя влюбился. — Чимин замирает, чувствуя, что стук его сердца сейчас слышен за километр.       А когда возле уха он ощущает ласковое поглаживание теплых пальцев, то уже готов потерять сознание, от перенапряжения. — Спокойной ночи, добрых снов. — шепчет старший, и секундно касается своим кончиком носа Чиминов.       Дверь тихо закрывается, и Чимин выдыхает настолько шумно, словно не дышал ближайший час. «Что это, черт возьми, было?!», — он раскрывает глаза на максимум, пялясь в одну точку. — «Это же не фантазия моего больного мозга? Он сейчас серьезно?..»       Внутри все обмирает.

***

— КИМ ТЭХЁН! — Чимин в прямом смысле слова вламывается в квартиру, с грохотом ударяя дверью о стену.       Бедный сосед подскакивает на своем месте и чуть не давится йогуртом, во все глаза глядя на друга. — С ума сошел так пугать? — лепечет он, размахивая ложкой. — Я влюбился! — громко, словно оглашая новое звание, объявляет Чимин.       Тэхен с минуту смотрит на парня с гордо выпяченной грудью, потом на свой недоеденный завтрак. Печально вздохнув, он откладывает еду на стол, а потом быстро подскакивает, душа блондина в объятьях. — Вау, поздравляю тебя! И кто же этот счастливчик?       И тут боевой настрой Пака пропадает. — Ну, как тебе сказать… — мнется он. — Скажи как есть, чего ты? — Тэхен не понимает такой реакции. — Это я? — С дубу рухнул? Нет, конечно. — А чего сразу «конечно»-то? — обиженно поправляет Ким. — Короче, это Чонгук. — с плеч падает тяжелый камень, и Чимин с легкостью их расправляет, готовясь принимать удары друга. — Какой Чонгук? — видно, как он напрягается. — Ну… Тот самый. — Пак виновато улыбается. — Тот самый парень, который… — увидев кивок со стороны блондина, парню кажется, что он сейчас взорвется. — Нет, ну ты точно ебнулся! То есть, ты общался с ним все это время? Я конечно догадывался, что ты дурачок, но чтобы настолько! — он уже хочет волосы на голове рвать. — Ладно тебе, Тэхёни, ну ты чего, — Чимин хочет погладить его по спине, но тот дергается как ошпаренный. — Я чего? Да это ты чего?! Мало того, что ты этого маньяка в тюрьму не сдал, мало того, что ты с ним тусовался все это время, так ты еще и умудрился в него втрескаться! — Тэ… — Он все это время мог тебя трахнуть или убить! Алло, я вызываю Пак Чимина, у тебя вообще хоть одна извилина соображает? — Не устраивай такую истерику, боже, Тэ. Успокойся пожалуйста. Сейчас же все хорошо, верно?       Тэхен гневно сверкает глазами в его сторону, а Чимин на это только веселится. — Дуракам везет, вот и простой ответ, — парень зарывается руками в волосы. — я же еще тогда понял, что это синдром, почему я ничего не предпринял?.. — Тэхен! — строго прерывает его блондин, сводя брови. — Никакого синдрома у меня нет, запомни. — Первая стадия проблемы — ее отрицание, — мертвым тоном отзывается тот.       Чимин закатывает глаза. Через пару минут, когда они оба уже порядком успокоились, Пак подсаживается к другу, и кладет ему голову на плечо. — Тэхена-а, — тянет он, заглядывая парню в лицо. — это взаимно.       Ким хнычет, за что тут же получает слабый удар, сопровождаемый смехом. — Эй, ну хватит тебе! Разве ты не хочешь, чтобы я был счастливым.        Тэхен сгребает друга в пылкие объяться, утыкаясь ему носом в ключицы. — Я переживаю за тебя, Чимин. И желаю тебе всего самого лучшего. Если ты будешь счастлив с этим маньяком, то я не буду препятствовать. Но пусть только попробует тебя хоть пальцем тронуть…       Чимин мимолетно касается губами лба Кима, и отвечает: — Все будет хорошо, Тэ. Он не маньяк, он никогда не сделает мне больно. — Хочу верить, что ты знаешь о чем говоришь.

