Красная нить

Иногда Гину казалось, что не здесь он должен быть, не этим должен заниматься. В него, словно вросло чувство непричастности ко всему происходящему. Что бы он ни делал, это не захватывало его полностью. Его вообще мало что интересовало. Ичимару часто смотрел в небо, разглядывая плывущие облака, отчаянно надеясь понять, что с ним не так. Но небо молчало, будто в насмешку разражаясь дождем. Тогда парень прикрывал глаза и отворачивался. Он был странным. Окружающие его люди быстро это поняли, поняли, что он отличается от сверстников. Он много молчал, стараясь не вступать в беседы, уходил от вопросов, а если и отвечал, то коротко, сухо и бесстрастно. Гин редко играл с друзьями, да что там. У него не было друзей. Они были ему не нужны, он прекрасно проводил время один. Ичимару лучше всех учился, ему никогда не было трудно, будто бы он уже знал все это, а теперь только вспоминает. Его родители нарадоваться не могли на сына, но тот не обращал на это внимания. Его раздражали люди. В их обществе было неспокойно, тревожно, Гин всегда искал подвох в их чувствах, обращении друг с другом и с ним. Гин был одинок, но от этого ему было ни горячо ни холодно. Ему редко снились сны, но когда снились, поражали своим однообразием. Пустыня с белым песком, тонкие белые деревья без листьев и вечная ночь без звезд. Он не знал, почему ему снится это место, но всей душой не хотел бы там оказаться. Был ли в его жизни хоть какой-то смысл? Ичимару не знал, но жил в постоянном ожидании чего-то. *** Мацумото устало убрала занпакто, наблюдая, как пустой истаивает в воздухе. Последний готов, теперь можно и возвращаться в Сообщество Душ. Впрочем, там ее никто не ждал, кроме ледышки-капитана. Там было много воспоминаний, навевающих тоску, неспособных заполнить душевную пустоту. Порой Рангику хотелось уснуть, а проснувшись, узнать, что никто никогда никого не предавал, что не было никакого Айзена, а Гин… Гин по-прежнему в Сообществе Душ. Он был самым близким для нее, ближе уже не будет. Ей, пожалуй, стоило бы забыть его, но разве сердцу прикажешь? Да и не хотела она забывать, ведь жизнь тогда станет совершенно бессмысленной. Мацумото шла, низко опустив голову, не обращая ни на кого внимания. Зачем, если ее никто не видит и не ощущает? Вздохнув, Рангику увидела здание школы и собиралась уже пройти мимо, когда ее руку, словно обожгло. Она удивленно посмотрела на запястье — его аккуратно обвивала красная нить, которая тянулась вперед. Девушка проследила взглядом и пораженно замерла, глядя прямо перед собой. Рядом с ней стоял паренек лет четырнадцати. Руки он засунул в карманы, но было отлично видно, как красная нить тянется к нему. Сердце начало стремительно стучать, когда она рассмотрела паренька. Он поднял к ней лицо, привычно глядя сквозь густые ресницы. — Гин, — едва шевеля губами, выдавила она, чувствуя, как бежит слеза по щеке. Он вытащил руку из кармана и посмотрел на нее, так словно видел впервые в жизни. — Нить. Красная, — пробормотал он, убирая руку. — А ты мне снилась один раз, — зачем-то сказал он. Вообще-то там снова была пустыня, но под одним из этих белых, сухих деревьев сидела она, и Ичимару нестерпимо захотелось обнять ее и поцеловать. Ветер растрепал ее волосы, и Рангику чуть дыша, коснулась его щеки. Он вздрогнул и приоткрыл глаза, сверкнувшие синевой. Слов не было, только странные спутанные чувства, среди которых у обоих была радость. И сил уйти не было ни у одного, ни у другой. Может быть, они останутся стоять, глядя друг другу в глаза целую вечность. Хотя, и ее будет мало.