Когда нужно говорить о важных вещах

      Цзян Чэн на мгновение замолк, чуть сжав чужие теплые пальцы.       — О матери? Зачем?       — Хочу, чтобы ты больше знал о моем прошлом, — Сичэнь мягко выдохнул, и мужчина разгадал в этом жесте небольшое напряжение. — Возможно, это просто толика эгоизма, не придавай этому значения. Просто послушай.       А ведь правда. Что вообще он знал о его жизни? Разумеется, они часто пересекались по работе, а за последние полгода и не только, — мягко говоря, — но все же Цзян Чэн не знал, чем жил Лань Сичэнь все эти годы. Где бывал, с кем общался, кто ему нравился, а кого он недолюбливал (если подобный человек вообще существовал). О причине появления таких вопросов Цзян Чэн пока старался не думать.       Хотя, к черту. Ему просто хотелось знать.       — Тогда можешь рассказать, — он взглянул на Сичэня. — Я не против.       Лань Сичэнь, немного поджав губы, отстранился, но в его глазах светилась благодарность. Мужчина сел так, что теперь Цзян Чэн мог видеть лишь его профиль, который окружали едва заметные блёклые лучи солнца, на мгновение пробившиеся сквозь тяжелые и грязные зимние облака. Он сложил руки в замок перед собой и задумчиво уставился на них, начав свой рассказ:       — Все началось еще очень давно, до моего рождения. Ты ведь слышал о моем отце, так? — получив утвердительный кивок в ответ, Сичэнь продолжил. — Он, как и все члены нашей семьи, всегда был образцовым человеком, на которого можно положиться. С ответственностью подходил к своей работе, никогда не допускал ошибок, что уж там, истинный представитель элиты своего поколения. Только вот однажды он все же допустил оплошность, — Лань Сичэнь чуть повернул голову в сторону, взглянув на Цзян Чэна. — Все мы люди, никто не сделан из стали. Вот и он однажды полюбил ту, которую, по словам моего дяди, не стоило.       Цзян Чэн немного откашлялся, а затем спросил:       — И этой женщиной оказалась твоя мать?       Лань Сичэнь кивнул:       — Я не знаю, как они познакомились, никто никогда не рассказывал нам с Ванцзи об этом. Знаю лишь, что она была сиротой и явно не того положения, что и мой отец. Естественно, вся родня ополчилась против них, но отец и слушать не хотел, и через какое-то время они поженились. А затем появился я, — мужчина немного усмехнулся себе под нос, предавшись воспоминаниям. — Лишь когда я немного подрос и стал воспринимать мир вокруг себя, я понял, что моя мать постоянно сидит дома, в одной комнате, и никуда не выходит. Естественно, тогда я еще не понимал почему. Я просто был счастлив оттого, что могу проводить с ней так много времени. Она очень любила читать вслух или пересказывать истории. Я до сих пор помню каждое слово от и до, странно, правда? Столько лет прошло.       Мужчина на какое-то время замолк.       — Что случилось потом?       — Отец стал меньше навещать ее из-за работы, а после их редких встреч она всегда становилась очень замкнутой. Когда родился Ванцзи, все только ухудшилось. Мне тогда было уже пять, и я заметил, как сильно она похудела. Она выглядела очень болезненно, постоянно принимала какие-то таблетки. Нас с братом все реже пускали видеться с ней, а отца все чаще не бывало дома. С нами постоянно находились либо дядя, либо няни. И так продолжалось довольно долгое время. Прежде чем она пропала.       Внутренности Цзян Чэна резко похолодели от такого поворота.       — Ее искали долгое время, отец бросил все силы и связи, но безрезультатно. Она испарилась, будто ее и вовсе никогда не существовало. Через пару лет отцу диагностировали рак, и он сгорел буквально за год. За это время мы практически не виделись, поэтому я даже не сразу узнал об этом, — Лань Сичэнь откашлялся, потерев точку между бровей; в его голосе хоть и отслеживались нотки грусти, но он говорил без сожаления. Лишь простая констатация факта. — После дядя взял компанию в свои руки и воспитывал нас с Ванцзи. Он никогда не разговаривал с нами о родителях, а стоило кому-то из нас начать об этом разговор, он тут же злился. Поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать, я сам стал искать ответы.       — Сначала найти не удавалось совершенно ничего, будто кто-то специально подчистил все. Но затем я нашел счета из клиники семнадцатилетней давности. Они принадлежали маме.       Цзян Чэн провел рукой по затылку, примерно понимая, к чему тот ведет.       — У нее были серьезные проблемы с психикой и частые депрессии. Лекарства и лечение сделали ее вялой, но отчего-то совсем не помогали. Возможно потому, что она не чувствовала себя счастливой там, где находилась, или же из-за чего-то другого, не знаю. Ее держали дома потому, что почти сразу после моего рождения она попыталась покончить с собой. Но знаешь, она никогда… никогда не показывала, что ей плохо. Всегда улыбалась нам с братом. И именно такой я ее и запомнил.       Он внезапно встал, заставив Цзян Чэна немного вздрогнуть, и тут же извинился:       — Прости. Не думал, что будет так тяжело рассказывать, — он немного походил, пытаясь привести мысли в порядок, а затем подошел к окну, повернувшись к Цзян Чэну спиной.       Малость поразмыслив и взвесив кое-что у себя в голове, Цзян Чэн слез с дивана и приблизился к мужчине, чуть притормозив, а затем внезапно уселся спиной к окну, упираясь в стеклянную поверхность, и протянул руку, обхватывая ладонь Лань Сичэня своей. Мужчина только и мог, что уставиться на него во все глаза, а в его взгляде явно читалось: «Что вообще происходит?».       — К черту, садись, пока я не передумал, — Цзян Чэн не умел поддерживать от слова «совсем». Но сейчас одному… важному для него человеку было плохо, и он должен был, чувствовал необходимость сделать хоть что-то.       Взгляд Лань Сичэня немного потеплел, и он не спеша уселся рядом с Цзян Чэном, копируя его позу. Уже успело потемнеть, и без искусственного освещения в комнате царил полумрак, и лишь огни никогда не засыпающего центра города заставляли причудливые тени от предметов плясать по комнате. Так они и сидели, не размыкая рук.       — Я понимаю, — тихо произнес Цзян Чэн, имея в виду последнюю фразу, которую произнес Сичэнь. О таком и впрямь трудно говорить.       — Я рад, — в ответ мужчина чуть сжал его пальцы.       — Можешь не говорить дальше, если не хочешь.       — Раз уж я решился, то не могу позволить себе остановиться на полпути, — Лань Сичэнь поднял их сцепленные руки и уложил на свое подогнутое колено. — Когда Ванцзи вырос, он стал помогать мне с поисками, но мы вновь зашли в тупик. Он был жутко необщительным и замкнутым, и я боялся, что… в общем, это может быть семейное. Поэтому старался как можно меньше вмешивать его в это все, а заодно и записал к психотерапевту на консультацию. Но он может быть таким упрямым, даже не представляешь, — на этом моменте Цзян Чэн хмыкнул. — Что?       — Ты что, забыл, кто мой брат? — он тут же осекся, поняв, что сказал.       Лань Сичэнь удивленно вскинул брови.       — Вы братья с господином Вэем? Я думал, что вы друзья детства.       — Сводные. Все сложно, — он уже давно не произносил этого слова. Слишком многое изменилось за эти годы. Так ведь?       — Понятно, — Лань Сичэнь вздохнул, прислонившись затылком к окну. — В общем-то, так и прошло несколько лет. Я закончил аспирантуру за границей, а Ванцзи как раз заканчивал университет. Тогда-то, наконец, и появилась новая информация. Я узнал, где она жила до замужества и стал наводить там справки. Мы с братом не посвящали никого в это, потому что знали, едва это дойдет до дяди, он отреагирует привычным ему образом. Естественно, обратно домой мама не вернулась. Но одна продавщица, в магазин которой я случайно зашел, узнала ее по фотографии. Слишком хорошо для правды, так ведь? Прошло двадцать лет, кто еще мог помнить какую-то женщину, случайно проходившую мимо? Однако та госпожа запомнила ее, — он слегка постучал указательным пальцем под нижним веком. — Сказала, что из-за глаз.       Цзян Чэн не знал, как выглядела мать Лань Сичэня, но стоило лишь взглянуть на него, чтобы понять, что та, должно быть, была красивой женщиной.       — Ее дом находился в округе Сяньшэн — дальняя часть Сучжоу, многие живут там из-за дешевой аренды, но и условия соответствующие; много заброшенных домов и место не особо спокойное. Получив указания от той женщины, мы с Ванцзи отправились в одно место на самой окраине. Дом находился в довольно обветшалом состоянии, едва не разваливаясь прямо на глазах. Мы стучали очень долго, подумали, что никого нет дома, и уже собирались уходить, но вдруг дверь открыла пожилая женщина. Едва увидев нас, она тут же затряслась и начала плакать. Мы были в растерянности. Лишь успокоившись, она пригласила нас внутрь, всячески извиняясь за беспорядок. Даже не спросила, кто мы и откуда. Будто уже знала.       — Она предложила нам чай, а после присела и спросила: «Вы ищете ее, правда?». Не было нужды уточнять, кого. Она рассказала, что старалась присматривать за мамой, когда та была еще подростком, ведь она довольно рано стала жить сама. У этой женщины была дочь того же возраста, что и мама, поэтому она чувствовала некоторую ответственность. Когда мама стала взрослой, то переехала куда-то ближе к центру и устроилась на подработку в ресторан. Скорее всего, там она и познакомилась с отцом. После переезда связь пропала, и они не общались долгое время; наверное, из-за этого отцу и было так трудно ее найти.       — Значит, к ним она и вернулась, в конце концов? — спросил Цзян Чэн.       — Да, — пробормотал Лань Сичэнь. — Ей некуда было идти. Поэтому эта женщина приняла ее; у ее дочери была своя семья, из-за чего она жила совсем одна. Мама никогда не рассказывала, почему ушла. Рассказывала только о нас с братом. Ее состояние ухудшалось с каждым днем, потому что лечение прекратилось. Она пила только снотворные, которые сами по себе были довольно дорогими, но без которых было совсем тяжко. После ухода она прожила так еще полтора года.       — А потом?       — Она умерла. Приняла слишком много снотворного, — эти слова дались Сичэню тяжелее всего; Цзян Чэн крепче сжал его ладонь. — Старушка сказала, что ее похоронили на местном кладбище, дала адрес и место. Мы правда были очень благодарны за это, потому что, наконец, спустя столько лет узнали, что же все-таки произошло.       — Когда Вэй Усянь искал про тебя информацию, то сказал, что то дело было связано с наркопритоном, — Цзян Чэн не стал зацикливаться на таком болезненном моменте.       — Нет, что ты, — со вздохом произнес Сичэнь. — Район, конечно, неспокойный, но та женщина вряд ли смахивала на дилера, знаешь.       — И правда, — мужчина откашлялся.       — В конце концов, мы настояли на том, чтобы оказать ей помощь в благодарность. Она отнекивалась, ей было очень неловко, — Лань Сичэнь огладил большим пальцем костяшки руки Цзян Чэна, будто этот жест успокаивал его. — Подозреваю, что она чувствовала вину за то, что была не в силах что-либо изменить. Но в этой ситуации… вряд ли она смогла бы чем-то помочь.       — Мы проговорили довольно долго, пытаясь убедить ее. В конце концов, она устало вздохнула и на какое-то время вышла из комнаты, а затем вернулась. С ребенком на руках.       Брови Цзян Чэна взлетели вверх. Такого он точно не ожидал.       — Ему было около года, совсем еще кроха. Кажется, он тогда приболел, поэтому, едва она его вынесла, он начал всхлипывать. Женщина попросила Ванцзи подержать его, чтобы самой приготовить лекарства, и тогда я впервые увидел панику на его лице, — Лань Сичэнь первый раз за весь этот разговор немного посмеялся. — Она рассказала нам, что это сын ее внучки. Та, по всей видимости, вела довольно разгульный образ жизни, поэтому оставила его на попечение бабушки, а сама уехала на заработки. И больше с ними не связывалась. Старушке больше не к кому было обратиться, потому что ее дочь умерла, и она осталась совсем одна с ребенком на руках. Порой задаешься вопросом, почему у хороших людей бывает такая тяжелая судьба? Это несправедливо.       Цзян Чэн вздохнул. Каждый, рано или поздно, задается подобным вопросом, только это ни черта не меняет сути вещей.       — Затем она сказала: «Если кто и нуждается в помощи, так это он», — Лань Сичэнь посмотрел Цзян Чэну в глаза. — Думаю, ты догадываешься, кто этот мальчик.       Цзян Чэн немного нахмурился, а затем его будто ударило осознание.       — Неужели… Сычжуй?       Лань Сичэнь кивнул, подтверждая его догадку.       — Тогда Ванцзи настоял на том, чтобы мы заботились о нем.       — А та женщина?       — Мы обеспечили ей хорошие условия. И она всегда могла увидеться с внуком, — мужчина немного поджал губы. — Мы понимали, насколько тяжело ей справляться с ребенком в таком возрасте. И сделали все, чтобы они ни в чем не нуждались.       Лань Сичэнь, наконец, замолчал после такого длинного рассказа; в его глазах сквозила усталость, но также и облегчение, будто все, что его тревожило, в конце концов, нашло свой выход. Он посмотрел на Цзян Чэна с благодарностью.       — Как-то так все и было. Спасибо, что выслушал.       — Ты не должен благодарить меня за подобное, — Цзян Чэн откашлялся и отвел взгляд. — Разве это само собой не разумеется?       Лань Сичэнь мягко улыбнулся, судя по всему, поняв все невысказанное и без слов.       — Что стало с той женщиной? — поинтересовался Цзян Чэн.       — Годы взяли свое, — ответил Лань Сичэнь. — Ее могила находится рядом с могилой мамы. Мы несколько раз в год навещаем их.       Они какое-то время провели в молчании, прежде чем Цзян Чэн не выдержал.       — Боже, я был таким идиотом. То, как предвзято я относился к тебе в начале знакомства… теперь даже смешно.       Лань Сичэнь внезапно развернулся к нему всем корпусом, положив руку на плечо, и улыбнулся.       — Это более чем нормально. Теперь ведь все иначе, и я этому рад, — он наклонился вперед и прислонился своим лбом ко лбу Цзян Чэна, обдав своим дыханием его губы. — Знаешь, я сейчас так счастлив, как никогда до этого в жизни. Я стал тем человеком, которым стремился стать. Мои близкие рядом со мной, и с ними все в порядке. Человек… которого я люблю, тоже рядом. И я хочу защитить его. Защитить тебя, понимаешь?       На этом моменте Цзян Чэн подумал, что сейчас схлопочет сердечный приступ, ибо чертов орган раздирало, а пульс на самой грани барабанил в ушах.       — Ты ведь останешься? По крайней мере, до тех пор, пока все не прояснится.       Цзян Чэн стиснул зубы; лицо адски горело, как и все тело. Идиот.       — Идиот, — тихо высказал он вслух то, о чем только что подумал. Почти все. — Как можно… говорить подобные вещи как ни в чем не бывало?       — Это не так сложно, на самом деле, — Лань Сичэнь легко повел рукой с его плеча вверх по шее, заставив вздрогнуть, и остановился на щеке, мягко обхватив. — Так ты останешься?       Правда, он, черт возьми, лишил его всех путей для отступления.       Цзян Чэн едва заметно кивнул. Но этого было достаточно.

***

      — Тебе стоит меньше времени проводить за компьютером, — Вэй Усянь вздрогнул, услышав голос Лань Ванцзи, и обернулся, бросив на него взгляд в духе: «Правда что ли?». — Ты спишь два часа в сутки. Это вредно.       — Вредно заниматься сексом без защиты с незнакомцами, а со мной все в порядке, — нахально ответил мужчина, потому что только подобные пошлые высказывания вводили Лань Чжаня в ступор и смущали до такой степени, что он тут же прекращал разговор. Правда, в последнее время эта стратегия проваливалась по всем параметрам.       Лань Ванцзи вздохнул.       — Я могу чем-то помочь?       — Можешь проверить вон ту кипу документов? — Вэй Усянь кивком головы указал на огромную кучу бумаг рядом с собой. — Это записи из журналов охраны и тому подобное.       Мужчина лишь кивнул и присел рядом с ним, внимательно просматривая документацию. Вэй Усянь откинулся в кресле и прикрыл глаза. За окном стояла глубокая ночь. В офисе уже давно людей и след простыл, они с Лань Чжанем остались только вдвоем. Прошла неделя с тех пор, как произошел тот случай с Цзян Чэном и полицией, поэтому он все силы бросил на то, чтобы найти доказательства. Хоть что-то. Лишь бы не допустить больше подобной оплошности.       