***

      После того случая, обычно прилипчивый и озорной Чонгук словно переменился. Стал более понурым и тоскливым. Сам говорил редко, только слушал рассказы Чимина, помешивая ложкой давно остывший кофе.        Младшему эти перемены не нравились от слова совсем. Они перестали гулять, в кофейню брюнет заезжал через раз. Но на каждый настойчивый вопрос «Что случилось?», он машинально отвечал «Все в порядке».        Через пару недель это начало не просто раздражать, а полноценно пугать. Неужели все это время старший общался с ним элементарно стараясь загладить вину? Буквально вынуждал себя каждый раз видеться?       Подобные мысли расстраивали блондина еще сильнее. А может Чонгук просто умирает от мыслей о невзаимных чувствах? Ведь если так подумать, то именно он каждый раз подталкивал младшего на новый шаг. Но что если тому уже давно хочется стоять на месте?       Чимин наблюдал за пластиковой ложечкой, которой Чон ковырялся в десерте. Ему уже давно пора было проявить хоть какую-нибудь инициативу. Сжав кулаки под столом, он мимолетно коснулся руки Чонгука, чтобы тот обратил на него свое внимание.       С поднятыми снизу вверх глазами он напоминал брошенного щенка. Набрав полную грудь воздуха и наглости, Чимин выдал: — Может посмотрим фильм сегодня? — Ты хочешь пойти в кино? — уточнил старший, откладывая блюдце с кусочком торта. — Нет. Мы могли бы посмотреть что-нибудь дома… — Что ты хочешь посмотреть? — Да хотя бы тот боевик, о котором ты говорил. — быстро нашелся Пак. — Так я же тебе весь сюжет пересказал, — усмехнулся Чонгук. — Ну и что? А вот посмотрим своими глазами.       Чимин заметил сквозь маску печали промелькнувшее ликование. — Хорошо, приходи. — Я наберу всяких вкусняшек. Ты же заедешь за мной? — Пак-навязчивый-Чимин. — Оу, конечно, без проблем.       В машине они ехали абсолютно молча. Даже радио, которое Чон благодушно включил в начале поездки, не спасало.       Блондин по своему обыкновению сел сзади, и только когда услышал мурлыканье мотора, подумал, что стоило сесть возле старшего. Поэтому все, что ему оставалось делать — кидать на него грустные взгляды, сопровождаемые мыслью: «Он так быстро устал от меня?»       Но на этом черная полоса не закончилась. Чимин только и успел закрыть за собой входную дверь, как услышал тихое ругательство, а когда обернулся, то уже стоял прислоненным к поверхности, пока сверху нависал старший. Видимо тот в темноте споткнулся об обувь. Блондин только спустя пару секунд заметил, что его руки твердо упираются Чону в грудь, а глаза в ужасе раскрыты. — Черт, извини, — брюнет еще сильнее помрачнел, и тут же отпрыгнул от него.       Смотря за тем, как спина с понурыми плечами удаляется в комнату, Чимин нервно покусывал губы. Это же просто инстинкт самосохранения! Он не думал, что Чонгук нападает на него, он понимал, что тот падает. Только как объяснить это старшему?.. Ведь для него реакция Чимина наверняка была оскорбительной.       Наладить контакт никак не удавалось. Чонгук сел на противоположный край дивана, заполнив расстояние между ними купленными закусками.       Тишина настолько давила на мозги, что младший не выдержал и двадцати минут фильма. — Чонгук, — начал Чимин, боковым зрением подмечая, что тот напрягся. — Что случилось? — Почему ты решил, что что-то обязательно должно было случиться? — не отрывая взгляда от экрана, сухо ответил Чон. — Потому что ты ведешь себя странно в последнее время. — Тебе показалось. — Ты думаешь, что я боюсь тебя? — напрямую высказал свои догадки блондин.       И если честно, то он ожидал ответ наподобие «Нет, с чего ты взял?», но никак не горькую усмешку. — А разве это не так?       Чимин от негодования даже рот раскрыл. — Да как ты… Нет! Это вообще не так! — Чимин… — Не «чиминкай»! — парень в активном темпе начал перекладывать еду с дивана на журнальный столик. — Это абсолютная ложь!       Чонгук в тихом шоке наблюдал за пыхтящим Чимином, который, плюс ко всему, незаметно сокращал между ними расстояние. Как только их бедра соприкоснулись, младший закончил свою гневную тираду: — Как будто у меня есть повод тебя бояться. — А разве нет? — более заинтересованно спросил Чон, корпусом поворачиваясь на младшего. — Нет. — отчеканил тот, смотря старшему в упор в глаза.       Брюнет медленно подался вперед, пока между их носами не осталось всего пару сантиметров. — И так не боишься? — Ни капельки, — так же уверенно ответил блондин, понижая громкость.       Чонгук тут же среагировал, и немного толкнул Чимина, чтобы тот лег на диван, а сам навалился сверху. — Все еще не боишься? — Нет, Чонгук, — мягко отозвался Пак, носом ведя по щеке старшего.       Тот тяжело выдохнул, но не пошевельнулся. — Знаешь, я подумал недавно, а что, если вдруг все это время ты общался со мной просто думая, что я псих и могу что-то сделать с тобой, стоит тебе пойти против моей воли? Находился в постоянном страхе и мучениях… — Что ты несешь? — надламывая брови прохрипел Чимин. — Мне ничего такого и в голову не приходило. — Чимин, — брюнет уткнулся лбом в плечо младшего, ощущая дикое биение его сердца. — Прости меня за тот вечер еще раз. — Чонгук-а, я давно уже простил. — он провел пальцами по мягким прядям волос. — Я вошел в положение с твоей точки зрения и не злюсь на тебя. Конечно, не так я планировал лишиться девственности, но что уже… — он пытался разбавить обстановку, но по тому как резко сполз с него старший, понял, что язык его враг. — Блять-блять-блять! — причитал Чонгук, сложив руки на задней части шеи. — Боже мой, малыш, прости пожалуйста… — Аргх, Чонгук, да сколько же мне повторять, что все нормально? — Чимин встал за ним, но брюнет отлетел от него, как ошпаренный. — Ничего не нормально! Как можно было так… Ты должен был написать на меня заявление. Почему ты вообще продолжаешь подпускать меня к себе? — Да потому что влюблен в тебя! — нервы блондина не выдержали.       