Ты будешь в порядке

Когда все враги вокруг начинают распадаться, Питер должен радоваться. Он должен вытереть кровоточащий нос рукой, улыбнуться, вздохнуть полной грудью, наслаждаясь сладкой победой. Он должен радоваться, что, наконец, выбрался из того жуткого места, хоть и пробыл там по его ощущениям совсем недолго. В камне, или куда он там попал, было одиноко. Дико холодно, темно и одиноко. Питер никогда не задумывался о том, как смерть ощущается на самом деле. И это даже забавно, ведь, казалось бы, смерть окружала его повсюду, куда бы он ни шел. Находясь там, он думал, что это и есть смерть, конечно, пока Стрэндж не нашел его. Питер жмурится и качает головой, пытаясь отогнать от себя неожиданно возникшую тяжесть, сдавливающую грудь. Он оборачивается и смотрит на Таноса. Сломленного, поверженного, испуганного Таноса, который присаживается на уступ и испуганно глядит в сторону… Тони. Питер забывает, как дышать, когда видит бледного, взмокшего Старка, сжимающего в руке перчатку с камнями. Его глаза лихорадочно блестят, и он выжидающе смотрит на Таноса. Давление в груди лишь нарастает, грызет изнутри, растет, как огромный ком, стискивающий не только горло, но и сердце. Питер не особо обращает внимание на медленно распадающегося на частички Таноса, он не смотрит на Роуди, приземлившегося впереди. Все его внимание сейчас занимает лишь Старк, болезненно оседающий на землю и облокачивающийся спиной о разломанные куски корабля. Питер не слышит слов Роуди и радостных криков товарищей. Он как в замедленной съемке приближается к мужчине, сглатывая этот тяжелый ком и чувствуя горькие, подступающие слезы. Ему плевать. Он не клялся, что, вступив в Мстители, не станет плакать. Уж точно не тогда, когда человек, ставший ему за это время таким близким, в шаге от… он не может заставить себя произнести это слово даже про себя. Питер отталкивает Роуди и приземляется на колени рядом со Старком. Он загнанно дышит, словно не зная, что именно нужно сейчас сказать. Да и нужно ли вообще? Особенно, когда этот добрый взгляд карих глаз так тепло смотрит на него, печально улыбаясь. — Мистер Старк, — выдыхает он, стараясь не позволить себе разрыдаться, как девчонка, под этим взглядом, — вы меня слышите? Это Питер, — он даже не знает, зачем это говорит. Это ведь Тони, конечно, он его узнал. Питер на секунду отводит взгляд, чтобы судорожно вздохнуть, и вновь смотрит на Тони. — Хей. Мы победили, мистер Старк, — он всхлипывает и хрипло смеется сквозь слезы, которые обжигающе срываются из глаз. — Мы победили, мистер Старк. Вы победили! — слезы застилают ему глаза, и ему кажется, что Старк уже его давно не слушает. Он хочет вновь обратить внимание на себя. Не дать ему уйти. Только не сейчас. Только не как Бен. — Вы это сделали, сэр. Вы это сделали, — он тянет дрожащую руку к мужчине и касается пальцами светящегося реактора, словно это хоть как-то сможет помочь. — Прости, Тони, — шепчет он, и мир словно останавливается. Он чувствует, как его ведет от усталости, травм и опустошения, и он начинает падать. Крепкие руки хватают его за плечи, не давая упасть. По ощущениям такие же, как у… Тони, только меньше. Он вновь загнанно всхлипывает, не в силах больше смотреть на мужчину, и позволяет Пеппер поднять себя. Ей тоже нужно попрощаться. Он не эгоист, чтобы отбирать ее время. Питер встает в полный рост, все еще шатаясь. Он смотрит на Пеппер, склонившуюся над Тони и слышит его голос. Хриплый, насмешливый. Его. — Привет, Пепп. Это слишком. Ему так больно, что хочется выть. Питер прижимает руку к лицу, и не сдерживаясь, плачет навзрыд. Он больше не может терпеть. Конечно, он знал, что все дорогие ему люди в конце концов погибают, но он был морально не готов к смерти Тони. Он не думал, что заслужил такого испытания от жизни. Питер видит, как реактор мигает в последний раз, а Пеппер склоняется к мужчине, целуя в висок. Он уже не слышит слов Поттс, все словно в вакууме. Он стремительно разворачивается и кричит, падая вновь на колени. Ты не должен был уйти, Тони. Только не ты. Только не сейчас. Он зарывается пальцами в волосы, оттягивая их с такой силой, что не удивился бы, вырвав их. Питер рыдает, содрогаясь всем телом, словно безумный. Он этого не заслужил. Он такого не заслужил. Питер с силой бьет по земле, поднимая всю пыль, и снова кричит. Он бьет землю с такой ненавистью, словно это она виновата в смерти Тони. Чьи-то руки крепко обхватывают его позади, обнимая. Человек сзади сжимает его, не давая вырваться, и медленно укачивая, пытаясь успокоить. Но даже сквозь собственную дрожь, он чувствует тремор человека позади. А пара чужих горячих слез попадает ему сзади на шею. — Тише, пацан, я с тобой, — говорят сзади, и Питер сдавленно смеется. Роуди. Питер быстро разворачивается и обнимает мужчину, утыкаясь ему в шею. — Ты в порядке. Ты будешь в порядке. — Но не он.