Вэй Усянь взглянул на экран загрузки. Он нашел способ восстановить утраченные фрагменты на видео и вот уже пару дней этим и занимался. Загрузка почти подошла к концу, но некоторые моменты все равно были нечеткими, и не было и шанса на то, чтобы разглядеть на них что-то.       Ему казалось, будто он в шаге от того, чтобы получить ответы на все свои вопросы. Но кое-что все же не давало ему покоя.       — Тут вся информация о посещениях работников и других людей, — вслух произнес Лань Ванцзи. Вэй Усянь кивнул. — Ты выделил именно работников этих отделов. Хм, — он вдруг вновь уткнулся в бумаги и нахмурился.       — Что?       — Помнишь главу отдела по инновациям?       — Э-э… напомни, как ее звали? — Вэй Усянь понял, о ком тот говорил.       — Цинь Су, — Лань Ванцзи взглянул на распечатку и протянул ее Вэй Усяню. — В нашей фирме регистрируется каждый приход на работу и выход, даже на обед. Так установили для ведения статистики и улучшения работоспособности.       Вэй Усянь мысленно вздохнул. Чего еще можно было ожидать от подобной компании?       — За последний месяц ее уходы с работы по делам участились, в отличие от других работников. Это слабый повод для подозрений. Но, в конце концов, ты захотел проверить именно ее компьютер на наличие вируса. Почему?       Мужчина откашлялся.       — У меня есть кое-какие мысли, — Вэй Усянь долгое время думал над этим, но все же решил, что может рассказать об этом только одному человеку. Который сидел прямо перед ним в данный момент. — В общем, не подумай, что я псих или параноик. Просто… мне кажется, я уже видел ее кое-где. Кое с кем. Очень давно.       Лань Ванцзи лишь приподнял бровь.       — Лань Чжань, — Вэй Усянь стиснул руки, лежащие на столе, в кулаки. — В своей жизни я допустил много ошибок. Маленьких, ужасных. Некоторые даже стоили людям жизней. Близким мне людям. Поэтому… я не хотел делать поспешных выводов, потому что это вновь может сказаться на моей семье. Хоть, возможно, они уже и не считают меня ее частью, — он с огорчением усмехнулся; внутри скопилась лишь горечь, заполняя все органы подобно метастазам.       Лань Ванцзи молча выслушал его, а затем тихо добавил:       — Ты можешь рассказать. Я пойму.       Вэй Усянь взглянул на него с удивлением; и правда, что за чудной человек? Он, кажется, никогда не встречал подобных ему. Мужчина едва открыл рот, чтобы высказать все свои подозрения, когда программа на ноутбуке оповестила о том, что загрузка завершена. Вэй Усянь тут же лихорадочно нажал на кнопку запуска, впиваясь взглядом в восстановленные фрагменты видео. Лань Ванцзи присоединился к нему.       Фрагменты были довольно паршивого качества, но хотя бы что-то. Рвано сменяющиеся кадры были довольно однообразными и статичными, пока на экране не показался силуэт человека, который подошел к двери кабинета. Это точно был мужчина. По затылку было трудно определить, кто это, и Вэй Усянь мысленно запричитал: «Повернись, повернись же, черт тебя дери». Так как Цзян Чэна не было на месте, а Хуайсан в тот день взял больничный, кабинет был заперт. Но это не помешало мужчине каким-то образом его отпереть. Это означало, что у него был ключ.       Он аккуратно отпер дверь, а затем вошел внутрь, лишь на миг повернувшись профилем, чтобы закрыть ее. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы двое узнали его.       Цзинь Гуанъяо.       — Лань Чжань, — произнес Вэй Усянь. — Мы должны ехать. Сейчас.       Он сбивчиво назвал мужчине адрес. Уже на полпути в то место Лань Ванцзи спросил:       — Вэй Ин. Ты с самого начала думал, что это он?       Вэй Усянь с силой сжал подлокотник сидения.       — Я хотел, чтобы это было не так.       — Нужно позвонить брату.       — Постой! — он тут же оборвал Лань Ванцзи. — Сейчас мы едем к нему домой. Он все равно в больнице. Нужно обыскать квартиру. И твоему брату с Цзян Чэном лучше пока что об этом не знать. Не знаю, как господин Лань, а Цзян Чэн не станет сидеть сложа руки и сделает что-нибудь, что не стоит делать.       Лань Ванцзи помолчал некоторое время, прежде чем добавить:       — Хорошо.       — Спасибо, — с облегчением произнес Вэй Усянь. Оставшуюся дорогу они проехали в тишине. Достигнув квартирного комплекса, в котором Цзинь Гуанъяо жил, они оставили машину подальше, а затем вошли в здание. В холле был охранник, но он почти не обратил на них внимания, скорее всего из-за того, как выглядел Лань Ванцзи; здесь жили по большей части именно такие люди.       Они поднялись на нужный этаж и подошли к дверям квартиры Цзинь Гуанъяо. Вэй Усянь напряженно взглянул на своего спутника.       — Ты понимаешь, что взлом с проникновением — это преступление? Если ты останешься со мной, то это может плохо кончиться. Со мной-то ничего не случится, обычное дело. Так что у тебя еще есть возможность уйти.       — Я не уйду, — ни секунды не колеблясь, ответил Лань Ванцзи, глядя на Вэй Усяня своими глазами цвета расплавленного золота. Этот взгляд уже нельзя было назвать холодным, как в начале их знакомства.       — Что ж. Тогда приступим, — Вэй Усянь огляделся по сторонам, а затем достал из-под полы куртки набор для взлома. Он некоторое время попотел над замком, так как уже давно этим не занимался, но такие вещи сродни езде на велосипеде. Затвор тихо щелкнул.       Они медленно вошли в квартиру. Лань Ванцзи задвинул его за спину, проходя вперед, а Вэй Усянь лишь закатил глаза. Убедившись, что внутри никого, они начали осматриваться. Обстановка была довольно элегантной. Как и все вещи, принадлежавшие семье Цзинь.       Имелся даже аквариум едва ли не во всю стену.       Они обшарили каждый уголок, но все найденные документы относились либо к работе, либо к недвижимости. Ничего. Абсолютно.       — Черт, да тут и комар носа не подточит, — с досадой произнес Вэй Усянь. — Нужно больше доказательств. Видео, конечно, объяснит ситуацию с отравлением, но что с другими случаями?       — Здесь компьютер, — произнес Лань Ванцзи. — Под паролем. Сможешь взломать?       — Сейчас, — Вэй Усянь уселся за стол и вставил флэшку в разъем. — Эта малышка поможет.       Он открыл консоль и около десяти минут писал код, прежде чем показался главный экран.       — Готово.       Он прошерстил все папки с информацией, но не нашел ничего дельного. Это было вполне ожидаемо; Цзинь Гуанъяо ведь не дурак. Вэй Усяню пришлось изрядно попотеть, прежде чем он, наконец, нашел на жестком диске скрытую папку.       Там были файлы. Десятки, если не сотни. В названии каждого фигурировала чья-то фамилия и какой-то номер, относящийся непонятно к чему. Он пролистал список вниз, пока не наткнулся на знакомые фамилии.       — Этот ублюдок… — процедил он сквозь зубы, а затем взглянул на Лань Ванцзи, который с мрачным видом уставился на экран. — Это все-таки он. Но зачем?       Тот покачал головой.       — Нам нужно сообщить в полицию.       — Они не примут такие доказательства. Мы ведь тоже нарушили закон, чтобы их откопать, — Вэй Усянь скопировал все данные на флэшку, и едва успел вытащить ее, как изображение на экране слегка дрогнуло, а затем появился черный фон, испещренный надписями.       — Что это? — напряженно поинтересовался Лань Ванцзи, когда Вэй Усянь вновь начал что-то печатать. Тот внезапно усмехнулся.       — Это система безопасности, — он посмотрел Лань Ванцзи в глаза, приподняв бровь. — И если наш дражайший друг сейчас находится в больнице и не обладает достаточными знаниями в программировании, в чем я практически уверен, этому остается только одно объяснение. Он работает не один.       Лань Ванцзи нахмурился и достал телефон из кармана пальто, скорее всего набирая номер брата. Вэй Усянь ходил из стороны в сторону, лихорадочно размышляя, как же им поступить. В голову ничего не приходило, поэтому, чтобы отвлечься, он бросил взгляд на аквариум, который был вмонтирован прямо в стену. Тот пестрел всевозможными рыбками разных видов, цветов и размеров, которые сновали из одного конца своего огромного жилища в другой. Но его взгляд зацепился за рыбешку, выглядящую довольно несуразно по своей форме. На губах растянулась улыбка, больше походящая на оскал.       Фугу*.       Чего еще можно было ожидать от этого человека.