Повисла пауза, во время которой Чонгук ошарашенно смотрел на покрасневшего младшего. — Эм, это типо как… Стокгольмский синдром? — нелепо спросил он. — Да как же вы меня заебали! — взревел младший. — нет у меня никакого синдрома, слышишь, нет!       Чимин дышал так тяжело, что складывалось ощущение, что он пробежал пару тройку километров. Чонгук выдохнул, в попытке посмотреть на ситуацию под разумным углом. — Ты ведь осознаешь кому это говоришь? — он так неприятно выделил слово «кому», что у второго по спине пошли мурашки. — Да, хён, я прекрасно это осознаю. — не желая прерывать зрительный контакт, Чимин приблизился на маленький шажок.       Брюнет сначала аккуратно провел по сжатой ладошке Пака, а затем, когда тот расслабил пальцы, взял ее в свою. — Чимин, я тебя люблю.       Стрела, прилетевшая в сердце младшего, врезалась в грудь с такой силой, что, кажется, если бы не рука Чонгука, он бы точно упал. — Ты будешь моим парнем? — старший ни на секунду не отрывал взгляда от глаз напротив. — Спрашиваешь ещё, — блондин прижался к груди Чона, млея от того, как трепетно его обнимают за талию. — Прости, прости, за всю боль, которую когда-либо причинил. — Хватит извиняться, — футболка старшего добродушно впитывала капельки слез.       Парни стояли так еще десяток минут, прежде чем Чонгук не прошептал: — Ты так посапываешь. Хочешь спать? — Не хочу уходить. Я бы простоял так вечность. — удаляясь в сентиментальность, ответил младший. — Давай я уберу тут все, а ты пока иди ложись, — Чон дернулся в сторону дивана, но Чимин тут же вцепился в его руку еще сильнее. — Ты же ляжешь со мной? — Ты уверен? — брюнет наблюдал за быстрым кивками и удивлялся скорости развития их отношений. Хотя с другой стороны, ну не малые же дети?       Пока они носили контейнеры и пакеты из гостиной на кухню, Чимин умудрялся задремать прямо на пол-пути. Наконец, с этим было покончено, и Чонгук, закинув в рот виноградинку, пошел в спальню, где его уже ждал младший.       Чонгук достал из шкафа свои спальные штаны, а затем, немного пораскинув мозгами, достал еще и майку. Нечего его смущать, а младший перебьется и поспит в полноценной пижаме. — Можешь взять любую одежду. — Угу, — Чимин взял какие-то серые вещи, сложенные в уголке, и закрылся в ванной.       Когда он вернулся, Чонгук ставил телефон на зарядку. Чимин повесил свою одежду на спинку стула и лег на кровать, тут же отворачиваясь лицом к стене.       Пока он стоял с Чоном в обнимку, идея спать в одной кровати была более заманчива, чем оказалось на практике.       Светлые волоски на коже поднялись, когда старший положил широкую ладонь на талию младшего. Он все так же лежал на расстоянии, и своими действиями, скорее всего, хотел помочь Чимину расслабиться.       К сожалению, эффект был противоположный. Перед глазами тут же появилось небритое лицо с мерзкой ухмылкой, а в ушах стояло «Ударь эту шваль!». Блондин тут же заткнул рот собственной рукой. Чонгук не должен услышать ни единого всхлипа. Но ведь старший не дурак. Резко вздымающаяся грудь, прерывистое дыхание, особенно слышное в ночной тиши. — Чимин? — обеспокоено позвал он, поднявшись на локте. — Все в порядке?       Младший зарылся лицом в подушку, но Чон тут же развернул его к себе.       Поджатые губы, мокрые от слез щеки и ладошка, которая тут же вцепилась в рукав парня. — Это ведь из-за меня. — он даже не задал предложению вопросительной интонации.       При попытке уйти, он услышал жалобное: — Пожалуйста, останься. — Я хочу чтобы ты спокойно выспался, — натянув на лицо мягкую улыбку, он продолжил отстраняться.       Сейчас бы Чимина поцеловать или погладить, чтобы тот успокоился, но как можно предугадать, какое действие наведет только больше паники?       Блондин расстроенно смотрел на закрывающуюся за старшим дверь. Черт, сам позвал и сам же слился, ну что ты за человек, Пак Чимин?!       Накатывающая истерика стала потихонечку сходить на «нет», и уже через полчаса он полностью успокоился. Ну как полностью. Его сознание то и дело терзали мысли о Чоне, и безвыходности, с которой он сталкивается рядом с ним.       Собрав всю волю в кулак, парень, теребя края майки, вышел в гостиную. Глаза уже давно приспособились к темноте, поэтому, он сразу направился к дивану. Чонгук спал на спине, положив одну руку под голову, а вторую на беспокойно дергающийся живот. Из-за света фонаря, пробирающегося сквозь окно, казалось, что на его груди что-то поблескивает, но Чимин не придал этому значения. Майка была скомкана и откинута куда-то на пол, возле ножки.       Чимин недолго топтался возле старшего, и одним легким движением лег сверху. Ну как сверху: скорее, его тело было зажато между Чоном и спинкой дивана, но основное давление брюнет все-равно принимал на себя.       