Hyung keeps his word

Он был невероятен—, начал брюнет свой монолог, - Я не знаю, бывают ли ангелы с мятными волосами, но клянусь Богом, в которого не верю, этот парниша-чудо. Как только я увидел его... Мое сердце забилось в бешенном танце,а внутри счатье разлилось по венам и срослось с днк. Честное слово, мне казалось, что у меня ребра сломаются. Как только он вошел в здание, я понял, что выпал, что кончился,как личность. Но взгляд было не оторвать, как не старался, этот парень-истинный сердцеед, — Хосок сделал паузу.  Размышлять становилось все сложнее, все больше подступал ком в горле, а слезы предательски собрались в уголках глаз, готовые упасть и разбиться о мысли, что сжирают хосока изнутри, оставляя лишь оболочку, - если бы я только знал..Если бы выслушал, думаю, ничего бы не произошло, — у хосока не осталось ничего, как говорить самим с собой. Как убивать себя мыслями о собственной оплошность. Поэтому сейчас, как настоящий трус, хосок изливает душу немому собеседнику. Неизвестно,услышат ли его. Хосоку нужно выговориться. Он поворачивает голову к тому, чье фото размещено посередине могильной плиты, — а помнишь как мы с тобой уехали? Хосок больше не мог терпеть. Хосок вспомнил. Все вспомнил. Вспомнил, как они были счастливы, когда выграли два билета, как Хосок теребил руку Юна в самолете. Вспомнил отель больше напоминавший замок ,который покидать уж точно не хотелось. Младший вспомнил их ночные посиделкина пляже, зарывания ног в золотой песок. Вспомнил и закат, который подобно  жизни Юнги, довольно быстро прошел. В памяти всплывали все жаркие ночи, когда старший выбивали воздух из легких, заменяя собой кислород, как брал грубо, а позже нежно целовал полюбившееся губы. Он вспомнил о родителях ,которым боялся признаться в своей ориентации,а они лишь отказались от него, словно тот ничего и не стоил. Словно они не жили с ним всю жизнь, будто не говорили что не оставят и будут поддерживать. Юнги помогал переживать все. От предательств до смертей. Но Чон уж точно не мог ожидать предательства и смерти от того, кто своей жизнью пожертвовал ради их любви. Хосок вспомнил и тот день. Тот ужасный день, когда город, что выстраивал Мин внутри младшего, обрушился и превратился в немые руины. Душа разваливалась по кусочкам, а плодородная почва внутри хосока, что при виде любимого процветала— усохла. Сознание сжигало изнутри мыслями, не оставляя шанса выжить. Хосок был словно странник, что потерял свою дорогу. Старший был его личным маятником, что указывал и вел на верный путь. Но этот маятник погас. Секунда, не более. И Хосок потерял весь свой смысл жизни. Чон вспомнил, как орал в тот день, разрывая горло, только этого было недостаточно, ведь ту боль, что рекой "Нил" разлилась внутри, нечем было заглушить. Не один водопад не разбивался о скалы так, как разбилась жизнь, как разрушилась на мелкие осколки, что за век не соберешь. Хосок молил бога, лишь бы тот услышал, помог или хотя бы обменял свою жизнь на жизнь любимого. Если б в тот день он не накричал бы на старшего, не кинул в его адрес обидные слова, это бы не произошло. Вина его. Только его. Чон помнил, как мысленно давал себе пощечины, потому что верил до последнего, потому что "я тебя не оставлю" отчаянно крутилось в голове, потому что любил. Любил до беспамятства. Любил так, как не любит мать свое дитя. Больше всего на свете. Этой <любовью можно было обернуть всю землю трижды, но видимо даже таких неповторимых чувств недостаточно. Хосок перестал верить в Бога. - Мне жаль.. Знаю, ты бы не одобрил это, милый. Ты бы зачитал мне мораль, вселил бы в меня веру, помог бы. Но тебя нет. Прости меня.. Прости за все слова,что я тебе сказал. Если б я знал, что так выйдет.. Я бы молчал всю жизнь. Я люблю тебя, Юнги-хен. "Я тоже люблю тебя" , - Юнги не соврал. Мин держит свое слово. И Хосок чувствует его предсутствие. Всегда. Рядом с собой...