***

Заходить в этот дом, такой чужой и незнакомый, сложно. Гораздо труднее, чем он мог бы себе представить. Но он не может больше находиться снаружи в толпе всех супергероев, одетых в черное, окруженных тоской, горем и отчаянием. Последнее плескалось в глазах каждого, пока Пеппер опускала венок в воду. У Тони Старка есть сердце. Питер смеется. Отчаянно и безумно, до хрипоты и сорванного от слез голоса. Он машинально проходит внутрь дома и сразу находит своеобразную мастерскую мужчины. Питер прикрывает на секунду глаза и пытается вдохнуть, но… он не чувствует того знакомого запаха мужчины, который окутывал Питера каждый раз, когда они работали вместе в мастерской. Питер чувствует слабость и отвратительную боль, которая почему-то с каждым днем пожирает место где-то рядом с сердцем, образуя огромную черную дыру. Он оттягивает галстук, а потом и вовсе снимает, кидая в дальний конец. Больше всего на свете хотелось выпить и забыться, но в этой мастерской бара не было. Похоже, Тони не позволял себе пить после появления дочери. Питер на пару секунд улыбается, вспоминая Морган. И ее такие похожие на Старка глаза, и такую же хитрую улыбку. Подросток осматривает помещение и взгляд натыкается на старую маску Тони. Забрать ее себе хочется невероятно. Оставить у себя хоть что-то на память о человеке, который стал ему таким родным. Он, не задумываясь, хватает ее с полки и едва не подпрыгивает, когда слышит голос Пятницы. — Добрый день, мистер Паркер. Проиграть вам сообщение, оставленное Тони Старком? — Ч-что? — сдавленно шепчет он, боясь пошевелиться. — Проиграть вам сообщение, оставленное Тони Старком? — терпеливо и как-то слишком понимающе повторяет ИскИн. — К-конечно, — Питер лихорадочно качает головой, словно китайский болванчик, и с замиранием сердца смотрит на появляющуюся синеватую голограмму Тони. — Привет, малыш. — говорит мужчина и бодро улыбается. — Питер. Знаешь, это моя последняя запись для тебя. Пепп говорит, что так мне будет проще. — Старк горько усмехается и как-то неестественно неловко запускает руку в волосы. — Когда ты… когда я не справился. И ты просто… рассыпался в прах у меня на руках… — он сглатывает и отводит взгляд. — Я думал, я не перенесу этого. Если бы не Небула и не проблемы с кораблем тогда, я бы изъел себя мыслями о тебе, изгрыз чувством вины. Потому что не спас тебя. Не сберег. Прости меня, Питер. Прости, карапуз. Я говорю это в каждом видео, записанном с тех пор. Может это потому, что именно это ты мне и сказал тогда в последние секунды? — мужчина сдавленно смеется. — Я знаю, что я облажался. Знаю. И мне жаль, что я просто поставил твою фотографию в рамку и отложил на полку на пять лет. Я долго не мог смириться с тем, что тебя нет, но… я не знал, что делать. Так и появилась Морган, — он качает головой и улыбается. — Она так похожа на тебя, Пит. Так похожа, — Питер сдавленно выдыхает, чувствуя подступающие слезы. — Это мое последнее видео, потому что сегодня я нашел решение. Представляешь? Я разгадал головоломку, как попасть в прошлое. Мы всех спасем, пацан. Я верну тебя. Клянусь тебе, слышишь? — Питер на секунду прикрывает глаза, зажмуриваясь. — Это будет билет в один конец, Пит. Но конец — это всегда начало для чего-то нового. И если ты смотришь эту запись, то меня уже нет. Честно говоря, я даже не знаю, что говорить, потому что я не силен в этом, ты знаешь. И все основное, я уже сказал для Пеппс и Морган. Но это и для тебя предназначалось. И для Роуди. Вы семья, шкет. Моя семья. — руки у Питера трясутся, но он не обращает на это внимание. — Когда я увидел тебя впервые в комнате с этим дурацким костюмом, твоим заиканием и испуганными глазами, я думал, что ошибся. Но лишь на секунду. Ты стал для меня поддержкой после Сибири. Тем, кто был мне нужен в то время, как я нужен был другим. Ты стал для меня тихой гаванью. Еще одним человеком, которым я так дорожу. Когда я отобрал у тебя костюм… малыш, ты был такой грустный. Прости меня за это. Но одна мысль о том, что ты умрешь, и это будет потому, что я не доследил… убивала меня. — Питер тихо всхлипывает, вытирая глаза рукавом пиджака. — А потом ты умер… у меня на руках. Я даже не думал, что ты так ворвешься в мою жизнь. Как маленький ураганчик. Я знаю, Пит… знаю, что это может быть тяжело. Я пять лет тебя оплакивал, помнишь? Но все хорошо. Ты будешь в порядке. Пеппс позаботится о тебе. И Роуди. Слышишь? Ты будешь в порядке. — Питеру хочется скулить. Он не будет в порядке. Точно не в ближайшем времени. — Я просто хочу сказать тебе спасибо. За все. Я действительно почувствовал, что ты моя родная душа. Пит, была бы моя воля, я бы тебя из мастерской тогда не выпускал. Лишь бы твой смех слышать. Но каждый раз ты убегал домой, отвергая предложения о ночевке. — мужчина горько усмехается. — Ничего не бойся, слышишь? Ты можешь абсолютно все. Я знаю, Пит. Я верю. Спасибо, что дал мне поверить, что я могу быть отцом. Я люблю тебя. Питер давится воздухом и слезами и прижимает к себе маску. — Я тоже тебя люблю. — Но я люблю тебя в три тысячи раз сильнее. Питер счастливо улыбается, глядя как меркнет голограмма и глотая слезы. Он чувствует опустошение, но и что-то теплое внутри, разливающееся рядом с черной дырой. — Пятница? — Да, сэр? — Есть еще? — Еще три тысячи, мистер Паркер. Питер сдавленно смеется и не дергается, когда осторожные руки Пеппер разворачивают его к себе. Он поворачивается к женщине и обнимает ее, все еще горько смеясь. Они будут в порядке. Он будет в порядке.