Сначала парень хотел как-то повернуться, чтобы второму было поудобнее, но потом решил, что тот сам виноват, что не послушал его и ушел, пусть терпит теперь.       Кожа Чона горела огнем, как и щеки младшего, который не знал о предпочтениях старшего спать без верха. Вдруг все тело пробрала крупная дрожь, а возле виска ощутимо запульсировало.       Чимин закинул на парня и руку и ногу, устраиваясь головой на его плечо. «С Чонгуком не страшно. Он защитит меня ото всех!» — мысленно кричит он всем своим кошмарам. «Но с ним тебе нужно будет бояться его самого», — отвечает кто-то откуда-то из вне. «Нет! Он никогда не сделает мне больно, он любит меня!»       Дальнейших реплик не следует. Дрожь и неприятное покалываение кончиков пальцев прекращается, и Чимин, счастливо выдыхая, наконец засыпает.       Громкое чириканье каких-то незнакомых птиц будит его следующим утром. Он приоткрывает глаза, и видит, что вокруг уже очень светло. Его конечности все так же покоятся на старшем, рука которого осторожно проводит по спине. — Доброе утро, — сипит Чон. — Доброе. Давно проснулся? — он широко зевает, но не меняет позы. — Не знаю, — парень дергает плечами. — может с час-два назад. — И все это время лежал, ожидая моего пробуждения? — у блондина от этой мысли дух перехватило. — Я не мог упустить момент, когда ты так близко.       Чимин немного поворачивает голову. — Чонгук, понимаешь, мне нужно время, все будет постепенно. Но не только оно, еще и твоя поддержка. Я со всем справлюсь, если ты готов быть рядом со мной. Если готов со мной возиться, а не убегать, боясь лишний раз дотронуться. — глаз цепляется за подвеску на шее Чона, кажущейся до боли знакомой. — Мы справимся, — выделяя первое слово, ответил тот. — Я люблю тебя. — Это же… — блондин тянется к капельке и, подцепив, прокручивает. — моя сережка? Я же потерял ее, когда… — он резко замолкает, не зная, что и думать.       Старший накрывает ладошку Пака, в которой он держит украшение, своей. Губами осторожно дотрагивается его макушки, шепча. — Малыш, я никогда не устану просить у тебя прощения. Я готов ради тебя на все, что угодно… — Не раскидывайся такими словами… — пытаясь убрать руку, пробубнил блондин. — Я готов подписаться под каждым, — Чон притягивает его ладошку к своему лицу, чтобы нежно поцеловать каждый пальчик. — Пообещай мне кое-что. — Что? — Что будешь направлять меня. Всегда предельно честно говорить, что нравится, а что нет. Будь откровенным со мной. — Хорошо, — глупо улыбаясь, Чимин опять закрыл глаза, планируя еще полчасика подремать.       Всё постепенно.       Первый поцелуй, сначала в щеку, затем в губы. Смущающие объятья и ласки. Чимин чувствовал себя самым счастливым, и был безмерно благодарен старшему, за то, что тот нянчится с ним.       С момента начала их отношений прошло шесть долгих месяцев, в течение которых блондин был предельно откровенен перед Чоном. Тот предлагал ввести систему цветов, чтобы младший регулировал его действия с их помощью, но сам Чимин настоял на том, что сможет обойтись без них.       По началу, было очень тяжело. Иногда он стыдился сказать старшему о том, что ему страшно или неприятно, ведь тот старается как лучше. За этим часто следовали истерики, и нервные срывы. Но со временем, когда парни еще сильнее освоились друг рядом с другом, реплики младшего, наводящие Чона, стали для них привычны.       На данный момент, Чимин не был уверен, что готов идти дальше. Возможно прошло недостаточно времени, но как только он начинал думать о сексе, внутренности были готовы выпрыгнуть наружу. Парень наверное и дальше топтался на одном месте, но его подтолкнул один факт: может он и не совсем готов, но смотреть на Чонгука, уходящего после несколько-часовых ласк в ванную, он не готов точно. Как только старший включает воду на максимум, стараясь заглушить все лишние звуки, Чимин чувствует себя просто отвратительно. И потому, что мучает Чона, и потому, что собственная ширинка напряженно выпирает.       В следующий раз, когда Чонгук, мокро чмокнув младшего в губы, собирался встать, Чимин обвил руками мощную шею, притягивая его обратно. — Малыш, дай мне… — Останься, — не дав старшему договорить, попросил Пак. — Я сейчас вернусь, не переживай, — брюнет попытался отодвинуть его, но тот только плотнее прижался. — Давай попробуем? — он сам не верил, что произносит это. — Что попр… — старший останавливается на полуслове, когда до него доходит смысл услышанного. — Чимин, не нужно заставлять себя, все хорошо. — Чонгук, я хочу тебя, — блондин прячет голову в изгибе плеча старшего, чтобы тот не увидел, что он покраснел. — Давай хотя бы попытаемся? — Малыш, ты уверен? — беспокойство Чона можно понять. Они друг друга видели максимум в белье, не больше, что уж говорить о чем-то интимном. — Полностью, — замешательство брюнета помогает ему расслабиться.       Чонгук, который до этого находился в сидячем положении, ложится обратно на кровать. — Ты помнишь правила? Предельная откровенность. — Я помню, хён. — Главное помни, что мы в любой момент можем остановиться, — старший следует языком от шеи к уху, от чего вся кожа младшего покрывается крупными мурашками. — ты уже огромный молодец, что решился на это. — Поцелуй меня, — шепчет Чимин. — и не прекращай целовать до самого конца. — До самого конца жизни тебя устроит? — он задерживается над губами парня, смотря ему в глаза.       Тот тихо смеется и улыбаясь, подается наверх. — Определенно.       Чонгук не может нарадоваться тому, что вся эта красота сегодня станет полностью его. Он ведет вдоль позвоночника, вниз, к пояснице, пальцами забираясь под резинку боксеров. — Я могу раздеть тебя?       Чимин думает, с десяток секунд, а затем смущенно выдает: — Ты первый.       Старший слезает с кровати, вмиг избавляется от всего лишнего.       Блондин не знает, с чего это он решил, что если Чонгук разденется первым, то ему станет легче. Ни черта не легче, потому что тело у парня и так невъебически красивое, а теперь, когда все это искусство полностью обнажено — дух перехватывает. Чимин садится, и медленно сглатывает, не отрывая глаз от Чона.       Тот реакцией доволен на все сто, особенно, когда подмечает, что возбуждение младшего заинтересованно дернулось. Он возвращается обратно, специально садясь так, чтобы младший был к нему спиной. Находит его ладони, лежащие на бархатных бедрах, и переплетает пальцы, параллельно оставляя влажные следы на шее и плечах.       Чимин сдержанно стонет, стоит второму слишком сильно прикусить кожу.       Старший на это реагирует слишком необузданно: толкает младшего, чтобы тот лег, а сам ложится сверху, потираясь пахом о задницу Чимина через ткань. Руки он удерживает над головой блондина, чтобы тот не пытался прикрыться.       И хоть блондин буквально тонет в разливающей неге и аромате одеколона старшего, вдруг, ему где-то на подсознательном уровне мерещится запах дешевого алкоголя, а горло начинает зудеть. — Чонгук, чонгук… — зовет несколько раз младший, чтобы тот точно услышал и оторвался от него. — Что такое, родной? — Мы могли бы делать это так, чтобы я видел тебя? Не спиной…       Брюнет кивает, и тут же переворачивает младшего. — Я могу снять с тебя их? — еще раз уточняет Чон.       Чимину уже очень хочется его обнять, поэтому он соглашается, и уже через секунду, остается «в чем мать родила». Чонгук устраивается между прекрасных, в меру бледных ног, и опять наклоняется к Паку за поцелуем, на который тот так жарко отвечает. Парень тянется руками к загорелому прессу, и цепляется короткими ноготками за кожу на боках.       Через какое-то время, Чон вдруг отдаляется, чтобы достать из тумбочки презервативы и смазку.       Чимин весь сжимается, а Чонгук тем временем надавливает на чувствительную дорожку между анусом и яичками, нащупывая простату, второй тихо вскрикнул, но ничего не сказал, ладонями продолжая гладить грудь парня.       А затем длительная растяжка, сопровождаемая всхлипами и вздохами.        Первый палец прошел легко, хоть и ощущения были не из самых приятных. Второй уже намного тяжелее, блондин даже заелозил на месте, словно стараясь избавиться от этого. — Убрать? — Нет, я хочу продолжить, — признался он. — просто непривычно. — Малыш, ты у меня самый лучший, самый красивый, — Чонгук водил мягким языком по ушной раковине, своими действиями отвлекая Пака от прибавившегося третьего пальца.       Даже тот факт, что он то и дело попадал пальцами по простате, не очень скрашивало ситуацию.       После четвертого пальца проход казался уже достаточно растянутым, поэтому Чонгук решил заняться смазыванием собственного достоинства, наблюдаяя, как дырочка жадно сжимается.       Плоть горела адским пламенем, любое прикосновение к ней было блаженно-болезненным и недостаточным из-за презерватива. Но в первую очередь нужно заботиться об ощущениях и состоянии Чимина, а не своем.       Закончив, Чонгук придвинулся вплотную к разгоряченным бедрам и кратко постучал членом по отверстию. От прилившего к голове страха, младший начинает громко дышать через рот, испуганно глядя на собственный пах.       Ему невероятно хорошо, и через мгновение должно стать еще лучше, но какой-то внутренний барьер не дает полностью поддаться наслаждению.       Чонгук видит метания парня, и берет его за подбородок, заставляя поднять лицо. — Малыш, хочешь, чтобы я остановился сейчас? Все хорошо, если тебе не хочется заходить дальше.       Блондин окольцовывает плечи Чона, цепляясь за них, как за спасательный круг. — Я хочу тебя. Действуй.       Чонгук улыбается, поражаясь храбрости своего мальчика, и шепчет ему на ухо: — Чимин, слушай меня внимательно: сегодня, сейчас, будет твой первый раз.       Он двигает бедрами вперед, и достаточно туго, но все-равно быстро, проскальзывает внутрь.       Чимин жмурится изо всех сил и больше кричит, чем стонет. Громкий несдержанный всхлип вырывается из дрожащей груди. — Родной, все хорошо? — Пр-родолжай, — сквозь зубы выдавливает из себя Пак. — Мы возвращаемся к тому, с чего начинали? — недовольно бурчит старший. — Обманываешь меня, боясь расстроить. Поверь, я расстроюсь куда больше, когда узнаю, что ты страдал из-за меня. — Хён, я прошу тебя… Двигайся. — Тогда посмотри на меня.       Чимину кажется, что его глаза слиплись, или же он просто забыл, как это делается, но открыть он их не может.       Старший выходит почти на половину, и начинает аккуратно толкаться, точно попадая по простате. — Открой глаза, смотри на меня. Это я — Чонгук. Я никому тебя не дам в обиду, слышишь, никому!       Младший приоткрывает глаза, а второй утирает выкатившиеся слезинки. — Я так люблю тебя, Чимин, боже. Так хорошо принимаешь меня, малыш. — Я… Я тоже тебя люблю. — отвечает младший и подвиливает бедрами, насаживаясь сам.       Чонгук вопросительно вскидывает бровь, а Чимин из-под полуприкрытых глаз, удовлетворенно смотрит на него. — Мне нравится осознавать, что ты во мне. — Мне тоже нравится осознавать, что я в тебе, малыш. — усмехается он ускоряя темп.       Чимин мелодично стонет, забыв о незначительном жжении сзади. Чонгук тянется к его члену, желая доставить максимум удовольствия, но тот останавливает руку старшего и морщится. — Не надо. — Хорошо, — легко соглашается брюнет.       Минуты, часы, дни… Сколько они провели в объятьях друг друга, под размеренные толчки и сладострастные стоны — известно только им двоим. Чонгук, после долгого воздержания, чувствовал себя героем, хотя бы потому, что не спустил только после одного взгляда на желанное тело, со вздымающейся грудью и стекающимися капельками пота. — Чимин, я на пределе. — Как ты хочешь кончить? На меня или в меня? — томно спрашивает младший, облизывая губы. — О, Боже, малыш, ты меня убиваешь. — Я не услышал ответа на свой вопрос. Хочешь посмотреть, как твоя сперма будет стекать по моему животу вниз, прямо на постель? — Мгмх, очень хочу, — мозг отключается, предчувствуя наступающий оргазм. — Сделай это.       Чонгуку большего не нужно. Он покидает уставшее тело, шипя стягивает презерватив. Даже не успевает дотронуться до возбужденного органа, как белое семя брызгает на парня и тот чувствует из-за этого странное удовлетворение.       Старший, размазывает густую жидкость по коже, случайно задевая все-еще возбужденный член младшего, отчего тот не стесняясь стонет, ведь сам уже одной ногой в бесформенной неге.       Он смотрит на краснощекого парня, а затем, удобнее устраиваясь на коленях, ртом тянется к нему. Чимин реагирует тут же, останавливает парня рукой, упираясь ею в его лоб. — Нет, ты не должен это делать! — чуть ли не визжит он. — Не должен, но я хочу. — напирает старший, обхватывая длинными пальцами чужой член. — Это… Мерзко? — парень резко чувствует сомнение в своих словах, а руку поражает дрожь. — Я люблю каждый сантиметр твоего тела. Давай мы попробуем, если тебе не понравится, то я больше не буду так делать, а тем более заставлять тебя, договорились? — Хорошо, — сдается он, ведь самому с чего-то эти прикосновения очень приятны.       Сначала старший погружает в рот лишь головку, старательно вырисовывая языком замысловатые узоры.       Невольно у него получаются пошлые чмоки, а мутная слюна течет вниз, придавая развратности всей картине. Чимин задыхается от ощущений, но собирается с силами, и кладет парню на щеку свою ладошку, поощряя его поглаживаниями.        Вдруг в голове проскакивает мысль: «Ему ведь не больно это делать? Я же не такой монстр, как…». В этот момент, Чонгук, в попытке заглотить плоть полностью, с непривычки подавился и разошелся громким кашлем. — Чонгук-и! — Чимин резко порывается к нему, стучит по спине и жмется губами к щекам и носу. — Это нормально, я просто переоценил свои силы. — С тобой точно все в порядке? — недоверчиво уточняет младший. — Да, Чимин, не переживай. — Чонгук целует парня, опрокидывая его обратно на кровать.       Пара-тройка резких движений вниз-вверх и укус под линей челюсти, и старший чувствует, что в его руке становится липко. Чимин закатывает глаза и стонет. А Чонгук подмечает себе, что это — его любимая музыка отныне.       Младший помаленьку приходит в себя, пока брюнет путает пальцы в его волосах. — Нам стоит пойти помыться. — спокойно говорит он, разглядывая совершенно расслабленного блондина. — Это не может подождать? Мне кажется, я разучился двигаться. — Как тебе идея принять совместную ванну? — Чонгук откровенно заигрывает, а Чимин нежно улыбается. — Ты опять позаботишься о мне, как тогда?       Старшего прошибает током, но блондин говорит это без толики отвращения. — Лучше. Я буду заботиться так о тебе всегда.       Чонгук удаляется, набирая ванную, залив туда львиную долю разнообразных гелей, для создания объемной и ароматной пены.       Чимин по-детски растопыривает ладошки, просясь на ручки, и старший не может ему отказать. Осторожно поднимает, испытывая необычайный кайф от того, как парень держится за него.       Он опускает Пака в горячую ванную, и залезает сам, помогая ему усесться на себя. — Ничего, что я сзади? — спрашивает Чон, проводя рукой по животику младшего. — Нет, мне комфортно, — честно отвечает Чимин, ложась на грудь старшего. — я ведь был просто ужасен, верно? — Малыш, не неси чепухи. Ты был поразителен. Спасибо, что доверился мне. — немного поразмыслив, он добавил. — И сегодня, и в тот день.       Чимин смеется, и коротко лижет шею парня. — Мне все очень понравилось, спасибо тебе.       Младший чувствует, как твердеет кое-что под ним, и рассеянно смотрит на старшего. — Чонгук, прости, я не думаю, что способен на второй раунд… — Не парься из-за этого, это нормальная реакция моего организма на тебя. У тебя тоже самое. — лукаво замечает Чон. — Хочешь, я… — Чимин разворачивается так, чтобы устроиться между ног старшего, но тот тут же тянет младшего на себя, отчего тот падает, а брызги разлетаются в разные стороны. — Соседей затопим! — Чимин, успокойся, пожалуйста. Я люблю тебя. — укладывая парня обратно, просит брюнет.       Младший закрывает глаза, под мягкое вождение Чона по коже.

Семь лет спустя

      Чимин запускает свои шаловливые ручки под майку старшего, оттягивает соски. Чонгук вздрагивает, выгибается от приятных ощущений. Только младший думает, что наконец-то одержал победу, как слышит неумолимое: — Родной, пожалуйста, не мешай мне готовиться.       Он плавно убирает руки Чимина, а тот просто взрывается от обиды и тоски. — Ну, Чонгук! Я уже гребанные две недели это слушаю! — парень не прекращает ныть, только сильнее прижимаясь к брюнету. — Я понимаю, что тебе это очень важно, но удели мне хотя бы немного своего внимания.       Чонгук тяжело вздыхает, но не отводит взгляд от книги. — Я очень скучаю, хён.       Никакой реакции. Как и предыдущие недели. Вся неконтролируемая обида и злость, накопившаяся за это время, потоком выплескивается наружу. — Так значит? Хорошо.       Чимин отходит и долго гремит чем-то. Чонгук продолжает заниматься зубрежкой до тех пор, пока громкие звуки не стихают.       Он, предполагая, что парень уснул, оборачивается, но застает перед собой крайне занимательную картину. Чимин, одетый как с иголочки, с блядски подведенными глазами и уложенными на один бок волосами, поправлялся в зеркале. — Потрудись объяснить, куда ты собрался в такое время? — Не отвлекайся от учебы, родной. — сухо кидает блондин, направляясь к двери.       Чонгук тут же подскакивает, грубо хватая младшего за руку. — Куда ты? — Схожу в клуб, потанцую, отдохну. — как ни в чем ни бывало оповещает он. — отпусти меня немедленно. — Нет, не отпущу, — Чимин дергается, но безрезультатно. — Я вернусь к утру, не переживай, иди читай! — кричит Пак.       Ему все-таки удается вырваться, он срывается на бег, но старший настигает его прямо около дверного проема, впечатывая в него. — Ты никуда не пойдешь. — Еще как пойду, ты знаешь. Отпусти меня! — рычит младший, чувствуя неприятное трение щеки об обои, пока его руки блокируют за спиной. — Нет, не пойдешь, Чимин, не зли меня. — Чонгук выплевывает эти слова ему прямо на ухо, и вжимается пахом в мягкие ягодицы. — А если буду злить, то что? Изнасилуешь меня? — в сердцах выкрикивает младший, ощущая, что второй отшатнулся. — Что? Я бы… Никогда… — Чонгук садится на край кровати, взлохмачивая волосы.       Чимин переводит дыхание, понимая, что действительно перегнул палку. Зря он опять поднял эту тему, ведь сам много лет назад сказал: «Я хочу, чтобы ты прекратил извиняться перед мной за ту ночь». И сам же заставляет старшего вновь чувствовать себя виноватым. — Я знаю, хён, я доверяю тебе. — у блондина меняется враждебный настрой. — Еще бы, — усмехается он. — твой сумасшедший дружок до сих пор иногда угрожает оторвать мне яйца.       Чимин хмыкает, садится рядом с парнем и целует его в щеку. — Прости, что устроил эту сцену. — Ты прав, я и правда совсем погряз в учебе. Просто завтра защита диплома, я нервничаю… — Я знаю, родной, знаю. — Ты хочешь заняться сексом? — Вообще, хочу, — не скрывает Чимин. — но я вижу, что ты еле на ногах стоишь от усталости. Я хочу, чтобы ты выспался. А завтра пойдем отмечать твою отличную защиту в караоке. — Не стоит радоваться раньше времени, — немного смущается Чон. — Я уверен в том, что говорю.       Чонгук выключает настольную лампу, погружая комнату в блаженную для слезящихся глаз темноту.       Он сладко засыпает, впервые за долгое время. Его голова покоится на руке Чимина, который тихонечко, дабы не потревожить, целует его в лоб. Пак тоже практически не спал эти дни, ведь так привык засыпать в обнимку с любимым.       Чимин видит отблески Чонова «кулончика» и тянется к тому, что у самого висит на шее. Золотое колечко, которое так обожал носить старший, последние несколько лет украшает и без того бесподобное тело блондина. Маленькая прихоть, а до безумия приятно.       Но длится идиллия не долго. Посреди ночи, сквозь сон Чон слышит плач. Сначала ему кажется, что это это сюрпризы воображения, но через минуту, открывает глаза.       Чимин лежит на спине, со скрещенными на животе руками. Он словно старается прикрыться, пока по щекам текут соленые слезы. — Пожалуйста, не надо, отпустите! — лепечет он.       Чонгук поджимает губы. Такие кошмары снятся ему время от времени. Обычно, после пробуждения, Чимин тут же убегает в ванную комнату и долго-долго плачет там, никого не подпуская к себе. — Не трогайте, прошу! — скулит младший, отворачивая голову.       Брюнет подползает к нему и крепко обнимает. Тот дергается и кричит еще громче, так же оставаясь в сновидениях. У парня сердце сжимается до размера горошины. В голове есть план, и он хочет воспользоваться им. — Чимин, малыш, слышишь? Это Чонгук. Я тут, рядом, слышишь? — говорит старший, замечая, как разглаживаются черты лица блондина. — Чон… Гук? — Да, я. Я прогнал этих ублюдков, не плачь, родной. — Хён… — страдальчески выдыхает Чимин. — Тут, малыш. Держись за меня, пошли домой.       Пак тянется куда-то в пустоту, и старший помогает направить руку на себя. Он цепляется крохотными пальчиками за широкую майку. Тепло тела стремительно обволакивает его, всхлипы утихают. «Я буду охранять твои сны», — обещает старший, засыпая под размеренное сопение.

***

— Ты молодец! — Чимин в очередной раз хлопает старшего по плечу. — Я думаю, что мог бы и лучше, на самом деле. — Чон шаркает ногой по асфальту. — Ты меня слишком расхваливаешь. — Да тот препод, которому ты сдавал, просто зверь! Сдать ему в принципе — практически невозможно. — не сдается младший.       Он тихо хихикает, замечая, как брюнет покраснел, и отворачивается, чтобы посмотреть на дорогу.       Вдруг, беззаботная улыбка сползает с лица, и Чонгук чувствует, что его руку болезненно сдавили. — Малыш, ты чего? — Давай пойдем быстрее? — прошептал тот, утыкаясь личиком в грудь старшего.       Тот обнимает его за талию, и настороженно оглядывается по сторонам. Среди лиц, он замечает подозрительно знакомое, и никак не может понять, где же он видел его, и почему Чимин так испугался. — Чонгук-и, пожалуйста… — Чимин, это… — Второй мужчина, — этих двух слов достаточно, чтобы старшего накрыло огромное количество флешбеков. — Малыш, может тебе стоит поговорить с ним? — предлагает Чон, улавливая взгляд полный ужаса. — я буду рядом. Просто попробуй.       Чимин поворачивает голову в сторону того мужчины, идущего под руку с какой-то дамой. — Думаешь, что это хорошая идея? — он чувствует, как его трусит, но ведь если они сейчас разойдутся, то та история словно никогда не будет закончена.       Она будет преследовать его до конца жизни, ограничивая и мешая. Не прекрасный ли это момент, для того, чтобы поставить точку?       Чонгук улыбается, и одними губами проговаривает: «Ты справишься». — Здравствуйте, господин! — радостно приветствует его Пак, широко улыбаясь, но при этом еще крепче сжимая ладонь старшего.       Судя по округлившимся глазам и бегающему от него к Чону взгляда, мужчина их узнал. — Здравствуйте, — блондин учтиво поклонился и женщине, чем получил ее расположение. — Мы так давно не виделись! — расстроенно покачал головой блондин, а у его собеседника кажется холодный пот на лбу выступил. — Я в-впервые вижу вас, — выдавил тот, а Чон брезгливо подумал о нем: «Трусливый пес». — Как же так? Вы не помните? Я тот мальчик, которого вы изнасиловали в клубе. — будничным тоном отозовался Чимин, не прекращая улыбаться.       Лицо его спутницы вытянулось, а сам мужчина весь побледнел. Прежде, чем он успел что-либо сказать, блондин пожаловался: — С вашей стороны было не очень галантно оставлять меня голого и связанного там. — он мило надул губки. — Я даже опоздал в школу на следующий день. — Я не… — Да ладно вам, — Чимин махнул рукой. — Я даже не против повторить такое еще раз. Когда вы свободны? — Он женат, — нашлась женщина, немного выступая вперед. — Да? Простите меня за бестактность… Позвольте поинтересоваться, сколько вы уже вместе? — Десять лет, — гордо заявляет она. — Ах, значит, в тот день наличие штампа в паспорте никак не смутило вашего мужа. — Это не… — мужчина попытался оправдаться, но женщина отошла от него. — Да не переживайте вы так! Я не против попробовать втроем. — Извините, я не думаю, что могу вам чем-то помочь. — она опустила голову, и быстрым шагом рванула вперед.       Мужчина даже не успел кинуть взгляд полный презрения на Чимина, и тут же побежал за ней, крича какие-то пустые отмазки. — Ну если вдруг что, то вы знаете в каком баре меня искать! — кинул им в след блондин, махая ручкой.       Он какое-то время смотрел им в след, замечая, что она сняла кольцо.       А ведь Чон был прав, ему действительно стало легче. Чимин весь довольный собой повернулся к старшему, присутствие которого не смущало на протяжении всего времени. — Как я его? — Просто бесподобно, — спустя время ответил он. — я даже не ожидал от тебя такого. Ты скорее всего разрушил им семью. — Он чуть не разрушил мне жизнь. Тем более, что нечего с таким человеком заводить семью. — А если он каится за свой поступок и жалеет об этом? — Ты хочешь сказать, что я поступил неправильно? — он прищурил глаза. — Нет. — А, так ты ревнуешь? — по выражению лица Чона догадался он, хитро облизываясь.       Чонгук промолчал, а младший обнял его, мурча: — Ревнуй-ревнуй, мне нравится.       Он почувствовал, как старший только укрепляет объятья, вдыхая запах его волос. — Знаешь, теперь все в руках той женщины. Она может уйти, а может дать ему второй шанс. — на этом моменте, Чонгук еще сильнее прижал парня к себе. — право на него имеет каждый.